Не просто друг (гет)

Придя сегодня на работу, я первым делом отправилась к матери.

— Привет, мам. Как здоровье?

— Да, все нормально, — ответила она, но её лицо было очень печальным.

— Непонятно, почему мы тогда грустим?

— Я все думаю о Кирилле. У него все хорошо, свой бизнес, а я старая прожжённая алкашка, лишённая родительских прав.

— Так, ты опять думаешь об этом козле? Ты отдала газету?

— Нет.

— Тогда давай газету. Я сама её отдам. А про него больше не думай. Хватит того, что он уже испортил тебе жизнь, — сказала я и, взяв газету, вышла.

Пока я относила газету, по дороге мне попался Брагин.

— Привет, Кир. Появился подходящий донор для твоей матери. Если ты хочешь спасти ей жизнь, то начинай подготовку.

— Хорошо, пойду мать обрадую. Олег Михайлович, вы будете мне ассистировать?

— Да, только из-за того, что я к тебе нормально отношусь. Иди уже к матери. Хватит здесь лясы точить.

Я быстро вернулась к матери в палату.

— Мам, готовься. Мы нашли тебе донора. Через несколько часов приступим к операции. Правда, перед этим необходимо будет провести некоторые исследования. Кстати, с этой минуты я запрещаю тебя кормить. Надеюсь, тебе не надо объяснять почему.

— Да, все понятно.

Тут в палату зашёл Салам.

— Здравствуйте, Людмила Ивановна. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. К операции вот готовлюсь.

— Желаю удачи. Кир, ты не поможешь мне с пациенткой?

— Для тебя всё, что угодно.

Я пошла вместе с Саламом, чтобы разговорить его пациентку, которая никак не хотела сознаваться, где получила сильнейший ожог ноги второй степени. Мне удалось вызвать её доверие, и она призналась мне, что получила свою травму на работе, в сауне. Во время обслуживания клиента, она так увлеклась работой, что только сильная боль в ноге позволила ей заметить, что она случайно засунула ногу в кипяток.

Оказав Саламу помощь, я снова вернулась к матери.

— Хороший у тебя друг. Добрый. Ко мне хорошо относится. Не то что Костя. Хотя, после того, что с тобой тогда произошло, я бы тоже на его месте так к себе относилась.

— Мам, может, хватит. Я тебя уже давно простила. Пока готовься, а я пойду выпишу для тебя направления на обследования.

— Замуж тебе надо и детей рожать, а не со мной возиться. Думаешь, я не видела, как ты на Салама смотрела. Ты же любишь его. Почему не признаешься? Хотя я догадываюсь. Ты стесняешься меня.

— Мам, хватит говорить глупости. Я сделаю тебе операцию, и через полгода у тебя будет здоровая печень. Да и пить после операции запрещено.

— Кир, прости меня за всё. Знай, я по-своему, но всегда любила тебя.

— Всё, я здесь слишком засиделась. Готовься к обследованиям, — я вышла из палаты и даже не услышала, как мама вновь окликнула меня.

Когда с обследованиями было закончено, я тщательно изучала полученные результаты. Наверное, где-то в глубине души я очень сильно волновалась. Поэтому я не сразу заметила, как вошёл Салам.

— Ой, Салам. Я тебя даже не сразу заметила. Как твоя пациентка из сауны?

— Состояние пока удовлетворительное. Я слышал, что ты сегодня будешь делать своей матери операцию. Тебе помочь?

— Буду рада, если поможешь. Правда, мне ещё Брагин будет ассистировать. Но в нашей профессии часто бывает так, что третий не лишний.

Нашей беседе помешала Таня, которая с испуганным видом забежала в ординаторскую.

— Кира Кирилловна, у меня пропал пузырёк со спиртом. Видимо, кто-то вытащил ключ незаметно, а потом подложил обратно.

Заподозрив неладное, я быстро побежала к матери. Вместе со мной пошёл Салам. Все мои опасения подтвердились, когда я обнаружила её без сознания, а рядом лежал тот самый пустой пузырёк от спирта. По внешним признакам было видно, что произошёл окончательный отказ печени.

— Таня, готовь операционную. И позови скорее Брагина.

Вскоре мы приступили к операции. Любое промедление могло привести к смерти, поэтому я делала всё возможное, чтобы спасти свою мать. Но иногда человек проигрывает схватку со смертью. В тот момент, когда мы уже были готовы вытащить печень, началась асистолия, и я, Брагин и Салам отошли от стола. В этот момент время для меня остановилось. Я молила только об одном, чтобы сердце моей матери вновь забилось. Но … чуда не произошло.

— Нет, тут уже ничем не поможешь, — сказал Неклюдов.

— Время смерти — шестнадцать часов пять минут, — произнесла я слабым голосом, а затем сняла шапку и маску и направилась в палату своей матери, мечтая, чтобы никто меня не видел.

В палате я увидела на тумбочке лист бумаги со знакомым почерком. Оказалось, мама перед смертью написала мне письмо:

«Здравствуй, Кирочка. Всю жизнь я виню себя за то, что поменяла тебя на выпивку. Просто только выпивка помогала мне заглушить всю свою душевную боль. Но все изменилось, когда тебя забрали в детский дом. Тогда я действительно пыталась завязать с алкоголем, но зависимость была сильнее меня. Я никогда не думала, что ты меня простишь, даже тогда, когда ты начала приезжать ко мне раз в месяц. Только за последний месяц мы снова стали очень близки, но я вижу, как тебе тяжело. Тем более меня вновь тянет к алкоголю. Я никогда уже не стану нормальным человеком, а только привяжу тебя к себе. А я хочу, чтобы ты наконец-то призналась своему любимому человеку, вышла замуж и родила ребёнка. Но никогда не повторяй моих ошибок. Будь счастлива и знай, что я всегда тебя любила. Не вини себя за мою смерть. Ты очень хороший врач, ведь ты до последнего билась за мою жизнь. Твоя мама».

После прочитанного я наконец-то дала волю своим чувствам. Я зарыдала. В последний раз я так плакала в тринадцать лет, после того, как меня изнасиловали. В этот раз было ещё больнее. Я никак не могла поверить, что больше не увижу свою мать, больше не поругаю её за злоупотребление алкоголем.

В таком состоянии меня и нашёл Салам.

— Как ты меня нашёл?

— Просто подумал, что ты точно захочешь побыть одна. Прими мои соболезнования.

— Салам, она специально выпила этот чёртов спирт. Она оставила мне письмо. Это я во всём виновата. Хоть она и написала, что я ни при чём, но я просто холодная бесчувственная скотина! — выкрикнула я.

— Кир, ты не такая. Ты до последнего пыталась спасти Людмилу Ивановну. Если бы ты была холодной и бесчувственной, то тебя бы не хвалили пациенты, — сказал Салам и присел ко мне.

Я прижалась к Саламу и вновь заплакала. Почему-то в этот момент мне стало легче.

— Кир, попей чай, — услышала я Костин голос.

Оказывается, пока я плакала, к нам незаметно подошёл Костя.

— Кир, вспомни, как ты поддерживала меня, когда у меня умер отец. Да, первое время очень больно, но жизнь продолжается.

— Кость, спасибо, но мне ничего в горло не лезет.

— Серова, быстро выпила этот чай.

После этого мне пришлось выпить чай. Мне действительно стало немного легче.

— Что помогло? Я же говорил. А теперь быстро домой. Павлова тебя отпустила. Между прочим, это я тебя отпросил, а ты знаешь, какие у нас с ней отношения.

— Спасибо, Кость.

— Кир, тебя проводить? — спросил Салам

— Нет, мне надо побыть одной и хорошенько выплакаться. Спасибо вам, ребят. Вы — настоящие друзья.

Как только я вернулась домой, я легла на диван и снова зарыдала. Хоть я и перестала винить себя в смерти матери, но от этого её не вернёшь. И от этого становилось очень горько.