Эхо Денали (гет)

𝙃𝙚𝙧𝙚 𝙄 𝙖𝙢 𝙖𝙜𝙖𝙞𝙣 𝙞𝙣 𝙩𝙝𝙞𝙨 𝙢𝙚𝙖𝙣 𝙤𝙡𝙙 𝙩𝙤𝙬𝙣

𝘼𝙣𝙙 𝙮𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝘼𝙣𝙙 𝙬𝙝𝙚𝙧𝙚 𝙖𝙧𝙚 𝙮𝙤𝙪 𝙬𝙝𝙚𝙣 𝙩𝙝𝙚 𝙨𝙪𝙣 𝙜𝙤 𝙙𝙤𝙬𝙣

𝙔𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝙔𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝙎𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙄 𝙟𝙪𝙨𝙩 𝙘𝙖𝙣'𝙩 𝙨𝙚𝙚

𝙔𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝙔𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚, 𝙖𝙡𝙡 𝙧𝙞𝙜𝙝𝙩

𝙄'𝙢 𝙩𝙞𝙧𝙚𝙙 𝙤𝙛 𝙗𝙚𝙞𝙣𝙜 𝙞𝙣 𝙡𝙤𝙫𝙚 𝙖𝙣𝙙 𝙗𝙚𝙞𝙣𝙜 𝙖𝙡𝙡 𝙖𝙡𝙤𝙣𝙚

𝙒𝙝𝙚𝙣 𝙮𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝙄'𝙢 𝙩𝙞𝙧𝙚𝙙 𝙤𝙛 𝙢𝙖𝙠𝙞𝙣𝙜 𝙤𝙪𝙩 𝙤𝙣 𝙩𝙝𝙚 𝙩𝙚𝙡𝙚𝙥𝙝𝙤𝙣𝙚

'𝘾𝙖𝙪𝙨𝙚 𝙮𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

𝙔𝙤𝙪'𝙧𝙚 𝙨𝙤 𝙛𝙖𝙧 𝙖𝙬𝙖𝙮 𝙛𝙧𝙤𝙢 𝙢𝙚

Dire Straits So far away

Звонок Энни застал Уолтера врасплох, это было подобно резкому толчку, удару, выбивающему воздух из лёгких, не оставляющему времени на обдумывание.

Первое, что пришло на ум, — соврать. Сказать, что Алекс на задании где-то далеко, вне зоны связи, или что он просто взял выходной. Это купило бы время, позволило бы выиграть несколько драгоценных часов. Но он тут же отбросил эту мысль. Соврать Энни? Она слишком хорошо знала Алекса, его привычки, его принципы. Она сразу почувствует подвох, и тогда её волнение взлетит до небес, обратившись в настоящую панику.

Сказать правду? Правду о том, что Алекс, его друг, её бывший муж, сейчас там, в этих беспощадных горах один, в такую непогоду, когда даже опытные спасатели не рискуют выходить? Правду о его отчаянном, почти суицидальном "паломничестве", о его попытке закрыть гештальт после Дика? Уолтер не знал, как донести эту чудовищную правду, не травмируя Энни. Он попытался говорить спокойно и собранно, но голос предательски дрогнул, став прерывистым, сдавленным. Мужчина чувствовал, как слова застревают у него в горле, и Энни сразу это заметила.

Эта неестественность мгновенно вызвала у неё тревогу, подтверждая самые худшие опасения.

— Энни, привет... — голос Уолтера звучал необычно глухо, скрывая скрытое напряжение.

-Алекс... Он... сейчас занят

— Занят?... Он на базе, с вами? — растерянно спросила Энни.

— Прости, что беспокою тебя, но он не отвечает на звонки, а ведь он всегда на связи, всегда, Уолтер, за исключением случаев, когда он выходит горы... — Уолтер услышал, как Энни пытается коротко вдохнуть между словами, словно старается бороться страха, который душил её.

-Что... что случилось?

Уолтер молчал, подбирая слова. И эта пауза была наполнена чем-то вязким и холодным, что медленно, но верно сжимало сердце Энни в ледяных тисках. С каждой секундой этого молчания, с каждым несделанным вдохом Уолтера, она понимала: что-то не так. Не просто "не так", а ужасающе не так. Это не было вопросом. Это было холодное, обжигающее осознание.

— Уолтер, что... случилось?...

— сердце Энни сжалось, её голос дрожал сильнее с каждым словом, выдавая нарастающую панику.

— Скажи, пожалуйста, где Алекс, что с ним? Где он?

На другом конце телефона сначала была тишина — густая, осязаемая, наполненная предчувствием беды, а затем Энни услышала шорохи, приглушённые голоса, словно кто-то разговаривал вдалеке, а затем шаги. Ей стало ясно, что Уолтер выходит из помещения, чтобы поговорить с ней без свидетелей.

— Слушай, Энни, — мужчина понизил голос, почти до шёпота:

— Алекс должение быть на базе, но он ... сейчас в горах.

—В горах?! — женшина прерывисто выдохнула, словно ей перекрыли воздух.

— В горах? В такой шторм? Почему? Это же очень опасно!

Уолтер сам чувствовал, как сильное беспокойство за судьбу друга охватывает его. Он чувствовал, как Энни дрожит на другом конце провода, и это только усиливало его тревогу. Ведь он хорошо знал Алекса, знал, насколько глубоко тот погрузился в своё горе после трагедии с Диком. И Уолтер, как никто другой, понимал, что Алекс сейчас не просто в горах — он на своей личной войне.

— Энни, послушай меня внимательно, — его голос стал тверже, и одновременно в нем слышалось понимание и участие .

— Он не просто так пошёл туда. Вчера мы узнали, что пропала группа альпинистов. Естественно, в такую погоду мы не могли начать поисково-спасательную операцию, нужно ждать. Алекс ушёл ночью, сам, никому не сказал, утром мы нашли записку. Но он на связи, с ним есть связь, — голос мужчины звучал сейчас чуть увереннее.

-У него рация и трекер. Он выходил на связь в течение дня несколько раз, и ему удалось найти следы пропавшей группы, их палатку.Мы знаем его примерное местоположение. База приблизительно знает, где он — Уолтер старался вложить в свои слова максимум уаеренности, ведь он , но понимаел, насколько хрупка эта "связь" в условиях такой бури, как быстро её может оборвать стихия. И он не мог сказать Энни о том, что последние несколько часов связи нет. В

его словах звучало не просто стремление успокоить её, но и глубокая, личная вера, отчаянно необходимая ему самому. Это была не ложь, а попытка построить мост надежды через бездну неизвестности, зацепиться за малейшую возможность благополучного исхода. Алекс знает эти горы, он обязательно выйдет на связь снова, как только шторм утихнет.

— А ты мне сообщить сразу, когда он опять выйдет на связь, хорошо? — голос Энни звучал умоляюще,

Услышав о рации и трекере, она почувствовала не полное облегчение, а скорее увидела хрупкий, мерцающий огонёк в кромешной тьме паники. Она понимала, что "приблизительно" и "выходил на связь в течение дня " — это ничто по сравнению с конкретикой, ясностью, но это было хоть что-то. Хоть какая-то ниточка, связывающая его с миром, доказательство того, что он ещё жив, ещё борется.

-Не волнуйся, я обязательно тебе позвоню, обещаю. А сейчас постарайся немного успокоиться, хорошо? — Уолтер старался говорить

максимально чётко и убедительно, и в его интонациях теперь звучала мягкость, обращённая к её страху, личная, неформальная поддержка, выходящая за рамки обычного обращения.

* * *

Закончив разговор с Уолтером, Энни обессиленно опустилась на мягкий ковёр, по прежнему зажимая телефон в руке, будто боясь пропустить важное сообщение или звонок. Слезы текли по щекам, а боль от волнения за Алекса была слишком сильной, физически ощутимой, пульсирующей в висках и сдавливающей сердце. Она просто захлестнула Энни, и та , уткнувшись лицом в колени, пыталась спрятаться от реальности, от себя самой, от осознания того, что произошло. Её тело сжалось в комок, словно она пыталась исчезнуть, раствориться в мягком ворсе ковра, который теперь казался единственным убежищем в этом заснеженном мире.

Все её сознание кричало: а что, если он больше никогда не ответит на её звонок? Что, если телефон будет молчать, и в трубке не раздастся его такой привычный, такой родной голос, его спокойное "Привет, солнышко"? Мысль об этом была невыносима, она жгла её изнутри, заставляя судорожно глотать воздух.

Ей казалось, что она уже сейчас слышит, как этот голос медленно, неумолимо затихает в её памяти, превращаясь в далёкое эхо. Она представила, как пытается вспомнить его интонации, его привычку произносить определённые слова, и эта картина возможной будущей потери была невыносимо острой. Боль от этой потенциальной утраты была не физической, а душевной, раздирающей и опустошающей. Дрожащими пальцами Энни открыла галерею в телефоне; это был как инстинкт, неосознанное движение к единственному, что могло дать ей хоть какую-то опору. В фотографиях она ничего не удаляла. Каждое фото было бережно сохранено, как драгоценное воспоминание, как часть их общей истории. Она пролистывала их быстро, почти не глядя, пока не остановилась на одной. Вот Алекс на фоне их дома,

Сдержанная улыбка, словно приглушенный отзвук глубоких чувств, которые он по привычке держит под контролем. В этом весь он, вся его внутренняя сосредоточенность это отображение характера — спокойного и всегда чуть отстранённого.

Энни коснулась фото рукой:

-Алекс, — произнесла она, и звук собственного голоса показался ей чужим, хриплым, словно все силы иссякли, оставив лишь опустошённую боль.

— Алекс, вернись, обещаешь? Она повторяла его имя снова и снова, тихо, почти беззвучно, как молитву, как заклинание, которое должно было вернуть его к ней, заставить его ответить.

Затем Энни резко, словно резкий звук вывел ее из состояния задумчивости, подняла голову. Нет. Довольно. Хватит этой парализующей беспомощности, этого удушающего, разъедающего изнутри страха, который сковал её разум. Нужно действовать. Немедленно. Она не могла больше оставаться здесь, в комфорте, в то время как Алекс находился там, на краю пропасти, в объятиях этой беспощадной стихии, о которой ей так неохотно и сбивчиво рассказывал Уолтер.

Мысли, до этого хаотично метавшиеся в голове, словно загнанные птицы, вдруг стали выстраиваться в чёткую, пусть и рискованную, стратегию. Она должна быть ближе к Алексу. Это было единственной движущей силой. Горы? Нет, туда ей путь был закрыт. Она не профессиональная альпинистка, не обученный спасатель, и осознание этого было болезненным, но она могла действовать по другому. Ведь есть другое место, куда она могла добраться, точка сбора, центр всех операций, связанных с горным массивом Денали. База. Талкитна. Туда можно добраться. И не просто можно, а на машине. У нее надежный внедорожник, он не боится непогоды.тЭто было конкретно. Это было осуществимо.

Энни резко поднялась на ноги, телефон всё ещё был крепко зажат в её дрожащей руке. Она подошла к окну, словно желая лицом к лицу встретиться со своим врагом. За стеклом бушевала непогода — ветер выл, , а снежные вихри хлестали по стеклу с такой силой, будто пытались пробить его насквозь и проникнуть внутрь. Природа демонстрировала свою первобытную, безжалостную мощь, свою абсолютную безразличную, леденящую душу силу, которая могла перемолоть любого, кто посмеет бросить ей вызов.Но Энни больше не чувствовала себя сломленной, потерянной и беспомощной. Она прижала ладонь к холодному стеклу, чувствуя его ледяную поверхность сквозь кожу, а её губы упрямо сжались в тонкую, непреклонную линию. В её взгляде, устремлённом вдаль, сквозь пелену непогоды, читалась решимость и стальная воля, которые, казалось, могли потягаться с бурей. Она словно спорили с этим равнодушным миром, со всеми опасностями, что подстерегали Алекса . Её решение звучало ясно: она едет. И ничто, никакая непогода, никакие предупреждения, никакие препятствия не остановят её.

Первым делом Энни метнулась к столу, схватила свой ноутбук. Поисковик. "Талкитна. Как добраться. Расстояние. Маршрут." Пальцы быстро летали по клавиатуре, набивая запросы. Каждый клик, каждое открытое окно давали ей хоть какое-то подобие контроля. Она нуждалась в информации, в чётком плане, чтобы эта новообретённая решимость не испарилась впустую. Параллельно с этим, её взгляд метался по комнате, оценивая, что ей понадобится. Теплая одежда — обязательна, там в горах еще холоднее. Деньги, документы. Зарядное устройство для телефона, так, еще проверить запас топлива обязательно. Она вспомнила про дорожную сумку, которая лежала в шкафу в спальне, и сразу направилась туда. Её движения были лихорадочными, почти хаотичными, но в каждом жесте читалась единственная цель: действие.

* * *

Уолтер положил трубку, и тяжесть легла ему на сердце, ощущаясь почти физически, словно камень. Он понимал Энни, её страх и отчаяние, ведь сам чувствовал нечто похожее. Алекс давно не выходил на связь, и хотя Уолтер знал, что это возможно из-за непогоды, что в буран связь часто пропадает, внутреннее беспокойство не отпускало.

Они, конечно, отслеживали последнее известное местоположение Алекса по его персональному трекеру. Сигнал с него приходил нестабильно, урывками, но он всё же был — это была единственная тонкая нить, связывающая их с другом. Но трекер не мог заменить живой голос, не мог сказать, что Алекс в порядке, что он в безопасности. Уолтер жалел Энни, понимая, как ей сейчас тяжело, осознавая, что её боль умножается на неизвестность. Он чувствовал её отчаяние через телефонную трубку, словно оно было осязаемым.Вспомнил, как она всегда была такой жизнерадостной, полной света, и как трудно было видеть её такой — на грани.

Он отстранился от телефона и посмотрел в окно на бушующую за стеклом метель. Ветер завывал, бросая в стекло пригоршни снега, словно разгневанный дух гор. Вся эта ситуация была до боли знакома ему, но от этого не легче. Алекс был не просто коллегой, с которым делишь смены и риски. Он был его другом, настоящим, проверенным временем и общими трудностями. Одним из немногих, кому Уолтер доверял безоговорочно, как самому себе. Они прошли через многое: бесчисленные тренировки, рискованные спасательные операции, моменты триумфа и горькие потери.

Уолтер, повидавший на своем веку немало разных пар и человеческих судеб, знал, что такое настоящая любовь, и видел её в глазах Алекса и Энни. Не то, что показное, что слетает с губ в пылу страсти и исчезает с первым же испытанием. Нет, это было глубокое, тихое чувство, которое связывает людей крепче любых уз, выдерживая проверки временем и трудностями. Он помнил, как светились глаза Алекса, когда он говорил об Энни, как он менялся рядом с ней, становясь мягче, живее, словно она была для него источником света и тепла. Исчезала его обычная сдержанность, на лице появлялась та редкая, искренняя улыбка, которую он не дарил никому другому.И Энни... она всегда умела мягко, ненавязчиво, почти незаметно вытаскивать Алекса из его мира, из его мыслей, когда тот погружался в себя.Уолтер видел это не раз. Стоило Энни подойти, легко коснуться плеча мужа или просто начать тихонько что-то рассказывать о своем дне, как его взгляд становился осмысленным, и он возвращался к реальности. Она делала это так легко, словно касалась его души тонким шёлком, всегда чувствовала, когда ему нужна поддержка, а когда просто нужно было побыть наедине с собой. Без давления, без упреков. Это была редкая способность — чувствовать другого человека на таком глубоком уровне.Они были прекрасной парой, гармонично дополняющей друг друга, словно две части одного целого, создающие идеальный баланс между силой и нежностью, разумом и чувством.

Именно поэтому их развод был для Уолтера таким горьким осознанием. Он всегда считал, что они не должны были расставаться. Трагедия с Диком, как острый клинок, вонзилась в их отношения. Она стала не просто испытанием, а настоящей пропастью между ними, которая разделила их.Алекс замкнулся в своём горе, словно построил вокруг себя неприступную ледяную крепость, и Энни, несмотря на все её отчаянные попытки, не смогла пробиться сквозь эту толщу льда. Он видел, как она старалась, как её глаза наполнялись болью от каждого его отстранения, но Алекс был слишком глубоко в своем аду, чтобы заметить её страдания. Он просто не мог видеть ничего, кроме своей вины.

Уолтер вздохнул, его взгляд снова устремился за окно, на бушующую стихию. Он надеялся, что Алекс скоро выйдет на связь и что все это закончится благополучно для всех них. Эта буря наконец, утихнет, и, возможно, Алекс и Энни смогут найти свой путь друг к другу снова.