Мёртвый сезон (джен)

Мир вокруг Адама взорвался какофонией бессвязных образов. Яркие вспышки света резали глаза, звуки накладывались друг на друга, превращаясь в оглушительный гул. Он пытался бежать, но ноги увязали в чём-то чёрном, липком, влажном и тягучем, не давая сдвинуться с места. Вокруг мелькали тёмные бесформенные силуэты — не существа, а сгустки движущейся тьмы, размазанные, как кляксы на мокрой бумаге. Они не нападали — они просто были повсюду, от их хаотичного мельтешения тошнило.

Он рванулся вперёд, пытаясь поймать хоть что-то взглядом, понять хоть что-то, но картинка плыла и рассыпалась, не давая зацепиться.

Адам выпал из сна с таким же резким рывком, с каким пытался бежать. Он не кричал — воздух вырвался из лёгких беззвучным, сорванным стоном. Грудь ходила ходуном, сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь глухими ударами в висках.

Адам неподвижно сидел на диване, пытаясь отдышаться и осознать, где он. Но даже с открытыми глазами он ещё несколько секунд видел отпечатки этого безумия — размазанные тени на стенах трейлера.

Это место снилось ему не впервые. Адам считал, что это Чистилище из воспоминаний Михаила. Но теперь ему вдруг показалось, что это было нечто иное. Хаотичное, чужое, враждебное самой своей бессвязностью. И оно не отпускало, оставляя в сознании липкий, отвратительный след, будто паутина, которую не стряхнуть.

* * *

Адам заснул только под утро — всего на пару часов. А проснувшись спозаранку, отправился на пробежку. Бегать ему не нравилось, но дисциплина помогала держать звериные инстинкты в узде. Более или менее.

На третьем круге недалеко от трейлерного парка к Адаму легко, почти бесшумно, пристроилась Кейт. Она не сказала ни слова, просто бежала рядом, её дыхание было ровным и спокойным, контрастируя с его учащённым и сбитым. Адам кивнул ей, но не сбавил темпа. Он ни с кем не сблизился здесь, но её присутствие было… менее чужим, чем остальные.

Однако скоро Адам понял — сегодня что-то было не так. Обычно молчание Кейт было сосредоточенным, мощным, как у хищника. Сейчас оно было напряжённым, почти вибрирующим от невысказанных мыслей. Она бросала на него короткие, оценивающие взгляды.

— Что-то не так? — выдохнул Адам наконец, не сбавляя шага.

Последняя пара недель выдалась тревожной. Сначала до них дошли слухи о новых иссушенных, обезображенных до нельзя трупах в окрестностях. Потом пропал пацан-оборотень, Адам постоянно забывал его имя. И он был готов снова отхватить неприятностей.

Кейт покачала головой.

— Пока не знаю. — Она посмотрела на него с прищуром. — Тебя ищет один человек. С которым я… м-м-м… не хотела бы лишний раз встречаться.

— Какой человек?

— Сэм Винчестер.

Имя ударило Адама в солнечное сплетение, заставив сбиться с шага. Он резко замедлился, потом вовсе остановился, опираясь руками о колени и пытаясь отдышаться. Но теперь он задыхался не от бега.

— Сэм? — его голос прозвучал хрипло. — Зачем?..

Кейт остановилась рядом, изучая его реакцию. Её взгляд был жёстким.

— Ну, наверное, потому что вы братья?

Адам вздрогнул. Открыл и закрыл рот. Вперил взгляд в землю.

— С чего ты вообще это взяла? — выпалил он. — Кто тебе такое сказал?

— Парень по имени Гарт, вервольф, такой же укушенный, как я и ты, — ответила Кейт, и в её голосе впервые зазвучала не просто жёсткость, а обида. Она скрестила руки на груди, словно ощетинилась. — Который ищет тебя по поручению твоего братца. И который, видимо, знает о тебе куда больше, чем я. Почти два месяца. Ты здесь почти два месяца, Адам. Мы… — Кейт запнулась, подбирая слово, — …живём тут вместе. А ты не счёл нужным упомянуть, что ты не просто какой-то молчаливый новичок, а Винчестер?

— Я не Винчестер! — выкрикнул Адам с такой ненавистью, что она отшатнулась. — У меня с ними нет ничего общего! Это просто… случайность. Ошибка!

— Ничего себе ошибка! — воскликнула Кейт. — Ты вообще собирался рассказать об этом?

Адам стиснул кулаки. Нет, он не собирался рассказывать о Сэме и Дине — совсем, никому, никогда. Злость в нём захлебнулась, сменившись паническим желанием сбежать. Сбежать от её взгляда, от этого разговора, от самого себя.

— Отстань, Кейт, — прошипел Адам, отступая назад. — Ты ничего не понимаешь.

— А объясни! — она сделала шаг вперёд, но он уже развернулся.

И побежал. Не в сторону парка, а прочь от него, в сторону леса, срываясь с места с той же дикой, неконтролируемой скоростью, что была в его кошмаре. Адам слышал, как Кейт окликнула его по имени — сначала сердито, потом с ноткой тревоги. Но он не обернулся. Он просто бежал, заставляя ноги двигаться быстрее, пытаясь убежать от правды.

* * *

Адам бродил по окрестным лесам до самого вечера, пока солнце не начало слепить глаза, садясь за горизонт. Ярость потихоньку сменилась ледяной, гнетущей растерянностью. Почему сейчас? Почему, когда он только начал хоть как-то приходить в себя (пусть и в шкуре монстра), Винчестеры снова появились на горизонте? И откуда Кейт знала их? Они охотники и, стало быть, охотились на неё — осторожную паиньку, которая блестяще держала себя в руках и не выпотрошила ни одного человека?

Пожалуй, прежде чем удрать, стоило уточнить у Кейт, что его братьям надо.

Адам вернулся в парк затемно. Из трейлера Кейт лился свет. Она сидела на ступеньках, поджидая его, но в её позе не было прежней категоричности — только усталая настороженность.

— Ну? — её голос прозвучал мягче, чем утром. — Выпустил пар?

Адам присел рядом и заозирался, переживая, что их могли подслушать — хотя кругом было тихо и пусто.

— Прости, — пробормотал он. — Винчестеры… всё сложно, я не могу объяснить.

— Ладно, — выдохнула Кейт, — не буду тебя… пытать. У меня тоже хватает семейных секретов. Но мне тут не нужны проблемы, понимаешь?

Адам закрыл глаза и кивнул.

— Ты знаешь их. Расскажешь? — спросил он, не особо рассчитывая на честный ответ.

— Ну… — Кейт пожала плечами. — Мы встречались дважды. Первый — когда моего парня обратили в вервольфа, а наш общий друг рехнулся на этой почве и… короче, всё закончилось плохо для нас всех…

Адам подумал, что ослышался, и почувствовал, как брови сами по себе поползли вверх.

— …а второй — когда я сама наделала глупостей, и из-за этого погибли люди. Тогда мы с Винчестерами вроде как… договорились. Я никого не трону — и они меня не тронут. Ну и с тех пор я… не давала повода в себе усомниться.

Адам приоткрыл рот — и понял, что сказать ему нечего. Однако Кейт была откровенна ровно настолько, насколько только могла. И ему, по-хорошему, стоило ответить тем же.

— У нас один отец, — медленно и осторожно признался Адам. — И мы виделись от силы… — он согнул два, затем три пальца на правой руке, пытаясь прикинуть, сколько раз они встречались. — От силы раза четыре, наверное. Честно говоря, не помню. И мы не семья, понимаешь? Вообще…

Адам замолчал. Признаться в этом вслух оказалось больно и унизительно.

— Семейные узы... редко приносят что-то хорошее таким, как мы. Я это поняла, — сказала Кейт тихо.

— Так зачем он меня ищет? — спросил Адам, и в его голосе прозвучала почти детская растерянность. — Сэм. Ты же говорила с этим… Гартом. Он что-то сказал?

Кейт покачала головой, и в её глазах читалось неподдельное сочувствие.

— Я не говорила с Гартом. Со мной связался наш общий знакомый, которого Гарт нашёл первым. Тот лишь передал, что Сэм ищет тебя и что это связано с теми… с тем, что происходит.

Она неопределённо махнула рукой.

Адам почувствовал, как по спине пробежал холодок. Убийства. Исчезновения. Какое-то странное, непонятное ощущение — точно внутри что-то закопошилось — заставило его желудок сжаться.

— И всё? — переспросил он, чувствуя, как нарастает беспокойство. — Больше ничего?

— Всё. Гарт просил лишь передать тебе, что Сэм хочет поговорить. Без угроз, без ультиматумов. Просто поговорить. О происходящем.

Она посмотрела на него, и её взгляд стал твёрже.

— Я тут не причём, — буркнул он. — Ну, то есть я даже куриц не убиваю, ты приносишь их уже дохлыми.

Кейт слабо улыбнулась.

— Адам, я не знаю, что между вами было. И мне, если честно, не хочется в это вникать. Но… — она вздохнула, — голову в песок не спрятать. Если Винчестеры подняли тревогу и ищут тебя через третьи руки... Возможно, правда происходит что-то такое, что касается и тебя тоже.

Адам не ответил, глядя куда-то мимо неё, в темноту наступающей ночи. Бежать? Снова? Куда? И главное — зачем, если проблема, похоже, была не в нём, а в чём-то большем, чего он даже не понимал?

— Ладно, — наконец выдавил он с неохотой, чувствуя, как сдаётся под тяжестью обстоятельств. — Ладно. Пусть этот… Гарт приезжает. Выслушаю.

Он не обещал ничего большего. Просто «выслушаю». Это было максимумом, на что он был сейчас способен. Согласие, выжатое из себя силой, под грузом обстоятельств и неприятных догадок.

— Хочешь, я буду рядом? — предложила Кейт, и в её голосе снова послышалась та самая осторожная поддержка, что была в начале разговора.

Адам коротко кивнул, не в силах говорить. Да, он хотел, чтобы она была рядом. Потому что в одиночку встречаться с призраками своего прошлого, да ещё и с непонятной угрозой настоящего, было слишком страшно.

* * *

Следующим утром воздух в общем трейлере трещал от напряжения.

Адам стоял у стены, на которой висели карта, утыканная пометками, и фотографии. Фреда, Аманды, Джейкоба, а теперь ещё и Макса. Нервы звенели, как натянутая струна, в ожидании появления угрюмого, закалённого в боях громилы — таким он представлял себе Гарта.

Дверь открылась, пропуская внутрь Кейт и... ураган в виде человека.

Он был невысокий, тощий, в потёртых джинсах и лёгкой зёленой шуршащей при движении куртке, из-под которой виднелась светлая рубашка. Тёмные волосы торчали вихрем. Лицо было оживлённым, с парой безумно бодрых, не по-здешнему ясных глаз, которые сразу же принялись с интересом изучать обстановку.

— Адам? Бинго! — Голос Гарта звенел энергией, совершенно неуместной в этом мрачном месте. Он улыбнулся, демонстрируя ровные зубы. — Я Гарт. Рад наконец встретиться лицом к лицу. Найти тебя оказалось не то чтобы сложно, но пришлось постараться.

Гарт пересёк комнату и протянул руку для крепкого, короткого рукопожатия. От него пахло мятной жвачкой — и чем-то хищным. Должно быть, как от любого вервольфа.

Адам молча пожал его ладонь, ошеломлённый. Этот... жизнерадостный комок энергии был посланником Сэма? Этот?

Гарт, казалось, не заметил его замешательства. Он одобрительно кивнул, окидывая взглядом зловещую карту и фотографии жертв.

— Мрачновато, — сказал он. — Прямо как в том сериале про ФБР, помнишь?

Адам не понял, о каком сериале говорил Гарт — последние десять лет не смотрел телевизор. Он хмуро уставился на него, всеми силами выражая ледяное недоверие. Но Гарта, кажется, это нисколько не смутило.

— Слушай, я знаю, это выглядит... неожиданно, — начал он заговорщическим тоном, но не теряя при этом своего заряда. — И у вас с Сэмом… непростые отношения, как я понял. Но он очень просил тебя найти, а я ему многим обязан. Так что, хочешь ты того или нет, вы встретитесь и поговорите. Он сам тебе всё расскажет. Ну а ты… расскажешь о том, что с тобой произошло, лады?

Адам нахмурился сильнее.

— И потом мы все вместе разберёмся с тем, что творится тут вокруг. Эти смерти... — Гарт кивнул в сторону фотографий, — это акрида.

Он произнёс это слово неуверенно. Адам же вздрогнул и смутно вспомнил, что уже слышал его. Он покосился на Кейт, которая с появлением Гарта не издала ни звука и будто слилась с обстановкой. Она поймала его взгляд и еле заметно пожала плечами.

— …Сэм уверен, что у тебя есть кусочек пазла, которого не хватает нам, — продолжал Гарт. — Информация, намёк... что угодно!

Он говорил быстро, убедительно, с непоколебимой верой в то, что они все вместе смогут разобраться. Его оптимизм был настолько искренним и таким чуждым всему, что окружало Адама в последние годы, что ему стало не по себе. И смысл слов дошёл до него не сразу.

— Эм… Сэм уверен, что я знаю что-то о… как ты сказал? Акрида?

— Ага, ты знаешь, — сказал Гарт, и его тон враз поменялся. — Или знаешь не совсем ты.

Адам не понял. А Гарт вдруг кашлянул, точно у него в горле пересохло, и как-то очень демонстративно постучал пальцем по виску. Любой другой не придал бы этому жесту никакого значения — но не Адам. Его словно шарахнуло током, и он машинально сделал то же самое. Глядя на Гарта, медленно ткнул кончиком указательного пальца по виску.

Раз, два, три.

— Я понял, — пробормотал Адам. — Когда и где Сэм и Дин хотят встретиться?

— Только Сэм, — неожиданно мрачно поправил его Гарт. — А Дин… его больше нет.

— Серьёзно? — выпалил Адам. — Дин?.. Как?

Гарт покачал головой и ещё сильнее взлохматил волосы.

— Сэм сам всё расскажет, — сказал он.

Адам растерянно посмотрел на Кейт. Она выглядела удивлённой. Адам попытался представить себя со стороны — но не смог. Гибель Дина не то чтобы задела его, слишком мало они знали друг друга, но внутри вдруг стало как-то нехорошо.

* * *

Сон не шёл. Адам ворочался на диване и сквозь тонкие стены трейлера слышал каждый шорох ночи — крик птицы, скрип дерева, вой ветра. Каждый звук заставлял его вздрагивать, сердце принималось колотиться с бешеной скоростью.

Он закрыл глаза — и тут же представил себе завтрашний день с пугающей, кинематографической четкостью.

Адам видел себя за столиком в углу кафе. Видел вошедшего Сэма — собранного, решительного, вооружённого. Видел, как он без лишних слов, на глазах людей, выстрелил ему в сердце. Видел, как Кейт, которая вызвалась быть неподалёку, бросилась к нему, но слишком поздно.

Адам, не открывая глаз, мотнул головой, и увидел другое, не менее страшное.

Сэм сидел за столиком напротив него. Смотрел на него с брезгливым любопытством, как на странный, но уже не опасный экспонат. Неохотно слушал его несвязный лепет. Потом вежливо, но твёрдо сказал: «Я ошибся. Ты ничего не знаешь. Ты мне не нужен». Развернулся и ушёл. И это… это выглядело ещё хуже, чем пуля. Окончательное и бесповоротное подтверждение того, что Адам — ошибка, случайный побочный продукт истории Винчестеров, не заслуживающий даже их ненависти.

От этих мыслей и картинок собственного сознания Адама бросало в жар. Он сел на кровати, обхватив голову руками. Это было смешно — ещё пару недель назад он плевать хотел на Винчестеров. Они были призраками из другой жизни, к которой он не имел отношения. А теперь один только намёк на встречу с Сэмом заставлял его дрожать.

Адам предложил встретиться в кафе. Из-за людей. Из-за шума кофемолки. Из-за звона посуды — всё это казалось хоть какой-то защитой от пули с серебром. И он не хотел, чтобы Кейт была рядом в самый напряжённый момент. Она и так уже много сделала для него, случайного чужого монстра. Тащить её в свои давние разборки с семьёй, которую он сам не признавал, было последним делом.

Рассвет застал Адама сидящим у окна, смотрящим на постепенно светлеющее небо. Страх не ушёл. Он сгустился, превратился в тяжёлый, холодный ком в груди. Но вместе с ним пришло и странное, почти мазохистское любопытство.

— Ладно, Сэм, — бросил Адам. — Посмотрим, что ты скажешь. Посмотрим, кого ты увидишь перед собой — монстра, брата или просто пустое место.

Он встал, готовый к худшему дню в своей жизни.

* * *

Пикап Кейт, доставшийся ей от Фреда, подпрыгнул на кочке и затормозил неподалёку от кафе.

— Ну, приехали, — Кейт выключила зажигание, но двигатель ещё немного покряхтел. — Ты уверен, что хочешь идти один? Я могу составить компанию. Постою рядом, пометаю в Сэма неодобрительные взгляды, для солидности. — Она пыталась шутить, но в её глазах читалась настоящая тревога.

Адам уже держался за ручку двери.

— Нет, — сказал он твёрдо. — Это мои проблемы. Не надо тебя в это впутывать. Спасибо, что подвезла.

Адам вышел, хлопнув дверью, и не оглядываясь зашагал к входу. Спина горела под её взглядом, полным беспокойства. Он почти чувствовал, как она хочет крикнуть ему вдогонку что-то, но не делает этого.

Его шаги замедлились, когда он увидел её. Чёрную Импалу, припаркованную с краю стоянки кафе. Сердце упало куда-то в ботинки. Сэм уже был здесь. А ведь это он, Адам, хотел прийти пораньше.

Колокольчик над дверью кафе издал приветливый звонок, который резанул по нервам. Внутри было светло и чисто, пахло кофе и жареным беконом. Взгляд метнулся по залу, сканируя угрозы: официантка за стойкой, трое парней за центральным столиком, девушка, мама с ребёнком… и он.

Сэм. Он сидел у дальнего окна, в тени. И смотрел прямо на Адама. Пристально, не мигая. Лицо — маска усталости и напряжения.

Ноги сами понесли Адама к столику. Он рухнул на стул напротив, стараясь дышать ровно. Заметил на столе нетронутую чашку кофе и тонкую стопку бумаг печатным текстом. А ещё подумал, что стол был узким, расстояние между ним и Сэмом — пугающе маленьким.

Сэм смотрел настороженно. Адам не выдержал и опустил глаза.

И вдруг Сэм нарушил молчание:

— Ты жив.

Два слова. Простых и невозможных. Произнесённые абсолютно ровным, бесцветным тоном. Констатация факта? Разочарование? Облегчение? Адам сглотнул ком в горле.

— Вроде того, — выдавил он, и его голос прозвучал сипло. — А ты… выглядишь… — он не знал, что сказать. — …уставшим.

Сэм коротко, беззвучно фыркнул.

— Гарт сказал, что Дин погиб, — пробормотал Адам. — Мне жаль.

По лицу Сэма пробежала тень. Его пальцы нервно постучали по столу. Он не сказал ни слова, лишь кивнул, и в этом кивке была целая вселенная боли, которую Адам, к своему удивлению, смог прочитать.

— Гарт сказал, ты вервольф, — в свою очередь сказал Сэм чуть погодя. — Как… как это произошло?

— Ну… — Адам зябко пожал плечами. — Наверное, мне просто снова не повезло…

В ту ночь фонари светили как-то особенно ярко, но всё равно были не в силах разогнать ночную тьму. Адам шёл, втянув голову в плечи. Мысль о ночлежке, о хоть каком-то пристанище, манила, как мираж.

Он свернул в переулок — короткую, грязную артерию между двумя спящими зданиями. Воздух здесь был густым и спёртым, пах затхлой водой и гниющими отходами.

Именно тут его и настигли.

Резкий треск справа — и в следующее мгновение земля ушла из-под ног. Его швырнуло на асфальт, воздух выбило из лёгких. Что-то тяжёлое и большое придавило его своей тушей. Тьма зашевелилась, задышала на него звериным рыком. Боль пронзила спину, заставив мир помутнеть. Адам закричал — и крик сорвался в хриплый стон.

Тошнота подкатила к горлу. Рубашка с хрустом порвалась на груди и плече. Что-то горячее и вязкое капнуло Адаму на лоб. Слепой, животный ужас заставил его дёрнуться, попытаться вывернуться — и новая, ослепляющая боль разорвала плечо. Кости хрустнули с отвратительной чёткостью.

Сознание помутилось, поплыло. Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила его, — два горящих в темноте глаза, полных нечеловеческой ярости.

…Адам шумно выдохнул. Он прокручивал тот эпизод в голове не раз, не два и даже не двадцать два. Однако всякий раз ему было тяжело. Он сжал кулаки и с вызовом посмотрел на Сэма.

В его глазах Адам не разглядел ни отвращения, ни удивления.

— Мне... жаль, что так вышло, — сказал Сэм.

Искренность в его голосе озадачила Адама. Он сжался внутри себя, ожидая подвоха.

— Но я позвал тебя сюда не поэтому, — Сэм выдохнул, словно сбрасывая с себя груз формальностей. Его взгляд стал острым, собранным. — У нас... общая проблема. Та, которой неважно, кто человек, а кто — нет.

— Акрида? — прошептал Адам с необъяснимым чувством опустошения под сердцем. — Они убивают монстр… всех?

— Что ты о них знаешь? — с непонятной надеждой выпалил Сэм.

— Я? — удивился Адам и невольно отстранился. — Ничего. Я впервые услышал о них вчера от Гарта.

— Ты уверен?

Адам расслышал в голосе Сэма недоверие — и оно задело его за живое.

— Я уверен, — ответил он, и его собственный голос прозвучал чуть резче, чем он хотел. Адам метнул взгляд на документы: — Это что, досье на меня? Или на этих... тварей?

Сэм последовал за его взглядом и слегка отодвинул стопку, словно невзначай прикрывая её от посторонних глаз.

— Отчасти, — уклончиво ответил он. — Это... отчёты о происшествиях. То, что удалось собрать. И кое-что ещё. — Он замолчал, его пальцы снова принялись барабанить по столу, на этот раз рядом с бумагами. — Ты говоришь, не знаешь. Но, возможно, ты что-то видел. Не понимая, что это было…

Адам вспомнил вчерашние слова Гарта — и его жест. В животе всё сжалось и скрутилось. А в голове стало горячо до боли.

— …Михаил... — Сэм запнулся, подбирая слова, — ...он мог что-то знать. Что-то, что осталось в тебе. Воспоминание. Ощущение.

— Михаил знал об акрида, — сказал Адам. Хотел задать вопрос, но вышло утверждение. — С ним было много чего, — горько бросил он. — Но больше ничего. Просто... шум в голове. Иногда.

Адам не стал добавлять, что иногда этот «шум» оборачивался гулом голосов на языках, которых он не знал, но понимал. Событиями, в которых он не участвовал, но которые видел своими глазами. Кошмарами о местах, где он просто не мог бывать, однако как будто бы бывал. Это казалось слишком личным, бессвязным — и бессмысленным. Сэм внимательно смотрел на него, и Адам видел, как тот анализирует каждое слово, каждый жест, как охотник, взявший след.

— Эти существа, — Сэм понизил голос, хотя вокруг никого не было, — они убивают без разбору, тысячами и оставляют после себя следы. Чёрные, мерзкие. — Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе. — Тебе это ничего не напоминает? Ничего из того, что мог видеть или чувствовать Михаил?

Адам замер. В горле пересохло. Воспоминание о вчерашнем сне — о липкой, болотистой чёрной трясине и бесформенных тенях — на мгновение всплыло перед глазами с пугающей яркостью. Но связать это с реальностью... Нет. Это было невозможно.

— Нет, — выдавил он, слишком быстро, почти резко. — Ничего. Извини, что не помог.

Адам отвёл взгляд, уставившись на стойку, где официантка смеялась с поваром. Ему снова захотелось бежать. Эта беседа заходила туда, куда он не был готов идти. В самые тёмные уголки его памяти, которые лучше было навсегда оставить заблокированными.

Сэм тяжело вздохнул. Разочарование на его лице было ясным, физически ощутимым. Он отпил глоток из чашки и поморщился — то ли от вкуса кофе, то ли от бесплодности этого разговора.

— Ладно, — сказал он тихо, больше самому себе, чем Адаму. — Ладно. Значит, идём другим путём.

Он потянулся к стопке документов и молча разложил перед Адамом.

— Это... его. Чака. Черновики. То, что он написал, прежде чем исчезнуть.

Адам нехотя опустил взгляд — и глаза обожгло до слёз. Так, что ровные мелкие буквы поплыли. Он проморгался и мотнул головой, ясно ощущая, что нечто в нём отказывалось читать это.

— Читай, — жёстко велел Сэм, то ли заметив, то ли нет его реакцию.

Адам упрямо вперился в буквы жирным капслоком:

«СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ. ФИНАЛ ПОСЛЕ МЕНЯ».

Он ускорился — проглатывая слова, которые обжигали сознание, по несколько раз перечитывая то, что было отмечено красным.

«…их проводник, их глашатай… Дин… он поймёт их… когда станет тем, кого нет…»

Слова плясали перед глазами, сливаясь в кошмарную картину. Чак писал об акрида со странным, почти отеческим признанием — будто это были его вышедшие из-под контроля дети. Адам чувствовал, как по спине бегут мурашки. Это было хуже, чем любая осязаемая угроза.

«…рассказал Михаилу… его любимому сыну… о них… о том, что идёт… он смотрел на меня своими пустыми глазами праведника и не понял… не оценил масштаба… испугался? нет… отверг… назвал бредом… ГЛУПЕЦ… его меч бесполезен против них… он знал… и отвернулся…»

Наконец он наткнулся на абзац, от которого его замутило:

«Поверить не могу! Он спелся с этим мальчишкой! Смотреть на них противно!».

Адам оторвался от текста, голова кружилась. Он поднял глаза на Сэма, отчаянно надеясь, что это всего лишь затянувшаяся тупая шутка.

— Чак… — прошептал он, и имя обожгло ему губы. — Он обо мне?

Сэм медленно кивнул, его лицо было мрачным, как грозовое небо.

— Да. Судя по всему, Михаил — с тобой! — не оценил его последнее творение. И Чак здорово разозлился.

Адам снова уставился на листы, но буквы опять расплывались перед глазами. В его сознании нарисовались два образа: холодное лицо архангела и надменное лицо бывшего бога. Чак предупреждал. Михаил знал. И ничего не сделал.

— Я не… — голос сорвался на хрипоту, — …я не помню ничего такого.

Сэм откинулся на спинку стула, и в его глазах вспыхнула отчаянная надежда.

— Ты был там. Ты видел и слышал всё, что слышал Михаил. Тебе нужно постараться всё вспомнить. Где-то глубоко… — он коснулся пальцем виска, — может храниться то, чего Чак не написал.

— Да я… Да он… — Адам чувствовал, как стены кафе смыкаются вокруг него. — Он вообще ничего не написал! Только какой-то бред!

— Именно, — терпеливо и убийственно спокойно подтвердил Сэм. — Тут, — он ткнул пальцем в подвернувшийся под руку лист, — нет ни слова об их слабости.

— Может, они неубиваемые, — выпалил Адам.

— Так не бывает. Даже бог смертен.

Адам стиснул зубы и мотнул головой, стараясь выкинуть всё из головы. Сэм буравил его взглядом.

— Адам, мне больше не у кого просить помощи. Никто, кроме тебя, не был так близок с Михаилом…

— Да чего ты прицепился к нему?! — воскликнул Адам, и пара человек неодобрительно посмотрели в их сторону. — Может, я ничего не вспомню? — прошипел он. — Может, Михаил… или сам Чак… подчистил мне мозги? Почему ты не найдёшь самого Чака и не спросишь с него за всё, а?

Реакция Сэма удивила Адама — тот лишь слабо улыбнулся.

— Почему опять я? — выдохнул Адам в тихом ужасе.

Гнетущая тяжесть ответственности, которую на него взвалили, была невыносимой. Он не хотел ничего вспоминать. Не хотел ничего знать. Он хотел, чтобы его оставили в покое.

— Я… — он попытался отодвинуть от себя листы, но рука не слушалась. — Я не могу тебе помочь, Сэм. Я не он. Я не Михаил. Я просто… — его голос дрогнул, — проклятый неудачник.

Адам резко вскочил, ножки противно скрипнули по полу, и сорвался с места. Быстрее к двери — на улицу, прочь отсюда, от Сэма, от Михаила, от акрида. От всех. Колокольчик звякнул над головой. Свежий воздух ударил в голову. Парковка была пуста. Даже Импала куда-то подевалась. Сэм, кажется, не бросился за ним и не выстрелил в спину. Адам сделал несколько быстрых, неровных шагов. На мгновение ему показалось, что он вырвался. Что пронесло.

Он уже перебежал дорогу, до спасительной тени придорожных клёнов, когда мир взорвался болью. Грохота выстрела не было. Только внезапный, жгучий укус в левую ногу пониже колена, сбивающий с ног. Адам не крикнул — воздух вырвался из лёгких с глухим, бессмысленным стоном. Он рухнул на колено, а потом и на бок, чувствуя, как по ноге растекается тёплая, липкая влага.

Ошеломлённый, Адам уставился на тёмное, расползающееся пятно на штанине. Он судорожно попытался подняться, опереться на раненую ногу, но тело не слушалось. В ушах зазвенела тишина, нарушаемая лишь его собственным тяжёлым дыханием.

И тогда до Адама дошла вся унизительная, злая ирония происходящего. Он убегал от одного охотника — и угодил прямо под пулю другого. В двух шагах от того места, где только что пытался казаться человеком.

Сквозь туман боли и накрывающую тошноту он услышал быстрые, решительные шаги по асфальту. Адам зажмурился, ожидая нового удара, финального. Но вместо выстрела над ним раздался сдавленный голос, в котором странно сочетались холодная решимость и тяжёлое сожаление.

— Прости, Адам. Я не хотел, чтобы дошло до такого.