Дела семейные (джен)

И всё-таки в один прекрасный день Сера нашла в себе силы подняться. Она совсем превратилась в привидение, беременность выжала все соки. То есть и раньше Вилхелм одной рукой мог поднять супругу на плечо, а теперь побоялся бы даже схватить крепче.

Ломкие волосы совсем потеряли блеск, вместо румяных щёк — впадины, глаза сверкали в тёмных провалах глазниц, как во время лихорадки. Если бы Вилхелм встретил любимую не в корабельном госпитале, а в каком-нибудь концентрационном лагере, то там такой внешний вид не вызвал бы подобного шока.

Но всё равно, как бы Сера ни выглядела, Вилхелм всё равно заключил её в объятья и поцеловал.

— Теперь всё будет хорошо, — сказал он.

Сера никак не ответила, она тоже обхватила спину супруга, но без прежней страсти, неуверенно, как в те времена, когда они только изучали друг друга робко и нежно.

Вилхелм поднял Серу на руки, но та попросила:

— Прости, у меня голова кружится. Я сама, ладно?

— Конечно.

Старая одежда висела на Сере, как на вешалке. Вилхелм приготовился прямо здесь и сейчас отвести её в ателье, чтобы заказать всё самое лучшее, однако Сера даже вида не подавала, что её это заботит.

Вилхелм взял Серу за руку и отвёл в каюту.

Вероника приготовила к приходу супругов роскошный праздничный ужин. Вилхелм поблагодарил нянечку и вручил ей кошель с множеством монет сверх того, сколько должен был за труды тяжкие.

Однако Сера не обратила внимания на еду, а сперва подошла к кроватке. Она покачнулась, но устояла, навалившись на решётчатую стенку, сквозь прутья которой за мамой внимательно наблюдал Уран. Вилхелм обнял супругу со спины за плечо и сказал:

— Ты как?

— Хорошо, — выдохнула Сера, но Вилхелм понял, что она вот-вот заплачет.

— Эй, — прошептал он ей на ухо, — мы справились, ты справилась. Всё замечательно.

Сера обхватила лицо руками, не издавая и звука, затряслась. Вилхелм усадил её на диван, укрыл пледом и сунул в руки чашку с пряным вином.

Праздничный ужин остывал, но Вилхелм понял, что вряд ли сможет прожевать хотя бы ложку угощений.

Чашка опустела, истерика прошла, Вилхелм обнял супругу и не отпускал, пока она не заснула у него на руках.

На следующий день он попросил у Мурцатто и собственного отдела несколько дней отгулов и получил сразу две недели. Ни разу не отдых — каждый день уходил на то, чтобы оживить ту, кто когда-то оживил его самого.

И… постепенно Вилхелму вроде бы даже удалось окружить Серу такой заботой, что она снова начала улыбаться, пусть и редко, брать Урана на руки и даже пытаться его кормить. С последним, конечно, не заладилось и пришлось подыскать кормилицу, а Сера тем временем вышла на работу и…

Пропала.

Вилхелм обнаружил супругу в операционной в самый разгар работы. Управляя похожими на нити щупальцами, Сера устанавливала связь между нервами искусственными и родными. Пациент сидел на стуле, один протез руки висел вдоль тела, другой лежал на столе, отомкнутый от культи вместе с переходником. Хорошо, если аугметика не барахлит из-за плохого контакта, но вообще подобную процедуру стоит проходить хотя бы раз в пять-десять лет.

Сера потревожила рану на культе, — на столике остались капли и потёки крови. Она раз за разом устанавливала едва заметные биоимплантаты, по сути — муфты. Чаще аугметику подсоединяли к голове, и по телу тянулись кабели к искусственной конечности или органу, но и магос Децимос, и Сера выбирали вариант сложнее в изготовлении и обслуживании, но проще для того, кто этими протезами будет пользоваться. Подобных муфт только на руку нужно несколько десятков, и Вилхелму пришлось ждать ещё целый час, пока операция не завершилась. Он успел сменить Урану пелёнки и покормить детской смесью.

— Привет! — воскликнул Вилхелм, когда Сера, наконец, освободилась.

— Привет. — Тень улыбки появилась и пропала.

Сера поцеловала сынишку в лоб, покачала на руках, пока тот не заснул, и убрала обратно в корзинку.

Возможно, безумие заразно, но Вилхелм заметил в этих действиях механистичность. И если бы подобное не продолжалось изо дня в день, Вилхелм бы позабыл об этом, но Сера с тех пор всё чаще задерживалась на работе и все меньше уделяла время семье.

Как-то вечером Вилхелм оставил Урана с Вероникой, а сам поманил Серу выйти в коридор.

— Милая, что происходит?

Сера посмотрела в сторону, помолчала немного и ответила:

— Ничего. Мне просто нужно время, чтобы…

— Чтобы что?

Сера посмотрела на Вилхелма исподлобья и сказала:

— Привыкнуть. — Она попыталась вернуться в каюту, но Вилхелм схватил её за плечо.

Сера впервые посмотрела на него, как на врага.

— Пусти!

— Мы не договорили.

Сера перестала сопротивляться, потупила взор.

— Мне… мне тяжело, — проговорила она, наконец, грудным голосом, вот-вот сорвётся.

— Мне тоже, — отозвался Вилхелм. — Давай справляться с этим вместе.

— Я не, я…

Вилхелм попытался поймать взгляд любимой, но та без слов уткнулась ему лицом в грудь, разрыдалась.

Из сбивчивых слов Вилхелм понял причину, из-за которой Сера так странно вела себя последнее время, и он впервые за долгие годы был готов убивать. Даже сражаясь с орками пару лет назад, Вилхелм не распалялся так сильно.