Без права на побег (гет)

Хозяйка дома проспала весь вечер и всю ночь, чем гостья не преминула воспользоваться. Лилька успела не только расспросить духа особняка о причинах внезапной щедрости миссис Фэнвич, но и основательно покопаться в книжных шкафах её кабинета.

Особенно её внимание привлекла массивная книга в тиснёном переплёте — «Кто есть кто в магической Британии». Издание оказалось настоящей сокровищницей фактов, о которых в фильмах и речи не шло. Лилька с интересом листала страницы, натыкаясь на роды, о существовании которых и не подозревала. Множество фамилий, витиевато вписанных в ткань магической истории, сопровождалось гравюрами гербов, датами исчезновения, указанием специализации рода и даже слухами.

Но ещё больше её увлёк справочник по старым магическим родам Европы. Особенно раздел, посвящённый Гриммам. Как выяснилось, это был не просто род, а целый клан с разветвлённой системой наследия и богатой историей. Их магия охватывала широкий спектр дисциплин — от артефакторики до лечебного ремесла, от работы с заклинаниями до алхимии. Лильке это показалось весьма обнадёживающим.

«Если в роду столько разных людей и специализаций, — подумала она, — то, может, и удастся избежать того неловкого момента, когда тебя выдают замуж за незнакомого мужика ради династического союза… Когда вокруг много народу, легче затеряться».

С удивлением она узнала, что знаменитые братья-сказочники — Якоб и Вильгельм Гримм — действительно принадлежали к этому магическому роду. Оба были магами и в юности писали свои сказки специально для одарённых детей, обладающих волшебством. Только значительно позже они адаптировали эти истории для магглов, превратив древние волшебные предания в фольклорную классику — и при этом вовсе не отказались от учёной карьеры. Лингвисты, культурологи, исследователи — они были широко известны в обычном мире, и принадлежность к магическому сообществу им никак не мешало.

Для Лильки это было настоящим откровением. Немецкие маги, оказывается, вполне могли жить и работать среди обычных людей, не нарушая Статута Секретности, но и не превращая магглов во врагов. Волшебство для них не было поводом для изоляции — никаких «ужасов» жизни среди немагов, наоборот, нормальное сосуществование.

Именно в этот момент Лилька впервые почувствовала зреющее понимание: мир, в который она попала, не ограничен ни маленьким островом Великобритания, ни Хогвартсом, ни министерскими циркулярами. За тонкими страницами древних книг открывался другой магический ландшафт — сложный, многослойный, а главное, не такой чужой, каким казался вначале. И очень сильно отличающейся от того, что показали в фильме.

Утро началось так же, как и накануне, и Лилька поймала себя на мысли, что уже начинает привыкать к этой странной, полной магии жизни. И это казалось… непривычным. Мир вокруг был совсем не таким, каким она его знала: другой ритм, другие правила, магия вместо логики, старинные дома вместо типовых квартир. Но, как ни странно, внутреннего протеста всё это не вызывало. Напротив — будто бы возвращалась в нечто давно забытое, почти родное.

Купальня встретила её мягким светом и свежестью. В резном умывальнике из камня уже журчала тёплая вода — артефактная сантехника, к счастью, работала без сбоев. На окне покачивались кружевные занавески, пропуская рассеянное утро. Зеркало молчало, лишь слегка поблёскивало в раме из белёного дерева. Лилька расчесала волосы щёткой с серебряной инкрустацией, умылась, собрала себя по кусочкам — лицо, дыхание, мысли. Всё казалось тихим и неспешным. Пугающе нормальным.

Закончив с утренними процедурами, она спустилась в столовую. Просторная комната встретила её мягким светом, ароматом свежеиспечённых лепёшек с мёдом и терпким запахом травяного настоя.

За столом уже сидела миссис Фэнвич — в безупречно выглаженном платье тёмно-серого цвета с узким кружевным воротничком. Вид у неё был собранный, и, судя по глазам и выражению лица, она была сегодня в весьма бодром расположении духа.

— Доброе утро, — сухо поприветствовала Лилька пожилую ведьму, опускаясь на своё место.

— Доброе, мисс Гримм, — отозвалась та с лёгкой кивком.

Обе женщины молча занялись едой. Лилька рассеянно жевала, будто на автопилоте, прокручивая в голове утренние размышления и вчерашние открытия. Мозг всё ещё переваривал услышанное — о роде Гриммов, об их странном наследии, вплетённом в магическую ткань этого мира, и о своём неожиданном спокойствии. Она словно жила чужую жизнь… и при этом чувствовала себя в ней всё увереннее.

Рука сама собой потянулась к глиняной баночке с мёдом — знакомое движение, от которого повеяло домашним уютом. Лилька медленно намазывала лепёшку, почти не глядя, погружённая в мысли. Чувство тревоги, которое раньше поднималось по утрам, теперь сменилось тихим оцепенением — словно разум пытался не вспугнуть зыбкое ощущение покоя.

Миссис Фэнвич, в свою очередь, про себя репетировала разговор. Девушке надо было сообщить кое-что важное — новость, которую откладывать было невозможно. Утром, стоило ей лишь подумать о том, чтобы промолчать, как ошейник туго затянулся на горле, напомнив о долге. Гейс не оставляли ей выбора: правда требовала выхода.

Когда завтрак был завершён, Милдред поднялась и жестом пригласила девушку следовать за ней.

— Пройдёмте в кабинет, мисс Гримм, — сухо сказала она. — Думаю, нам стоит поговорить.

Лилька последовала за ней в хорошо знакомую уже комнату, где царил запах старой бумаги, трав и полированного дерева. Миссис Фэнвич указала на кресло:

— Можете сесть где вам угодно.

Девушка устроилась в том же месте, где провела вечер и часть прошлой ночи, листая фолианты и справочники. Кресло было чуть жёсткое, но удобное — с высокой спинкой и узорной обивкой.

Миссис Фэнвич опустилась в противоположное кресло, скрестила руки на коленях и заговорила с тем оттенком официальности, который обычно предшествует важным новостям:

— Итак, мисс Гримм. Сегодня утром мне написала одна моя дальняя родственница. Дама эта — известная сплетница, помешанная на слухах и драмах, происходящих в магическом обществе. Однако надо признать, её источники информации бывают весьма надёжны.

Лилька слегка нахмурилась, заподозрив, что речь снова зашла о ней.

— По её словам, у Джеймса Поттера пропала невеста. Её уже несколько дней активно разыскивают… Мародёры, — с лёгкой брезгливостью произнесла миссис Фэнвич, — если вы понимаете, кто это. А также сам директор Хогвартса — Альбус Дамблдор.

«Шустро они, однако, спохватились… Ещё и двух дней не прошло», — с усмешкой подумала Лилька, но вслух, конечно, ничего не сказала — пусть старшая ведьма говорит дальше.

— Единственное, что им удалось установить, — это то, что девушка исчезла после девичника. На этом, кхм, мероприятии было немало маггловских непристойностей, а завершилось всё гаданиями. Что там произошло, никто не знает. К счастью, они пока не вышли на нас. Но, — ведьма прищурилась, — стало известно, что некто Римус Люпин вчера бродил в окрестностях Марча. Там как раз живёт моя подруга, написавшая письмо. И активно интересовался юной дамой с вашими, мисс Гримм, приметами.

Немолодая ведьма остановилась, переводя дух после такой длинной речи. Лилька сидела в кресле, слушая её монолог с самым невинным выражением лица. Было интересно, к чему Милдред всё это ведет. Лилька точно знала: выгнать её болотная кикимора не сможет — долг и обязательства не позволят. Поэтому она терпеливо ждала продолжения, пристально наблюдая за ведьмой.

Миссис Фэнвич, не дождавшись никакой реакции, раздражённо фыркнула и продолжила:

— Всё это мелкие неприятности, главное, отсидеться, пока переполох не утихнет. Но у вас, считай, нет палочки, а выучить программу Хогвартса необходимо для дальнейшей адаптации. Поэтому придётся сделать вылазку на Ноктюрн-аллею.

Лилька чуть насторожилась, но виду не подала. Ведьма говорила всё тем же сухим тоном, словно обсуждала список покупок, но глаза у неё были напряжённые.

— И тут у нас возникают две проблемы. Первая — мисс Эванс была из тех, кого в нашем мире называют грязнокровками. То есть ничего о магическом мире не знала и знать, судя по всему, не хотела. Поэтому вполне возможно, что оставила после себя кровь, волосы или другие части тела — и не провела обряд отсечения. Это делает вас уязвимой к поиску по крови.

Она помолчала, пристально глядя на девушку, словно проверяя, всё ли до неё доходит.

— Далее. Имя. Вам, мисс Гримм, нужно окончательно принять своё новое имя в этом мире. Только тогда вас перестанут находить совы с почтой для Лили Эванс. Пока вы его не приняли, стоит лишь выйти за охранный периметр чар, и вас сразу атакуют совы.

Голос ведьмы стал холоднее:

— Как бы вам этого ни хотелось, но ритуал отсечения плоти придётся провести. Это вопрос безопасности.

— Вот не можется вам без ваших ритуальчиков, — проворчала Лилька, недовольно поджав губы. — А ведь каждый платы требует?

— Нет, мисс. Признание собственного имени не требует никакой платы, — спокойно ответила миссис Фэнвич, — также платить не требуется, особенно если речь идёт о распоряжении собственной плотью. Вообще, каждая ведьма должна проводить подобные обряды регулярно. Я дам вам книги — сами прочитаете и всё сделаете, пока я буду заниматься делами.

Сказав это, миссис Фэнвич направилась к книжному шкафу, уверенно выбрала оттуда солидный фолиант с золотым тиснением на обложке — «Ритуалы в быту для ведьм и колдунов» — и вручила его гостье. Затем, ни минуты не теряя, поспешно удалилась из комнаты, будто опасаясь, что Лилька сейчас всерьёз возьмётся за расспросы и разговоры.

Девушка задумалась. То, что её искали, было вполне ожидаемо. Но вот оперативность — это уже удивляло. Сегодня был всего второй день её пребывания в доме на болотах, а до этого она едва пришла в себя после переноса. Три дня… И при этом о её побеге стало известно уже позавчера? Вряд ли сова настолько быстро доставила жениху послание. Эта мысль вызвала у Лильки обоснованные сомнения. Ведь когда невеста устраивает девичник, жених в это время должен бы устраивать мальчишник, если, конечно, не собирается соскочить с брачного поезда. Сколько раз она видела, как женихи с утра после вечеринок едва стоят на ногах на собственной свадьбе! Странно это. Или за ней следили? Эта мысль была особенно неприятной. Лилька немного подумала, прикидывая все за и против, и пришла к выводу, что вряд ли. Если бы действительно следили, у дома болотной ведьмы уже стояла бы целая делегация.

Больше всего её занимала другая, куда более болезненная проблема — имя. Принять новое имя означало признать, что возвращение домой невозможно. Это было как удар по самому сердцу, как если бы сама жизнь отвернулась от неё.

Вчера, общаясь с духом, она ещё пыталась найти хоть малейшую щель, через которую можно было бы выбраться, вернуться. Понимала, что духи стихий в этом ей не помогут, но всё равно надеялась. И вот теперь… теперь она лишалась даже этой маленькой искры надежды. В её груди сжалось что-то тяжёлое, что-то холодное, и Лилька почувствовала, как в душе тает последний уголок веры в возвращение.

Пора было выходить из стадии отрицания. Это было очевидно. Но вот как? Как перестать надеяться на невозможное? Как принять, что дорога назад закрыта? Лилька не хотела проходить через истерику. Её и так трясло от неопределённости и всего, что происходило вокруг. Впрочем, торговля уже состоялась, и хоть условия для неё были вполне сносные, но всё же. Болотная ведьма теперь почти в рабстве. И хотя Лилька ни в коем случае не могла показывать этого — ни слабость, ни страх, ни внутреннее смятение, — ей было тяжело. Очень тяжело.

Девушка пыталась вырваться из этой ловушки, переключиться, но чем больше она пыталась, тем сложнее это становилось. Принять, отложить все сомнения… казалось, это будет легче, чем оно есть на самом деле. Но как же тяжело было бы сделать этот шаг. Как тяжело отпустить свою прошлую жизнь.

Ритуал принятия имени оказался странно простым, даже слишком. Лилька быстро нашла его в книге — короткий, без лишних слов и обрядов, что, впрочем, лишь усилило её чувство странной пустоты. Каждое слово казалось тяжёлым, как камень, но она вынуждена была произнести их, не думая, не чувствуя.

«Нужно сделать это», — думала она, стараясь не зацикливаться на мысли, что каждое произнесённое слово отдаляет её от прежней жизни. Она трижды проговорила слова, будто бы не свои, чуждые, но вынужденные:

— Я принимаю своё новое имя в этом мире, Лилит Ноэль Гримм, и помню имя, данное мне при рождении — Лилия Наильевна Ахметзянова.

Последний звук сорвался с её губ, и в этот момент всё её тело напряглось, словно готовое к удару. Но вместо этого... было облегчение. Лёгкость. Неполная, горькая, как освобождение, но освобождение от чего-то важного, того, что уже не вернуть. Слёзы катились по щекам, но это были не слёзы боли. Это были слёзы прощания. Прощания с Лилией Наильевной. С тем, что когда-то было её. Кто она теперь? Лилит Ноэль Гримм? Личность, которую только предстоит осознать?

Но, возможно, всё это и не имело значения. Важно то, что она приняла свой выбор. Приняла неизбежное. И теперь путь назад был отрезан.

Второй ритуал оказался ещё проще, чем она ожидала: короткое заклинание, больше напоминающее заговор на латыни, пару слов, произнесённых без особых усилий, и щепотка магической силы — и вот ритуал завершён. Лилька почувствовала, как магия, словно невидимая волна, омывает её, а затем уходит, оставив лишь лёгкое ощущение завершённости.

Когда она закончила, дверь тихо открылась, и в комнату вошла миссис Фэнвич. На её лице читалось явное облегчение.

— Ну вот, совсем не страшные ритуалы, — произнесла она с легким выдохом.

— Так это потому что я их сама провожу, а не другим доверяю, — с лёгкой усмешкой ответила Лилька, чувствуя себя немного увереннее.

— Тогда давайте перейдём на новый уровень общения, — продолжила ведьма, как бы не замечая её сарказма. — Вы будете звать меня тётушка Милдред, а я вас — по имени.

Лилька приподняла брови, не удержавшись от вопроса:

— И как вы меня будете звать? Лили? А как же совы?

Милдред усмехнулась, её глаза блеснули, а на губах появилась едва заметная улыбка.

— Ну зачем же, — ответила она с ноткой игривости. — Думаю, лучше Лита. Красивое имя, звучное. Сейчас напишу мастеру Шайверетчу, и он назначит нам время. Вдруг у вас окажется сложный подбор палочки?

Лилька не имела ничего против выбора нового инструмента. Более того, ей это даже казалось вполне логичным. Кто, как не опытный мастер, мог бы подобрать её «настоящую» палочку, подходящую к её внутреннему магическому состоянию?

Она кивнула в знак согласия и вновь углубилась в чтение. Книга о ритуалах оказалась на удивление полезной. Текст был понятен, не перегружен теоретическими рассуждениями, а содержал массу практических советов и примеров. Это было именно то, что ей нужно: четкие инструкции, без лишних изысков и туманных теорий. Ведь когда ты оказываешься в мире, где магия — это не просто слова, а закон, правила которого не всегда можно понять с первого раза, такие книги становятся ценным источником знаний.

В голове Лильки уже созревала идея, как использовать это знание в будущем, но пока что ей нужно было успокоиться и привести свои мысли в порядок.

Ближе к обеду прилетела сова с ответом мастера Шайверетча. Он приглашал миссис Фэнвич и мисс Гримм, которую она представила как дальнюю родственницу с континента, завтра в два часа пополудни.

Лилька, получив письмо, задумалась. Это было ожидаемо, но детали, как всегда, требовали уточнений. Вечером предстояло встретиться с мастером, а перед этим надо изменить внешность. Нужно что-то сделать с собой, иначе её могут воспринимать как сбежавшую Эванс. Другая мимика — да, это хорошо, но всё равно стоило изменить больше. Если уж обустраиваться в этом мире, нужно быть готовой к любым неожиданностям.

Она всерьёз задумалась: не может быть, чтобы ведьмы не изобрели стойкую краску для волос? Это был один из тех вопросов, которые нужно решить прямо сейчас, чтобы не сталкиваться с неприятностями позже.

Тётушка Милдред, вошедшая в тот момент, с пониманием кивнула. Она поддержала идею и даже выразила сожаление, что сама не позаботилась о таком «мелком» изменении. Вскоре она провела Лильку в зельеварню и вручила рецепт простого зелья для окрашивания волос, добавив, что нужный оттенок будет получен с помощью магии самой ведьмой. Лилька с интересом прочитала рецепт: сварить это зелье было куда легче, чем их фамильные целительные отвары.

В зельеварне пахло травами и свежим дымом, и Лилька, хоть и не особенно увлекалась зельеварением, с любопытством принялась за дело. Смешав ингредиенты и произнеся нужные заклинания, она почувствовала, как магия зелья уже начинает работать. Всё было готово быстрее, чем она ожидала.

Через час Лилька стояла перед зеркалом, глядя на своё отражение. Волосы стали темнее, не такие ярко-рыжие, как прежде. Веснушки вывела еще Эванс, а на лице появилась какая-то новая, решительная строгость, которой у предшественницы не было и в помине. Сами черты лица не изменились — тот же нос, губы, глаза, но в сочетании с тёмно-рыжими волосами образ стал совершенно новым. Этот образ без труда мог бы стать её собственным, не оставляя ни малейшего следа от Лили Эванс. Лилька ощутила лёгкое облегчение, посмотрев на своё отражение. Кажется, получилось.

Она повернулась к миссис Фэнвич, с интересом следя за её реакцией. Женщина кивнула с одобрением, и девушка почувствовала, как внутри неё растёт уверенность. Лита Гримм идет в народ.

Завтра Ноктюрн-аллея станет первым настоящим испытанием её нового облика. Но сейчас, глядя на своё отражение, Лилька была готова. Впереди было много всего, но она чувствовала, что делает правильный шаг.