Директор Хогвартса (джен)

Финеас Найджелус торопливо вернулся в свой портрет и заявил:

— Директор! Они разбили палатку в лесу Дин! Грязнокровка…

Его аж передернуло от того, как мерзко это прозвучало. Снейп резко рявкнул:

— Я не желаю слышать это слово!

Финеас хмыкнул, скривился, но через мгновение продолжил свой доклад:

— В общем, эта Грэйнджер назвала местность, когда открывала сумку, я слышал!

Снейп кивнул.

Это была важнейшая новость последних недель. Поттер бесследно исчез сразу после операции «Семь Поттеров». Один раз его попытались схватить на Тотнем-роуд, но Долохов и Роули вернулись с пустыми руками. Один раз его едва не схватили в Министерстве магии. С тех пор — ни звука. Ходили самые разные слухи. Что его уже схватили и тайно убили, что Поттер бежал за границу, что он залег на дно под заклятием Фиделиус… Правда же заключалась в том, что Поттеру почему-то нужно было как можно скорее получить меч Гриффиндора. Но, во-первых, волшебный меч нельзя просто передать из рук в руки — зачарованное оружие Годрика Гриффиндора является только истинному гриффиндорцу и только в крайней нужде. А во-вторых, для начала нужно было установить местонахождение самого Поттера. И в головоломке это звено было самым сложным.

— Прекрасно. Очень хорошо! — воскликнул Дамблдор с портрета за директорским креслом. — Теперь берите меч, Северус! Не забывайте, что Гарри не должен знать, что даете его вы! Если Волдеморт прочтет мысли Гарри и увидит, что вы действуете в его пользу мальчика…

— Знаю, — коротко сказал Снейп, доставая из тайника за портретом меч Гриффиндора.

— И вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Гарри непременно должен его получить? — спросил он, спускаясь по лестнице из своих апартаментов, держа в руках дорожную мантию.

— Пожалуй, нет, — ответил портрет Дамблдора. — Он сам разберется, что с ним делать. Будьте очень осторожны, Северус, боюсь, они вас могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли…

Снегг обернулся с порога.

— Не беспокойтесь, Дамблдор, — сказал он холодно. — У меня есть план…

И вышел из комнаты.

Итак, Королевский лес Дин. Здесь было холодно и очень тихо. Изредка вскрикивали птицы, и эти звуки разносило гулкое лесное эхо. Он сделал глубокий вдох и медленно зашагал среди деревьев, внимательно осматриваясь по сторонам. Через некоторое время остановился, прошептал какое-то заклинание, прочертив палочкой какой-то сложный знак в воздухе. И вытянулся, будто струна, словно прислушиваясь к чему-то далекому… Потом расслабился, кивнул и снова зашагал вперед.

Через несколько минут место было найдено: маленькое лесное озерцо. Он сделал на поверхности льда небольшое круглое отверстие, снова что-то прошептал. Потом достал из-под мантии серебряное оружие. Меч бесшумно ушел под воду и лег на дно. Если присмотреться, было видно его блестящее лезвие и рукоятку, украшенную рубинами… Он поднялся, снова прошептал заклинание — полынья тут же затянулась прозрачной ледяной коркой.

Теперь оставалось только ждать. Совсем скоро начнет темнеть…

... Пока Рон был под водой, он трансгрессировал из леса Дин прямо к воротам Хогвартса. Перевел дух, вошел, закрыл за собой тяжелую створку калитки и зашагал в сторону замка, на ходу обдумывая произошедшее.

Всё едва не рухнуло из-за нескольких непредвиденных событий. Во-первых, его заметил неизвестно откуда появившийся Уизли. И хорошо, что у него было дело поважнее... Во-вторых, Поттер по какой-то причине едва не утонул, хотя глубина там небольшая. Он специально выбрал место так, чтобы меч было видно даже сквозь лед. Абсолютно непонятно, что там произошло. Если бы не появился Уизли, пришлось бы самому лезть в воду, вытаскивать Поттера и импровизировать на ходу… Он ненавидел ситуации, когда все идет не по плану, когда в тщательно продуманный сценарий вмешивается его величество случай. В это мгновение все буквально висело на волоске — ему было во что бы то ни стало сохранять свое инкогнито, оставаться невидимым. Для последней, самой страшной правды еще не пришло время — пока Темный лорд полон уверенности и явно наслаждается своим всесилием. Он уверен, что мальчишку рано или поздно обнаружат. За его голову обещано огромное вознаграждение, все лизоблюды, все егеря ищут Поттера денно и нощно… Судя по всему, Грейнджер отлично владеет защитными и маскировочными заклинаниями — их стоянку обнаружить невозможно. Он смог установить лишь тот факт, что где-то неподалеку есть слабые следы использования магии. Но где именно, понять не удалось. Что ж, мисс Грейнджер, вы заслужили десяток-другой очков для Гриффиндора. Блестящая работа. Так они могут скрываться еще целую вечность…

Итак, не без неожиданностей, но задача все-таки выполнена. Настоящий меч у Поттера.

— Я отдал ценнейшую историческую реликвию недоученному мальчишке, — проворчал Снейп, бросая дорожную мантию на спинку кресла в директорском кабинете и садясь напротив портрета Дамблдора. — Отдал, снова слепо доверившись вам. И совсем не уверен, что это было правильно.

— Благодарю вас, Северус, — откликнулся портрет. — Тайна, которую я доверил Гарри, слишком опасна. Скрывая, я всего лишь оберегаю вас от смертоносного удара. Темный лорд убьет любого, не задумываясь, за одно это знание…

— Какое знание может быть настолько опасным? — снова заворчал Снейп. — После всего того, что я узнавал и передавал все последние годы… И почему именно меч Гриффиндора?

— Потому что это особенное оружие, — ответил Дамблдор. — Обладающее особыми свойствами, которые как раз сейчас очень необходимы Гарри для выполнения той задачи, которая перед ним поставлена.

Снейп помолчал. Потом подошел к полке, взял небольшой томик, быстро перелистал и нашел нужную страницу.

— «Меч Годрика Гриффиндора выкован лучшим гоблинским кузнецом, королем Рагнуком Первым по заказу великого основателя Хогвартса, — прочитал Снейп. — Рагнук не мог смириться с тем, что его лучшее изделие принадлежит другому, и сказал слугам, что Гриффиндор украл у него меч. Слуги пошли сражаться с Гриффиндором и были им побеждены. Гриффиндор пощадил поверженных противников и отправил их обратно к королю с угрозой объявить войну против гоблинов, если Рагнук снова покусится на меч или на что-либо другое. Король гоблинов оставил Гриффиндора в покое, но был обижен до самой смерти. Это стало основой для ложной легенды о краже меча Гриффиндором, которая и по сей день сохраняется в некоторых слоях общества гоблинов. Меч обладает исключительными, даже уникальными свойствами...».

Он закончил читать, захлопнул книгу и снова вернулся в директорское кресло. На некоторое время погрузился в раздумья.

— Грязь и ржавчина не влияют на клинок, — задумчиво повторил он. — Он принимает в себя лишь то, что его закаляет. Дается лишь настоящему гриффиндорцу…

Он поднял взгляд на портрет Дамблдора. Тот слегка улыбался, прикрыв веки за очками-половинками.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — проговорил Снейп. — Оружие. Но для чего ему этот меч? С кем Поттер будет сражаться, если ему предстоит… Иное. Пойти к Темному лорду и не защищаться, позволить ему…

Он издал гневный возглас и медленно поднялся на ноги.

— Никакой волшебный меч не придаст сил мальчишке, которому предстоит такое, — глухо продолжил он. — Много вы видели взрослых, способных пройти через подобное? Поттеру только семнадцать. И… Вы полагаете, что он сделает то, чего вы ожидаете?

Он снова умолк. Дамблдор на портрете тяжело вздохнул.

— Я думаю, Северус, что Гарри сам в каком-то смысле стал таким волшебным мечом, — проговорил Дамблдор. — Гарри прошел через множество испытаний. Он познал и боль, и предательство, и страх. Будучи совсем юным, он знает о человеческой низости столько, сколько многие не узнают за всю жизнь. Но Гарри не позволил всему этому отравить ему душу. Даже от самых сильных страданий он не стал жестоким. От постоянных встреч с тьмой его сердце не превратилось в холодный камень. Напротив, каждая рана, каждое испытание лишь закаляли его сострадание, веру в добро и способность прощать. Он не позволил злу проникнуть в своё сердце, а лишь стал сильнее, сохраняя чистоту и открытость. Он, словно меч Гриффиндора, закалился в огне сражений и страданий. И сейчас по-настоящему готов к своей последней битве. Тот, кто одолел собственную тьму, окончательно повергнет того, кто сам себя называет Темным лордом…

— Как всегда, слишком много пафоса, — сморщился Снейп.

Дамблдор усмехнулся.

— Что ж, старикам положено быть немного сентиментальными и высокопарными, — ответил он. — Но если говорить о сути, то вы отлично понимаете, что я прав, Северус. Как бы вы ни относились к Гарри, какой бы яд не источали ваши уста, в глубине сердце вы всегда знали, что это правда. Не так ли?

Снейп не ответил. Он бросил хмурый взгляд на портрет Дамблдора и направился к лестнице, ведущей в личные апартаменты.

В ванной, как всегда, горел тусклый огонек лампы. Он схватился за бортик раковины, с силой сжал пальцы и уставился в глаза своему отражению. Яростно и ожесточенно, будто от этого поединка взглядов зависела судьба мира.

Он снова видел тощего, одинокого пацана из Паучьего тупика, который слишком рано изведал горечь одиночества, нищету и холод, тяжесть отцовской руки и предательскую, бесхребетную слабость матери, неспособной ни согреть, ни защитить своего единственного сына…

После разговора с Дамблдором он вдруг с обжигающей ясностью осознал, почему все эти годы Гарри Поттер вызывал в нем такую бурю раздражения и злости. Почему, даже прекрасно зная обо всех его лишениях и испытаниях, он по-прежнему не мог удержаться от ядовитых реплик и несправедливых придирок, почему снова и снова причинял ему боль. Почти намеренно, почти наслаждаясь…

Потому что он видел в этом упрямом мальчишке не только внешнее сходство с отцом, Джеймсом Поттером. Он в каком-то смысле видел собственное отражение. Собственную судьбу. То, каким мог бы быть Северус, если избрал другую дорогу, но уже никогда не станет. Потому что, при схожести обстоятельств и испытаний, Гарри все сделал иначе, чем когда-то маленький Северус…

«Я сломался под этой тяжестью, — злобно кричал где-то из глубины сердца пацан из Паучьего тупика. — Почему ты не сломался? Потому что ты такой же, как твой отец — богатенький, самоуверенный позёр, жадный до славы!»

И взрослый профессор зельеварения подбрасывал в костер испытаний новое полено, словно пытаясь проверить упрямца на прочность…

Гарри мучился, кричал, пылал яростью, ненавистью, болью, но снова поднимался и шел вперед. Выбирая добро. Долг. Верность. Любовь… Испепелял его своими изумрудными глазами, не подозревая, какую чудовищную боль вызывает каждый раз, когда поднимает взгляд на ненавистного зельевара…

«Я сгорел от этой боли, почему ты не сгорел?» — продолжал кричать маленький Северус, прекрасно зная ответ…

— Ты хотел бы занять его место, да? — спросило зеркало. — Всегда хотел… И всегда знал, что это невозможно. Да ты просто завидовал ему, Сев. Его силе духа, его чистоте сердца. Его способности находить радость даже в полной темноте. Его способности любить… Даже сейчас ты мучаешься и мечешься от того, что не можешь пройти через все это вместо него.

Он просто молчал и смотрел. Слезы текли по желтоватому лицу и капали в раковину, края которой он по-прежнему сжимал побелевшими от напряжения пальцами. И эти слезы были словно освобождением. Сведением счетов с самим собой, с Гарри Поттером, который никогда не узнает об этой душевной буре. С этим проклятым миром, который безжалостно ломает и калечит худеньких, черноволосых мальчишек, превращая одних — в безжалостных монстров, других — в ожесточенных шпионов, раздавленных собственной виной…

Гарри был переполнен той же болью и горечью. Но его сердце по-прежнему сияло чистейшим серебром…

— Да, — еле слышно выдохнул Снейп, умывшись и вытерев лицо. — Я сломался и сгорел. Он — нет. Но каждый уважающий себя зельевар знает, насколько ядовитым может быть пепел. И даже яд может послужить общему благу…

— Именно так, Северус, — откликнулось зеркало. — Человека определяют не заложенные в нем качества, а только его выбор.

Он молча вышел.

Его выбор был сделан давным-давно. Сейчас он чувствовал лишь чудовищную, смертельную усталость. Он с огромной охотой поменялся бы местами с Гарри. Именно сейчас, когда до смерти оставалось несколько шагов. Он хотел только одного: чтобы все это поскорее завершилось. Никогда еще жизнь, давно ставшая для него десятипудовой гирей на ноге, не казалась ему настолько тяжкой ношей. Он жаждал только конца.

Что ж. Сделано почти все. Кроме последнего, самого страшного.

Мальчик, который выжил, должен узнать свой приговор.

Серебряный меч, закаленный огнем и пропитанный ядом, поразит чудовище.