Раскаты Грома (джен)

Утро пятницы выдалось пасмурным. Потолок Большого зала был затянут тяжелыми серыми облаками. Гарри бросил взгляд на стол преподавателей, где Дамблдор о чем-то весело болтал с профессором Спраут, а декан Слизерина прожигал взглядом свою чашку. Учеников было совсем еще немного, но стол Гриффиндора все равно было хорошо слышно. Гарри не увидел Лонгботтома среди гриффиндорцев, зато в глаза бросилась Грейнджер, с хмурым взглядом и прямой спиной накладывавшая себе что-то в тарелку.

Когда в зал влетели первые совы, Гарри уже допивал чай. Тот был невероятно сладким, и мальчик не понимал отчего старшекурсники предпочитали ему горький кофе. Белоснежная Никта резко выделялась на фоне бурых птиц и серого волшебного потолка. Она спикировала к слизеринскому столу и сбросила газету, на лету схватив бекон, затем сделала круг над головой мальчика и уселась ему на плечо. На миг Гарри представил, как выглядит со стороны. Вспомнился и Крузо, и Джон Сильвер. Краем глаза первокурсник уловил внимательные взгляды однокурсников. Не желая второй раз наступать на те же грабли, он убрал магловскую газету в сумку. Поттер понятия не имел, где Никта отыскивает их, но не собирался жаловаться на ум совы. В Дырявом котле, когда бармен Том со словами: «Давай, лети!» — подгонял птицу, Гарри решил, что тот немного не в себе. Но магловские почтовые голуби ни в какое сравнение не шли с совами. Волшебные птицы каким-то образом понимали своих хозяев.

Сдвоенное занятие по зельям были последними уроками в тот день. Перебирая в голове все, что мальчик прочитал об отваре против фурункулов, Гарри стоял чуть поодаль от остальных слизеринцев и старался не замечать насмешливого взгляда Малфоя. Через пару минут подошли гриффиндорцы, некоторые из них бросали на него такие взгляды, словно он нанес им тяжелейшее оскорбление. Особенно хмурым выглядел рыжик — Уизли, если Поттер правильно помнил.

— Внутрь, — послышался резкий голос декана, когда дверь отворилась.

Ученики спешно, но в полной тишине занимали места. После того, как все двадцать котлов оказались на партах, Снейп взмахнул палочкой и на доске проступил рецепт.

— Минус два балла Гриффиндору за разговоры, Томас, — казалось декан обладал абсолютным слухом. — Сегодня, если вы не забыли, — он бросил колючий взгляд на гриффиндорцев, — ваше первое практическое занятие. Разбейтесь на пары и приступайте!

Гарри обежал всех глазами. Слизеринцы и не смотрели в его сторону. Гриффиндорцы... Черт! Пока он думал осталась только Грейнджер.

— Нет, так не пойдет, — почти ласково произнес Снейп, оглядывая подопечных. — Крэбб с Дэвис, Гойл с Гринграсс! Минус пять баллов Уизли! Еще одно слово, — он презрительно усмехнулся, — и вы будете драить котлы до Хэллоуина. Займите место с Грейнджер. Финниган с Патил, Браун с Томасом, а Лонгботтом... с Поттером! — перекроил почти все пары львов зельевар. — Я надеюсь, оставшиеся двое не страдают слабоумием и сумеют найти себе пару.

Снова оказавшись в паре с Лонгботтомом, Гарри рассудил, что это лучше, чем с каким-нибудь враждебно-настроенным слизеринцем. Да и на травологии он был очень неплох. Однако... готовка зелья с Невиллом оказалась настоящим испытанием.

У Невилла постоянно дрожали руки. Даже когда они просто набирали в котел воду. Затем гриффиндорец перепутал инструкцию, взяв четыре змеиных зуба вместо шести и шесть рогатых слизней вместо четырех. Сначала Гарри собирался поровну распределить обязанности, однако, как только заметил, как Лонгботтом разделывает слизня, выхватил нож из его рук. А в самом конце Невилл едва все не испортил, когда попытался добавить иглы дикобраза до того, как Гарри потушил огонь!

Спасая зелье от мастерских попыток напарника его угробить, Гарри и сам допустил несколько ошибок. Тут на одно помешивание меньше, тут ошибся на несколько градусов, выставляя температуру, и выдержал неверную паузу между добавлением слизней. В итоге вместо красного оттенка их зелье было фиолетовым.

— Слабо, Поттер и Лонгботтом, — оценил их работу зельевар. — Рискну предположить, — смакуя каждое слово, произносил Северус Снейп, — что это худшее зелье за сегодня.

Гарри с силой сжал кулаки, услышав глумливое хихиканье. «Слабо» было одной из самых низких оценок. Хуже были только «Отвратительно» и «Тролль».

«Он точно поставил нас вместе специально! Все остальные слизеринцы наверняка получили В⁽¹⁾ или даже П⁽²⁾! Он даже разделил Крэбба с Гойлом, ведь эти двое тупиц скорее взорвут котел, чем сварят что-то вместе», — злился про себя Гарри.

После урока Гарри был слишком раздражен, чтобы что-то сказать Невиллу, который то и дело бросал на него извиняющиеся взгляды. Он даже не задумывался о том, почему мальчик идет за ним, ведь они не были друзьями по мнению Гарри. Лишь знакомые и то с натяжкой.

Не успели они пройти и десяти футов, как послышался голос.

— Шрамоголовый и Сквиб, — растягивая слова, продекламировал Малфой, облокотившийся у стены слева. Лицо Лонгботтома вспыхнуло, и он уставился себе под ноги. — Как бы замок не разнесло от ваших талантов! — несколько учеников прыснули.

Гарри резко остановился. Уж кого-кого, а Малфоя глупо опасаться. Он его за два удара на больничную койку определит. И магия тому не поможет — тоже первокурсник.

— Шрамоголовый? — переспросил Гарри, подходя ближе, демонстративно вздернув подбородок. — Бьюсь об заклад, ты истратил все свое воображение, придумывая это прозвище, Малфой, — кончики ушей Малфоя покраснели. — И если Лонгботтом — сквиб, то кто же тогда ты, раз у него получилось превратить спичку в иголку, а у тебя нет? — Гарри сделал еще шаг вперед, остановившись в ярде⁽³⁾ от оппонента. — Может, — притворно задумался Поттер, — магл?

Блондин залился краской и выхватил палочку.

— Как ты смеешь! Да я тебя...

Гарри уже приготовился ударить задиристому блондину под дых, когда послышался бархатистый голос:

— Мистер Малфой, вы забыли подписать зелье.

— Я все подписал, сэр, — выражение лица Малфоя стало и удивленным, и раздраженным, а щеки все еще горели.

— Как ваш декан, — подчеркнул Снейп, — я настаиваю.

Глаза Драко Малфоя чуть расширились, когда он произносил «Да, сэр». Он бросил последний яростный взгляд на Гарри и скрылся вместо со Снейпом за дверью.

Лишь у самого входа в гостиную Гарри вспомнил, что говорил Снейп сразу после распределения:

«Я жду, что все конфликты внутри факультета будут там и оставаться»

Но тут же в голову пришла другая мысль:

— А может Снейп просто не хотел, чтобы блондинчик отхватил.

* * *

В воскресной послеобеденной тишине Гарри сидел возле камина гостиной и читал теорию по обезоруживающему заклинанию. Кажется, его изучают в начале второго курса, но он был уверен, что если приложит достаточно усилий, то у него все выйдет. Со сглазами такая стратегия работала.

Последние несколько вечеров его знобило. Ни теплая одежда, ни каминное пламя не помогали. Гарри казалось, что это как с видениями. Они вроде есть, но на самом деле нет. Гарри из раза в раз отчаянно подавлял дрожь в теле, лишь в своей комнате позволяя зубам беспорядочно стучать друг о друга. Ночью было не лучше. Становилось еще холоднее, хотя как такое вообще возможно? Во сне перед его глазами мелькали десятки, если не сотни озер, которые уже начали понемногу замерзать. Бесчисленные горы встречали его заснеженными верхушками; кое-где появлялись огненные шары и тут же исчезали. А ведь до этого ему очень редко снились сны. Хотя и те тоже были странными. Разноцветные вспышки, крики...

— Ты занял мое место, Поттер, — послышался грубоватый голос Флинта прямо за спиной.

Гарри обернулся. Позади него стояло четверо пятикурсников. Если бы это был один Флинт, он бы...

«Против пятикурсника? Префекта?» — гаденько поинтересовался внутренний голос.

«Да, против него!» — со злостью подумал Гарри, не желая признавать даже самому себе, что ссориться с префектом крайне опрометчивый проступок.

— Живее, полукровка! — Гарри вздрогнул от сильного жжение в руке. Это был Ламент, вскидывавший палочку по поводу и без. Гарри один раз видел, как тот наградил тихую четверокурсницу прыщами просто от нечего делать. Тот еще псих по его мнению.

— Следующее заклинание будет уже не жалящим! — рявкнул Ламент, вращая палочку в руках.

Гарри вскочил с кресла быстрее и испуганнее, чем ему хотелось бы. Краем глаза он заметил, что в тот момент, когда Ламент поднял палочку, Флинт отвернулся. Видимо, как префект должен был вмешаться. Но за него, конечно, никто вмешиваться не станет.

— ... жалкий полукровка...

Послышался смех, Гарри выскочил из гостиной, чувствуя, как горит лицо, а кулаки сжимаются сами собой, и побрел куда глаза глядят. Отчего-то вспомнились лица Дадли и Пирса, когда он поставил их на место. Они тоже когда-то смеялись над ним.

Гарри представил, как выбивает палочку из рук Ламента одним заклинанием, а затем как-нибудь заколдовывает его понеприятнее... лишает волос, например, или одаривает гнойниками. Надо только застать того одного.

Он внезапно остановился у картины волшебника с длинной бородкой и прической афро, который бросил на него заинтересованный взгляд. Куда он собственно идет? Поттер огляделся. Кажется, этот коридор заканчивался... директорской башней. Он что, шел к Дамблдору жаловаться?

Какого... почему... Не удавалось даже придумать подходящий вопрос. Ему казалось невозможным думать об одном и в то же самое время делать совершенно противоположное.

Поначалу Гарри думал, что взрослые в магическом мире действительно могут быть другими. Но после неудачной попытки обратиться к декану, Гарри понял, что взрослые везде одинаковые. Много обещают и мало выполняют. Или их «помощь» делает только хуже.

Он развернулся и пошел искать класс, чтобы снова потренироваться в заклинаниях. С каждым разом делать это было все сложнее. Возможно, их занимали старшекурсники, знавшие массу запирающих чар.

* * *

Следующий урок полетов наступил быстрее, чем Гарри того хотелось. Девятнадцатого сентября двадцать первокурсников вновь оказались на квиддичной площадке. В этот раз Гарри прихватил с собой волшебную палочку, хотя молния и не бьет в одно место дважды, ему так будет спокойнее.

— Смотрите-ка, грифы пожаловали! — растягивая слова, сказал Малфой — Лонгботтом, надеюсь, сегодня твой полет будет не менее фееричным.

— Заткнись, Малфой, — выкрикнул Уизли, вокруг которого сплотились ряды львов.

— К твоему сведению грифоны известны своими летными навыками, чего нельзя сказать про змей, — произнесла Грейнджер. Представители алознаменного факультета одобрительно загудели.

— А твоего мнения никто не спрашивал! — лицо Малфоя начало покрываться красными пятнами. Его бледнота очень часто оборачивалась против него.

— Тишина! — перекричала в миг всех появившаяся мадам Хуч. — Напоминаю: никаких дуэлей в воздухе, иначе в факультетской сборной по квиддичу вы не окажитесь даже в резерве. По моему сигналу отрываетесь от земли, — она подняла руку. — Один, два, три!

В воздух поднялась двадцать одна метла. Мадам Хуч, словно ястреб высматривала возможных нарушителей. Драко Малфой тут же принялся хвастливо выписывать пируэты, какая-то часть Гарри хотела проделать то же самое, быть может, даже мертвую петлю, но другая отчаянно хотела на землю, отчего метла дрожала, когда мальчик поднимался выше четырех ярдов. Казалось, он вот-вот услышит лай бульдогов Мардж.

Гарри сделал глубокий вдох, вжавшись в древко метлы так, что суставы на пальцах побелели. «Здесь нет никаких собак», — не переставал он твердить себе, как заклинание.

— Эй, Поттер, как там погодка снизу? — Гарри запрокинул голову и увидел ухмыляющегося Малфоя. Затем блондин ускорился и отлетел в противоположную от Гарри сторону. Большинство учеников летали чуть выше Гарри или на одном уровне с ним, лишь Лонгботтом и девочка азиатской внешности едва возвышались над землей.

Вдалеке виднелась спокойная гладь озера. Голубое небо с редкими облаками отражалось в нем. Ветер приятно щекотал лицо. Дыхание слизеринца выровнялось. Гарри слегка улыбнулся, заставил себя ослабить хватку и потянул рукоять на себя.

Метла дрожаще послушалась, набрав еще пару футов высоты. Холодный октябрьский ветер, прежде лишь щекотавший щеки, теперь с свистом рвал волосы и заставлял глаза слезиться. В груди похолодело, а в животе заныло знакомое, противное чувство пустоты. Гарри тут же начал снижаться.

Но потом его взгляд упал на гладь озера, отражающую чистое голубое небо. Ветер уже не казался таким враждебным — он обдувал разгоряченное лицо, смывая напряжение. Гарри снова ухватился за метлу, но на этот раз не со страхом, а с решимостью.

Он слегка наклонился вперед и рванул с места. Ветер загудел в ушах уже не свистом, а восторженным ревом, вырывая из легких смех, которого Гарри сам от себя не ожидал. На несколько секунд все неприятные мысли — Снейп, Малфой, мерзкие старшекурсники — были сдуты этим потоком. В этот миг ему казалось, что с этой метлой он сможет улететь от всего. Подняться так высоко, что Хогвартс превратится в игрушечный замок, а его проблемы — в пылинки.

* * *

Сентябрь кончился. За окнами заброшенного класса лил дождь. Серые тучи заслонили собой все небо, так что без заклинания и не понять — утро сейчас, день или ночь.

В этот раз Гарри повезло — пустой кабинет, найденный им в прошлый раз, все еще не был заперт или занят. На очереди стояло заклинание поджога Insendio.

Чем хороши были пустые классы, так это тем, что на окнах не было занавесок, на полах ковров, а вся мебель, если ее не унесли в другие классы, была сдвинута в угол. Так что можно было не переживать за школьное имущество.

— Insendio, — воскликнул Гарри, никуда особо не целясь. Палочка отозвалась лишь несколькими искрами. — Insendio! — снова воскликнул он, но из-за неправильного жеста теперь вообще ничего не вышло.

Он пробовал снова и снова, все больше раздражаясь.

— Insendio! — яростно потребовал он, и на этот раз палочка отозвалась столь мощным потоком огня, что Гарри выронил ее от испуга и удивления. — Ай!

При падении палочка крутанулась, и пламя обожгло ему пальцы. Гарри принялся дуть на свою руку, злясь на то, что не выучил никаких чар, создающих воду или хотя бы ветер. Конечность довольно заметно покраснела, но боль была не слишком сильная. Тем не менее Гарри решил, что на сегодня хватит.

Он вышел из класса и быстро зашагал в сторону подземелий.

— Поттер, — раздался знакомый низкий голос, заставив его замереть на месте, — вы в курсе, что уже наступил комендантский час?!

Декан Слизерина оказался тут как тут. Он вообще умел моментально оказываться в нужно месте. Будь то потасовка в гостиной или котел Финнигана, грозящий в следующую же секунду взорваться. Это, откровенно говоря, пугало. А еще он, как и МакГонагалл отчего-то взъелся на Гарри. И если с деканом Гриффиндора он мог найти причину — обида за то, что не поступил на ее факультет вслед за родителями, или соревновательный дух в гонке за кубок школы, Гарри ведь довольно неплохо зарабатывал баллы на ее уроке, то вот чем он не угодил Снейпу, мальчик не знал. Хотя... всегда оставалась версия с отцом от Хагрида.

— Я... — запнулся Гарри, сердце ушло в пятки. Он сглотнул и наколдовал Tempus. — Еще полторы минуты же, сэр, — быстро выпалил он и, наткнувшись на темные глаза декана, опустил взгляд в пол. Ему было некомфортно рядом с ним, потому что Снейп и Дамблдор были единственными взрослыми, чье настроение никак не получалось распознать по лицу или походке. А Гарри очень не любил неизвестность.

— А когда вы доберетесь до подземелий будет пять минут одиннадцатого, — мягко, почти ласково сказал Снейп. — Или, быть может, вам удалось совершить еще более невозможный поступок, чем выжить после убивающего проклятья, — научиться аппарировать в замке? — его взгляд скользнул по покрасневшей руке Гарри, будто рентгеном просвечивая плоть. — Что с рукой, Поттер?

— Ничего, сэр, — буркнул Гарри, инстинктивно дернув рукав мантии.

— Прекратите лгать, Поттер, — буравя первокурсника взглядом, выплюнул Снейп. — Вы в курсе, что колдовать в коридорах запрещено?!

— Но...

— Молчать! — хлестко прервал его Снейп, и Гарри прикусил губу. — Правила едины для всех, Поттер. Или ваша слава столь вскружила голову, что вы не потрудились выслушать приветственную речь директора? Открывали ли вы хоть раз устав Хогвартса? Нет, разумеется, нет. Какое может быть дело Мальчику-Который-Выжил, — с сладковатой издевкой протянул он, — до школьных правил. Вы, как и ваш отец, считаете, что они писаны не для вас.

Снейп внимательно, будто бы с наслаждением, наблюдал, как горят уши Гарри от унижения.

— Минус пять баллов со Слизерина, — наконец вынес приговор. — И чтобы завтра на моем столе лежало эссе. Полфута пергамента. Тема: «Комендантский час в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс». С указанием правил для каждого курса, исключениями подобно урокам астрономии, привилегий префектов и даже правил на время осады замка. Возможно, это заставит ваш воспаленный от самолюбования мозг наконец запомнить о существовании правил. А теперь... марш. И если вы окажетесь в гостиной хотя бы на секунду позже, эссе станет футовым, а отработку вы проведете, перебирая консервированные глаза тритонов. Я доходчиво объясняю, Поттер?

Гарри отрывисто кивнул, не в силах вымолвить ни слова, и, чувствуя, как по щекам разливается жгучий стыд, побежал прочь.

* * *

Гарри и не заметил, как подкралась середина октября. Вставать с постели по утрам стало сложнее из-за того, насколько было теплее под одеялом, чем без него. Оттого скорость, с которой Поттер натягивал на себя одежду, росла экспоненциально. Погода на улице не баловала вовсе. На травологию по утрам все ученики добирались бегом, даже Драко Малфой плюнул на свою напыщенность при температуре пять градусов по Цельсию и неприятном ветре. А однажды, Гарри был совершенно точно в этом уверен, шел дождь со снегом! Полеты на метле тоже больше не приносили той радости. Последнее, седьмое по счету, занятие было назначено на двадцать четвертое октября, и Гарри боялся, как бы им не пришлось летать в пургу.

Если раньше волшебная метла казалась Гарри чем-то похожим на магловский автомобиль, то теперь он изменил свое мнение. Во-первых, чтобы водить машину нужны были права. Во-вторых, в машине было тепло и удобно. На метле же... Гарри не мог себе представить как бы он несколько часов летал на ней. Тем более в дождь или снег. Еще у метел не было багажника, хотя он вроде бы натыкался на упоминание заклинания, что позволяло прикрепить к ним парочку чемоданов.

Метлы были скорее мотоциклами. Летающими и бесшумными мотоциклами.

Их встречи с Невиллом в библиотеке стали почти ежедневными. Из сбивчивого рассказа гриффиндорца Гарри узнал, что на их факультете ученики живут в общих комнатах. В одной комнате первокурсники мальчики, в другой второкурсники и так далее. А сами по себе львы очень шумные и активные, оттого только по выходным, когда они выбирались за пределы замка или собирались и дружно играли в настольные игры в гостиной, можно было почитать в тишине в постели.

Примерно два раза в неделю они писали вместе эссе или тренировались в заклинаниях. Так они освоили сглаз, вызывающий простуду, для ЗОТИ, Lumos, вызывающий огонек на палочке, и Nox, гасящий его для чар и еще три превращения для МакГонагалл. Розовый ластик в бутылочную пробку, бумажную салфетку в тканевую и китайскую палочку для еды в металлическую ложку. На самом деле Гарри немного уже обгонял учебную программу, приближаясь к заданиям полугодового экзамена, но не жаловался на дополнительную практику. Уж слишком нестабилен был его успех в работе с палочкой. Невилл в свою очередь иногда рассказывал ему об особо интересных травах Европы. Гарри не слишком интересовали растения, которых не было в Британии, однако он был в какой-то степени благодарен за то, что Невилл вычленял для него самое главное из замороченных книжек по травологии XVIII века.

Некоторым, особенно Малфою, не нравилось, что Гарри общался с гриффиндорцем.

Однажды блондин даже подбросил что-то в их котел с зельем Забвения, устроив взрыв. Лонгботтом из-за этого очутился в Больничном крыле с ожогами, а Снейп заставил их обоих написать эссе на три фута по этому зелью и всех его компонентов. Кажется, такое называется диверсией. Поэтому Гарри теперь приходилось зорко следить за любыми поползновениями в сторону их с Лонгботтомом котла.

В другой раз Поттер оставил свое эссе на столе в библиотеке и отошел в туалет, а когда вернулся, то увидел лишь пепел. Так что тему «гномы» он теперь знал на зубок, а все свои выполненные работы сразу прятал в сумку, которую не выпускал из виду.

К профессору Дамблдору мальчик больше не ходил. Каждая подобная мысль вызывала у него стыд, когда Гарри вспоминал, что чуть не побежал жаловаться и плакаться ему в плечо, точно маленький мальчик. Не помогало и то, что Поттер часто ловил на себе рассеянный взгляд директора в Большом зале.

Но были и положительные изменения. На уроках профессора Квиррелла у него больше не было видений. Шрам все еще болел, но Гарри не мерещились ни разноцветные вспышки заклинаний, ни то, как заклинание выворачивали наизнанку людей вместе с их внутренностями, ни просто непроходимых лесов с болотами или заснеженных предгорьев.

Утро восемнадцатого октября начиналось как обычно. Гарри проснулся около семи часов, умылся, почистил зубы и оделся, разгладив перед этим одежду заклинанием. Когда он поднялся на завтрак, Большой зал был уже на половину заполнен, а множество сов дожидалось под потолком своих адресатов.

Не успел он наложить себе в тарелку бекон, как, едва не попав в стакан с чаем, на стол упала свернутая в трубку газета. Гарри развернул «Новости Волшебного мира» и принялся читать.

«КОЛДОВСКАЯ ДУМА ВЫНОСИТ ВОТУМ НЕДОВЕРИЯ СЛАЩЕВУ. НАЗНАЧЕН НОВЫЙ ГЛАВНЫЙ КОЛДУН РОССИИ»

17 октября, войдет в историю российского магического сообщества как день политического землетрясения. Колдовская Дума Российской Магической Федерации (РМФ) подавляющим большинством голосов вынесла вотум недоверия действующему Главному Колдуну Сергею Слащеву.

Информированные источники в околодумских кругах утверждают, что последней каплей, переполнившей чашу терпения многих депутатов, стал провал августовского плана Слащева по противодействию оборотням, в результате которой погибли 11 волшебников специального назначения. Результаты проверки по ее итогам выявили слабости в сокрытии государственных секретов и беспрецедентную коррупцию среди помощников Главного Колдуна.

Недовольство вызывали и участившиеся набеги бандитской группировки «Виверны» на отдаленные магические поселения в Сибири, а также скандал с контрабандой яиц Китайского Огненного Шара, едва не приведший к трагедии в магическом квартале Красноярска.

«Эпоха нерешительности и полумер окончена, — заявил по итогам голосования один из инициаторов вотума. — Российское правительство нуждается в сильном и решительном руководстве, способном дать ответ на вызовы времени».

Исполняющим обязанности Главного Колдуна России единогласно назначен Петр Шелмов, занимавший до этого пост военного министра РМФ. Отец Шелмова, прославился еще во время магической войны с Гриндевальдом в качестве командующего специального отряда по уничтожению опаснейших тварей. Сам Петр известен своими твердыми и бескомпромиссными взглядами. В своей первой краткой речи на новом посту он пообещал «навести порядок» и «вернуть российским магам их былой авторитет».

Ожидается, что кандидатура Шелмова будет официально утверждена на посту Главного Колдуна на внеочередном заседании Колдовской Думы в конце месяца. Пока же магическое сообщество России с замиранием сердца ждет первых шагов нового лидера.

Читайте:

на 4-й стр.: «Шелмов vs. Слащев: история противостояния. Полная биография нового и.о. Главного Колдуна».

на 7-й стр.: «Как августовский провал раскрыл нам всем глаза». Интервью зам.главы министра магических путей сообщения РМФ.

на 10-й стр.: Курс золотого галеона и цены на перья гиппогрифов на московском магическом рынке.

«Ничего не меняется, — думал Гарри. — Слабого лидера сменяет «сильная рука». Шелмов... Военный министр... Выходит, к власти там пришли военные?..»

Он дочитал до конца и задумчиво отложил газету. Годовая подписка стоила целых 25 галлеонов, и теперь он понимал — это было самое важное вложение в его образование. «Знание — сила», — процитировал он про себя Бэкона, как когда-то в кабинете Дамблдора. Только сейчас он по-настоящему понял, что эта сила заключалась не в заклинаниях, а в умении видеть связи там, где другие видели лишь скучные заголовки.

Именно в этот момент, пока его мысли были заняты геополитикой, возле его тарелки бесшумно опустилось элегантно свернутое письмо с фамильной печатью Дамблдора.

* * *

Тихие шаги нарушали вечернюю тишину коридоров. Гарри спустился по лестнице, на которую свернули ученики Гриффиндора с префектом в его первый вечер в замке, и направился в сторону директорской башни. Сквозь окна из темного стекла пробивались последние лучи солнца. Гарри прошел мимо кашлянувших доспехов и свернул направо. Ширина прохода сужалась, словно сам замок желал вытеснить его.

Именно в этот момент из-за поворота появились двое гриффиндорцев. Рон Уизли шёл впереди, размахивая руками, и что-то оживлённо рассказывал о квиддичной команде «Пушки Педдл» Симусу Финнигану, который лениво ковырял пальцем в ухе. Уизли резко остановился, увидев Гарри, его широкое, веснушчатое лицо исказилось. Ирландец по инерции прошёл ещё несколько шагов вперёд, прежде чем осознал, что его друг замер, и вернулся.

Повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь потрескиванием факелов в железных держателях. Уизли первым нарушил его, его голос прозвучал грубо и немного дрожал из-за злости.

— Поттер.

Гарри почувствовал, как по спине пробежали ледяные мурашки, но его собственный голос прозвучал на удивление ровно и холодно:

— Уизли. Может, дашь мне пройти?

Симус, почувствовав нарастающее напряжение, неуверенно тронул Рона за локоть:

— Рон, пойдём, чего встал?

Но Уизли будто не услышал его. Его голос зазвучал громче, насыщенный непонятной Гарри яростью:

— Пойдём, когда я ему всё выскажу!

— Что ты несешь? — Симус недоумённо посмотрел то на одного, то на другого, но Рон уже не сдерживался.

Он сделал шаг вперёд, ткнув пальцем в сторону Гарри:

— Я несу то, что давно пора было сказать! Не понимаю, почему все остальные делают вид, будто все так и должно быть! Ты предатель, Поттер! — яростно жестикулируя, выкрикнул гриффиндорец. — Предатель памяти своих родителей! — его слова эхом раскатились по узкому коридору. — Твои родители и многие другие отдали жизни, сражаясь против Того-Кого-Нельзя-Называть, против Слизерина! А ты? Ты носишь мантию этого факультета и водишься с этими... этими змеями! Ты плюёшь на всё, за что они боролись!

Гарри сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Каждое выкрикнутое слово гриффиндорца било больнее, чем удары кулаков, вороша неприятные воспоминания о воплях Дурслей. Еще неприятнее становилось из-за того, что в глубине души Поттер понимал, что в этих словах есть доля правды. Ему и самому закрадывались подобные мысли в голову после разговора с Хагридом. И хотя он — не его родители, Гарри чувствовал иррациональный стыд и холод в груди, несмотря на заверения Дамблдора о том, что человека определяет его выбор и поступки, а не факультет.

— Ты закончил? — тихо, но чётко спросил Гарри, его зелёные глаза сверкали в полумраке. — Тогда пропусти меня.

Рональд тяжело дышал, словно только что пробежал кросс. Он с ненавистью посмотрел на Гарри, потом резко развернулся и окликнул Симуса:

— Пошли. Здесь воняет предателем.

Симус на мгновение задержал на Гарри взгляд, в котором читалось скорее недоумение и неловкость, чем злоба, но потом всё же последовал за своим взбешенным товарищем. Гарри с непонятной для себя тоской смотрел, как двое гриффиндорцев заворачивали за угол.

До самого кабинета директора в голове Гарри крутились тяжелые мысли.

Знаменитый Мальчик-Который-Выжил. Герой. Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть.

Он ведь на самом деле никакой не герой. Он не делал ничего такого, за что им можно было восхищаться. Он лгал, дрался, воровал и по его вине погиб человек. И не важно, что она заслужила это. Или важно?.. Он не из тех, кто вступится за незнакомую девушку, как в глупых романтических фильмах, что, не отрываясь, смотрела тетка.

Герой... Все эти истории о непоколебимых, добрых и благородных героях всегда казались ему глупой выдумкой. Они не падали в грязь, чувствуя как трясутся руки от унижения и бессильной злости; не голодали по нескольку дней, из-за чего в голове шумело, а тело ощущалось столь легким, что мелкий толчок или дуновение ветра, и ты падаешь; не чувствовали, как горит кожа от ударов ремня или пульсируют с десяток синяков под одеждой; не ощущали триумф от мести обидчиками такой мощи, что кровь стучала в висках тяжелым, пьянящим молотом; не чувствовали эту сладкую и пьянящую ярость, которая однажды спалила его дом дотла. Нет, он был не из тех. Он был просто кем-то другим.

Стоя у двери директора, Гарри почувствовал, что тугой узел в груди чуть ослаб.

— Войдите, — послышался уверенный голос директора еще до того, как мальчик постучал. — А, Гарри, присаживайся. Чаю?

— Пожалуй, господин директор.

— Нет ничего лучше чашечки цейлонского перед сном! — тепло улыбнулся Дамблдор.

Фарфоровый заварник взлетел в воздух и принялся наполнять две чашки, выскочившие из деревянного шкафчика за спиной директора. Затем директор достал сахарницу.

— Признаться, мой мальчик, меня удивило твое отсутствие за последний месяц. Не избегаешь ли ты меня, Гарри? — директор усмехнулся, но его взгляд стал пронзительным.

— Я... нет, сэр. Просто вы занятой человек. М-м, глава Визенгамота. Я читал об участившихся сессиях, — на ходу придумывал Гарри, не желая раскрывать истинную причину. Да и вообще, ему казалось странным то, что многие ученики ни разу не бывали в этом кабинете за семь лет, а он уже третий.

— Понятно, — директор положил в чай сахар. Вторая кружка подлетела к Гарри. И снова без единого движения волшебной палочкой или чем-то еще Альбус Дамблдор заставил ложки размешивать сахар.

Гарри невольно восхитился. Профессор Флитвик рассказывал о том, что колдовство возможно без вербальной формулы и жеста. Даже без волшебной палочки. Однако если первому учились с шестого курса, второму с седьмого, то вот на последнее были способны лишь самые могущественные волшебники. Гарри тогда с надеждой задумался о том, не является ли он одним из немногих счастливчиков. Смог бы он также, как и Дамблдор? Очень хотелось бы верить, что да. Ему не хотелось быть посредственностью. Чтобы его помнили лишь за непонятно как случившуюся смерть Волдеморта в доме его родителей.

— Нравится ли тебе в Хогвартсе? — спросил директор, сделав глоток и причмокнув губами.

— Ну, думаю да, — пожал плечами мальчик. — Только скучно немного.

— Скучно? — директор кашлянул, а Гарри показалось, что тот издал смешок. — Не объяснишь старику?

— Ну, видите ли, сэр, у нас на неделе всего, — он наклонил голову и принялся подсчитывать, — пятнадцать занятий⁽⁴⁾. Когда кончатся полеты, будет четырнадцать. Ну, скажем час-два в день на эссе и чтение глав, но все остальное время совершенно нечего делать.

Директор не сдержался и хохотнул, а потом и вовсе по-стариковски рассмеялся. Гарри почувствовал стыд, смешанный с раздражением. Неужели он сказал что-то глупое?!

— Прости, Гарри, просто ты первый первокурсник, кто говорит мне подобное, — утирая платком краешек глаз признался директор. — Теперь многое встает на свои места. Я так понимаю, ты поэтому почти все свободно время проводишь в библиотеке?

Гарри кивнул, не задумываясь, откуда директору это известно.

— Если бы сейчас было теплее, я бы предложил тебе прогуляться, — он бросил взгляд за окно, где моросил мелкий дождь. — Хогвартс расположен в очень живописном месте. Поверь моему опыту — ты найдешь очень мало мест, сочетающих в себе и пресноводное озеро, и лес, и предгорья. А с третьего курса ты сможешь выбраться в единственную деревню, населенную исключительно волшебниками — Хогсмид.

— Хогсмид... — задумчиво повторил Гарри.

— О, это совершенно особенное место, — глаза Дамблдора повеселели. — Конфетная лавка, где сладости сами прыгают к тебе в руки; «Три метлы» с лучшим сливочным пивом в Британии. Там чувствуешь себя частью чего-то целого. Большой, но в то же время такой маленькой и уютной магической семьи. Но знаешь, мой мальчик, самые великие чудеса скрыты не в деревне, а в стенах самого Хогвартса. В этом замке больше секретов, чем звезд на небе — потайные комнаты, движущиеся лестницы, коридоры, ведущие в самые неожиданные места... — глаза директора лукаво блеснули. — Если тебе действительно скучно, возможно, ты мог бы заняться их изучением? Уверен, ты найдешь это куда увлекательнее любого учебника.

Он отхлебнул чаю, и его взгляд стал чуть более отстраненным, устремленным в прошлое.

— Твой отец с друзьями — профессор МакГонагалл до сих пор с содроганием вспоминает эту компанию — были большими специалистами по нахождению таких мест. Думается мне, что они знали о тайнах Хогвартса больше, чем все преподаватели вместе взятые. Правда, использовали они эти знания чаще всего для того, чтобы подшутить над кем-то, — в голосе Дамблдора послышались нотки легкой, прощающей усталости. — Он был удивительным человеком, твой отец. Настоящий гриффиндорец до кончиков пальцев — отважный, упрямый, талантливый в трансфигурации и Защите, но при этом отъявленный шутник. Порой его выходки переходили все границы, за что он частенько получал нагоняй от твоей матери.

Гарри показалось, что в груди снова затянулся тот самый тугой узел.

— Мама... она их... останавливала? — с трудом выдавил он.

— Лили? — лицо Дамблдора озарилось теплой, искренней улыбкой. — О, да. Умная, принципиальная, с обостренным чувством справедливости. Она могла остановить их одним взглядом. Джеймс души в ней не чаял и в конце концов ради нее поумерил свой пыл и стал тем человеком, которого полюбила Лили — все так же отважным, но более зрелым и ответственным. Их союз был удивительным сочетанием огня и света. И именно эта любовь и готовность пожертвовать собой ради других в конечном счете спасла тебя в ту ночь.

Гарри опустил глаза, уставившись на чай в своей чашке. Он чувствовал себя ужасно. Слова Уизли зазвучали в его голове вновь.

Дамблдор, казалось, уловил его настроение. Он мягко положил ложку на блюдце.

— Но мир не делится только на черное и белое, Гарри, — сказал он серьезно, но не осуждающе. — И люди тоже. Мы все носим в себе частички разных качеств. Именно выбор, а не обстоятельства рождения, определяет нас. Кстати, о выборе...

Директор поправил очки.

— Мне пришло несколько писем из Министерства. Касательно твоих будущих опекунов. Ряд семей выразили готовность взять на себя эту ответственность. Лонгботтомы, Тонксы, Диггори, Фоули, — медленно произносил Дамблдор. — А также Малфои и Паркинсоны. Все они подали официальные заявки на твою опеку.

— Фоули?

— О, очень старая семья. Они эмигрировали в Европу в самом начале борьбы с Волдемортом, однако вернулись этим летом, поскольку в следующем году планируют отправить второго ребенка в Хогвартс, — пояснил Дамблдор.

— Я бы не хотел к Малфоям и Паркинсонам, — сказал Гарри, вспомнив, как Малфой жаловался на качество чая, а Паркинсон поддакивала ему. Видел он таких отпрысков особо богатых инвесторов дяди, наверняка у них ошейник пса стоит дороже, чем вся одежда Гарри вместе взятая. — Над остальными... я подумаю, сэр.

— Хорошо, Гарри, я все устрою.

Повисла тишина, которую нарушал лишь стук чашки, опускаемой на стол, да серебряных приборов.

— Да, Гарри, если ты захочешь поговорить с кем-то о своих родителях, то советую обратиться к профессору МакГонагалл. Как их декан она точно знает сколько раз Джеймс с друзьями заколдовывали шерсть миссис Норрис в цвета Гриффиндора, и каким заклинанием Лили приклеила твоего отца к стулу после очередной выходки, — старый волшебник подмигнул. — Если у тебя больше нет вопросов, то ты волен идти.

Гарри кивнул и направился к выходу, но взявшись за ручку, обернулся и, сам не понимая зачем, спросил:

— Сэр, а вы не замечали за профессором Квирреллом ничего странного?

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — мальчик встретился взглядом с посерьезневшим директором.

— О, нет, сэр, ничего.

Гарри резко передумал делиться с директором своими подозрениями. В конце концов с ним происходило достаточно странных вещей, так что совсем не факт, что эти... ужасные видения и боли связаны с преподавателем Защиты. Куда больше ему хотелось сохранить саму тайну их существования.

— Гарри, — окликнул его директор, — твой шрам, он не болел?

— Нет, сэр, — отозвался Гарри, не став уточнять какой именно.

---

1) Выше ожидаемого.

Вернуться к тексту

2) Превосходно.

Вернуться к тексту

3) Примерно 91 сантиметр.

Вернуться к тексту

4) Расписание занятий для первого курса без упоминания перерывов (видение автора):

---

Понедельник — Травология, Чары, Трансфигурация

---

Вторник — Чары, Травология, Трансфигурация

---

Среда — Чары, ЗОТИ, Астрономия

---

Четверг — История Магии, Трансфигурация, Полеты

---

Пятница — Зелья(сдвоенные), ЗОТИ

Вернуться к тексту