Стереть твой номер (гет)

Вечер прошел в тумане. Они дошли до развилки, где их пути расходились. Он молча снял ее рюкзак со своего плеча и протянул ей.

— Увидимся завтра, звездочка, — сказал он и, не дожидаясь ответа, развернулся и ушел.

А Люмин осталась стоять, прижимая к себе лямки рюкзака, который все еще хранил тепло его плеча. Облегчение от того, что она смогла подойти, быстро сменилось новой, еще более мощной волной паники.

Что дальше? Это теперь будет так всегда? Она должна каждый раз проявлять инициативу? А что, если она сделает что-то не так?

Добравшись до своей комнаты, она бросила рюкзак на пол и, не раздеваясь, схватилась за телефон. Ее пальцы сами набрали номер Кэ Цин

— Кэ Цин! — выпалила она в трубку, едва подруга ответила, не дав ей и шанса поздороваться. — Я не знаю, как вести себя как девушка Скарамуччи!

На том конце провода послышался тяжелый вздох.

— Так, Люмин, глубокий вдох. Выдох. Что случилось на этот раз?

— Нет! Все было… хорошо! — голос Люмин был на грани истерики. — Я заставила себя подойти к нему после пар. Спросила, можно ли пойти с ним. Он… он взял мой рюкзак и нес его всю дорогу!

— И это… плохо? — в голосе Кэ Цин слышалось искреннее недоумение. — По-моему, это уровень романтики, запредельный для такого циника, как он. Звезды сегодня благоволили тебе.

— Дело не в том, что он сделал, а в том, что ТЕПЕРЬ должна делать Я! — Люмин начала мерить шагами свою маленькую комнату. — Это что, теперь моя обязанность? Каждый раз подходить первой? А что, если я подойду, а он будет с друзьями? Что мне делать, стоять в сторонке, как идиотка? А если они начнут надо мной смеяться? А за руку… мы должны держаться за руку? А кто должен первый ее взять? А если я попробую, а он отдернет? А мне нужно писать ему первой? А о чем? «Привет, как дела?» — это так глупо! Я ничего не знаю, Кэ Цин! Я чувствую себя самозванкой! Как будто я надела чужое платье, которое мне велико, и оно вот-вот свалится, и все увидят, какая я на самом деле скучная и нелепая.

Поток слов оборвался, Люмин тяжело дышала, вцепившись в телефон. Кэ Цин помолчала, давая подруге выдохнуть.

— Так, стоп, — ее голос был спокойным и твердым, как скала. — Останови этот ураган самобичевания. А теперь слушай меня внимательно, Люмин. Очень внимательно.

— Во-первых, нет никакой инструкции «Как быть девушкой Скарамуччи», издание первое. Ее не существует. Во-вторых, и это самое главное, — Кэ Цин сделала паузу для пущего эффекта. — Вспомни, кого он выбрал. Он выбрал тебя. Тихую, умную, неуклюжую Люмин, которая сидит в библиотеке, краснеет от каждого взгляда и не знает, о чем говорить с парнями. Он не выбирал королеву бала, которая щебечет без умолку и знает все правила светского флирта. Ты поняла?

— Но…

— Никаких «но»! — отрезала Кэ Цин. — Он прекрасно видел, кого выбирал. Ему почему-то нужна именно такая, как ты. Со всеми твоими «не знаю» и «боюсь». Так что твой главный козырь — это быть собой.

— Быть собой? — прошептала Люмин. — Но это же… скучно.

— Для него, очевидно, нет, — хмыкнула Кэ Цин. — Так что вот тебе мой прогноз и совет. Хочешь подождать его после пар? Подожди. Не хочешь или боишься — не жди. Он достаточно наглый, чтобы найти тебя самому, если захочет. Хочешь взять за руку? Просто протяни свою, когда будете идти рядом. Если он захочет, он ее возьмет. Хочешь написать? Напиши о какой-нибудь глупости, которую вычитала в книге, или скинь смешную картинку. Не пытайся быть «интересной». Ты ему уже интересна. Тебе не нужно играть роль, Люмин, — закончила она уже мягче. — Тебе нужно просто быть. Просто быть рядом с ним. И позволить ему быть рядом с тобой. Перестань думать о том, как ты выглядишь со стороны, и начни чувствовать, что происходит между вами.

— Просто быть… — повторила Люмин, как мантру. — Звучит так просто и так сложно одновременно.

— Все гениальное просто, моя дорогая, — усмехнулась Кэ Цин. — А теперь иди выпей чаю с ромашкой и ложись спать. Твоим нервным клеткам нужен отдых. Завтра новый день, и новые возможности для твоего очаровательного невроза. И, Люмин… просто дыши.

Повесив трубку, Люмин еще долго сидела на краю кровати. «Просто быть». Может, подруга права? Может, ей и правда не нужно ничего из себя строить? Может, достаточно просто… быть его звездочкой? Эта мысль была одновременно пугающей и невероятно освобождающей.

* * *

Совет Кэ Цин «просто быть» оказался сложнее, чем любая теорема. Люмин отчаянно пыталась, но ее многолетние привычки и неуверенность постоянно брали верх. Это выливалось в серию «глупостей», как их про себя называл Скарамучча, которые одновременно раздражали и умиляли его.

Однажды Скарамучча стоял, прислонившись к стене, и разговаривал с одним из парней из своей компании. Люмин, как и договаривались, ждала его после пары. Она нерешительно топталась в нескольких метрах, боясь подойти и прервать их разговор. Наконец, парень ушел, и Скарамучча повернулся к ней.

— Чего стоишь там? — спросил он, выгибая бровь.

— Я не хотела мешать, — пролепетала она, подходя ближе.

— Ты не мешаешь. Ты ждешь меня. Это разные вещи.

Она кивнула, глядя в пол. Они молча пошли к выходу. Люмин теребила ремешок сумки, судорожно соображая, о чем говорить. Наконец, она набралась смелости.

— Скарамучча…

— М?

— А… можно я… сегодня сяду с тобой в столовой?

Он резко остановился и посмотрел на нее так, словно она спросила разрешения дышать.

— Что?

— Ну… ты обычно сидишь с друзьями, и я не знаю, можно ли мне…

Его лицо на мгновение стало непроницаемым, а потом он издал тихий, почти беззвучный смешок.

— Люмин, — он шагнул к ней и легонько щелкнул ее по носу. — Хватит спрашивать разрешения на то, что принадлежит тебе по праву. Ты моя девушка. Ты можешь сидеть со мной, стоять со мной и даже танцевать на столе, если захочешь. Хотя с последним лучше повременить. Поняла?

Она ошарашенно кивнула, чувствуя, как горит кончик носа. Она правда села с его друзьями, но они, кажется, ее даже не заметили. Люмин чувствовала себя очень неловко, поэтому наспех запихнула в себя свой обед и убежала.

Вечером Скарамучча готовился к какому-то важному зачету. Люмин знала это и пообещала себе не отвлекать его. Но ее тревожность не дремала. Ей хотелось написать ему. И слова Кэ Цин «хочешь написать — напиши» еще больше подтолкнули к действию. Взяв телефон, она написала:

Люмин

Привет. Не отвлекаю?

Скарамучча

Уже отвлекла. Что хотела?

Его краткость заставила ее сердце сжаться. Она тут же начала печатать извинения.

Люмин

Ой, прости, пожалуйста! Я не хотела! Просто хотела спросить, все ли у тебя хорошо.

Скарамучча

Было хорошо, пока ты не начала извиняться за то, что написала.

Люмин

Прости! Я больше не буду. Просто… могу я написать тебе завтра утром? Или лучше не стоит?

В этот момент ее телефон зазвонил. На экране высветилось «Скарамучча». Она в панике приняла вызов.

— Люмин, — его голос в трубке был смертельно спокойным, и это было хуже, чем если бы он кричал. — Если ты сейчас же не перестанешь спрашивать у меня разрешения на каждое сообщение, я приеду и утоплю твой телефон в унитазе. Ты хочешь мне что-то написать? Пишешь. Хочешь позвонить? Звонишь. Если я буду занят — я не отвечу. Это ясно?

— Д-да, — пролепетала она.

— Вот и отлично. Делай давай домашку. И не смей больше извиняться.

В выходные он потащил ее в кофейню. Они сидели за столиком, и он рассказывал какую-то смешную историю про их преподавателя. Люмин слушала, улыбалась, но чувствовала себя скованно.

— Что с тобой? — прервал он свой рассказ. — Ты сидишь так, будто между нами стеклянная стена.

— Все в порядке, — соврала она.

— Не ври, — отрезал он. — В чем дело?

— Просто… твои друзья… они за тем столиком. И они смотрят на нас.

Скарамучча медленно повернул голову. Действительно, в другом конце зала сидела пара его приятелей и открыто пялились на них. Он снова повернулся к Люмин.

— И что?

— Ну… я не знаю. Мне неловко. Может, они думают, что я тебе не пара.

— А мне плевать, что они думают, — его голос стал жестким. — Почему тебе не плевать?

Она не нашлась что ответить. Он вздохнул, его взгляд смягчился. Скарамучча протянул руку через стол и накрыл ее ладонь, лежавшую на столешнице. Его прикосновение было теплым и уверенным.

— Люмин. Посмотри на меня. — Она подняла на него глаза. — Единственный человек, чье мнение о нас должно тебя волновать, — это я. А мое мнение ты знаешь. Все остальные могут идти лесом. Договорились?

Он слегка сжал ее пальцы, и она почувствовала, как невидимая стена между ними рушится. Она робко кивнула.

— А теперь, — он отпустил ее руку и откинулся на спинку стула, — можно я задам тебе глупый вопрос?

— Какой? — удивилась она.

— Могу я съесть твой круассан? А то ты на него так смотришь, будто боишься его обидеть.

Люмин посмотрела на свой нетронутый десерт и впервые за весь день рассмеялась — свободно и искренне. Он улыбнулся в ответ. Кажется, он только что скопировал её, и это выглядело… Забавно.

* * *

После очередного «воспитательного» разговора со Скарамуччей и поддерживающей беседы с Кэ Цин, Люмин пришла к выводу, что так больше продолжаться не может. Она либо научится быть рядом с ним, либо ее тревожность просто сведет ее с ума, а его — выведет из себя окончательно.

Она дала себе установку: сегодня. Сегодня она сделает то, чего боится больше всего. Она увидела их после пар, у выхода из корпуса. Классическая сцена: Скарамучча в центре, пара его друзей и две девушки, одна из которых, особенно красивая и яркая, что-то оживленно ему рассказывала.

У Люмин внутри все похолодело. Старый инстинкт кричал: «Беги! Спрячься! Ты здесь лишняя!». Она уже почти развернулась, чтобы уйти, но тут ее взгляд встретился со взглядом Скарамуччи. Он заметил ее. На его лице не дрогнул ни один мускул, он не подал ей никакого знака, просто продолжил слушать щебечущую девушку.

Но Люмин поняла. Это был тест. Негласный вызов. «Ну, давай, звездочка. Покажи, на что способна».

Сделав глубокий вдох, который обжег легкие, она пошла вперед. Каждый шаг отдавался гулким эхом в ее ушах. Чем ближе она подходила, тем громче становился их смех и тише — ее уверенность. Она чувствовала себя маленькой серой мышкой, добровольно идущей в клетку с гепардами.

Она остановилась в паре шагов от компании. Разговор смолк. Все пять пар глаз уставились на нее. Наступила оглушительная тишина. Люмин сфокусировала все свое внимание на нем, игнорируя остальных.

— Привет, Скарамучча! — ее голос прозвучал на удивление ровно, хоть и немного выше, чем обычно.

Он медленно повернул к ней голову. На его лице было выражение крайнего удивления, которое он, впрочем, тут же скрыл за маской насмешливой незаинтересованности.

— Привет, — протянул он, словно они были едва знакомы.

Люмин заставила себя не отвести взгляд. Один из парней, здоровяк по имени Аратаки Итто, хмыкнул, но скорее недоуменно, чем зло. Она перевела его на остальных. Второй парень, Тома, смотрел с любопытством, а девушки — с откровенной, ледяной неприязнью.

— И вам… — она сглотнула, чувствуя, как щеки начинают гореть. — Тоже… Привет…

Ее приветствие повисло в воздухе, неловкое и неуместное. Один из парней хмыкнул. Красивая девушка скривила губы.

— Скара, ты не познакомишь нас со своей… знакомой? — протянула она, и слово «знакомой» прозвучало как оскорбление.

Прежде чем Люмин успела испариться от стыда, Скарамучча лениво взял Люмин за руку.

— Это Люмин, — его голос был ровным, но в нем прозвучала сталь. — Моя девушка.

В компании на секунду воцарилась гробовая тишина. Итто удивленно присвистнул. Вторая девушка округлила глаза. А первая, которую, как выяснилось, звали Тиори, скривила свои идеально очерченные губы в подобии улыбки.

— Девушка? — переспросила она с вежливым недоверием. — Надо же. А мы и не знали, что тебе нравятся… такие.

Чтобы разрядить обстановку, Итто громко хлопнул себя по колену.

— Кстати, Скара, ты идешь в субботу к Кадзухе на вечеринку? Говорят, будет нечто! Вся элита собирается!

Вторая девушка, Куки Синобу, тут же подхватила тему, повернувшись к Люмин с покровительственной улыбкой.

— Ой, Люмин, ты, наверное, не знаешь, Кадзуха — он с нашего потока. Устраивает лучшие вечеринки в городе.

Люмин почувствовала, что должна что-то сказать. Просто кивать и молчать было бы еще хуже. Она судорожно цеплялась за знакомые слова, пытаясь вставить их в чужой, непонятный разговор.

— Вечеринки… — тихо начала она, и все взгляды снова обратились к ней. — Когда много людей, шум, музыка… Я читала, что такие массовые мероприятия — это на самом деле способ борьбы с экзистенциальной пустотой и страхом одиночества.

Наступила такая тишина, что, казалось, было слышно, как в другом конце коридора пролетел комар. Итто непонимающе почесал в затылке. Тиори замерла на секунду, а потом издала короткий, резкий смешок.

— Экзистенциальная пустота? — переспросила она, глядя на Люмин как на диковинное насекомое. — Милая, мы просто идем пить и танцевать. Не усложняй.

Щеки Люмин вспыхнули так, будто ей дали пощечину. Она сказала глупость. Несусветную, претенциозную глупость. Ей захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться. Она вжала голову в плечи, готовая к новой порции насмешек. Но их не последовало.

— Хватит, Тиори, — голос Скарамуччи был тихим, но от него повеяло холодом.

Он повернулся к Люмин, полностью игнорируя остолбеневших друзей. Его лицо было, как всегда, непроницаемым, но в глубине глаз мелькнуло что-то похожее на… веселье?

— Пойдем, — сказал он, и это был не вопрос. — У меня от их пустой болтовни разболелась голова.

И прежде чем кто-либо успел что-то сказать, он взял Люмин за руку. Просто взял ее холодную, дрожащую ладонь в свою — теплую и сильную. Это был жест, который говорил громче любых слов. Публичный. Собственнический. Окончательный.

Он повел ее прочь от застывшей компании. Они отошли на приличное расстояние, прежде чем Люмин смогла выдавить из себя хоть слово.

— Прости… — прошептала она, не поднимая головы. — Я сказала такую глупость…

— Это была не глупость. Но в следующий раз, — он чуть крепче сжал ее руку, — когда захочешь сказать что-то умное, говори это мне. Им бесполезно.

Он снова потянул ее за собой, и Люмин, идя рядом с ним и чувствуя тепло его ладони, впервые поняла одну простую вещь. Ей не нужно было нравиться его друзьям. Ей не нужно было ничего им доказывать. Ей нужно было просто быть рядом с ним. А он позаботится обо всем остальном.