Танцующая на облаках (гет)

АВТОР

Крис Бентом ворвался в свой гостиничный номер и начал собирать вещи, при этом чувствовалась его нервозность. Фил молчал, предпочитая не задавать вопросов, в сущности, понимая, чем именно вызвано такое поведение друга.

Только за сегодняшние полдня они получили несколько десятков звонков от компаньонов, друзей с поздравлениями по случаю предстоящей помолвки Криса и Каролины.

Фил знает, что с момента отъезда из города семьи генерала Старлинга много лет назад его друг перестал общаться с Каролиной, чем вызвал гнев своих и недовольство ее родителей, в планах которых было слияние бизнеса за счет выгодного для обеих сторон брака.

Девушка продолжала преследовать Криса, не обращая внимания на его поведение, проколы, да и сама не сидела в ожидании наследника крупной корпорации, а меняла партнеров, получала от них и от жизни удовольствие, при случае напоминая всем, что родилась, как говорится, с золотой ложкой во рту и достойна лучшего, поскольку ее предназначение — радовать своей красотой мир, что, по мнению Фила, тоже весьма спорный и оценочный вопрос.

«Госпожа Бентом никак не угомонится. Она его доведет до срыва скоро. Берет сына измором просто», — Фил даже боялся представить, что может предпринять Крис по возвращении в штат и после посещения дома родителей. Тем более что по телефону его мать отказалась что-либо объяснять после того как прислала сыну на электронную почту письмо, которым поставила его в известность о дате и времени помолвки и условии, если он откажется или выкинет что-либо, его лишат наследства, доли в бизнесе и вычеркнут из семьи.

— Она совсем сошла с ума из-за денег и злости! — негодование Криса начало приобретать словесное проявление. В этот момент он просто швырнул в стену номер журнала, где с помощью Фотошопа была сделана их с Каролиной совместная фотография, вызвавшая бурное обсуждение в мире бизнеса и гламура о целях и перспективах такого союза. — Ненавижу это все! Устал! Фил, я устал от такой жизни! — он сел на край кровати и уставился в окно. — Знаешь, сегодня, во время подписания контракта увидел на берегу счастливую пару. Эти молодые люди так весело проводили время, так искренне радовались, и на мгновение показалось, что та девушка — это Сэнди, — он замолчал, задумавшись на несколько минут. — Я столько лет безрезультатно пытаюсь хоть что-то узнать о ней.

Фил ничего на это не сказал, просто начал складывать оставшиеся вещи друга в чемодан, а потом сел рядом и положил свою руку ему на плечо.

— Сведения о ней засекречены, она ведь дочь действующего генерала. Думаю, что ты ошибся. Пойдем, Крис, машина ждет. Вылет через три часа.

* * *

«Уважаемые пассажиры, экипаж … приветствует вас на борту нашего авиалайнера…» — голос бортпроводника звучал будто издалека, спокойно. Крис сидел, устремив через стекло иллюминатора взгляд на пассажиров, поднимающихся по трапу на борт другого самолета, практически не слушая то, что говорят в салоне.

Сейчас он увидел девушку, ожидавшую своей очереди, пропустившую вперед мужчину с ребенком на руках. И снова сердце ощутило тоскливый, тяжелый удар из прошлого, отчего растревоженная душа заныла.

«Мне вновь мерещится Сэнди. Наваждение какое-то. Где же ты, мечтательница с синими глазами? Сколько лет мне еще тебя безрезультатно искать? И помнишь ли ты обо мне?»

— Крис, у тебя телефон звонит. Ответь, пока можно пользоваться связью, — Фил посмотрел на друга и понял, что до конца остался неуслышанным, так как Крис, не отрывая взгляда от иллюминатора, просто отключил свой телефон, не проронив ни слова.

Прошлое снова прочно завладело его мыслями.

КРИС

Вы когда-нибудь смотрели на свою жизнь и окружающих людей со стороны? А желание просто взять и оторваться от твердой почвы под ногами, взмахнуть руками и подняться вверх, оставив где-то далеко все то, что прочно держало вас и казалось надежным и незыблемым, возникало?

Уверен, что большинство ответит отрицательно, а некоторые покрутят пальцем у виска. Дескать, нормальный не будет воспринимать происходящее от третьего лица и желать прерывать благополучное течение своего существования.

А я решил попробовать. И ключевыми, обобщающими словами моей жизни неожиданно стали «казалось» и «существование». Да, да, как ни печально это осознавать. Мне казалось, что все хорошо, размеренно, предсказуемо и контролируемо, и ничего плохого не может произойти.

Многие считают меня счастливым человеком: родился в весьма обеспеченной семье, получил лучшее образование в одном из престижных университетов the United States of America.

Если честно, то экономика меня не прельщала, мечтал стать военным или спецназовцем, но влиятельные и достаточно авторитарные родители настояли на том, чтобы я поступил и учился ни в военном училище, а в университете. Как говорится, мечты подростка были проигнорированы.

Студенчество протекало в компаниях таких же мажоров, в окружении гламурных девушек, светских встреч, на которые меня на последних курсах начали тягать родители, преследуя несколько целей: ввести в круг общения крупных бизнесменов, политиков и познакомить с потенциальными невестами. В принципе, типичный сценарий для Америки и Европы.

Мой внутренний бунтарь, задавленный в детстве чувством уважения к родителям, позже был совсем подавлен обстоятельствами и мной, которому всегда в пример приводили успешного старшего брата, с которым у нас 8 лет разница, и ставшего правой и надежной рукой нашего отца. Мне, как я понимаю, была отведена роль левой руки, но как говорится, если ты правша, не жди каллиграфии в написании текста другой рукой.

По окончании университета, вкусив прелесть свободной, а в некоторых вопросах развязной жизни, я превратился в молодого повесу, знающего себе цену, не лишенного мозгов и деловой хватки, а еще «нюха» в бизнесе, что радовало отца и мать, и они вынуждены были прощать мне проколы, периодические загулы.

Неоднократные попытки семьи меня остепенить женитьбой, конечно же, на выгодных для обеих сторон условиях, ранее не увенчались успехом. В этот раз, судя по коварным планам моей матери, борьба будет нешуточной.

Чувствуете запашок фальши такой жизни? Вот то-то же.

В этой поездке я вновь, как когда-то в юности, устав этим дышать, понял, что внутри меня нарастает с новой силой протест против синтетических отношений, лживых улыбок, шепота за спиной «братьев по бизнесу», происков конкурентов.

Мир в более ярких красках предстал передо мной как фарс, который я перестаю воспринимать всерьез, и скажу больше, хочется в него привнести свою толику фарса, но с другим оттенком. Но хватит ли у меня на это смелости и сил? Прошлый раз не хватило, я сдался.

Между тем, мне по-человечески хочется расправить плечи и увидеть натуральный, живой взгляд на себя со стороны кого-то естественного и сердечного, человека со смыслом, содержанием и мечтой, взгляд той, о которой в сердце осталось самое нежное и теплое воспоминание, а еще тоска, ведь в прошлом я не нашел мужества и сил сохранить это чистое чувство дружбы и первой в жизни любви.

А было это 12 лет назад…

В элитный жилой район, где проживала наша семья, а мне на тот момент исполнилось 16, приехала семья военного-командира какого-то спецподразделения. Его супруга преподавала в школе нашего округа, сын был моим ровесником, а его сестра на два года младше. Семья этого офицера проживала в арендованном доме, и с ними по соседству снимали жилье несколько его сослуживцев.

Трудно объяснить, но нам, подросткам 14-16 лет, всегда было интересно бывать в той части района, где располагались семьи военных. Казалось бы, чего нам не хватало? Богатые родители, ни в чем не нуждаемся. А оказалось, что тянуло к простым человеческим отношениям, царившим среди военных, но особенно это было заметно по детям, которые были невероятно дружны, счастливы и всегда находили себе занятие, они даже уроки в колледжах и школах делали чаще всего вместе, помогая друг другу.

Со временем понял, лично меня притягивала особая атмосфера, существовавшая среди этих людей. И вот что интересно, эти офицеры занимали достаточно весомое положение по службе, в обществе, их все уважали, некоторые даже побаивались, но их дети не имели, в отличие от таких как я, деформированного мировосприятия, у них не было завышенной самооценки и тех амбиций, которыми страдали мы и которые в нас культивировались родителями.

Впервые увидел ту 14-летнююю девочку, когда ей наш район показывали двое подростков примерно моего возраста, может чуть старше. Я и еще трое моих друзей, среди которых был и Фил, имели неосторожность начать с ними конфликт, бросая в адрес этих троих абсолютно нелепые шуточки с оттенком оскорблений, откровенно провоцируя на скандал. На что первой отреагировала и неожиданно достаточно агрессивно именно 14-летняя малявка.

Она остановилась, показала нам кулак и крикнула, чтобы мы подошли и получили от нее по морде. Мы, конечно же, сорвались со своих мест и направились к этой забавной, но смелой новенькой, продолжая выкрикивать, теперь уже персонально в ее адрес, шуточки.

Когда подошел к этим троим поближе, один из подростков закрыл собой девочку и со своим другом был готов реально ввязаться с нами в драку. Рассмотрев их, стало ясно, что парни крепкие, видимо, тренируются отцами, выносливые и бесстрашные.

Но мелкая вышла из-за спины, прикрывающей ее, сделала шаг вперед, резко притянула меня за рубашку к себе, отчего я чуть наклонился к ней, и зло посмотрела своими невероятными по красоте синими глазами. И скажу так, сила в ее маленьких ручках была нешуточная, хоть они и не дотягивались до воротника, ведь я выше.

— А, ну, повтори, что ты сказал? Что-то не устраивает? Тебя не воспитывали?

Я, если честно, не ожидал такой реакции от девочки и растерялся, но, когда наши с ней друзья с обеих сторон собрались начать рукопашный бой, мы одновременно с ней жестами им это запретили делать.

— Язык проглотил, долговязый? — она явно хотела продолжения конфликта именно со мной, которому и принадлежала идея зацепить эту компанию. — Или тебе врезать?

Но поскольку я молчал, в большей степени сраженный красотой синих глаз и суровостью выражения ее миленького личика, а еще смелостью, она меня оттолкнула и отряхнула руки.

— В следующий раз ударю. Все поняли? Научитесь уважать людей! Вы не одни в этом мире.

— Пойдем, Сэнди, — один из мальчиков взял воинственную подругу за руку и потянул в противоположную нам сторону, одарив меня уничижительным взглядом, сжав кулак свободной руки, на что я и мои друзья, естественно, не могли не обратить внимания.

Девочка посмотрела на меня с ненавистью, затем перевела взгляд на парня, державшего ее, и моментально синие глаза стали ласковыми и нежными. Она кивнула ему в ответ, и они стали отдаляться.

Смотрел вслед этой троице, пораженный всей ситуацией и моей реакцией на девочку, поскольку именно я считался самым задиристым и неуправляемым подростком, зачинщиком всех самых скандальных ситуаций, возникавших с участием детей бизнесменов и политиков, проживающих в этом районе. А тут что-то пошло не так.

— Что это было? — повернулся к Филу, вид которого мало отличался от моего.

— Уделала тебя синеглазая, — он почти согнулся от смеха пополам. — Классная малявка, характерная.

Так состоялось знакомство с Сэнди Старлинг — девочкой, красота глаз которой навсегда осталась в памяти.

Поскольку до конца летних каникул оставалось чуть меньше месяца, я частенько видел эту девочку в компании других сверстников и подростков чуть старше ее, причем в основном это были мальчишки.

Мне нравилось смотреть, как эта группа проводит время. Иногда хотелось примкнуть к ним и получить удовольствие от жизни, как это делали дети военнослужащих. Но ложное мнение о том, что мы из «другого теста» препятствовало этому.

А еще вызывали зависть отношения в семьях военных: счастье от встречи, когда отцы возвращались домой со службы либо командировок, дети так искренне висли на шеях у своих отцов, а жены реально радовались тому, что супруги вернулись живыми. И даже я в свои 16 лет четко осознавал разницу в отношениях в их семьях и наших.