Гарри Поттер и Вечерний дом (джен)

Главное — переключить внимание. Сбить с толку, хоть на полсекунды, этого хватит… Еще немного. И можно попробовать. Мерлин великий…

Он прижался спиной к стене, не шевелясь, не дыша и не сводя взгляда с Денниса, который, пылая от ярости, прижимал к его горлу волшебную палочку. Криви, обычно спокойный и доброжелательный, был совершенно не похож на себя — глаза будто подернулись красной пеленой, лицо бледное, как смерть. Каждая жилка его тела была напряжена. Он весь трясся от гнева и ненависти. Едва слышно, с каким-то потусторонним свистом Деннис выталкивал из себя страшные слова, а кончик его волшебной палочки уже почти проткнул кожу на шее и жёг, словно горящая спичка.

— Ты прав, — в какой-то момент тихо выдохнул Гарри, глядя в чужие, подернутые розовой поволокой глаза друга. — Ты совершенно прав. Я очень виноват перед тобой. И ты имеешь полное право меня ненавидеть. И желать моей смерти. Я признаю это. И сделал бы все, чтобы избавить тебя от этой боли…

Это было неожиданно. Криви явно ждал агрессивной ответной реакции, поэтому мирный голос и горькие тихие слова в какой-то момент сбили его с толку. Он дернул головой, с трудом переводя дух, и в этот момент Гарри перехватил руку с волшебной палочкой и, рухнув на пол вместе с напавшим, одним движением вырвал палочку у него из рук, отшвырнул ее в сторону и одновременно с этим с силой сорвал с пальца Дэнниса темный, массивный перстень. Сжал в кулаке и…

— Гарри! Боже великий, Гарри! Пожалуйста!

Это был голос Дэнниса, его горестный, отчаянный вопль. Потом какая-то возня, шум, грохот падающей мебели. Все это не имело никакого значения — в тот момент, когда он сжал в кулаке перстень, отнятый у Криви, весь мир закрутился и обрушился на него подобно волне горящих углей. Ему казалось, что он кричит от невыносимой боли, которая разрывала его на части, что на его крик должна сбежаться половина министерства… Но из груди вырывался только жуткий хрип. Кто-то тряс его за плечи, но открыть глаза не было сил. Гарри еще раз дернулся и отключился.

Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем до его слуха донесся гул чьих-то голосов.

— Пожалуйста, потише, — раздался рядом незнакомый раздраженный полушепот — С ним все будет хорошо, успокойтесь. Он просто держал в руках эту пакость. Причем, недолго. Вот если бы надел, было бы гораздо хуже…

Гарри открыл глаза. Он по-прежнему был в своем кабинете, на полу. Он пошевелился, пытаясь сесть, но его тут же настиг сильнейший приступ тошноты. Кто-то вскрикнул, потом сильные руки перевернули его набок, извлекая из воздуха большой бумажный пакет… Гарри вырвало, и мерзкий туман в голове немного развеялся. Появились силы снова открыть глаза. Он сел, провел ладонью по волосам.

— Выпей, — произнес голос Терри Бута.

Гарри автоматически взял стакан и залпом опустошил. Прохладное, кислое питье с лимонным привкусом было сейчас подобно небесному нектару, оживляющему даже мертвых. С помощью Терри он поднялся на ноги (голова все-таки еще кружилась), огляделся.

Весь кабинет был заполнен людьми. Вокруг — взволнованные лица коллег. Терри, Симус, Альберт…

— Как ты? — спросил Симус.

— Все нормально, — попытался усмехнуться Гарри. — Где Деннис?

— В соседней комнате, — мрачно ответил Альберт Хорн. — Убивается и рвется к тебе. Клянется, что о нападении ничего не помнит. С ним Уильямсон.

Гарри опустился на стул. Его все еще мутило.

— Если не трудно, — тихо попросил он, — позовите его сюда. Я что-то…

— Ты вообще счастливо отделался, — вставил Симус. — Повезло. Этот перстень… Жуткая вещь. За одно хранение такой дряни надо судить.

— Позови Криви, ладно? — устало проговорил Гарри. — Дайте мне самому поговорить с ним.

Через пару минут в комнату не вошел, а влетел Деннис. На лице у него по-прежнему не было ни кровинки, однако красная пелена с глаз исчезла… Он бросился к Гарри, бухнулся на стул рядом, схватил друга за руку и разрыдался.

— Гарри, о Господи… Прости! Умоляю, прости меня! Я не понимаю, я ничего не помню, это не я! Не я! Клянусь, я не помню…

— Тише, тише, дружище, — мягко проговорил Гарри, сжав его ладонь. — Все нормально. Я сразу понял… Особенно когда увидел эту штуку… Ну, же, Дэни. Все хорошо. Честное слово…

Криви понемногу успокоился, перестал всхлипывать. Гарри снова сжал его руку.

— Очень важно, чтобы ты восстановил в памяти все, до мельчайших деталей, — проговорил он. — Где ты бывал в последние несколько часов. С кем говорил, что покупал. Постарайся. Дэни, я знаю, что ты никогда не причинил бы мне вреда. Я сразу понял, что с тобой что-то сделали.

— Как? — выдохнул Деннис, не решаясь взглянуть ему в глаза.

Гарри похлопал по руке ладонью и улыбнулся.

— Ты никогда не носишь колец, — ответил он. — Я знаю тебя сто лет и никогда не видел. А тут… Кроме того, он совершенно не в твоем стиле. Слишком массивный. И… В общем, было очевидно, что тебя заколдовали. И понятно, каким образом. Весь вопрос, кто, когда и зачем.

— Бут показал мне его, — сдавленно проговорил Криви. — Но я никогда его не видел, Гарри! Я не знаю, откуда он у меня! Вообще какой-то черный провал в памяти. А потом сразу — ты лежишь на полу, я рядом, потом налетели остальные… Боже… Я как подумаю, что мог тебя…

— Все нормально. Все обошлось. Я говорю это не для того, чтобы тебя успокоить, это чистая правда.

— Ты больше никогда… доверять мне… — начал тот, но задохнулся на полуслове и умолк.

— Посмотри на меня, пожалуйста, — мягко сказал Гарри. — Ну, же!

Деннис вздохнул и с явным усилием поднял на него отчаянный взгляд. Это были его глаза — живые, знакомые…

— Ты — мой друг, — продолжил Гарри. — Однажды ты спас мне жизнь. И я никогда об этом не забуду. В том, что случилось, нет твоей вины — кто бы ни стоял за этой скверной историей, он мог воспользоваться кем угодно, чтобы добраться до меня. Просто ты как-то попался в поле их зрения. Вот и все. Я ни в чем тебя не виню, слышишь?

— Правда? — едва слышно выдохнул Деннис.

— Клянусь тебе, — улыбнулся Гарри. — А теперь давай к делу, если не возражаешь. Ты произнес несколько имен. Джарвис Слоуборн, Саймон Грей, Бенедикт Грейвс, Этьен Прауд, Майкл Лозовски. Тебе известны эти люди?

— Первый раз слышу, — откликнулся Деннис. — Можешь допросить меня с веритасерумом, если хочешь. Но я не скажу ничего другого. Я не знаю, кто это. И имена слышу впервые.

— Я почему-то так и подумал, — задумчиво бросил Гарри. — И они прозвучали среди прочего явно не просто так…

— Гарри, я наверное наговорил такого… — сдавленно начал Деннис.

— Ты был просто орудием, инструментом, — прервал его Гарри. — И у них не было цели убить меня, иначе бы… В общем, скорее всего они хотели передать мне какую-то информацию и заодно подчинить себе с помощью этого перстня. Какая-то сложная темная магия. Тому, кто является орудием, перстень никак не вредит… Разберемся. Скажи-ка лучше, что ты помнишь.

Деннис почесал затылок, выпрямился, вздохнул.

— Утром все, как обычно. Проснулся, позавтракал, пошел в контору. Потом — в Косой переулок, нужно было уладить кое-какие дела в «Гринготтс». Потом прошелся по магазинам.

— По порядку, очень подробно, пожалуйста.

— Ну, заказал новую парадную мантию, — чуть покраснев, продолжил Деннис. — Потом зашел в книжный, но там не было нужного мне издания. Я там ни с кем не разговаривал даже, только поздоровался с продавцом... Купил сэндвич и лимонад. Съел, заглянул в свою обычную лавку зелий. Я много лет покупаю все необходимое у них. Там не было в наличии некоторых ингредиентов, поэтому я зашел в еще одну лавку. Продавщица нашла все нужные мне порошки, мы немного поболтали. Такая обаятельная, милая девушка. Она приятельствует с Флоренс Свифт — лавка, где она работает, неподалеку от антикварного магазина мистера Свифта.

— А потом?

— А вот потом… Знаешь, так странно. Вроде помню, как дошел до кафе мороженого и купил рожок. Съел. А дальше — будто сизым туманом заволокло. Только мысль, что мне срочно нужно к тебе, застряла в голове, как гвоздь. И все. Больше ничего не помню. С кем разговаривал, кого видел, где был… Видимо, действовал автоматически.

— Что ж, — задумчиво бросил Гарри. — Шарахнули тебя явно где-то в одной из этих лавочек. И перстенек этот на палец пристроили. Любопытно, что ты говоришь, что ты никогда его не видел, а ведь некоторое время он был у тебя на руке. Возможно, он зачарован определенным образом…

В кабинет вошел Терри Бут, держа в руке стакан с каким-то золотым отваром.

— Выпей это, Гарри, — сказал он, с легкой неприязнью покосившись на беднягу Денниса. — И еще вечером. Через два дня все должно пройти.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри. — Есть кое-какая информация, которую нужно проверить. Деннис, пока был под заклятием, назвал пять имен, которые раньше никогда не слышал. Это важная зацепка, я уверен. Надо выяснить, кто эти люди. И еще. Заглянуть в пару магазинчиков в Косом переулке и порасспросить о событиях сегодняшнего утра. Присмотреться и все такое. О происшествии пока ни слова. Чтоб не спугнуть, придумайте какой-нибудь другой предлог. А ты, Деннис, ступай к Уильямсону, оформите показания, как положено. И двигай домой. Кто-нибудь из ребят тебя проводит.

— Да что я, сам не доберусь, что ли? — проворчал тот, но Гарри замотал головой.

— Дело не в этом. Если тебя впутали в эту историю, возможно, что они будут следить за тобой. Не исключено, что попробуют напасть… А я не хочу никаких неожиданностей. Пусть лучше авроры приглядывают за тобой.

Деннис поднялся, Гарри, улыбаясь, поднялся вслед за ним и…

Голова все-таки сильно кружилась. Криви и Бут успели подхватить его и снова усадить на место.

— Черт бы их всех побрал, — мрачно выругался тот. — Спасибо, ребят… Ничего, скоро все пройдет. Нормально. Давайте, двигайте работать.

— Только если ты перестанешь прыгать, как олень, — заворчал Бут. — Выпьешь лекарство и хотя бы час посидишь спокойно.

— Хорошо, обещаю, — вздохнул он с улыбкой. — Мне как раз есть над чем поразмыслить...

Скоро кабинет опустел. Стало тихо. Гарри опустошил стакан с целебным зельем, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и принялся думать.

Попытка воздействовать на него через фальшивую Джинни. Неудачная.

Попытка навредить через заколдованного Денниса. Тоже неудачная.

Целая пачка писем самого противоречивого содержания (ох, надо еще найти подходящий случай рассказать обо всем Джинни. Все-же она должна знать).

Это могла быть очередная личная месть.

Это могло быть связано с его должностью главного аврора.

Пока чудом никто не пострадал, но все эти происшествия не сулили ничего хорошего.

Нечто темное, неведомое снова скалило гнилые зубы в затхлой темноте.

«Tueri bonum», — привычно проговорил про себя Гарри. Половину из своих 27 лет он ежедневно сражался с тьмой и защищал тех, кого любит. И в сердце не было ни капли страха. Он был готов принять бой.