Инженер хаоса (гет)

Апрельским вечером, когда сумерки окрасили Лондон в цвета мокрого асфальта, в гостиной Гриммо-плэйс 12 царила напряжённая тишина. Константин, перебирая провода, идущие от зловещего гудящего ящика в углу, прервал молчание.

— Маховик времени. Мне он нужен. Сейчас.

Сириус, разбирающий старые письма Блэков, поднял голову.

— Их не продают, Кость. Они в Департаменте Тайн. Под семью печатями, под заклятьями, о которых мы с тобой и не слышали.

— Ну, значит, украдём, — невозмутимо заявил Константин, щёлкая выключателем на своём генераторе. — Я знаю, где они лежат. В кино видел.

— В... кино? — Сириус смотрел на него, не понимая, шутит ли он.

— План простой, — продолжил Константин, игнорируя его взгляд. — Маскировка. Ты будешь Люциусом Малфоем. Я — его туповатым прихвостнем, Логаном Крэббом. Твоя задача — убедительно сыграть высокомерного ублюдка и провести меня до Отдела Тайн. Вечером, когда народу мало.

— Оборотное зелье? — предположил Сириус, уже чувствуя, как его втягивают в очередную авантюру.

— Фи, — фыркнул Константин, доставая ящик с магловским гримом и двумя париками — один платиново-белый, другой короткий и мышиного цвета. — Долго, можно обнаружить… Это для любителей понтов. Мы — для дела. Грим, парики, уверенность в себе. Ты же знаешь, как он ходит, говорит?

Сириус кивнул, на лице его появилась хищная ухмылка. Изображать Малфоя-старшего было ему даже приятно.

— Ладно. А дальше? В Отдел Тайн тебя одного не пустят.

— Дальше — самое интересное, — Константин закатал рукав, обнажив сложную татуировку, похожую на схему микропроцессора. — Моя магическая печать. Портальная. Запитка — от этого милого агрегата. — Он похлопал по генератору. — Обычный бензин. Много бензина. И тот самый инвертор, что мы с тобой собрали. Он превращает бензин в магию для телепорта. Она просто проламывает антипортальные барьеры, если они есть. Тревогу поднимем, конечно. Но мы не будем пробираться тайком. Мы телепортируемся прямо к маховику, схватим его и уйдём.

Сириус сомнительно хмыкнул, но глаза его горели. Это было безумием. Но таким, ради которого не жалко и жизни, которой у него и так оставалось в обрез.

* * *

Вечер в Министерстве Магии был тихим. Два мрачных силуэта — высокий и надменный «Люциус Малфой» и приземистый, тупо смотрящий по сторонам «Крэбб» — неспешно проследовали в лифте и вышли на уровне Департамента Тайн. Сириус сыграл свою роль блестяще, его холодное «Посторонись» заставляло клерков шарахаться в стороны.

Оказавшись в тёмном, усыпанном звёздами зале с дверями, Константин кивнул.

— Всё, дальше я. Держись за меня.

Сириус положил руку ему на плечо. Константин прикоснулся к татуировке.

И мир провалился в ад.

Не было привычного щелчка или давления. Вместо этого их со свитом вырвало в вихрь огня и серы. Вокруг, в багровом мареве, проплывали равнины раскалённой лавы, слышались душераздирающие стоны, в потоках пламени мелькали черепа и оскаленные рожи гуманоидов с рогами и копытами. Когтистые лапы тянулись к ним из огня, пытаясь ухватить, сорвать с невидимой траектории.

Сириус закричал. Это был не крик страха, а вопль первобытного ужаса перед абсолютно чужеродным, демоническим измерением. Полет длился всего пару секунд, но они показались вечностью.

Они с грохотом приземлились на холодный каменный пол в совершенно другой комнате — круглой, с высоким куполом, где на полках мерцали странные артефакты. В центре стоял массивный шкаф, испещрённый мерцающими рунами.

Сириус, бледный как смерть, тяжело дышал, опираясь на колени.

— Что... что это было?! — выдохнул он.

Константин, отряхиваясь, посмотрел на него с искренним удивлением.

— А? О, это... портал. Так всегда и выглядит. Я уже привык. Забыл предупредить, сорян.

Прежде чем Сириус успел что-то ответить, их взгляды привлек тот самый шкаф. Чары на нём светились ядовито-зелёным светом, явно предупреждая о смертельной опасности.

— Защита. Забыл, — признался Константин. — Ну и ладно. Марс! Суссур, пожалуйста!

Воздух рядом с ними завихрился, и из появившейся багровой дыры выпал рыжий кот, неся в зубах тот самый чёрный, бархатный цветок.

В тот же миг Сириус почувствовал, как с него спала тёплая, живая мантия, которую он носил всю жизнь. Холод, знакомый до мурашек — холод Азкабана, холод отсутствия магии, — пронзил его до костей. Он почувствовал себя голым, слепым и беспомощным. Руны на шкафу погасли. Чары испарились. Но татуировка на руке Константина и аналогичная, на ошейнике у Марса, светились зловещим, не магическим, а каким-то инфернальным багровым светом — внешняя энергия боролась с подавлением.

Шкаф был теперь просто куском дерева. Константин подошёл и без всякого усилия открыл его. Внутри, на бархатной подушке, лежал изящный золотой механизм — Маховик Времени.

— Всё, пошли, — Константин схватил артефакт, сунул его в рюкзак и снова активировал татуировку.

На этот раз Сириус был готов, но сжать зубы от ужаса пришлось всё равно. Ещё два прыжка через адские ландшафты — и они с грохотом вывалились обратно в гостиную Гриммо-плэйс 12. Генератор в углу яростно ревел, вырабатывая энергию для их бегства.

Константин отключил его. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Сириуса.

Потом Сириус, не говоря ни слова, дошёл до буфета, достал самую крепкую бутыль огненного виски и отпил из горлышка. Руки его дрожали.

— Ты... — он попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. — Этот портал...

— Да, адский, знаю, — Константин неумело похлопал его по плечу. — Но сработало! Смотри! — Он потряс рюкзаком с маховиком.

Сириус смотрел на него пустыми глазами, затем снова поднёс бутылку ко рту.

В этот момент Марс, словно понимая всё, подошёл и начал тереться о его ноги, громко и успокаивающе мурлыча. Сириус опустил руку, запустил пальцы в его рыжую шерсть и закрыл глаза, прислушиваясь к этому простому, живому звуку среди хаоса, который стал его новой реальностью.

Тишина в гостиной стала густой, тяжёлой, как смог после грозы. Гул генератора сменился оглушительной тишиной, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Сириуса и размеренным мурлыканьем Марса.

Константин смотрел на спину Сириуса, на сжатые до белизны костяшки пальцев, вцепившихся в бутылку. Он видел, как тот пытается заглушить не столько страх от адского прыжка, сколько леденящую душу пустоту, наступившую после действия цветка Суссур. Он видел в этой спине всё: и отчаянную храбрость, с которой Сириус пошёл на эту авантюру, и тень его неминуемого конца, который они только что приблизили ещё на один шаг.

Он медленно подошёл и снова, уже не похлопывая, а просто положил руку на его плечо. Жест был неуклюжим, но в нём была вся искренность, на которую он был способен.

— Спасибо... — тихо сказал Константин, и его голос, обычно такой уверенный или язвительный, вдруг стал глухим. — Друг.

Сириус не обернулся, но его плечо под ладонью Константина слегка дрогнуло.

Константин посмотрел на рюкзак с Маховиком, лежащий на столе. Золотой артефакт, способный повернуть время вспять, казался сейчас одновременно и величайшей надеждой, и самым горьким напоминанием.

— Эта штука... — он кивнул в сторону рюкзака, — ...будет спасать людей. Тех, кого ещё не поздно. Тех, чью смерть можно отменить. С её помощью мы... я... смогу переписать самые чёрные дни этой войны.

Он сделал паузу, глотая воздух, который внезапно стал густым и колючим.

— И прости... — его голос сорвался в шёпот, полный беспомощной, леденящей ясности. — ...тебя она спасти не сможет.

Эти слова повисли в воздухе, жёсткие и неумолимые, как приговор. Они знали это оба. Ритуал призыва «Мрачного Вестника» сжёг не тело Сириуса, а саму его судьбу, его нить на ткацком станке времени. Маховик мог вернуть жизнь, отнятую заклятьем или клинком. Но он не мог вернуть то, чего не осталось. Не мог переписать договор, оплаченный не магией, а самой сутью бытия.

Сириус медленно повернулся. Его лицо было серым от усталости и напряжения, но в глазах не было ни упрёка, ни страха. Было лишь странное, горькое спокойствие.

— Я знаю, — просто сказал он. — Я всегда знал. Я покупал не своё спасение. Я покупал его. Его будущее. И если эта штука, — он мотнул головой в сторону рюкзака, — поможет ему выжить в мире после... значит, я купил не зря.

Он отпил ещё один глоток виски, на этот раз его рука была твёрже.

— Так что не извиняйся. Просто... используй её с умом. И когда всё кончится... расскажешь мне, как оно там, в этом будущем, которое мы с тобой для него сварганили. Ладно?

Константин молча кивнул, сжимая его плечо. Слова были не нужны. Они оба стояли на краю пропасти, один — глядя в своё небытие, другой — держа в руках инструмент, способный спасать всех, кроме того, кто был ему ближе всех в этом чужом мире.

А Марс, мурлыча, терся о ноги их обоих, безучастный к метафизическим трагедиям, просто напоминая, что пока они живы, в этом безумном мире всё ещё есть место для простого тепла.