Эхо моей боли (гет)

Летели месяцы, а мы всё танцевали... Нам нравилось это занятие, оно стало неотъемлемой частью нашей жизни. Мы много раз ещё выступали вместе, каждый раз чувствуя особенную магию нашего дуэта.

Причём выступали мы не только с танцами. Постепенно мы начали писать песни, в которых Габи исполнял вокальные партии под свой аккомпанемент на гитаре, а я порой добавляла что-то на синтезаторе или бэк-вокал. С этими песнями мы также выступали в разных местах — от школьных вечеров до небольших городских фестивалей. Это творчество, этот процесс создания чего-то общего, очень сплочал нашу дружбу, делая её ещё глубже и прочнее.

Часто даже в школе нас просили выступить, а после каждого концерта, стоило нам спуститься со сцены, начинались привычные вопросы и комментарии: "Вы так классно смотритесь вместе, почему вы не встречаетесь?" или "Вы так подходите друг другу, вы просто созданы друг для друга!". Сначала, когда мы только начинали вместе выступать и эти слова звучали чаще всего, я действительно задумывалась. Что я вообще к нему чувствую? Неужели я что-то упускаю? Но каждый раз я возвращалась к одному и тому же ответу: я только дружу с ним, ничего больше не было никогда, и быть не может! Да и его, я была уверена, на этот счёт посещали те же мысли. Мы были друзьями, лучшими друзьями, и это устраивало нас обоих.

Никто из нас ни в чём себя не ограничивал. Мы часто проводили время вместе, но не были привязаны друг к другу круглосуточно. Когда не хотели — не проводили время вместе, у каждого была своя личная жизнь, свои увлечения помимо наших общих проектов. Мы далеко не всё время проводили вместе. Однако, что было самым ценным, так это отсутствие секретов друг от друга. Я была в курсе всего, что происходило в его жизни, от незначительных событий до самых важных переживаний. И он, в свою очередь, всегда знал, что происходило в моей жизни. Мы были двумя открытыми книгами, страницы которых можно было читать, не опасаясь обмана или недосказанности. Это была дружба, крепкая как сталь, и лёгкая как пёрышко.

В моей жизни появлялись парни, с которыми я встречалась. Кого-то я, естественно, знакомила с Габи, кого-то нет, но он всегда знал, что каждый из них собой представляет, и высказывал своё мнение, если оно было важно. В его жизни тоже появлялись девушки, но он ни с кем не начинал встречаться. Была дружба. Точно так же, как у нас с ним, но, пожалуй, не настолько глубокая, как наша. О тех девушках я также всегда была в курсе.

Жизнь текла своим чередом, и все вокруг постепенно смирялись с нашей особенной связью. Кира, к примеру, нашла себе парня и перестала уже накручивать меня, будто что-то произойдёт между нами с Габи, и наша дружба оборвётся, как тоненькая нить, натянутая над пропастью. Друзья Габи также перестали лезть в наши с ним отношения, всячески подкалывать его, типа: "прогнулся под девочку" или "как так можно, ты же парень, а танцуешь на сцене с ней!". Все эти нелепые комментарии утихли. Учителя, поначалу говорившие про нас, будто мы такая красивая пара, тоже потихоньку перестали подшучивать. Всё у нас наладилось.

Иногда, правда, мы сами подливали масла в огонь. Один раз мы решили посмотреть, как быстро распространятся слухи про нас. Начали демонстративно ходить за ручку на людях, а потом прятаться в укромном месте и слушать, скажут ли что-то про нас. Слухи по всей школе разлетелись в первый же день, словно лесной пожар! Это было так забавно наблюдать за реакцией окружающих. Трудно, конечно, было потом развеивать эти слухи, но зато было весело, и это главное. Такие моменты только подтверждали, что мы — это мы, и наша дружба выдержит что угодно.