Кто не знает Черри Сью, Гарри Поттера сестру? (джен)

Радость и веселье

Дарит только ночь,

Все мы любим песню

И плясать не прочь,

Если друг надёжный

Гонит прочь печаль

И сердца влечёт в неведомую даль.

— Фильм «Мистер Икс» (1958г.), песня «Праздник пора начать»

Гермиона сидела на кровати, заплетала на ночь снова ставшие непослушными волосы и вспоминала прошедший вечер. Хотя он был несколько омрачён перепалкой с Роном, зато остаток бала они с Виктором Крамом всё продолжали танцевать и разговаривать обо всём на свете. Когда прозвучал заключительный аккорд последнего танца, Виктор учтиво ей поклонился, проводил её до входа в гостиную, поблагодарил за проведённое вместе время и — ушёл на корабль, чтобы завтра встать вовремя. Не то, что французы, с которыми танцевали Парвати и Падма — уже перевалило за полночь, а Парвати всё не было. Лаванда тоже задерживалась. Нет, всё-таки повезло Гермионе с кавалером: Виктор — настоящий джентльмен!

Вдруг на лестнице раздались шаги; кто-то бежал вверх, перепрыгивая через несколько ступенек. Дверь распахнулась, и в спальню четверокурсниц рыжим вихрем влетела Джинни. Она схватилась рукой за столб кровати Гермионы, сделала вокруг него пол-оборота, затем с размаху упала рядом с Гермионой на спину, вытянув руки вверх, и наконец воскликнула:

— Я танцевала с Гарри Поттером!

Следом по лестнице кто-то бежал галопом; в открытую дверь прыгнула Черри и, скача на одной ножке и хлопая в ладоши, ритмично заговорила в такт прыжкам и хлопкам:

— Джинни танцевала с Гарри! Ой, поверить не могу! Наконец-то, наконец-то, Джинни танцевала с Гарри!

Гермиона посмотрела на них с некоторым удивлением. Подождав, пока восторг подруг несколько утихнет, она спокойно произнесла:

— Давайте вы мне всё по порядку расскажете, с самого начала. И закройте, пожалуйста, дверь.

— Ладно, — согласилась Черри. — Только если всё-всё по порядку рассказывать, это долгий рассказ получится.

* * *

А началось всё в тот миг, когда Кубок огня вопреки ожиданиям выбросил имя четвёртого чемпиона школы, которым оказался Гарри. Не вылетело бы имя Гарри из Кубка, не обиделся бы на него Рон, посчитав, что Гарри сам решил попасть на Турнир. Не поссорился бы Рон с Гарри, не решила бы Черри его поддержать: Гермиона, оставив попытки примирить мальчиков, осталась на стороне Гарри, а Черри по своему обыкновению примкнула к меньшинству. К Рону, то есть.

Однако вскоре выяснилось, что общих интересов у Черри и Рона немного. Она была равнодушна к квиддичу, а он — к перекраиванию одежды. То есть, конечно, она вежливо слушала его рассуждения насчёт того, какая команда будет первой в лиге в следующем году, а он дал ей перешить свою парадную мантию и удлинить брюки, из которых постоянно вырастал, но вскоре оба поняли, что им друг с другом неинтересно.

К тому же они оказались очень разными и в моральном плане. Рон считал, что если кто-то сделал что-то плохое, то непременно должен получить по заслугам. Черри же считала, что нужно разобраться, почему он так сделал, и объяснить, что так делать нехорошо. Из-за этого они постоянно спорили, особенно если им случалось пересечься в тот день с Малфоем: Рон всё норовил ему хорошенько врезать, а Черри его останавливала и предлагала просто поговорить со слизеринцем по душам. Малфоя это очень забавляло, а Рону и Черри приходилось друг с другом ругаться.

Черри это очень удивило. Рон понравился ей с первого взгляда своими веснушками и остроумными замечаниями, и раньше ей казалось, что она с радостью вышла бы за него замуж (что не мешало ей одновременно мечтать о браке с доброй половиной знакомых мальчиков). Неужели если бы она действительно выбрала Рона, то оба они изнывали бы от скуки или спорили бы всю оставшуюся жизнь?

С Гермионой и Гарри Рону, конечно, было лучше. Но с Гермионой Рон разговаривал чуть ли не на повышенных тонах, а с Гарри ни в какую не хотел мириться. И тогда, чтобы спасти друга от своего общества, Черри предложила ему временно примкнуть к компании Фреда, Джорджа и Ли Джордана.

— Чтобы заработать денег с продаж их сладостей с заклинаниями? — оживился Рон.

— Да нет, просто так, — ответила Черри. — Зачем же ради денег? Фред и Джордж ведь твои братья.

Рон вздохнул и только рукой махнул. Переубеждать Черри было бесполезно. А Черри расстроилась: вот и ещё одно между ними разногласие — он хватается за любую возможность раздобыть денег, она же, хоть и подрабатывала летом, не хочет денежных расчётов между друзьями и никак не понимает, как Рон может желать долю прибыли собственных братьев.

* * *

Будучи всё ещё не в силах оставить мечтания о возможной свадьбе с Роном, Черри всё-таки согласилась вступить вместе с ним в деловые отношения с близнецами и Ли.

Те выслушали предложение Рона и Черри о сотрудничестве без особенного воодушевления.

— И чем вы нам помочь-то можете? Четверокурсник и второкурсница, — хмыкнул Фред.

— Кто бы говорил! — возразил Рон. — У самих всего по три проходных на СОВ, будто самые умные.

— Эх, братец! Бизнес и школьные предметы — совершенно разные вещи, — заметил Джордж.

— А мы с Роном, может быть, и в том, и в том хороши! — гордо сказала Черри, чтобы поддержать друга.

— Что же, раз так… Вот несколько идей наших будущих разработок, — Фред протянул Рону исписанную бумажку — результат их с Джорджем и Ли недавнего мозгового штурма. — Если до вечера найдёте тридцать заклинаний, которыми можно осуществить что-нибудь из списка, получите шесть сиклей на двоих. Идёт?

Тридцать заклинаний до вечера! Ни у Рона, и у Черри ещё никогда раньше так не кипели мозги, как в тот день. Они расспрашивали старшекурсников, не знают ли они, как заставить мыльные пузыри не лопаться, а отскакивать от поверхности как мячики. Наблюдали за профессорами, чтобы выяснить, каким образом они стирают с доски, чтобы потом применить такое же волшебство к чернилам… К шести вечера заклинаний насчитывалось только семнадцать, и вместо ужина они отправились туда, куда Рона в иных обстоятельствах за уши было не затащить — в библиотеку…

Собственно, шесть сиклей, ради которых они трудились — сумма мизерная, едва-едва хватит на разок посидеть в «Трёх мётлах». Но Рон заверял Черри и себя самого, что когда Фред, Джордж и Ли возьмут их в свою команду, то им, конечно, будет гораздо больше перепадать.

Черри и Рон записали тридцатое заклинание за несколько минут до закрытия библиотеки, успели расставить по полкам позаимствованные книги и с приятным чувством от выполненной работы вышли в коридор. Навстречу им из-за угла вырулили Фред, Джордж и Ли.

— Какой сегодня был вкусный ужин, — сказал Фред, похлопывая себя по животу. Рон облизнулся.

— Да, я просто объелся! А ты? — спросил друга Джордж.

— Слопал три порции пирога с патокой, м-м-м! — протянул Ли и сделал вид, что только теперь заметил Рона и Черри. — А вас почему не было? Дайте угадаю: Рон всё не может добиться от Гарри, как тот стал чемпионом, и в знак протеста устроил голодовку?

— Мы тридцать заклинаний нашли! — радостно ответила Черри до того, как Рон успел огрызнуться в ответ.

— Так-так-так, посмотрим… — Фред просмотрел список. — С пузырями разобрались, хорошо… А чернила? «Эрадо» ведь их полностью сотрёт, без возможности восстановления! Они так ничем от обычных исчезающих чернил не будут отличаться.

— И «Нимиа Амортигуатус» сюда каким образом проскочило? — тыкнул пальцем Джордж.

— Ну, вы ведь хотите сделать такие мантии и шляпы, которые защищают людей от разных заклятий. Есть, конечно, обычное «Протего», которое отбивает заклинания обратно к противнику, — объясняла Черри. — А «Нимиа Амортигуатус» — сложнее, оно невербальное, но зато оно ещё лучше: во-первых, действует даже против очень сильных чар, а во-вторых, оно заклинания не отбивает, а поглощает!

— И чем же это лучше?

— Как чем? Никто не пострадает! Поэтому «Нимиа Амортигуатус» используют мракоборцы на заданиях, чтобы не причинить никому вреда. Я его еле-еле откопала!

— Вот пусть мракоборцы и используют. Если чары противника просто исчезают в никуда, разве это весело? Нет, вещи с таким заклинанием ни за что не продашь на широкий рынок учеников, — покачал головой Джордж.

Так они раскритиковали многие найденные заклинания, и в результате из тридцати заклинаний более-менее полезными сочли только пять.

— Нет, не сработаемся мы с вами, — заключил Ли. — Нет у вас понимания бизнеса. Пойдём, Фред, Джордж.

— Куда вы? — крикнул им вдогонку Рон. — А заплатить нам? По уговору вы нам должны шесть сиклей за тридцать заклинаний.

— Уговор был таким: шесть сиклей за тридцать полезных заклинаний. А вы сколько нашли полезных? Пять? Ну так вот вам сикль на двоих, — Фред достал из кармана маленькую серебряную монетку и бросил брату.

— Но… мы ведь целый день работали! Ужин пропустили! — возмутился Рон.

— Вот дураки-то! — развёл руками Джордж. И скрылся с друзьями за углом, всё не переставая вспоминать, какой вкусный был сегодня пирог с патокой.

Рон понуро уставился на серебряный кругляшок в ладони. И ради этого они с Черри целый день бегали по школе! Черри попыталась его утешить, сказала, что сикль — только его, ей её доля не нужна, но этим лишь сильнее его расстроила, а больше ничего не смогла придумать. И они отправились в гостиную.

* * *

По пути Черри забежала в дамскую комнату и застала там следующую сцену: какая-то ученица Дурмстранга, девушка с двумя чёрными косами, что-то спрашивала у трёх шестикурсниц Хогвартса. Иностранке явно не хватало английского, чтобы объяснить, что ей нужно; она рисовала руками в воздухе прямоугольник и с сильным акцентом спрашивала, «Do any of you have…?» (Есть ли у кого-нибудь из вас…?») Шестикурсницы то ли не могли её понять, то ли только притворялись, а Черри вдруг поняла. Залезла в рюкзак и протянула девушке прокладку. Ей как раз Гермиона подарила годовой запас на день рождения четвёртого ноября, догадавшись, что сама Черри не сможет себе их позволить.

Потом, мóя руки в соседней от Черри раковине, ученица Дурмстранга спросила её имя.

— My name is Cherry (Меня зовут Черри/ Вишенка), — представилась Черри.

— Cherry? As in, from a cherry tree? (Вишенка? В смысле, с вишнёвого дерева?) — не поняла иностранка.

— Это сокращённое имя, меня так зовут все друзья.

— А полное имя?

— Charlotte. (Шарлотта.)

— Не может быть! — воскликнула ученица Дурмстранга, тряхнув косами.

Она закрыла кран и в удивлении уставилась на Черри.

— В чём дело?

— Как же так? Полное имя — Шарлотта, сокращённое — Вишенка… А ведь шарлотку-то из яблок пекут!

— What is char-lot-ka? (Что такое шар-лот-ка?) — теперь настала очередь Черри задавать вопросы.

— Это мы так на моей родине называем яблочный пирог. Вот ведь английский-то язык… Полное — Шарлотта, сокращённое — Вишенка…

— А разве шар-лот-ку нельзя печь с вишней? — спросила Черри.

— А почему бы и нет? — сказала иностранка, немного подумав. — Шарлотка с вишней — это, наверное, очень вкусно! Можно, я тебя буду Шарлоткой называть?

— Я не против! — кивнула Черри. Всякому приятно, когда его с пирогом ассоциируют!

— Кстати, забыла представиться, — сказала ученица Дурмстранга. — Я — Галка. Тоже сокращённое…

— Галка — это на вашей родине тоже какой-нибудь пирог?

— Нет… птичка такая чёрненькая. Много болтает, тащит, что плохо лежит. Зато умная и ловкая. А фамилия у меня — Скворцова. От названия совсем другой птички! Так что мы с тобой — два несовпадения.

— Очень приятно, Галка.

— Взаимно, Шарлотка!

Черри с Галкой вышли наконец в коридор. Рон, зевнув, не спеша отошёл от стены, которую подпирал: он явно заждался подругу.

— Что ты там так долго делала? Тайную комнату открывала, что ли? — пошутил он.

— Нет. С Галкой Скорцовой разговаривали. Про яблочный пирог с вишней…

— Ой, только не это! — воскликнул Рон. — Я только-только примирился с тем, что сегодня не съел пирог с патокой, а ты снова мне напоминаешь…

— А почему не съел пирог? — спросила Галка, которая прислушалась к их разговору. — Только можно вы мне на ходу расскажете? А не то мне обратно на корабль пора…

И Рон поведал Галке о несправедливости прошедшего дня.

— Бедный! — сказала Галка. — Хотел заработать, упустил пирог.

— Да… мне сейчас кажется, что пирог, пожалуй, лучше, чем сикль какой-то, — вздохнул Рон. — Пирог хоть съесть можно.

— Ну так не будешь больше гнаться за деньгами? Вот и правильно. А пирог и испечь можно.

— Ну да, можно. Дома. Летом. Маму попросить. Но лето не скоро…

— Можно и самим в печи испечь, у вас как раз такая на третьем этаже… Как, вы в Хогвартсе не умеете печь пироги? — удивилась Галка. — Ну так я обязательно должна вас научить! Шарлотка с вишней — интересно звучит… Ну, проводили до главного входа — спасибо! Ещё увидимся, Шарлотка!

С тех пор каждый раз, когда девочки в коридоре или в столовой встречались, Черри ей орала:

— Галка!

— Шарлотка! — слышала она всегда в ответ.

Так Черри налаживала международные отношения.

А Рон в конце концов пошёл к Фреду, Джорджу и Ли и попросил, чтобы они его иногда брали с собой потусоваться — в Хогсмид пойти, например. Просто так, без «сотрудничества». А потом и вовсе помирился с Гарри, и всё у него стало как прежде.

* * *

Правда, Галке долго не удавалось выкроить время на то, чтобы научить учеников Хогвартса печь пироги: слишком много было обязанностей на корабле. Это своему любимцу и чемпиону школы Краму директор Каркаров разрешал в любое время по Хогвартсу слоняться, а остальные ученики у него всё время были делом заняты. Галка даже поговорить с Черри могла нечасто.

И тогда Галка предложила научить Черри и её друзей печь пироги во время Святочного бала.

— Во-первых, это единственное время, когда я не обязана быть на уроках или дежурить на корабле, — говорила она. — Во-вторых, ученикам младше четвёртого курса на бал нельзя, если, конечно, у них нет партнёра со старших курсов. Как им, наверное, обидно, что их не пускают на бал! А так они в это время смогут кое-чему полезному научиться. А после еды можно и потанцевать всем вместе.

— А разве ты, Галка, не хочешь сама на бал? Тебе ведь можно, — заметила Черри.

— Как показал случай с твоим другом Роном, человеку иногда важно понять, чего ему самому на самом деле хочется. И мне больше хочется испечь шарлотку с вишней, чем на бал пойти.

Слова Галки о том, что важно делать то, что тебе самой хочется, были слишком чужды Черри. Веяло от них эгоизмом почему-то.

— Да и научить всех младшекурсников печь в печи — дело важное…

Вот это уже похоже было на «старания ради других». И этот мотив Галки был понятен Черри. Поэтому она сразу стала всех друзей и знакомых на «Галкину вечеринку» приглашать.

* * *

В восемь часов все желающие отведать шарлотки с вишней собрались в классе с печью на третьем этаже. Класс был давно заброшен; лет тридцать назад в нём проводились уроки домоводства, но потом этот предмет посчитали недостаточно важным и исключили из расписания Хогвартса. А в Дурмстранге, похоже, до сих пор учились печь.

Все ингредиенты были подготовлены заранее: яйцами, мукой и яблоками с радостью поделились домашние эльфы, а свёрток вяленой вишни Галке прислала по совиной почте её бабушка.

Галка оказалась отличной учительницей домоводства: сначала показывала заклинание для нарезки яблок или взбивания яиц, затем подходила к группкам младшекурсников и проверяла, что они всё делают правильно. Если кому-то случалось рассыпать по всему классу дольки яблок или забрызгать тестом стену, у Галки тут же находилось заклинание, чтобы всё исправить. А как пользоваться волшебной печью Галка объясняла не спеша, чтобы убедиться, что младшекурсники как следует запомнят все правила безопасности, что необходимо соблюдать при пользовании этим пожароопасным сооружением.

Часам к десяти по коридору третьего этажа распространился аромат выпекаемых яблок. На него-то и заглянули по пути с бала Рон, Гарри и Симус Финниган. Все они были не в духе: первый — из-за Гермионы, второй — из-за ссоры друга с Гермионой, третий — из-за того, что Лаванда, заставив его протанцевать в паре четырнадцать раз подряд, на просьбу о передышке громко назвала его неучтивой скотиной и присоединилась заодно с Падмой и Парвати к обществу французов.

— Не понравился бал? — спросила их Галка.

— Какая может быть речь о бале, когда наконец-то можно попробовать шарлотку? — с жаром ответил Рон, поглядывая на печь.

— Ты сделал правильный выбор, мой друг, — кивнула ему Галка и приоткрыла заслонку, чтобы проверить готовность блюда.

Шарлотка с вишней оказалась действительно очень вкусной. Но напекли её столько, что и сами наелись до отвала, и гостей накормили: после Рона, Гарри и Симуса в класс пришла ещё и Джинни со своим партнёром Невиллом. Уж очень ей было интересно, чем её друзья-третьекурсники во время бала занимаются.

После еды по плану вечеринки следовали танцы, и Черри не знала, получатся ли они. Мальчики и в четырнадцать-пятнадцать лет зачастую стеснялись пригласить на бал девушку, а уж в одиннадцать-тринадцать, наверное, и вовсе не отлипнут от стенок и углов, хорошо, если вовсе не сбегут! Но Галка и это продумала.

Она отодвинула столы к краям класса и сказала младшекурсникам, чтобы встали в круг, оставив в середине место для неё. Затем взмахнула палочкой, и из воздуха появился музыкальный инструмент — вроде гитары, только с треугольным корпусом. Ещё один взмах — и струны стали сами по себе наигрывать лёгкие аккорды.

Галка откинула назад чёрные косы, прослушала несколько тактов, а затем пустилась в пляс. Сначала скакала на одном месте в ритм музыке, поочерёдно ставя одну ногу позади другой, потом выхватила из рукава платок и закружилась, распушив юбку сарафана, который надела на праздник вместо мантии.

Секунд через тридцать мелодия стала быстрее. Галка присоединилась к стоящим в кругу и крикнула:

— Ну, кто ещё хочет себя показать?

В центр круга выбежала Астория Гринграсс со Слизерина и показала несколько изящных фигур французской кадрили, которую её с детства учили танцевать в мэноре. Следом за ней выскочил Симус Финниган и сплясал ирландский степ… А уж после него и остальные осмелели. Мелодии меняли ритм, тональность и скорость, а ученики — из тех, конечно, кто посмелее — под общие аплодисменты танцевали кто что умел: кто джайв, кто брейк-данс, кто народные танцы, а Полумна Лавгуд и вовсе свой собственный танец придумала.

А после «круга», как назвала его Галка, включилось радио, по которому как раз в праздничный вечер крутили песни, и ученики, разогревшись и развеселившись, сами собой разделились на отдельные кружки и стали плясать. В каждом кружке было по два-три опытных танцора, которые подхватывали мелодию и придумывали, какие движения лучше всего к ней подойдут, а остальные за ними повторяли и заодно у них учились.

Так вечеринка превратилась в обычную дискотеку. Никто уже не стеснялся — танцевать в компании семи-десяти человек, конечно, не так страшно, как один на один с партнёром. Черри стояла напротив Рона, который оказался настоящим мастером твиста. Справа от Рона старательно повторял его движения Гарри, слева — Джинни…

Вот так и получилось, что Джинни танцевала с Гарри Поттером.

* * *

— То есть, Джинни не в паре танцевала с Гарри, а всего-навсего в одном кружке на дискотеке, — без ожидаемого восторга заключила Гермиона, когда Черри и Джинни закончили наконец свой рассказ.

— Но всё равно ведь с Г а р р и , — Джинни снова легла на кровать подруги и мечтательно прикрыла глаза.

— Гермиона, не нагнетай, пожалуйста, — сказала Черри. — Нам ведь очень весело было. И потом, какая разница, в паре или в кружке?

— То, что вам было весело — это, конечно, замечательно, — согласилась Гермиона, не сбавляя поучительного тона. — Плохо то, что Джинни до сих пор видит в Гарри знаменитого мальчика с обложки журнала. В одном кружке потанцевала — и уже на седьмом небе от счастья!

— Ведь это только начало, — возразила Джинни. — Может быть, через два-три года он меня и на какой-нибудь парный танец пригласит…

— Джинни ведь влюблена в Гарри! Дай ей хоть порадоваться, что их отношения начинаются, ну или почти начинаются, — попросила Черри.

Гермиона вздохнула, подождала, пока Джинни снова примет сидячее положение, и совсем серьёзно сказала:

— Джинни, ты слишком сосредоточена на Гарри. Так нельзя.

В ответ прозвучали два возгласа возмущения.

— Тебе, Джинни, хорошо бы к кому-нибудь ещё присмотреться, — неумолимо продолжала Гермиона. — Может, Гарри и не твоя судьба вовсе, как ты думаешь.

— Как ты можешь так говорить? — запротестовала Черри. — Так ведь и должно быть — увидела, влюбилась, будет любить целый век, только его одного, единственного…

— Напомни-ка, Черри, а тебе самой кто из мальчиков нравится? — поинтересовалась Гермиона.

— Рон Уизли! То есть, с ним лично мне непросто один-на-один общаться, но он такой весёлый и веснушчатый… А ещё — Невилл: всегда говорит то, что думает. А у Патрика такие волосы — закачаешься! Взгляд Алекса — серьёзный такой, просто ах… А Симус Финниган так танцует! А Дин Томас — рисует красиво. Колин Криви — юркий, дело своё хорошо знает, обещал научить меня плёнку проявлять. И Деннис, брат его, тоже ничего. А Джастин? А Кормак? А странный Драко Малфой… кто знает, что кроется в его загадочном сердце?

Черри осеклась. Гермиона смотрела на неё с лёгкой улыбкой, Джинни же едва сдерживала смешки.

— Ой, вот как получается, оказывается… Говорю про «любить только его одного, единственного», а сама, выходит, влюбляюсь во всех подряд… — Черри смущённо почесала в затылке.

— И это тоже, — сказала Гермиона. — Но ты хотя бы… так сказать… рассматриваешь разные варианты. Определяешь для себя, что тебе нравится в каждом из мальчиков. Вот ты назвала первым Рона. Но ведь ты сама недавно убедилась, что он тебе не подходит. И это хорошо! А если бы ты посчитала его «своим единственным», каково тебе до конца своих дней жилось бы?

— Да прижились бы как-нибудь, — пробормотала Черри. — Человек, знаешь ли, неприхотливое животное, легко адаптируется к любым обстоятельствам…

— А вот чтобы не «адаптироваться», а «жить долго и счастливо», нужно тщательно выбирать, — назидательно сказала Гермиона. — Я, например, танцевала сегодня с Виктором, но не строю теперь планы о дальнейшей жизни. Пока думаю, что мне в нём понравилось, а что нет. И делать так надо не только в плане мальчиков, а всё время, понимаете? Спрашивать: нравится ли мне место, где я нахожусь? Дело, которым я занимаюсь? Цель, к которой я стремлюсь?

* * *

— Ой, как это всё трудно, — вздохнула Черри, когда они с Джинни пожелали Гермионе спокойной ночи и отправились чистить зубы. — Всё время определять, что тебе самой нравится.

— Да вовсе нет! — весело возразила ей Джинни. К Гермионе она прислушалась, но даже поучения подруги не смогли заглушить восторг сегодняшнего вечера — Уж я-то знаю, что всем-всем точно сегодня понравилось.

Черри призадумалась.

— Шарлотка с вишней! — воскликнула она. И была, конечно, права.