Альбус Поттер и Турнир Четырех (джен)

В библиотеке в этот час никого не было, что неудивительно, так как был уже поздний вечер. Только в одном углу царило оживление. Там, между бесконечными стеллажами, трое студентов переговаривались и спорили приглушенными голосами.

— А я говорю, надо искать «Жизнеописание Ровены Рэйвенкло», именно она придумала испытание, так как хотела, чтобы все студенты жили в мире. Логично предположить, что и форму отказа придумала она, — деловитый шепот Розы Уизли был еле слышен.

— Не факт! — ей возразил другой голос, по-мальчишески резкий, немного растягивающий слова, — она, может, и придумала это все, но вот форму отказа мог написать кто-то другой.

— Мы же можем просто посмотреть, правда? Хватит спорить! — возмутился третий, спокойный и немного хриплый: Альбус Поттер уже устал от постоянных пререканий Скорпиуса и Розы и хотел только одного — чтобы все это быстрее закончилось.

— Отлично, рыжая! — произнес Скорпиус, — читай жизнеописание, а я, пожалуй, все-таки просмотрю «Тайные ритуалы» Маркуса Верхата…

— Как угодно, — недовольно фыркнула Роза.

Альбус бы тоже с удовольствием сказал, что он тоже что-нибудь просмотрит, прочитает, но огромное количество книг вводило его в уныние: он просто не знал, с какого конца подойти к этим полкам и за какую книгу хвататься. Поттер взял первый попавшийся фолиант, чтобы просто делать вид занятого и увлеченного общим делом.

— Она ничего, ничего не писала про отказ! — в сердцах воскликнула Роза спустя полчаса.

— Я же говорил, зубрилка! — усмехнулся Скорпиус. Усмешки, конечно, не видно, но Альбус точно знал, как изогнулись тонкие губы Малфоя, выражая и снисхождение, и презрение.

— Тогда найди сам! — обиделась Уизли, отворачиваясь к стеллажам.

Тихие шаги заставили всех троих вздрогнуть. Скорпиус уронил книгу, и она упала с громким стуком.

— Люмос! — прошептал чей-то голос и высветил страницы упавшей книги.

— Отказ. Молодцы, детки. Вот только не работает эта форма.

— Лисандр, — выдохнула Роза, — ты нас напугал.

— Не надо говорить за всех, рыжая, — встрял Скорпиус.

Альбус же кинулся к страницам и быстро прочитал вслух:

— «Я отказываюсь от твоей помощи, ибо мой дом дает мне все. Я отказываюсь, но я благодарен. Я отказываюсь, но я буду помнить, что дом всего лишь направляет нас, а не определяет».

— Спасибо! — рассмеялся он, весело смотря на старшего Скамандера, — а то мы уже час не можем найти эту форму!

— От нее нет толка, — мрачно сказал Лисандер, — я уже несколько раз ее произносил — и ничего. Индира так и не может попасть на Рэйвенкло. Шицко тоже давно уже понял. Вы просто еще не проходили древней истории — она с пятого курса начинается. Я сразу понял про отказ, но точной формы нет. Верхат просто изложил это своими словами. Дело в магии и в чем-то еще. Ищи, Поттер, ищи, — насмешливо сказал Лисандер и направился вглубь библиотеки.

— Пинс скоро вернется, — сказал ему Альбус.

— Я быстро, — кинул Лисандер через плечо, — и еще, — он вдруг остановился, — если на вашем змеином факультете хоть кто-то посмеет обидеть Лоркана, то…

— И? — Скорпиус вопросительно изогнул бровь, и вопрос прозвучал с явной насмешкой.

— Я еще не придумал, — ответил Лисандер, — но обязательно придумаю, так своим и передай.

— Я присмотрю за ним, Лис, — тихо сказал Альбус уже в удаляющуюся спину.

Лисандер обернулся и серьезно кивнул.

* * *

Неясные тени и образы проступают сквозь кровавую муть в глазах. Ярость, отчаянная и неконтролируемая, вырывается на свободу, становится трудно дышать: каждый вдох — борьба за жизнь, каждый выдох — хрип измученных легких.

Гарри Поттер привык бороться за свою жизнь, он, как никто другой, знает, что значит стоять у самого края, заглядывая в глаза равнодушной вечности.

И он борется, цепляется за сознание, потому что есть те, ради кого он это делает. Есть Джеймс, Альбус и Лили, его дети, и ради них он снова собирает волю в кулак, чтобы сделать шаг назад.

Когда Гарри открывает глаза, то первое, что он видит, — размытый силуэт Малфоя на фоне распахнутого окна. Драко сидит на подоконнике и лениво покачивает ногой; в руках наполовину скуренная сигарета.

— Не дыми, — морщится Поттер и пытается приподняться. Драко наблюдает за ним внимательно, без привычной насмешки в глазах.

С третьей попытки Гарри удается сесть: он пытается найти очки, смешно хлопая ладонью по полу.

Драко начинает улыбаться. Поттер не видит его усмешки, но слышит тихий смешок и обиженно спрашивает:

— Ну?

— Что «ну»?

— Где моя палочка?..

— А... палочка. Где-то там. Ищи лучше, Поттер, и будет тебе счастье, — говорит Малфой, и голос у него довольный, полный превосходства.

Гарри вспыхивает и пытается призвать свою палочку магией, иногда ему это удавалoсь, все-таки палочка должна слушаться своего владельца. Но сейчас ничего не получается — видимо, совсем нет сил.

Драко смеется, легко и без капли презрения, и Поттер тоже начинает смеяться.

* * *

«Отказ… отказываюсь от дара… форма..» — мысли крутились в голове, и все равно было непонятно. Альбус не мог уснуть, ворочаясь в кровати: то ему казалось, что слишком душно, и он резко отдергивал темно-зеленый полог, невидяще таращась в темноту, то задергивал его обратно, подавляя неосознанное ощущение того, что за ним кто-то пристально наблюдает.

Почему-то вспоминался первый год и распределение. Тогда он безумно хотел на Гриффиндор, хотел быть таким же сильным и храбрым, как и его отец, как все его дяди и тети, герои прошлых лет, сражавшиеся за мир и свободу. Но Гриффиндор не принял его. Зато его принял Слизерин. Альбус чувствовал, что это важно, очень важно сейчас… Слизерин принял… он — слизеринец… он — представитель своего дома…

Внезапно он понял, и догадка оказалась простой до гениальности, настолько простой, что не могло быть по другому.

Вскочив с постели, Альбус, чертыхаясь, стал лихорадочно искать свои вещи, подсвечивая Люмосом. Когда он забрался под кровать, где предположительно находился джемпер, то услышал, как на его постель упало что-то тяжелое, и недовольный голос Забини произнес:

— Поттер, или спи, или убирайся вон!

— Сейчас… — тихо ответил Альбус, выуживая из тумбочки мантию-невидимку. Почему нельзя подождать до утра? Альбус не знал ответа на этот вопрос, просто желание быть первым и ни с чем не сравнимая гордость от того, что он догадался, догадался сам, распирали его изнутри.

Он тихонько проскользнул в гостиную, а оттуда подошел к двери второкурсников. Дверь, ожидаемо, была зачарована. Но это было простейшее запирающее, и Альбус презрительно хмыкнул — уже на первом курсе они могли запирать свою спальню, накидывая защитную сеть, а не просто запирающие чары.

— Алохомора... — прошептал Альбус и осторожно заглянул внутрь.

Второкурсники безмятежно спали, Лоркан нашелся там же, где Альбус его оставил — до чего послушный ребенок!

— Лоркан… давай, поднимайся.

Скамандер-младший по-детски потер глаза кулаком и открыл заспанные глаза.

— Тебе чего? — буркнул он.

— Хочешь на Хаффлпафф? — спросил Альбус, хитро улыбаясь.

Лоркан только кивнул, глаза сразу загорелись интересом, желание спать сразу пропало. Он доверчиво прошел за Альбусом в слизеринскую гостиную.

Камин привычно горел, и отсветы пламени на зеленых стенах казались причудливыми существами, призраками, живущими на этих обитых бархатом стенах.

Лоркан поежился — в гостиной Хаффлпаффа все было по-другому. Там огонь не выглядел таким холодным и мистическим, там было тепло и уютно, а здесь он постоянно мерз.

— Что надо делать? — спросил он мрачно. И Альбус задумался — а действительно, что? Идея перестала казаться такой гениальной, хоть и была все еще привлекательной. Просто Альбус задумался, а того ли он пытается вытащить? Ведь его друг — Скорпиус, и это он сейчас в Гриффиндорской башне среди гриффиндорцев, настроенных, мягко говоря, недоброжелательно.

А если это все произнесет Скорпиус? Почему он должен помогать Лоркану Скамандеру, у которого для этого есть старший брат?

Альбус уставился на огонь, на губах заиграла улыбка. У него все получится. У них. Он вернет Скорпиуса, и Лоркана отправит на Хаффлпафф. И это будет самой настоящей победой в первом испытании.

* * *

Не то, чтобы Гермиона волновалась сильно за Главного аврора, но ей хотелось обсудить с ним поведение Персиваля и его пресловутую программу. А на месте Гарри не оказалось. Тогда Гермиона решила отправиться прямиком на Гриммаулд плейс, так как она, наверное, была единственной изо всех, кому позволялось заходить в этот дом в любое время.

Первое, что ошарашило Гермиону, когда она ступила на светлый ковер гостиной, был резкий запах какого-то зелья. Гермионе оно показалось знакомым, но где именно она его слышала раньше, миссис Уизли вспомнить не могла. Еще в комнате было сильно накурено, но это привычный запах поттеровского дома. После смерти Джинни и отправки детей в Хогвартс Гарри много курил, не выходя во двор, как раньше.

— Гарри? — осторожно позвала Гермиона, подходя к распахнутому окну.

— Может, ты прекратишь на мне виснуть, герой? — раздался насмешливый голос от двери. Гермиона оглянулась: Драко Малфой собственной персоной стоял в дверях гостиной, на его плечо опирался изможденный и небритый Гарри Поттер.

— Гарри.. — ахнула миссис Уизли, бросаясь к Главному аврору.

— О, само Уизли пожаловало…

— Прекрати… — вяло отмахнулся Гарри и приветливо улыбнулся подруге, — привет…

— Привет... — проговорила Гермиона, все еще в недоумении наблюдая странную картину, — что случилось? — спросила она, строго сдвинув брови.

— Дело в том, — сгрузив Поттера обратно на диван, сказал Драко, — что Поттера покусали. И теперь народный герой немного ослаб.

— Кто покусал?.. — растеряно спросила Гермиона, и вдруг в глазах мелькнуло понимание, в них отразился ужас: она невольно прикрыла рот рукой, подавляя вскрик.

— Тедди.. — прошептала она, — нет, нет, нет…

Все встало на свои места: заплаканная Мари-Виктуар, которая вот уже второй день билась в истерике в доме Молли, потому что Тед пропал; отсутствие Главного аврора на рабочем месте, где его безуспешно пытались найти все Уизли, но утешали себя тем, что нет ни его, ни Теда, а, значит, логично предположить, что они вместе.

— Да, — мрачно ответил Драко и шагнул к камину.

— Что ж… отойти в мир иной народному герою я не дал, теперь пора заняться воспитанием подрастающего поколения и наводить порядок на факультете.

— Драко… — окликнул его Гарри, — спасибо.

— В расчете, Поттер. Хогвартс, Слизерин, — и вспышка зеленого пламени на мгновение озарила комнату.

Гермиона задумчиво изучила пустую колбу, забытую на каминной полке.

— Волчье… — проговорила она, принюхавшись, — ну, конечно…

— Меня тошнит от этой отравы, — пожаловался Гарри.

— Ты… ты теперь.. — Гермионе даже страшно было произнести.

— Нет, не думаю… я не знаю, чем Малфой меня откачивал, но определенно, успешно. Лучший зельевар, что б его…

— Как он узнал?

— Я сам попросил помощи.

— У Малфоя? Гарри, где твоя голова?..

— А что? — ощетинился Поттер, — ты бы смогла помочь? Или Рон? Или Флер? Кто?! Он мог помочь, он поддерживает связь с портретом Снейпа, он преподает зельеварение в Хогвартсе. Я вообще хотел, чтобы он помог Тедди, я не думал, что выживу, — тихо закончил Гарри, потянувшись к графину с водой на столике у кровати.

— Вряд ли… — согласилась Гермиона, присаживаясь на краешек дивана, — но ты все-таки такой дурак, — она улыбнулась и потрепала его по спутанным волосам.

Гарри улыбнулся в ответ, и на мгновение ему показалось, что в дом вернулось тепло. Но уже в следующую секунду, Гермиона отстранилась и нахмурилась:

— А где Тедди?

— Я не знаю.

— Третьи сутки, Гарри. Третьи сутки на исходе, — Гермиона выглядела не на шутку встревоженной.

— Я должен найти его раньше… никто не должен узнать, понимаешь?! — Гарри вцепился в руку подруги.

— Мне больно, — она аккуратно высвободила запястье, — мы должны, — поправила Гермиона, — мы должны, и мы его найдем. Где это произошло?

— Слушай, тебе не стоит лезть во все это, — твердо сказал Гарри, — Гермиона, я в состоянии справиться.

— Я и не сомневаюсь, — Гермиона упрямо встряхнула головой, — я и не сомневаюсь, что справишься, но помощь тебе не помешает. Ты же знаешь, что от меня тебе не отделаться.

— Это точно…

* * *

Утро Альбус встретил хоть и не выспавшимся, но в прекрасном расположении духа, ведь сегодня он должен отгадать загадку первого этапа Турнира Четырех — чем не повод чувствовать себя превосходно?

В Большом зале он уверенно встретился с воспаленным взглядом такого же не выспавшегося, но довольного Скорпиуса. Скорпиус степенно кивнул другу и с аппетитом принялся за завтрак.

Альбус выдержал десять минут от начала завтрака и вдруг, поднявшись с места, громко обратился к директору:

— Профессор Макгонагалл, я хочу сделать заявление!

— Прошу вас, мистер Поттер, — Макгонагалл тепло улыбнулась и показала на место перед преподавательскими столами. По залу пробежался шепоток, а Джеймс смотрел на младшего брата чуть ли не с испугом.

— Сегодня, — голос Альбуса чуть дрожал от волнения, ведь он впервые выступал в полной тишине перед таким количеством людей, — здесь и сейчас, я хочу попросить покровительства у основателей. Он подошел к гобелену, изображающему все четыре эмблемы факультета и опустился на колени. Зал ахнул, кто-то вскочил на ноги и начал кричать, Роза Уизли наблюдала за двоюродным братом с любопытством, Лили — с интересом, а Лисандр Скамандер сильно побледнел.

— Тихо! — Макгонагалл призвала студентов к порядку. Все замерли на местах, наблюдая.

— Лоркан Фиделиус Скамандер, Хаффлпафф, — громко сказал он, не поднимаясь, все так же склонив голову.

Лоркан послушно встал с места и встал по правую сторону от Альбуса.

— Скорпиус Гиперион Малфой, Слизерин, — Скорпиус неторопливо подошел и встал слева.

Альбус поднял голову и обвел всех взглядом, в котором читалось явное превосходство. Он и не знал, что сейчас, со стороны выглядит настоящим слизеринцем: с гордой осанкой, с холодным взглядом, в котором отражается желание быть первым и понимание, что ему это удалось.

— Слизерин! Прими не своего. Пусть он чужд тебе, и ты не принял его при Распределении, прими его сейчас, ибо он хитер и горд, потому что в каждом из нас есть эти черты. Я ручаюсь за Лоркана Скамандера, прими его.

Вспыхнувшая в воздухе зеленоватая искорка сначала была практически незаметной, она кружила вокруг Лоркана и вдруг рассыпалась снопом золотисто-зеленых искр, и Лоркан, оглядевший себя, вздрогнул. Его галстук из желто-черного стал серебристо-зеленым, а эмблема на мантии изображала змею, а не барсука.

— С ума сошел?!!! — закричал Лисандр и рванулся вперед, но не смог добежать, потому что наткнулся на невидимый барьер. И замолчал, завороженный голосом Альбуса, который, словно в трансе, произносил слова нараспев:

— Гриффиндор! Прими не своего. Пусть он чужд тебе, и ты не принял его при Распределении, прими сейчас, ибо он храбр, как лев и столь же отважен, потому что в каждом из нас есть эти черты. Я ручаюсь за Скорпиуса Малфоя, прими его, как гриффиндорца, прими, я прошу тебя… Ведь дом не определяет нас, а лишь направляет… прошу…

Вот здесь Альбус не был уверен. Возможно, что эти слова должен был произнести Джеймс, но он чувствовал в себе право просить и за Скорпиуса.

Красное пламя, вспыхнувшее вокруг Скорпиуса, заставило многих вскрикнуть. Скорпиус с достоинством поправил красно-золотой галстук на шее и хищно улыбнулся в сторону притихших гриффиндорцев.

— Он не гриффиндорец! Это — бред! — выкрикнул Джеймс, скривившись: он понял, что Альбус прав. Шицко Ченг усмехнулся и схватился голову, повторяя себе под нос:

— Принять… ну, конечно, чтобы отказаться, надо сначала принять.

Действительно, когда он пытался произнести форму отказа, то есть просто вернуть Лили Поттер на свой факультет, ничего не происходило. Но он не делал этого публично… Поттер… чертов позер…

Альбус поднялся на ноги и посмотрел в сторону преподавателей, ища поддержки. Аберфорт Дамблдор кивнул мальчику, улыбнувшись в усы, и Альбус серьезно кивнул в ответ.

— Для того, чтобы отказаться от чего-либо, нужно сначала это принять. Я просто подумал, что Распределяющая Шляпа распределяет, но дома… дома принимают или нет… я не могу этого объяснить, просто… — Альбус замялся, — вот теперь.. отказ.

— Хаффлпафф, возьми свое. Прими Лоркана Скамандера обратно, ибо он показал себя храбрым и сильным и научил меня видеть дальше, научил меня видеть истину. Я отказываюсь от твоей помощи, ибо мой дом дает мне все. Я отказываюсь, но я благодарен. Я отказываюсь, но я буду помнить, что дом всего лишь направляет нас, а не определяет.

— Слизерин! Прими свое…

Вокруг троих хогвартцев в центре Большого зала вспыхнуло синее пламя, что на мгновение закрыло их от людских глаз, через минуту они снова были перед всеми, в мантиях с эмблемами своих факультетов.

В полной тишине раздались робкие хлопки, и вот уже весь зал громко аплодировал, восхищаясь своим новым героем.

Макгонагалл, стирая слезы с лица (глаза заслезились — наверное, соринка попала…) произнесла:

— Я все равно не понимаю, почему он обратился и к Гриффиндору, и почему Гриффиндор его послушал.

— Это же Поттер, Минерва… — фыркнул сидящий рядом профессор Флитвик, — вспомните Турнир Трех Волшебников, тогда Поттер, помнится, вытащил двоих, вместо одного… С Поттерами все правила отказываются работать…

— Да… но я и подумать не могла, что когда-нибудь буду болеть за Слизерин…