Отрывки из жизни. Глазами героев (гет)

А у меня к тебе влеченье, род недуга.

Проснувшись, я сначала не поняла где нахожусь. Мои мысли были как ленивые сонные мухи. Мне совершенно не хотелось ни о чем думать. Мне было хорошо. Мой взгляд лениво перебегал со светлых стен на елку и потухающий камин, пока не остановился на руке, собственнически лежащей на моей груди. И тут я вспомнила все.

Эта мерзкая гнида, попробовавшая совокупиться со мной. Неизвестно откуда налетевший на него Гарри. Малфой, куда-то меня тащивший. Моя начинающаяся истерика. Малфой, который вдруг поцеловал меня. Малфой, чьи губы вырвали меня из некоего оцепенения, в котором я находилась последние несколько месяцев. Малфой, которого я с такой страстью целовала. Жизнь снова заиграла яркими красками. Малфой, который безумно возбуждал меня лишь одним своим видом и грубой манерой. Оказывается, быть прижатой к стене — это дико пробуждает желание. Малфой, под которым я стонала и извивалась. Малфой, который вдруг (или не вдруг?) ставший Драко. Малфой, который называл меня милой. Так, вот это точно перебор. И вообще, необходимо как можно скорее отсюда сваливать. Нет, не так. Производить тактическое отступление из логова (ага, из самого центра кровати) врага, пока он не проснулся, и мне не пришлось ничего выслушивать. Как-то совершенно нет желания слушать ехидство и оскорбления в свой адрес. Лучше притвориться, что этой ночи не было. Да. Это действительно мудрое решение, Грейнджер, попыталась успокоить я себя и начала осторожно и быстро ползти к краю этого огромного ложе. Уже видя спасительный край, я внезапно почувствовала, что меня схватили за ногу. Взвизгнув, я постаралась скатиться с кровати, но меня жестко дернули назад и подмяли под себя.

Надо мной склонялся разъяренный (нет, к сожалению, это был не милый и добрый соплохвост) Драко Малфой.

— И куда это мы собрались? — Прошипел он.

— Малфой, отпусти. — Теряя слабую надежду вырваться пискнула придавленная я, ну или то, что от меня осталось. — Или хотя бы слезь с меня.

— Грейнджер, вот объясни мне одну вещь. Я что, так тебе противен, что ты бежишь от меня, как от огня?

— Нет, но...

— Так куда ты так торопишься? Или ты струсила? — Подозрительно взглянул этот обольститель.

— Что, да кого мне бояться? — Разозлилась я.

— Ну, мы здесь одни, а я не думаю, что ты вдруг после стольких лет взяла и испугалась меня, значит, ты сама себя напугалась, а, милая? Поверь, ты совсем не страшная. Ты красивая, нежн...

— Не смей называть меня милой! — Окончательно вызверилась я. И вообще, какое право он имеет удерживать меня здесь! Задавать какие-то вопросы! Говорить мне гадости! Так, успокойся, Гермиона, не паникуй, это не страшно, это всего лишь Малфой (ага, с которым ты всего лишь переспала, подумаешь). Он ничего тебе не сделает. А если сделает, Гарри его убьет. Наверное, он меня уже ищет.

— Ага, вот теперь узнаю свою гриффиндорку. Чувствуется боевой задор и сила духа!

— Малфой, что ты несешь? Давай, высказывай все свои гадости и вали, рассказывай кому хочешь, что переспал с этой заучкой Грейнджер! Мне плевать! Только выметайся!

— Идиотка! Ты сама себя слышишь? Что, ради Мерлина, ты тут мелешь? — Проорал он, и я поежилась, заметив сталь и лед в его глазах. Холодных, проникающих в самую душу, глазах.

— Какого хрена ты тут меня удерживаешь? Я не твоя собственность! Не смей на меня орать!

— Дура, кретинка, г...

— Грязнокровка?! Ну, давай же, скажи это!

— Глупая девчонка!

— Конечно, именно это ты и собирался сказать. — С сарказмом произнесла я.

— Нет, я собирался сказать, что люблю тебя.

— Ч-что? — Просипела я вдруг куда-то запропастившимся голосом.

— Я, Драко Люциус Малфой, будучи в трезвом уме и твердой памяти, говорю тебе, Гермиона Джейн Грейнджер, что, не смотря на все твои странности и несуразное поведение, люблю тебя! Люблю твои волосы, которые пахнут шоколадом. Люблю, как ты накручиваешь локон на палец, как мило улыбаешься, как морщишься, когда я вывожу тебя из себя, люблю, то, как ты поправляешь спадающую лямку майки, хотя, будь моя воля, вообще бы ее с тебя снял.

— Подожди-подожди. — Прервала я поток слов. — Ты что?

— Я люблю тебя, Гермиона. — Серьезно сказал этот странный человек. И лед в его глазах начал таять, превратившись в горячий снежный вихрь, тянувший никогда не отрываться от этого безумного, но такого любимого человека. Любимого? Когда я успела в него влюбиться? Я даже не заметила. — Но если ты еще раз переспросишь, то из этой комнаты мы не выйдем еще долго.

— И как ты собираешься исполнить свою угрозу? — Весело спросила я.

— Вот как, — и поцеловал.