Отрывки из жизни. Глазами героев (гет)

Тут сожаление так же уместно,

как перо в заду у свиньи.

Я стоял на платформе, держа в руке чемодан, и ждал, когда появятся Рон с Гермионой. Чувствовал я себя на удивление прекрасно и ново. Будто другой человек, несколько обновленный и повзрослевший. Сегодня утром, смотрясь в зеркало, я увидел там совершенно другого Гарри. У него были яркие зеленые глаза, задорное лицо, подмигнувшее мне, а главное, в очах светилась жизнь и стремление наслаждаться каждой минутой своего существования. Я внезапно осознал, что стал совершенно свободным человеком. Мне 17 и я ученик седьмого курса школы волшебников Хогвартс, Воландеморт побежден и мне нечего больше опасаться и бояться за себя и своих близких.

Вообще, дружба помогла мне в этой нелегкой борьбе: Гермиона всегда поддерживала меня, а Рон мне как брат, без его крепкого плеча мне было бы намного труднее. Хотя Рон и очень важен для меня, но за последние два года мы с Гермионой научились понимать друг друга, стали замечательными друзьями. У меня иногда такое чувство, что мы с ней как Фред и Джордж, только менее шумные. Понимание царит между нами. И хотя некоторые озлобленные личности отпускают грязные шуточки в нашу сторону, мы прекрасно знаем, что наша дружба — это только дружба и ничего другого. Хотя, что это я несу, это не просто дружба, а дар, дарованный мне Гермионой. Ведь именно она на первом курсе проявила настойчивость в развитии наших отношений. И сейчас я безумно благодарен ей за то, что она решила доверить такое сокровище, как свою веру и дружбу именно нам с Роном.

Хм, надо завязывать с этими умными мыслями. Кажется, я сегодня переспал. Обычно мне не свойственно разглядывать себя в зеркало и глядеть, какие там у меня глаза. Я и так красивый. Начинается новый этап моей жизни. "Так, стоп!" — приказал я себе и ухмыльнулся. Я же не древний старец, я мальчишка, пофилософствую потом, а сейчас — жить и веселиться!

Оторвал от размышлений меня громкий смех справа. Малфой и компания. Вот кто стал источником шума. Вообще я стал лучше понимать Малфоя. Может, действительно повзрослел? Он и его семья стали на нашу сторону в битве с Томом Реддлом. Он тоже несколько изменился. Мне кажется, что даже и не перейди он на нашу сторону, я бы все равно понял его. Хотя, возможно, тогда бы просто некого бы было понимать. Я стал уважать его как личность и уже не чувствовал желания при виде него наброситься с кулаками.

Я снова уловил взрыв хохота и прислушался. Малфой рассказывал о том, как этим летом они отдыхали с Пенси у него в поместье, и она училась летать. На словах: "...И, снеся этот жутко надоевший деревянный забор за загоном для лошадей, а затем, живописно пролетев под копытами у лошади, которая после этого действия еще час стояла с выпученными глазами, Пенси наконец-то приземлилась, совершив мягкую посадку на так и не успевшую квакнуть лягушку, мирно сидевшую на кувшинке посередине пруда" — я не удержался и захохотал. Добило меня страдальческое выражение лица Пенси, которая всеми силами пыталась показать, что это не о ней с таким радостным задором повествует Малфой. Нельзя не отметить, что Паркинсон показалась мне очень милой, даже с такой рожицей на лице. Малфой и компания перестали смеяться, как отрезало, и с удивлением и вызовом посмотрели на меня. А я что? Я ничего. Так, стою тут в сторонке, никому не мешаю, от усердия показать, что я так, просто мимо проходил, даже ножкой землю поковырял. Затем улыбнулся, глядя прямо в глаза Малфою и, подмигнув Пенси, мол, не унывай, пошел к Гермионе, которая показалась из-за очень большого дядьки, одетого в зеленый халат с рисунком из летающих пчелок (видимо, другой одежды подходящего размера просто не нашлось), пчелки мельтешили и из-за этого смотреть на странного мага долго было невозможно.

— Гарри Джеймс Поттер! Какого лешего ты вчера ко мне не приехал, а прислал сову с сообщением, что из-за вынужденных обстоятельств переночуешь в "Дырявом котле"? — Грозным тоном, уперев руки в бока и лукаво улыбаясь, вопросила меня Гермиона.

— Ну, Гермиона, обстоятельства были сильно вынужденными. — Невинно протянул я, пряча глаза, в которых прыгали чертенята. — Кстати, кто такой леший? Что-то типа Воландеморта?

— Ой, Гарри, — сквозь смех протянула Гермиона, — Леший — это хозяин леса в представлении некоторых народов. А сильно вынужденные обстоятельства, как я понимаю, имели бюст четвертого размера и огромные глазки?

Ну, я же говорю, что она меня понимает.

— Неет, моя дорогая, бюст был всего лишь третьего размера, а глазки средние, зато ноги от ушей!

И мы дружно рассмеялись.

А все дело в том, что Сириус, с которым я теперь живу, решил просветить меня в плане девушек. И взялся за это дело слишком рьяно. Не то чтобы с девушками у меня были проблемы, но некоторые советы крестного я запомнил. Как, например, что не стоит хватать девушку за понравившиеся части тела и приставать к ним с дешевым букетом цветов. И вот вчера он устроил мне очередное свидание с потрясающей на вид девушкой, но мозгами она, к сожалению, не блистала. Вы заметили слово очередное? Правильно, это был не первый раз. И я уже несколько раз жаловался Гермионе на слишком сильное рвение Сириуса. А что делать, в девушках мне важна не только внешность, но и ум. Избаловала меня Гермиона, что сказать. Но крестный считал, что для практики все равно, а вот когда придет время строить долгие отношения, тогда и будешь привередничать. На такие заявления я выражал бурный протест, грозя тем, что заинтересуюсь мальчиками. Но, не смотря на все мои угрозы, крестный был непреклонен, и от свиданий мне никак не удавалось отвертеться.

— И что это мы тут улыбаемся? — Весело спросил подошедший Рон.

— Да тут Гарри повествует о своих победах, — задыхаясь от смеха, пробормотала Гермиона.

— О, — живо заинтересовался Рон, — а поподробнее?

—Ну, уж нет, — вознегодовал я.

Рон уже было хотел что-то возразить, но тут к нам подошел Малфой.

Гарантия мира: закопать топор

войны вместе с врагом.

Странные события произошли за последние несколько лет. Начнем с того, что Поттер наконец-то удосужился победить Воландеморта, а наша семья оказала ему в этом поддержку. Вам кажется это странным? А вот мне нисколько. Конечно, Малфои — это не добренькие и не светленькие волшебники. Малфои — это великая сила и мощь, сокрушить которую очень трудно. Хотя Реддлу удалось пошатнуть наше величие. Но что поделать. Семья для нас важнее всего. Вот и пришлось поддерживать безумную тетушку Беллу в ее страсти к Воландеморту. Хотя я говорил отцу еще в шесть лет, что крыша у нее сдвинулась с положенного места уже давно и бесследно. Конечно, мой отец в самом начале возвышения Лорда тоже попал под его обаяние и его идеи. Мир без грязнокровок и власть. Мало кто может устоять. Хотя, надо ему поаплодировать, папа очень быстро понял, что у Лорда, мягко выражаясь, не все дома, но было поздно. Под прицелом оказалась наша семья.

Мои родители — не совсем те, кем кажутся на людях. Все видят нас холодными и высокомерными аристократами, да так оно и есть. Воспитание не пропьешь, хотя попытки были. Люциус так вообще внушает ужас и желание преклоняться перед ним лишь одним своим появлением и вскользь брошенным взглядом. Мать кажется хрупкой и надменной, привыкшей подчиняться отцу. Но половина всего, что видят люди — это лишь игра и умение держать лицо. Дома, если Нарциссе что-то не нравится, она сразу же высказывает свое мнение и отец старается все срочно исправить. Некоторым может показаться, что они вместе лишь из-за того, что когда-то их родители решили создать выгодную партию своим детям. Но это не так. Конечно, мои родители редко ссорятся, да и в ссорах дело никогда не доходит до криков и швыряния вещей об стену, они никогда не говорят о своих чувствах открыто. Любовь у них тихая и спокойная. Мне кажется, что они как две половинки одного целого, соединенные вместе, прекрасно дополняют друг друга. Вечерами они часто сидят на балконе и, держась за руки, спокойно беседуют. Наблюдая за ними, мне хочется когда-нибудь вот так же сидеть со своей супругой умиротворенным и знать, что меня любят и понимают.

Ну а пока, я всецело наслаждаюсь свободой и не обременен лишней совестью и скромностью. Поэтому с девушками проблем у меня нет. Я молод и красив. А теперь еще и полностью свободен от Воландеморта. Конечно, пройти мимо Гарри Поттера и не сказать какую-либо колкость я не способен, но желания унизить и причинить боль, уже нет. Моя детская обида и чрезмерная гордость прошли. Почти все слизеринцы хоть немного, но сбросили свои маски. Конечно, мы никогда полностью их не снимем. Но и общаться, как на великосветских раутах и презирать всех подряд мы больше не намерены. В кругу своих друзей я теперь могу позволить себе улыбаться и шутить. Свобода опьяняет. Мне иногда снится сон, будто я стою на вершине холма, вокруг легкий туман, а внизу, сколько хватает глаз, разбегаются множество дорог. Выбор огромен. И просыпаясь, я уже не испытываю страха перед завтрашним днем, а чувствую предвкушение и желание наслаждаться жизнью.

Этим летом во многих поместьях, не исключая и Малфой-мэнор, гремели развязные вечеринки, дети почувствовали вкус легкости и родители закрывали на все глаза (конечно, у взрослых были свои вечеринки). Ну, почти на все. Помню, сидел я на террасе, скучал, и тут трансгрессирует домовик с сообщением, что за воротами замка стоит (покачиваясь и кренясь во все стороны) изрядно подвыпившая компания и требует молодого хозяина, меня то есть. Вот и до меня добрались, значит. А я думал, они уже кончили праздновать или вовсе до меня не доберутся. Нет, спьяну все возможно. Лениво встав с кресла, не спеша побрел к воротам. Там моим глазам предстала чудная картина: Креб и Гойл подпирали своими тушками ворота, временами перекатывая друг другу бутылку коньяка. Забини сидел с Паркинсон на метле и распевал похабные частушки.

— Как-то осенью с братаном

Заглянули мы к путанам.

Нам понравилось. Домой

Воротились лишь весной.

Я обычно, как напьюсь,

Головой об стенку бьюсь.

То ли вредно мне спиртное,

То ли это возрастное.

— Блейз! Хватит изгаляться. Ты, похоже, уже готов к тому, чтобы идти в объятия Морфея. — Попытался перекричать его я.

Но не тут-то было.

— В объятия, это прекрасно. Кто хочет составить мне компанию? Девочки, вы где? — И вдруг без перехода — Драаако, а ты меня уважаешь? — заплетающимся языком спросил Забини. И выдал:

— На горе стоит автобус,

Под горою шесть девчат—

Две смеются, две ебутся,

Две отъебанных лежат.

По реке плывет топор,

Из села Кукуева.

Ну и пусть себе плывет,

Железяка хуева.

— Фи, Забини, не ожидал от тебя такого. Ты как малолетка, дорвавшийся до родительских запасов. Да и девушка рядом. Все-таки, воспитание можно пропить. — Поморщился я.

— Пардон, мадам. Совершенно про вас забыл. — Повернулся Забини, обращаясь к Пенси.

В этот момент мне стало жаль ее. Она сидела, совершенно трезвая, вцепившись в метлу одной рукой, а другой в Блейза и тряслась от страха. Вообще в нашей компании все знают, как она боится метел. Поэтому всегда предпочитает им трансгрессию. Совершенно не понимаю, как Забини затащил ее на этот кусок дерева. Вызвав домовика и отправив Блейза спать, левитировал до ближайших кустов Креба и Гойла. Ну а что? Свежий воздух еще никому не помешал. Попутно порадовался, что родители прибудут вечером и не застанут вокальных воплей некоторых перебравших личностей. И занялся Паркинсон.

— Как ты вообще оказалась на метле, а?

— Пьяная была, вот и полезла, — буркнула Пенси. — А как взлетели, так весь хмель и вышел.

— Да уж. Ну что, пойдем в дом, чаю попьем, успокоишься.

— Надо же, сам Драко Малфой проявляет заботу о ближнем. — Съязвила Паркинсон.

— Пенси, мне действительно очень жаль, что я не смог появиться на твоем Дне Рожденье. Ты же знаешь, что ты мой друг. Не застрянь я в министерстве, я бы непременно прибыл. Все, хватит разводить демагогию. Я же извинился. И большего ты от меня не дождешься.

— Не забывай, Драко, что я не одна из твоих бесконечных девок, которые мечтают залезть к тебе в постель, что ты им и позволяешь, и не смей разговаривать со мной в таком тоне!

Я устало вздохнул и потер виски. Голова разболелась нещадно.

— Прости, Пенси, ты ведь знаешь, что очень много значишь для меня. И я искренне сожалею. Просто я действительно очень устал. Министр меня достал. Он еще раз хотел выслушать все про тот день, когда был убит Воландеморт. Хорошо, что потом пришел отец и министр попробовал выпросить деньги на восстановление чего-то там очень ценного. Но ты же знаешь Люциуса. Пока он не выбил из Фаджа всевозможные привилегия для себя, денег не дал. В общем, переговоры были долгими.

— Ладно, Драко Люциус Малфой, я действительно набросилась на тебя зря. Просто несколько разозлилась и обиделась. Да еще и этот полет меня добил. — Примирительным тоном промолвила Пенс.

Ну а за тем началось то, что моим родителям очень не понравилось. Мы решили выпить. Отметить такой славный день, как появление Пенси на свет, а еще мне очень хотелось не чувствовать этой ноющей боли в голове. Надо сказать, что мы несколько перебрали. Когда на полу валялись две пустые бутылки коньяка, а приползший на запах халявной выпивки Блейз, видок которого оставлял желать лучшего, ибо одет он был (хотя вернее сказать, полураздет) только в зеленые пижамные штаны и синий галстук, завязанный на шее в кривой бант, мы все втроем решили поиграть в бутылочку на желания. Попутно я вспомнил, что в баре есть еще бутылка и игра пошла вообще весело. Все шло просто отлично, пока Блейз не загадал Пенси пролететь кружок вокруг поместья.

— Давай, просто сядь на нее и лети. — Уговаривали мы Паркинсон.

— Отлично.

— Давай.

— Я сажусь.

— Садись.

— Сажусь.

— Ты все еще здесь.

— Лечу.

— Ты стоишь.

— Завянь.

И с этими словами Пенси полетела. Закончилось все растрепанной прической, сломанным забором, чуть не родившим конем и вышедшим из берегов прудом, в который так удачно приземлилась Пенс. Лягушке удалось спастись. И в этот момент к нам подошли сильно удивленные родители. Вот же, как не вовремя принесла их нелегкая! Забини аж сплюнул от избытка чувств, а мокрая Пенси превратилась в красно-мокрую. А я понял, что нам хана. Блейза просто выслали домой. А мы потом еще час лазили по кустам и искали Креба с Гойлом. Их тоже выслали. И после этого взоры родителей обратились к нам. И я понял, что грядет страшное. Нас наказали. Меня и Пенси. Отправили вместо домовиков готовить обед. Хорошо, что не пришлось выслушивать лекцию от отца на тему, как правильно полагается вести уважающим себя аристократам. И мы поплелись на кухню. А что нам еще было делать? Все равно антипохмельное зелье стояло в тайнике за шкафом для посуды.

— Всегда знала, что твои родители — звери. Но чтобы настолько?

— Да, этого и я не ожидал. И что мы будем готовить? Я даже не представляю, как включается плита.

— Ну, может, у вас есть какая-нибудь кулинарная книга?

— Пенси, ты гений! Расцеловал бы, да приличия не позволяют.

И мы бросились искать книгу. На удивление, сначала все шло хорошо. Книга нашлась быстро. Что готовить, мы тоже решили мигом: посоветовались с эльфами и в виде простого блюда они подсказали испечь блины. И нам даже удалось замесить тесто. А вот дальше началось.

— Черт, Пенси, у тебя уже восьмой блин комом. Нахрен блины, лепи комочки!

— Ну и буду! Сам бы что-нибудь сготовил. Быстрое и простое.

— А, ну это легко. Хлеб и картошка!

— Драко, а, может, мы выпьем немного, чтобы легче работалось?

— Нет, Пенс, алкоголь не помогает решать проблемы. Впрочем, и у молока тот же эффект...

В общем, что-то мы сготовили. Вот только как специалист по зельям, есть я это категорически не рекомендую.

— И что это?

— Дрянь.

— Пусть дрянь. Зато смотри как много!

Когда мы показали творения наших рук Нарциссе, она сжалилась и отменила наказание. Пробовать категорически отказалась. А Пенси осталась у нас до конца каникул. Пьяные компании трансгрессировали стороной. Иногда нам становилось скучно и мы аппарировали в маггловский мир. Особенно здорово было сидеть на окне какого-нибудь ресторана и плеваться косточками от черешни по прохожим. Хорошо, когда не испытываешь недостатка в средствах. Можно ни о чем не беспокоиться. Так в праздности и прошел месяц. И вот я стою на вокзале в компании слизеринцев и повествую о полете Пенси. И вдруг рядом раздается смех. Я прервал рассказ, повернулся, да так и замер. Смеялся Поттер. Не зло так, а весело. И вообще он выглядел так, будто сейчас взлетит. Необремененным. Затем вообще началось странное. Независимо так поковырял землю ногой, мол, подумаешь, посмеялся над шуткой Малфоя, вроде обычное дело. А затем улыбнулся мне и подмигнул Пенси, которая стала напоминать того несчастного коня, чуть не ставшего мамой. И спокойно пошел на встречу своей маггловской подружке.

— Чего это с ним? — Спросила Паркинсон.

— Ну, тут два варианта. Либо упал с метлы и приложился головой, либо повзрослел. Хотя первый вариант кажется более правдивым. — Ответил я.

— А Грейнджер ничего, — присвистнул Блейз, — ножки точеные. И как это она решилась на такое короткое платье?

— Забини, что с тобой случилось за лето? То паршивые частушки распеваешь, то тебя невозможно застать трезвым, то вдруг не пропускаешь ни одной юбки. — Вяло поинтересовался я, тем временем разглядывая грязнокровку. Она была действительно ничего. Смотря на нее, я почувствовал тепло и уют. И в голове сразу же всплыла картинка горевшего камина. Дрова уютно потрескивали. А рядом стояла ель, и от нее веяло запахом свежести и немного цитрусами. Почему-то я не сомневался, что от Грейнджер именно так и должно пахнуть. Слегка тряхнул головой, отгоняя наваждение. А еще промелькнула шальная мысль, что с гриффиндорками я еще не спал.

— Малфоой! Ты меня слышишь, нет? Я тебе второй раз повторяю, что скоро стану обычным интеллигентным и менее распутным Блейзом. Просто за лето решил расслабиться как следует, но моя сущность скоро станет прежней. А пока мой мозг временно в отключке. Завтра я снова стану собой: воспитанным, умным, веселым и безумно сексуальным Блейзом Забини.

— Ну кто бы сомневался. Твои безумные идеи когда-нибудь закончатся тем, что тебя вынесут вперед ногами, а мне придется произносить хвалебную оду в твою честь, стоя у свежевырытой могилы на продуваемом всеми ветрами семейном кладбище. Не дай Мерлин, еще и простыну там. — Ответил я. — Как тебе вообще такая идея в голову пришла? Отключить мозг и жить инстинктами? По-моему, тебе его с самого рождения не додали.

— Да ну вас, ваше слизеринское высочество. — С сарказмом пробурчал Блейз. И задумчиво стал разглядывать грязнокровку и подошедшего Уизела. — А интересно, этот слизняк с ней уже спал? Было бы жаль, если бы такая крошка досталась тупому нищеброду.

— А вот это мы сейчас и выясним. — Неожиданно даже для себя сказал я и пошел к золотому трио.

Ты всё летаешь — земли не касаешься,

А я до утра за тобою шатаюсь,

Танцы снимаю, фигура исправится,

Язык изучаю — пытаюсь понравиться.

Ты ускользаешь между мирами,

А я посылаю тебе песню не с нами.

Ты объявляешь танго в Париже,

А я репетирую соло на крыше.

Как странно понимать, что вот, война закончилась, а ты хоть и почувствовал свободу, но еще не привык к новому миру. К миру, где тебе ничего не угрожает, к миру, где ты не просыпаешься в слезах от приснившегося кошмара, к миру, где ты можешь перестать бояться за Гарри, к миру, где Малфои на твоей стороне. Кстати о Малфоях. Они нас всех удивили. Оказывается, у них еще сохранилось немного ума, чтобы восстать против своего господина, хотя, наблюдая за поведением их семьи в последней битве, я немного изменила свое мнение о них. Начнем с того, что они рьяно защищали друг друга. И когда Нарциссу схватил Сивый и потребовал от Люциуса бросить палочку и встать на колени, то он это выполнил не задумываясь. Я уже было направилась к ним, чтобы помочь, но тут Драко вырвался из оцепления и выбил палочку у Сивого. А еще запомнилась фраза, брошенная Люциусом после того, как Сивый был повержен: "Никто не смеет причинять боль моей семье. Ты знал это. И поплатился." Собственно, я считала, что Люциусу наплевать на семью, но оказалось, что это лишь маска. Как я это поняла? Ведь сколько раз я слышала, как он властно разговаривал с женой и сыном. Как высокомерно и холодно держался с ними, будто он выше их. А все это оказалась лишь игра. В пылу схватки я видела, как нежно и бережно он выносит раненую жену. Как, не обращая ни на кого внимания и не заботясь о собственной безопасности, проносит ее через ряды Пожирателей к мадам Помфри, как бережно целует ее руки. Как судорожно обнимает сына.

Что-то я отвлеклась. Мне еще нужно найти Гарри и попенять за то, что не прибыл вчера. Я жутко соскучилась за это лето. Гарри. Никогда не думала, что у нас будут такие теплые дружеские отношения. Я рада, что у меня есть такой друг. В последнее время он стал более живым, более безалаберным и веселым. И мне это нравится. В его глазах уже нет той боли, что хранилась там все эти годы. Жаль, что только Рон после войны стал немного напрягать. По-моему, она далась ему тяжелее, чем нам. Он всегда был несколько эмоционален, но в последние полгода все стало намного сложнее. Почему-то ему взбрело в голову, что мы с ним отличная пара. Сколько раз он устраивал мне истерики своей ревностью. Ревновал даже к Гарри, что просто смешно. Что заставило его думать, что я когда-нибудь стану его девушкой? Не знаю. Я стараюсь не обращать на это внимания, но иногда так и хочется огреть его увесистым томиком по нумерологии. Он приятный парень, но совершенно мне не подходит. Хотя Молли думает иначе. Но я не хочу сидеть дома, рожать детей и непрестанно готовить. Может быть, если бы война не закончилась, я бы вышла замуж за Рона, но теперь мне хочется жить, а не существовать. Да, я несколько изменилась. Стала более циничной и жесткой. Но в то же время и более легкой, что ли. Мне хочется иногда быть более легкомысленной. Именно поэтому Джинни сегодня удалось уговорить меня одеть это короткое платье. Оно красивое и мне идет. И я признаю это.

О, вот и Гарри. Ну наконец-то. Я радостно улыбаюсь и иду ему на встречу. Хотя попенять ему за вчерашнее надо, определенно надо. Ну что же, как я и думала, не приехал он вчера из-за Сириуса. Он сам еще мальчишка. Хотя лучшего крестного еще поискать надо. Вот и Рон к нам присоединился, надо бы идти садиться на поезд, но тут к нам подошел Малфой. А он ничего, промелькнуло у меня в голове, и пахнет снегом и вишней, прежде чем я успела отогнать эти странные мысли.

— Поттер, странно тебя видеть. Я думал, что раз ты теперь еще более знаменит, то не удостоишь нашу скромную школу своим святым ликом. — Растягивая слова, небрежно бросил Малфой.

— Знаешь, Малфой, я боялся, что если оставить тебя в школе одного, то все девушки достанутся тебе, а на мою скромную долю ничего не перепадет. — С улыбкой сказал Гарри.

— Удивил, Поттер, приятно удивил. — Действительно озадаченным тоном сказал Малфой. Даже слова от избытка чувств растягивать забыл.

— Да что ты с ним вообще разговариваешь?! — Взъярился Рон. — Это же мерзкий хорек!

— Уизли, захлопни пасть, не с тобой беседу веду.

— Что? Да как ты смеешь меня затыкать, ты... Но тут Малфой резко оборвал Рона.

— Слушай, да ты совсем нервный стал! Тебе это... успокоиться надо. Может тебе съездить куда-нибудь?... В челюсть, например... — Медленно сказал Малфой.

— Ах ты, грязный подонок! Да я тебе сейчас так въебу, что папочка потом не поможет! — Совершенно потерял над собой контроль Рон. При этом он стал похож на мерзкий перезревший помидор. Казалось, вонючая жижа так и брызнет сейчас во все стороны, и я немного отодвинулась, так, на всякий случай.

— Если крик в споре — аргумент, то кулак — доказательство, да, Визли? И вообще, причем тут мой отец? Не вижу логики. Да, а тебя не учили, что употреблять такие слова при даме, — при этом Малфой кивнул на меня, — совершенно не комильфо? Ах да, я же забыл, что манерами ты не блещешь. Я не понимаю, как у такого воспитанного и довольно приятного человека, как твой отец, родилось что-то подобное, как ты?

— Ты чего подошел, а, Малфой? — на удивление вежливо спросил Гарри, при этом старательно придерживая еще больше (хотя куда уж больше?) покрасневшего Рона. — Если спросить чего, так валяй.

— Да вот ребята интересуются, — с мерзкой ухмылкой начал Малфой, — спит ли Грейнджер с Уизли? Хотя, побыв в вашей компании одну минуту, мне совершенно ясно становится то, что это вряд ли. Не так ли, Грейнджер?

— Малфой, какое вам до этого дело? — Холодно отозвалась я, чувствуя омерзение при одной мысли о половом акте с Роном. — Заняться больше нечем?

Наверное, Драко заметил невольно проступившую брезгливость на моем лице, так как сказал:

— Понимаю, Грейнджер, вопрос снят. А заняться действительно нечем. А у тебя есть варианты, как скрасить мою скуку? — Вдруг подмигнул мне Малфой.

— Я тебе не клоун, весели себя сам.

— Что ты, милая, я этим не занимаюсь. Это вон у Уизли правая рука лучший друг, а я до такого не опускаюсь. Кстати, красивое платье. Поттер, приятно было повидаться. — И, не обращая внимание на пыхтевшего в стальной хватке Гарри Рона, мягко развернувшись, направился к своей компании.

— Странный Малфой какой-то. Может, ему на голову кирпич упал? — Пробормотала я.

— Рон! Да прекрати ты уже! — Прикрикнул Гарри. — Ведешь себя, ну чисто капризный младенец с грязным ртом.

— Как? Гарри, ты что, на стороне этого хорька?

— Рон, ты мой друг, но если ты и дальше будешь так себя вести, я тебе врежу. Повзрослей, наконец. Кстати, Малфой прав, следил бы ты за языком, не в Дырявом котле сидишь, тут девушка рядом стоит. — Поморщился Гарри.

— Кстати, чего это Малфой так заинтересовался Гермионой? Ты что, не заметил, как он с ней разговаривал? — Подозрительно прошипел Рон.

— Нормально он с ней разговаривал, вежливо задал вопрос, сильно не нарывался, можно сказать, был сама вежливость, не обзывал Гермиону грязнокровкой, сделал комплимент. Поймите, я так устал от войны, что совершенно не хочу больше ругаться с Малфоем. Если мы сможем нормально сосуществовать на одной территории, я буду очень рад.— Устало сказал Гарри. — Да, Гермиона, платье действительно шикарное, тебе очень идет. — Улыбнулся он мне.

— Спасибо. Мальчики, может, уже пойдем садиться? Поезд вот-вот тронется. К тому же я очень хочу почитать новую книгу. Называется "Причины, повлекшие волшебников XVI века перестать общаться с магглами. Полное описание обычаев, местности, традиций и фольклора."

— Ты как всегда неисправима, Гермиона. — Подхватывая свой и мой чемоданы, на ходу бросил Гарри.

Нет более богов, стал богом человек,

Но без любви сей бог — калека из калек.

Мерлин, что происходит с этим миром? Поттер не бесится от каждого моего слова. Грейнджер спокойно реагирует на самые непристойные вопросы (хотя этот еще очень даже скромный, вот спроси я, какую позу она любит или что ее заводит... СТОП! Хватит думать о Грейнджер!). Только Визли визжит по каждому поводу. Хоть что-то не меняется. Стою в конце поезда и курю в окно, пытаясь выбросить из головы соблазнительные картинки с участием грязнокровки. Что со мной? Может, это не Поттер ударился головой, а я? И тут, словно материализовавшись из моих мыслей, в коридоре появился золотой мальчик. Оглянувшись и увидев меня, подошел.

— Что это было на перроне, а, Малфой?

— Ты о чем, выражайся яснее, иначе велик шанс, что тебя не поймут. В конкретно данном случае этот шанс как раз и выпал.

— Не ерничай. Я о твоем странном поведении. Не пытаешься меня оскорблять, не обозвал Гермиону, был тих и спокоен, даже вежлив. Что случилось с занудным и презрительным слизеринцем?

— Знаешь, Поттер, я могу задать тебе тот же вопрос.

— А я решил повзрослеть. Такие вот дела. Надоело собачиться с тобой по каждому поводу. Надоела эта война. Хочется мира и спокойствия. Хотя от некоторого веселья я бы не отказался. Слышал, да и видел, на слизерине есть потрясающие девчонки, может, познакомишь? И, если ты не против, я бы хотел с тобой дружить. Но, если ты отклонишь мою ладонь, как глупо это сделал я на первом курсе, я пойму.

И тут Поттер протягивает мне свою длань дружбы. Малфои вообще почти всегда могут сдержать свои эмоции. Но тут у меня просто был шок. В голове пронеслись десятки разных вариантов. Вплоть до того, чтобы врезать ему по морде и уйти в свое купе. Но я быстро взял себя в руки. Да и как я уже говорил, детская гордость давно прошла. И после нескольких секунд раздумий ответил на рукопожатие.

— Ну вот и здорово, не хотелось бы мне и дальше с тобой ругаться. Кстати, не знал, что ты умеешь смеяться. По-человечески так. Был приятно удивлен. А что, Пенси действительно плюхнулась в пруд? — Вид у Поттера моментально с серьезного стал озорным.

— Умею, Поттер, я много чего умею. Кстати, возьми себе на заметку, что Пенси не плюхнулась, а красиво вписалась в него. И не смей сказать как-то иначе при ней.

— А она ничего. — Задумчиво протянул Поттер.

— Так понравилась? — Хмыкнул я.

— Ага. Ну так что, познакомишь меня со слизеринками?

— Если только ты меня с гриффиндорками. — Я думал, Поттер разозлится, но нет.

— Заметано. Кстати, курить вредно, можно стать импотентом. — Ухмыльнулся Поттер.

— Да пошел ты, шрамоголовый.

— Зато хоть не прилизанный. — Бросил он и скрылся в своем купе.

Что за странные дела творятся в Датском королевстве? Мы только что спокойно общались с Поттером и не поубивали друг друга. И он сам предложил мне дружбу. Если так пойдет и дальше, все мечты Дамблдора осуществятся и ему придется придумывать новые. Тут как раз воображение подкинуло картинку: мы с Поттером мирно сидим и пьем чай в кабинете директора, решая, куда поехать отдыхать семьями, а директор смотрит на нас печальными глазками и грустно грызет карамельку. Что за странные бредни творятся в моей голове? Так и не поставив себе диагноз, пошел в свое купе. Остальная часть поездки прошла довольно скучно. Вот и Хогвартс. Как ни странно, я люблю этот замок. Он напоминает мне наше поместье. Здесь спокойно и чувствуешь себя в безопасности (если забыть запретный лес, озеро, гремучую иву, разнообразных жутких зверей этого придурка Хагрида, разные ловушки в замке, а так очень безопасно, ага). А вот на ужине директор удивил. Назначил Грейнджер (не этим удивил) и меня (вот этим удивил) старостами школы. Вяло принимаю поздравления. Возиться с проблемами, документами. Хотя, есть в этом и положительный момент — отдельная спальня.

На следующий день первым уроком у меня стояло маггловедение. Вместе с гриффиндорцами. Ну кто бы сомневался. Нет, чтобы поставить зелья, Снейп бы быстро разогнал остатки летнего настроения и лень. Зайдя в класс, огляделся. Почти все были студенты красно-золотого факультета. Из наших сидело только четыре человека. Окинув помещение взглядом еще раз, ухмыльнулся, так как пустое место было только рядом с Грейнжер. Везет мне. Зато, когда станет совсем скучно, можно будет ее подоставать. И, отбросив все сомнения, вальяжно пошел к своему месту.

— Малфой? Что ты здесь делаешь? — Вскинула брови Грейнджер, как только я сел на стул.

— Учусь, Грейнджер, учусь. Не знал, что у главной умницы Хогвартса так туго с мозгами. Надо бы просветить людей по этому поводу. И как тебе так долго удалось прикидываться самой умной?

— Знаешь, Малфой, зато тебе ни капельки не удается скрывать свое высокомерие. Смотри, когда-нибудь сильно ударишься о потолок, а падать будет больно. — Ни с того ни с сего разъярилась Грейнджер в ответ на мою довольно нейтральную реплику.

— Ты чего, перепила вчера, что ли? — Удивленно спросил я. И, заметив, как она покраснела, довольно хмыкнул. Эк я угадал.

— Малфой, будь человеком, отстань, а?

— И что мне за это будет?

— Мое большое спасибо и тонна благодарности.

— Нет, так не пойдет. Хочу ночь страстной любви и завтрак в постель. — Капризным тоном сказал я.

На мои слова Грейнджер отреагировала как-то слишком бурно на мой взгляд. Вся побледнела, сжала кулаки и вылетела из класса. Благо, урок еще не начался. Я не спеша прошел за ней следом. Ссориться в мои планы не входила. А зачем я вообще за ней поперся? Не понятно. Нашел ее стоящей за углом пинающей статую.

— Эй, Грейнджер, ну ты чего, в самом деле подумала, что я стребую с тебя завтрак? Я не настолько плох в постели, чтобы утром ты могла думать о каком-либо завтраке, вместо того, чтобы требовать продолжения. Ну или бы ты просто не смогла бы встать с постели.

— Малфой, закрой пасть, пожалуйста. Заметь, пока прошу очень и очень вежливо. И сгинь куда-нибудь. Как вы все меня достали!

— Да я разве приставал? Я просто поддерживал разговор, а ты взбесилась на пустом месте.

— Зашибись, уже Малфой просто ведет спокойные беседы, а я достаю такую светлую личность своими глупыми высказываниями! Куда катится мир? Где прежний Малфой?

С этими словами она резко оттолкнула меня и пошла в класс. Нет, определенно последние два дня происходит какая-то хренотень. И кто еще кроме меня успел ее достать? А от нее действительно пахнет свежестью и цитрусами, а еще шоколадом. И вообще, нет мне никакой разницы, как от нее пахнет. И меня совершенно не волнует, кто ее довел. Я Малфой, а Малфои не обращают внимания на проблемы каких-то людишек.

Следующая неделя прошла относительно спокойно, с Грейнджер мы продолжали обмениваться колкостями. Мне кажется, ей нравилось на мне срываться. Да и мне тоже приятно было ее доводить. Вспоминались прошлые годы. Только теперь мы с Поттером как бы друзья. Особенно после того случая, как этот придурок все-таки завалился к нам в подземелья, уже где-то выпивший, с твердым намерением познакомиться с симпатичными и ничем не обремененными слизериночками, как он выразился. Интересная он все-таки личность: такие умные и длинные слова выговорил в подпитии. Нет, я, конечно, и не такое могу, но я с рождения отличался умением строить предложения. Зато так весело мне давно не было. Сначала мы с ним распили бутылку виски, а уже потом и девочки подошли. Как ни странно, но Поттер вел себя настоящим джентльменом и отбоя от познакомиться у него не было. Зато тащить его до этой ужасной и очень-очень полной дамы пришлось мне. Не дотащил. Вырубились мы с ним в какой-то комнате за гобеленом. Утро было добрым, но не для нас. Голова напоминала колокол, а рот — жаркую пустыню. Все тело ломило.

— Малфой? Это ты?

— Нет, Поттер, это не я.

— А кто?

— Не знаю. Думать об этом мне страшно.

— Чего так? — Ероша волосы, сонно спросил Поттер.

— Ну вот посуди сам: у меня всегда отличная прическа, идеальная мантия и свежее лицо. А у этого кого-то, кто сейчас вместо меня, помятое с перепою лицо, рваная мантия, и никакой укладки. Вывод — это не я.

— Ну ты и загнул, Малфой. Тебя, что, с детства пытали, что ли?

— Ты это о чем?

— Это я о том, что даже в таком хреновом состоянии ты умудряешься связно и логически мыслить.

— Мастерство не пропьешь! — Гордо заявил я. Да, если и дальше так пойдет, фраза про не пропьешь, станет моим девизом. Придется менять герб. — Ладно, чего развалился, у нас сегодня что, вторник?

— Ага.

— И как тебе пришла в голову такая чудная идея, начать неделю с больной головы?

— Как-как, шла-шла и пришла, — буркнул Поттер, — а потом я подумал, что нам с идеей будет скучно вдвоем и решил взять в компанию и тебя, ты не возражал.

— А скажи-ка мне вот что, сколько сейчас времени? — Вкрадчиво начал я.

Поттер быстро взглянув на часы, видимо вспомнив тоже, что и я.

— Почти девять. — Медленно вымолвил он.

— А ты помнишь, какой урок у нас первым?

— Ага. Тот, который будет в нашей жизни последним — Зельеварение. — С ужасом в глазах сказал Мальчик, который победил Воландеморта, но забыл про Снейпа.

— Правильно. А раз так, то проживем же лишний час так рано ускользающей от нас жизни, — пафосно начал я, но Поттер меня прервал.

— И что ты предлагаешь делать? Упасть с метлы и умереть самим?

— Вариант хороший, но недостаточно. Учись, пока я добрый, Потти. Мы просто съебемся с урока.

— Идею оценил. К воплощению готов. Хм, Малфой, а разве не ты попрекал Рона, что ругаться не хорошо?

— Я пенял ему за то, что дама слышала. А ты дама?

— Я? Нет. — Зачем-то подумав, Поттер добавил — нет, точно нет.

— Ну вот и точка. Пошли куда-нибудь на улицу, а то еще немного в этой комнате и меня неудержимо потянет помыться в любой ближайшей луже, ибо там чище, чем здесь.

— Да, этого точно никак нельзя допустить. А то еще скажут, что Поттер плохо влияет на Малфоя, меня твои родители не поймут. И не простят. Если только посмертно.

Вообще поражаться Поттеру я не перестаю. Он так спокойно со мной общается после стольких лет неприязни и ненависти. И себе я удивляюсь. За то, что могу вот так легко проводить с ним время и, что самое удивительное, мне это нравится.

— Кстати, чего это Грейнджер такая нервная все это время? Тогда на вокзале она была довольно милой и уравновешенной. Какой гиппогриф ее укусил?

— Это все Рон, — вздохнул Поттер, — он ее совершенно достал. Почему-то думает, что он с Герми отличная пара.

— Но она так не считает, правда?

— Нет. Рон как-то изменился после войны. И не совсем в лучшую сторону. Его стало все чаще заносить не туда.

— Так почему ты его не вразумишь? Или для этого он слишком туп?

— Малфой, прекрати так о нем отзываться. Он мой друг. И я уже пытался, еще маленько и придется ему врезать.

— Да, он твой друг, но пьешь ты со мной. И все чаще бываешь в моей нескромной компании.

— Ну должен же хоть кто-то бывать в твоей компании. — Философски заметил Поттер. — И ты тоже мой друг, забыл?

— Сейчас ты мой собутыльник.

— Не знал, что у великих и ужасных Малфоев есть собутыльники.

— Обычно мы от них избавляемся, но если вдруг пропадет герой всего магического мира, то избавятся от меня.

— О, оказывается в том, чтобы быть знаменитым, есть свои плюсы. Мне не страшна расправа со стороны Малфоев.

— Пошли уже, неуязвимый и бесстрашный.

— А куда?

— На улицу.

— А именно?

— Под дерево.

— А поконкретнее?

— Поттер, не тупи. Что может быть конкретнее дерева?

— Хм, дай-ка подумать... детальные координаты местности? Желательно с точностью до минуты.

— Пошли уже, координатор хренов.

На улице после последних проведенных часов в тесном чулане было хорошо, а главное — свежо.

— Так куда мы все же топаем? — Не унимался Поттер.

— А вон под то дерево у берега озера. — Добродушно отозвался я.

Добродушно? Неужели общество Поттера мне настолько приятно, что я чувствую себя вполне комфортно и на своем месте? Предки, наверное, в гробах переворачиваются. Ну и Мерлин с ними.

— И что мы там будем делать? Рыть себе могилу, чтобы старина Снейп сам не надрывался? Или устроим дикие пляски?

— Поттер, откуда у тебя эти упаднические и дикие мысли? Мы просто полежим под деревом. Поспим. Вернем нашим лицам свежесть и бодрость духа.

— Скажи просто, что тебе тупо хотелось на свежий воздух, а куда и что мы там будем делать, ты еще не придумал?

— Все гениальное — просто. Не хочешь, можешь идти сдаваться Снейпу.

— Да ладно тебе, не дуйся. Пошли.

Подойдя к дереву, я аккуратно расстелил мантию, развязал галстук, расстегнул несколько пуговиц рубашки и блаженно лег. Хорошо. Тишину нарушил Поттер, плюхнувшийся рядом.

— Кстати, Малфой, — засыпая, сказал Поттер, — а младшая Гринграсс на тебя запала.

— Ну и хрен с ней. Спи, Поттер.

Разбудил меня взгляд. Нет, не так. Потревожил мой сон Взгляд. Именно так, с большой буквы. Не сомневаясь ни на секунду, что кара в лице Снейпа настигла нас, я раскрыл глаза и толкнул все еще дрыхнувшего Поттера.

— Малфой, отстань, а? Ну побудь ты человеком. Сам же предложил никуда не идти и спать, так еще и мешаешь воплощению в жизнь своего же грандиозного плана. — Сонно пробормотал Поттер и открыл глаза. И сразу же натолкнулся на испепеляющий взор Снейпа.

— Д-доброе утро, профессор. — Заикаясь, вымолвил Поттер после минутного молчания.

— И что здесь происходит, позвольте узнать? — Очень тихо начал Северус.

— Не позволим. — Да, видимо Поттер еще не проснулся. Теперь нам действительно конец.

— Э-э, крестный, а мы тут с Поттером... — Дальше я не придумал.

— Спим! — Гениально выдало это чудо в очках.

— Отработка! Всю неделю. Жду вас обоих в своем кабинете в семь. И только попробуйте опоздать или не прийти! А с вами, мистер Малфой, мы еще поговорим! — Рявкнул Снейп, и, слава Мерлину, свалил.

— Вот, Поттер, мы и попали.

Шагает Алиса по шахматным клеткам... Она в зазеркалье... Спасибо таблеткам.

Приходи играть,

Хозяйкин свитер обшерстить,

Книжку растерзать,

О кресло когти поточить.

Приходи ко мне

Из мира странных зимних снов,

Плюнь на предрассудки,

Разбуди своих котов.

Хогвартс. Наконец-то. Можно снова почувствовать себя обычным студентом, а не героем всей Британии. Моя жизнь становится приятной. И мне это безумно нравится. Я подружился с Малфоем. Это самое лучшее, что я сделал за эти две недели. Ну надо же. Подружился с Малфоем. И плевать на всех. Мне нравится с ним общаться. Я чувствую, что могу говорить с ним о чем угодно и не подбирать слова, как это приходится делать с Роном. Он показал себя с лучшей стороны (хотя те моменты, когда мы выпиваем — не лучшая сторона). И на него можно положиться. Я верю, что глубоко внутри себя он скрывает храбрость и готовность пожертвовать собой. А еще он зануда. Жуткий. Чего стоят одни его реплики, в которых умных слов больше, чем следовало бы. А еще он курит и ругается матом. Так-то. А еще он может быть совершеннейшим мерзавцем. Не зря его зовут принцем Слизерина. Общество ждет принцессы. Но, зная Малфоя, зря надеются. По его же словам, он слишком молод, чтобы обременять себя постоянством. Вот если он полюбит... Но есть одно но. В любовь этот хорек не верит. А я верю. И знаю, что она у него обязательно будет. Да и вообще, чего это я тут философствую? Эх. Скорее бы начались тренировки по квиддичу. Я обязательно надеру Малфою зад. Хотя он грозится тем же. Да куда ему!

Вся следующая неделя у нас с Малфоем была жутко загружена. Особенно старался Снейп. Раньше полуночи мы с его отработки не выходили. Он жутко удивился, узнав, что мы не горим желанием поубивать друг друга. Целых три раза проводил с Малфоем (конечно, он же его крестник, вот не повезло-то) воспитательные беседы на тему: "Чем отравил тебя Поттер, что ты спокойно с ним общаешься?!". После таких проповедей Малфой вылетал от Снейпа жутко злющим и срывался на всех, кто попадался ему на пути. Это жутко не нравилось Гермионе, с которой они вообще разругались вдрызг. Мне кажется, им даже нравится лаяться между собой. А я надеялся, что они поладят. Зря, наверное. Зато она не пилила меня по поводу моей дружбы с Малфоем. Но вот Рон. Он стал главной проблемой. И его напор по отношению к Герми усилился, от чего она еще больше раздражалась. Мы с ней иногда сбегали в комнату, открытую Малфоем, и наслаждались тишиной или мирно беседовали. А если я был не с Гермионой, то все чаще пребывал в обществе Малфоя. По началу вся школа ревела, как рассерженный гиппогриф. У всех был шок. Как же. Сам Гарри Поттер, великий Гарри Поттер, дружит с подонком и Пожирателем Смерти, с Малфоем. Все косо на нас смотрели. А Малфой шествовал по коридору с мерзкой ухмылочкой и не обращал внимания на толпу. Хотя особо надоедавших он посылал на .., далеко, в общем.

В таком вот ритме длились месяцы до Рождества. Мы с Малфоем частенько устраивали вылазки по ночному Хогвартсу. Наутро обычно было шумно. Так как пошутить мы умеем и любим. Оказывается, в Малфое много нерастраченной энергии. Особенно хорош он в придумывании того, как сделать так, чтобы нас не поймали. Хотя проколы были. Но вместе и отработки проходят веселее. А Рон отказывался понимать, как я мог променять его на хорька. Я и не менял никого. Просто с Роном стало невозможно общаться. А перед Рождеством случилось вообще странное, а до этого противное.

— Знаешь, Поттер, — протянул Малфой, — что-то мы с тобой давно не наводили ужас на этот замок. Засиделись мы.

— Так не я же один виноват. То у меня тренировки, то у тебя, то у нас матчи, то мы отмечаем, то нужно уделять внимание девушкам. Кстати, нахрена ты пригласил на Рождественский бал Паркинсон? Я собирался пойти с ней.

— Подумаешь, долго собирался. Сходил же с Грейнджер, ничего с тобой не случилось. Зато весь бал Пенс танцевала только с тобой. И какая тогда вообще разница, с кем она пришла?

— А ты танцевал с Гермионой.

— Надо же мне было с кем-то танцевать, ведь мою даму ты нагло увел.

— Не прибедняйся, тебе не идет. Тебе же понравилось?

— Ну да. Не ожидал таких хороших познаний в танцах от Грейнджер.

— Только зря вы потом поцапались. Довольно громко. Я уже надеялся, что между вами будет хотя бы хрупкое перемирие.

— Так, хватит разговоров и пошли. Уже первый час, а мы должны совершить что-нибудь грандиозное.

— Хм, Малфой? Обычно я всеми частями тела за. Но завтра Рождество. И если нас поймают, то точно заставят убирать весь замок. И вообще, вдруг преподаватели почувствуют, что мы что-то задумали. Кстати, я бы и сам хотел знать, что мы задумали.

— Поттер, вряд ли враги разгадают наш замысел, ведь нам и самим ни черта не ясно.

— Тогда что, импровизация? — Улыбнулся я.

— Пять баллов гриффиндору за сообразительность. — Протянул Малфой, поднимаясь с пола в комнате за гобеленом и собираясь выходить, — ты чего разулыбался, а?

— Свершилось! Завтра настанет конец света! Сам Малфой начислил баллы вражьему факультету.

— Вот Мерлин! Я же староста. Ничего, считай это моим рождественским подарком. Пошли уже.

Напроказничали мы знатно. Другого слова и не подберешь. На головы статуям надели тыквы, предварительно вырезав на них жуткие рожи и подсветив. Получилось довольно жутко. Подговорили Плаксу Миртл временно переселиться в девчачий туалет. А в конце нам улыбнулась удача. К нам в сети попала Миссис Норрис. Малфой где-то раздобыл женский розовый чулок в сеточку с черным бантиком. И, засунув в него обездвиженную кошку Филча, мы подвесили этот подарок ему на дверь с наилучшими пожеланиями.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Малфой, когда мы спускались по коридору, — завтра со спокойной душой можно встречать Рождество.

— Что, сделал гадость — сердцу радость? Постой, слышишь?

— Кто-то ругается. Ничего страшного. Пошли дальше.

— Погоди, — замер я, прислушиваясь, — это же Гермиона!

И не раздумывая больше, бросился вниз. Застал картину, потрясшую меня. Рон зажал ее к стене, облапал и попытался целовать, но она высвободилась и направила на него палочку. Но Рон будто взбесился. А я не мог поверить своим глазам — мой лучший друг, человек, которого я считал братом, повел себя настоящим гадом. И я тут же набросился на него. Врезал я знатно. Мельком взглянул на побледневшего Малфоя. И тут же ударил еще раз.

— Малфой, уведи ее!

Танго втроём -

Разве это возможно?

Танго втроём -

И не может решиться душа.

Танго втроём -

Кто-то должен уйти,

Чтобы не мешать,

Или можно

Ещё продолжать

Это танго втроём?

Хогвартс. Я думала, здесь будет спокойнее. Но я ошиблась. Рон. Я устала от него. А ведь я считала его своим другом. В первый же день за завтраком он достал меня так, что на Малфоя я отреагировала как на красную тряпку. Вот так и понеслось, Рон надоедал мне, а я срывалась на Малфое. Кажется, ему это тоже немного нравилось. А еще я жутко злилась на себя. Злилась за то, что стала замечать его ключицы в иногда небрежно расстегнутой на несколько пуговиц рубашке, за то, что при виде него мою крышу сносило, и я вела себя как страдающий избытком гормонов подросток, а именно, вечно к нему цеплялась. А еще иногда на уроке маггловедения я ловила себя на том, что вдыхаю его аромат. Снег и вишня. Необычный запах. И это жутко бесило меня. Что за странные наваждения?

Гарри с ним подружился. Крепко так. Я вижу, что ему хорошо с Малфоем. Они хорошо влияют друг на друга. Гарри есть с кем поговорить и у кого поучиться хорошим манерам, а Малфой стал более открытым и живым. Это непривычно, но я думаю, что на него можно положиться. Хотя безобразничать они стали частенько. Сколько раз я видела их нарушающими школьные правила. Но не сдавать же мне лучшего друга. А еще девушки, Гарри поменял их уже штук семь, но я же вижу, как он смотрит на Пенси. Что ему мешает подойти к ней? Мальчишки. А вот Малфой сменил девушек меньше, но больше двух дней ни с кем не продержался. И откуда я вообще это знаю? Он же раздражает меня одним своим видом. Но ненависть ушла. В конечном и целом, я поддерживаю их дружбу. Зато Рон принципиально теперь не общается с Гарри и демонстративно старается не находиться с ним рядом. Зато приседает на уши мне.

Рождественский бал. А как все хорошо начиналось. Вернее, начиналось-то просто ужасно, так как Гарри увел у Малфоя Паркинсон, а меня оставил на растерзание этому гаду. Чем тот и воспользовался. Почти весь вечер прошел хорошо. Я даже забыла, что танцую именно с Малфоем, только если бы мне еще удалось не вдыхать его запах, дурманящий голову и отключающий разум. Как раз в один из таких моментов, когда я была в прострации, его ладонь скользнула по моей филейной части и проехалась по бедру. Итог: мы поругались, а я-то уже надеялась на шаткое перемирие. Но, видно, не судьба.

И вот, завтра уже Рождество. Как все-таки быстро пролетели эти месяцы. Хотела посидеть с Гарри, но его нигде не было. Скорее всего, они опять что-то замышляют. Или распивают бутылку огневиски. Знаю я их. Три часа ночи. Надо идти проверять посты, а так не хочется.

— Ты куда собралась? — Грубо спросил Рон, когда я направлялась через гостиную к портрету.

— Не твое дело.

— А чье же еще? Кому ты еще нужна?

— Да ты пьян, тебе не идет.

И вышла. Он последовал за мной. Пожав плечами, я начала обход.

— Рон! Немедленно вернись в свою комнату. — Велела я, удостоверившись, что он никуда не делся. Получилось громко.

— А то что? — Проорал он.

И тут, спустившись на четвертый этаж, Рон вдруг схватил меня и попытался поцеловать, при этом шаря своими лапами по моему телу.

— Какого черта, придурок!

— Заткнись ты уже! — С этими словами этот подонок попытался прижать меня к стене.

Не будь я Гермионой Грейнджер, если бы не вырвалась. Меня колотило от гнева и бешенства. Выхватив палочку, я почувствовала, что сейчас сорвусь. Сорвусь за все эти месяцы приставаний, сорвусь за попытку меня изнасиловать, сорвусь и если не убью, то покалечу сильно. И тут на Рона налетел Гарри. И ударил его. Я почувствовала какое-то удовлетворение.

— Малфой, уведи ее. — Крикнул он.

И тут я заметила Малфоя. Он был бледен. После крика, словно очнувшись, он без слов взял меня за локоть и потащил прочь. Хватка у него железная. Наверное, синяки останутся, мимолетом подумалось мне, прежде чем истерика захватила мой разум.

Я вижу её — закрыв глаза, её образ

Превращает мой мир в необъятный, как космос.

И если это сон, пусть меня разбудит голос,

Только её голос — как священный лотос.

Не даст упасть в пропасть... не даст сбиться с пути,

Выведет за руку к свету из рутины паутин.

И как меня угораздило подружиться с Поттером? Да, теперь он не просто собутыльник, он друг. Странное слово по отношению к нему. Но с ним спокойно. Можно быть собой. А можно выпендриваться и ерепениться сколько угодно. Поттер поймет. Только вот об Уизли не стоит говорить. Он расстраивается и целый день потом ходит как бука. А я потом вытаскивай его из этого состояния. Оно мне надо? Видимо так, если я не могу пройти мимо. Чертов Поттер, скоро сделает из меня гриффиндорца. А я его спою. Вот. Жестокая и коварная месть Малфоев. Папа бы за такие второсортные мысли заставил бы перечитывать кодекс Малфоев. Так что при нем того бреда, что в моей голове, лучше не говорить. Так, это я запомнил, поехали дальше.

Рождественский бал. Я даже рад был, что Грейнджер пришлось танцевать со мной. И все было хорошо, пока я не задумался и не вдохнул ее запах. Ну кто так соблазнительно пахнет, а? Стану министром магии, запрещу. Свежестью и цитрусами. А еще я теперь точно знаю, что это от волос пахнет шоколадом. Так очаровал меня ее запах, что даже не заметил, как моя рука нежно проехалась по ее попе и бедру. Поругались мы тогда знатно. И кем я только не был: и самодовольным хорьком, который думает, что ему все позволено, и мерзавцев, и даже гребаным гиппогрифом. Я обиделся. Особенно на последнее. Маска моего хладнокровия дала трещину. В свою очередь обозвал ее мелкой зубрилкой с копной сена вместо волос и удалился из залы. Вообще, в последнее время я собой недоволен. Случайно зайдя в библиотеку, уловил, как Грейнджер, погруженная в книгу, накручивала на палец локон, а юбка у нее была слегка задрана. Мне даже потом сон с ней приснился. Вполне приличный. Но задуматься заставил. Я даже переспал с кем-то, но не помогло. Она мне нравится. И я ничего не могу с этим поделать. Только если рассказать отцу, тот быстро меня женит, на той же Пенси, к примеру. Последнее время Гермиона занимает слишком много места у меня в голове.

И вот теперь, стоя в коридоре, в каком-то оцепенении наблюдаю, как эта тварь Уизли лезет к ней целоваться. Да как вообще такой как он, невежественное бревно, позволил себе не только подойти, но и принуждать к чему-то такое хрупкое и нежное существо, как Грейнджер? Я уже был готов убить его, но тут Гермиона вырвалась, а Поттер набросился на этого ублюдка.

— Малфой, уведи ее! — От этого крика я очнулся. И, сцапав находившуюся явно в шоке Грейнджер, направился подальше от этого места. Прямиком к выручай-комнате. Но, немного не дойдя до нее, у девушки приключилась истерика.

— Пусти меня, гад! Я бы и сама справилась! — Закричала она, яростно вырываясь.

— Грейнджер, будь хорошей девочкой, успокойся, сейчас самый лучший в мире мальчик со всем разберется. — Попытался я успокоить ее. Да куда там. Истерика набирала обороты.

— Кому сказала, отпусти! И верни мою палочку!

— В глазах — обида, в руках — утюг, да, Грейнджер?

— Ах ты...

Но договорить она не успела. Я резко взял ее за руки и, приподняв их повыше, припечатал к стене, коленом сдерживая ноги.

— Да какое право ты имеешь!

Истерика набирала обороты. Я ненавижу женские слезы. Теперь у меня два выбора: ударить ее или ошеломить. И, конечно же, я выбрал второй вариант, заткнув Гермиону поцелуем. Наступила тишина. Она, замерев, смотрела на меня, тяжело дыша. В глазах ее стояли шок, ужас, удивление и желание. Мне словно снесло остатки мозгов, еще и этот безумный запах. Я не сдержался и снова поцеловал ее. Страстно, жестко, с большим напором, все еще сильно припечатывая ее к стене. И она ответила, раскрыла свои губы на встречу моим. И ее язык несмело ворвался ко мне в рот, исследуя и даря наслаждение. В моей голове будто взорвали фейерверк. Ноги подкосились и я уже наваливался на нее не чтобы удержать, а чтобы не упасть самому. Освободив одну свою и держа ее руки другой, я, не прерывая поцелуя, нежно забрался к ней под блузку. Осторожно поглаживая живот и медленными круговыми движениями спускаясь вниз, я чувствовал, что последние остатки разума покидают меня. Ее стон был мне ответом. Послав весь мир подальше и ни о чем не думая, я уже не отрывался от губ Гермионы, не забывая спускаться все ниже своей рукой.

— Драко? — Тихим хриплым голосом позвала она.

— Да, милая?

— Отпусти мои руки, пожалуйста.

— Конечно.

Я выпустил ее тонкие и нежные кисти из своего захвата, нисколько не боясь, что она может прекратить эту сладкую негу. И не ошибся. Ее руки судорожно вцепились мне в плечи. А ее губы жадно ловили мои. Так, не прерывая поцелуев, мы по стеночке добрались до выручай-комнаты, по пути скинув ставшими ненужными рубашки и галстуки. Зайдя в нее, я замер. Посреди комнаты стояло огромное круглое ложе, а в углу стояла ель. Уютно горел камин. Не сомневаясь ни минуты, я потянул Гермиону к кровати. Не прекращая целоваться, мы продвигались к ней, пока не упали на мягкий матрас. Немного отстранившись и с нежностью проведя пальцами по щеке Герионы, впился в жилку на шее. Гермиона резко выдохнула и принялась теребить ремень моих брюк. Вместе мы с ним справились. Брюки полетели куда-то вниз. Бережно пробежавшись пальцами по животу, я потянулся к трусикам.

— Ты не против?

— Ты невыносим.

— Это нет?

— Это да!

— Ты не перестаешь меня удивлять, солнце, — ухмыльнулся я и отбросил ненужную вещь подальше, — Ты сводишь меня с ума, Грейнджер. — На ушко прошептал я, обдав ее горячим дыханием. И, не удержавшись, поставил засос.

Гермиона протестующе застонала и потянулась к моим губам. Казалось, время растянулось до бесконечности, мы были как одно целое, такие разные, но такие подходящие друг другу. Я уже не понимал, где заканчивался я, и где начиналась она. До этого момента со мной ничего подобного не было. Бесконечные поцелуи, нехватка кислорода, ее руки, обжигающие мою спину. В этот момент прежний Малфой, не знающий слова любовь растворялся и исчезал, уступая место новому. Горячий шепот и стоны, судорожные вздохи наполнили комнату. Я не представляю, как смог жить эти полгода без нее. Моя девочка, только моя, нежное существо полное страсти. Любимая женщина. Любимая? Да, только сейчас я понял, что дальше без нее не смогу. Феерия эмоций и ощущений.

А в комнате тем временем смешивались ароматы: свежесть и вишня, снег и цитрусы, их дополнял тонкий запах шоколада.

А у меня к тебе влеченье, род недуга.

Проснувшись, я сначала не поняла где нахожусь. Мои мысли были как ленивые сонные мухи. Мне совершенно не хотелось ни о чем думать. Мне было хорошо. Мой взгляд лениво перебегал со светлых стен на елку и потухающий камин, пока не остановился на руке, собственнически лежащей на моей груди. И тут я вспомнила все.

Эта мерзкая гнида, попробовавшая совокупиться со мной. Неизвестно откуда налетевший на него Гарри. Малфой, куда-то меня тащивший. Моя начинающаяся истерика. Малфой, который вдруг поцеловал меня. Малфой, чьи губы вырвали меня из некоего оцепенения, в котором я находилась последние несколько месяцев. Малфой, которого я с такой страстью целовала. Жизнь снова заиграла яркими красками. Малфой, который безумно возбуждал меня лишь одним своим видом и грубой манерой. Оказывается, быть прижатой к стене — это дико пробуждает желание. Малфой, под которым я стонала и извивалась. Малфой, который вдруг (или не вдруг?) ставший Драко. Малфой, который называл меня милой. Так, вот это точно перебор. И вообще, необходимо как можно скорее отсюда сваливать. Нет, не так. Производить тактическое отступление из логова (ага, из самого центра кровати) врага, пока он не проснулся, и мне не пришлось ничего выслушивать. Как-то совершенно нет желания слушать ехидство и оскорбления в свой адрес. Лучше притвориться, что этой ночи не было. Да. Это действительно мудрое решение, Грейнджер, попыталась успокоить я себя и начала осторожно и быстро ползти к краю этого огромного ложе. Уже видя спасительный край, я внезапно почувствовала, что меня схватили за ногу. Взвизгнув, я постаралась скатиться с кровати, но меня жестко дернули назад и подмяли под себя.

Надо мной склонялся разъяренный (нет, к сожалению, это был не милый и добрый соплохвост) Драко Малфой.

— И куда это мы собрались? — Прошипел он.

— Малфой, отпусти. — Теряя слабую надежду вырваться пискнула придавленная я, ну или то, что от меня осталось. — Или хотя бы слезь с меня.

— Грейнджер, вот объясни мне одну вещь. Я что, так тебе противен, что ты бежишь от меня, как от огня?

— Нет, но...

— Так куда ты так торопишься? Или ты струсила? — Подозрительно взглянул этот обольститель.

— Что, да кого мне бояться? — Разозлилась я.

— Ну, мы здесь одни, а я не думаю, что ты вдруг после стольких лет взяла и испугалась меня, значит, ты сама себя напугалась, а, милая? Поверь, ты совсем не страшная. Ты красивая, нежн...

— Не смей называть меня милой! — Окончательно вызверилась я. И вообще, какое право он имеет удерживать меня здесь! Задавать какие-то вопросы! Говорить мне гадости! Так, успокойся, Гермиона, не паникуй, это не страшно, это всего лишь Малфой (ага, с которым ты всего лишь переспала, подумаешь). Он ничего тебе не сделает. А если сделает, Гарри его убьет. Наверное, он меня уже ищет.

— Ага, вот теперь узнаю свою гриффиндорку. Чувствуется боевой задор и сила духа!

— Малфой, что ты несешь? Давай, высказывай все свои гадости и вали, рассказывай кому хочешь, что переспал с этой заучкой Грейнджер! Мне плевать! Только выметайся!

— Идиотка! Ты сама себя слышишь? Что, ради Мерлина, ты тут мелешь? — Проорал он, и я поежилась, заметив сталь и лед в его глазах. Холодных, проникающих в самую душу, глазах.

— Какого хрена ты тут меня удерживаешь? Я не твоя собственность! Не смей на меня орать!

— Дура, кретинка, г...

— Грязнокровка?! Ну, давай же, скажи это!

— Глупая девчонка!

— Конечно, именно это ты и собирался сказать. — С сарказмом произнесла я.

— Нет, я собирался сказать, что люблю тебя.

— Ч-что? — Просипела я вдруг куда-то запропастившимся голосом.

— Я, Драко Люциус Малфой, будучи в трезвом уме и твердой памяти, говорю тебе, Гермиона Джейн Грейнджер, что, не смотря на все твои странности и несуразное поведение, люблю тебя! Люблю твои волосы, которые пахнут шоколадом. Люблю, как ты накручиваешь локон на палец, как мило улыбаешься, как морщишься, когда я вывожу тебя из себя, люблю, то, как ты поправляешь спадающую лямку майки, хотя, будь моя воля, вообще бы ее с тебя снял.

— Подожди-подожди. — Прервала я поток слов. — Ты что?

— Я люблю тебя, Гермиона. — Серьезно сказал этот странный человек. И лед в его глазах начал таять, превратившись в горячий снежный вихрь, тянувший никогда не отрываться от этого безумного, но такого любимого человека. Любимого? Когда я успела в него влюбиться? Я даже не заметила. — Но если ты еще раз переспросишь, то из этой комнаты мы не выйдем еще долго.

— И как ты собираешься исполнить свою угрозу? — Весело спросила я.

— Вот как, — и поцеловал.

Все мы рождаемся и умираем с одной и той же

невысказанной просьбой на губах: "Любите меня, пожалуйста,

как можно сильнее!" В отчаянных поисках этой дурацкой

несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей,

которые вполне могли бы сбыться, в том числе и мимо настоящих чудес.

Но нам не до них: мы слишком заняты поиском тех,

кто нас оценит и полюбит...

Я проснулся счастливым. Как мало, оказывается, необходимо для счастья Малфою. Всего лишь Грейнджер под боком и Поттер с бутылочкой огневиски. Я лежал и наслаждался жизнью. Это наслаждение выражалось у меня в рассматривании сопящей девушки, которая сладко спала у меня под боком. Я замечтался. Просто лежал и жмурился от удовольствия, когда почувствовал, что счастье ускользает у меня из рук. Но я сумел ухватиться за него. Буквально выражаясь, счастье, заключающееся в Гермионе, быстро уползало от меня, и я схватил ее за ногу.

Ну вот почему ей обязательно понадобилось все испортить? Как оказалось, она напридумывала себе невесть что, а мне из-за этого пришлось наорать на нее. Хотя мою девочку можно понять. Проснуться в обнимку с таким совершенством как я, это не с каждым может случиться. А еще она с утра тормозила. Конкретно так. Интересно, это всегда так, или для меня персонально? Прежде чем до нее дошло, что я люблю ее, мне пришлось произнести целую речь и даже прибегнуть к угрозам. И даже начать их осуществлять. С трудом оторвавшись от ее манящего ротика, я спросил:

— Ты не сказала одной главной вещи.

— Драко, — обхватив своими ручками мое лицо и серьезно глядя мне в глаза, — я люблю тебя, — прошептала Гермиона.

— Вообще-то, — ухмыляясь начал я, — я ждал, что ты скажешь, какой я великолепный и потрясающий и как я хорош в постели, но ты подарила мне счастье, — серьезно закончил я.

— Ну ты и ...

— Самый лучший в мире человек? — Невинно закончил я.

— Да. — Просто ответила Гермиона и поцеловала меня. Ну а дальше уже инициатива перешла ко мне, если вы понимаете, о чем я.

Спустя несколько часов мы, обнимаясь, сидели на кровати, обессиленные и уставшие.

— С Рождеством, Гермиона. — Нежно шепнул я, чуть прикусывая ее за ушко.

— Ох, и вправду, ведь сегодня же Рождество! А я совсем забыла. Нам же необходимо выйти из этой комнаты и проследить за украшением зала! — Воскликнула Герм.

— Успокойся, все прекрасно сделается и без нас. Или ты хочешь покинуть меня?

— Мне совершенно не хочется этого делать. Но мы же старосты. И должны следить за порядком.

— Грейнджер, я тебе удивляюсь. После такой ночи и бурного утра ты все еще можешь соображать?

— Нет, не совсем. Мне просто кажется, что если в ближайшее время мы отсюда не выйдем, то так и проведем здесь все каникулы.

— А что, заманчивая идея.

— Очень. Но нас будут искать. Поднимется страшный шум. А мне так этого не хочется. А уж когда нас найдут вместе...

— Так, я что-то не понял. Тебя смущает то, что я рядом с тобой?

— Нет, вернее, да. Что теперь с нами будет? — спрашивает она.

—Все, что захочешь, — отвечаю я.

— А чего хочешь ты?

— Быть рядом с тобой. Ты моя девушка, так что не отвертишься.

— О, значит я теперь официально твоя, или как?

— Да, если ты не боишься моих фанаток, которые постараются разорвать тебя, как только поймут, что такой выгодный жених уплыл у них из-под носа.

— Ничего, я как-нибудь справлюсь.

— Я не сомневался. А еще тебе придется ходить со мной за ручку. Мне очень нравятся твои руки. Просто безумно. Хм, а еще целоваться со мной везде, где мне вздумается.

— Я уже начинаю бояться, думаю, мне стоит отказаться от этой затеи. — Лукаво сказала Геримона.

— Поздно, моя дорогая. Ты моя и только моя. Назад пути нет.

— Какие мы собственники, однако.

— А то как же. На том и стоим. С моей стороны могу тебя уверить, что никогда тебе не изменю. — Очень серьезно заверил я.

— Да?

— Да.

— Я тебе верю.

— Я знаю. И ценю это.

— Драко, а ты не потребуешь у меня того же?

— Нет, я не собираюсь давить на тебя. Если ты меня разлюбишь, просто скажи мне.

— Хорошо. Мне это нравится. Но знай, что с моей стороны ты можешь ожидать полную верность.

— Я и не сомневаюсь. Ты же моя любимая девочка. Такая хрупка и нежная. А еще безумно честная. О, а еще страстная. У меня вся спина в царапинах. — Капризно закончил я.

— Хочешь, поцелую, вставая и подходя к зеркалу, — смутившись, предложила Гермиона.

— Хочу.

— О! Малфой! Что это такое? — Грозно повернувшись ко мне, спросила Герм, показывая на шею.

— Всего лишь засос.

— Всего лишь? Да мне же теперь кроме свитера ничего и не надеть. Или все время ходить с шарфом!

— Ага, — весело сказал я, подходя к зеркалу. И, наклонившись, поставил еще один засос с другой стороны.

— Ну и зачем ты это сделал? — Скрестив руки и пронизывая меня взглядом, поинтересовалась Гермиона.

— Для симметрии. — Нагло заявил я. — А еще для того, чтобы все знали, что ты только моя.

— Да я никому не собираюсь это показывать!

— Но я-то буду знать.

— Ну ты и гад, дорогой.

— Ха. Открыла Америку. Собирайся, давай, Поттер, наверное, с ног сбился нас разыскивать.

— Я тебе это еще припомню, Драко. А сейчас, передай мне шарф.

— Хорошо, что выручай-комната снабдила нас одеждой. Нам сейчас предстоит подбор нашей по коридорам школы. Это будет выглядеть довольно странно.

— Нам бы не пришлось этого делать, если бы кто-то не начал стаскивать с меня блузку прямо в коридоре.

— А кто-то, с кого я стаскивал этот ненужный элемент одежды, совершенно не сопротивлялся. — Мило так усмехнулся я и чмокнул насупившуюся Гермиону в нос.

— Я боюсь. Я же сильная и храбрая, я всю войну прошла рядом с Гарри, но сейчас я боюсь выйти из этой комнаты в реальный мир. Я трусиха?

— Нет, ты девушка, причем моя девушка. И я не позволю никому обидеть тебя. Я тебя понимаю, эта комната — безопасная сказка, которая подарила нам друг друга. А там жестокая реальность. Со всеми ее недостатками и страхами. Но ты со мной, а на остальных мне всегда было плевать. Главное, чтобы Поттер не полез бить мне морду. Особенно после вчерашнего происшествия.

— Ох, не напоминай мне об этом. Вчера я была на грани. Так и чувствовала, как с моих губ сорвутся эти страшные слова: Авада Кедавра. Понимаешь, я действительно была готова сделать это. А сейчас, рядом с тобой, я готова просто обо всем забыть и считать, что никогда не знала этого человека.

— Хорошо дикарям-людоедам: не нравится человек — убил, нравится — съел!

— Драко?

— Да?

— Гарри поймет. Он твой друг. И мой друг. Он все поймет. С Рождеством, Драко.

С этими словами она вздохнула и крепко сжала мою руку своими ледяными пальчиками. И мы сделали этот шаг. Такой важный. Переступили порог выручай-комнаты.

Сегодня мы не вместе, но наверное так надо...

Не доверяй усладам, чтобы быть сильнее слабых.

А я как юный романтик верю в большие чувства,

В душе порой так пусто, что порой просто до грусти,

Просто устал до боли... Просто стынет твоя простынь...

Нет ничего сложного в мире, где все предельно просто...

Кажется, частичка моей души умерла, когда я увидел предательство друга. Рон. Его больше для меня не существует. Так поступить с Гермионой. С нашей Гермионой. А я думал, что с окончанием войны проблемы закончатся. Как только Малфой увел Гермиону, которая явно пребывала в шоке, я повернулся к тому, кто еще несколько минут назад был моим другом и братом.

— Зачем? — Тихо спросил я.

— Я и она — мы созданы друг для друга. — Зло бросил Рон, сплевывая кровь с разбитой губы.

— Какого хера ты так думаешь? Почему это вообще взбрело в твою голову? Гермиона сама в праве решать, с кем ей встречаться!

— Да нихуя она не вправе. Я мужчина. Она не смеет отвергать меня. Думаешь, я не видел, как она смотрит на этого мерзкого хорька? Как часто они ругаются? А как он пялится на Гермиону! Ему ты почему-то не говоришь ничего. Или он так дорог для тебя, что тебе плевать на все? А может, он уже ее трахал.

— Просто заткнись, Рон. Малфой ничего ей не сделает. И я не думаю, что они заинтересованы друг другом. Да даже если и так, это только их решение, и никто не смеет им указывать, что делать. И перестань в такой грубой манере выражаться о Гермионе, иначе мне придется прибегнуть к методам, которые несколько противоречат моим желаниям и манере поведения.

— Ты сам себя слышишь, Гарри? Ты уже стал выражаться как этот бледнолицый глист!

— Я не понимаю, что такого плохого в том, как я выражаюсь? — Холодно спросил я.

— Ты становишься таким же мерзким уродом, как эти аристократы! Ты меняешь девчонок как перчатки. И смеешь еще мне говорить, что и как я должен делать? ТЫ! Зазнавшийся герой магического мира! Да кому бы ты был нужен, если бы не шрам, украшающий твою пустую голову!

— О, так дело просто в том, что я знаменит, что у меня были отношения с несколькими девушками, когда ты, весь такой непризнанный и непознанный чах без женской ласки? Ты жалок, Рон Уизли. Не забывай, что мой отец и мой крестный происходят из очень древних аристократических родов, с Малфоем мы близкие родственники, так почему бы мне не поучиться у него вежливости? Он сильная и интересная личность, а ты совершенно пал в моих глазах. Так же не забывай и того, сколько сил я потратил на борьбу с Воландемортом! Как упорно и долго мы шли к этой победе! Шли вместе с Гермионой, когда ты отсиживался дома и жил на всем готовом, изредка снисходя до нас. Я повторяю, не смей больше никогда появляться вблизи Гермионы, а открывать при ней свой грязный рот я бы тебе вообще не советовал.

— Да что ты сделаешь? Ты и эта грязнокровка ничего мне не сделаете!

И тут мое сознание померкло. Пришел в себя я только тогда, когда услышал хруст ломающихся костей. Замерев, я увидел перед собой разбитое лицо бывшего друга, который держался за ребра. Наверное, сломаны в нескольких местах, нейтрально подумал я и вырубил Рона заклинанием. Затем, отлевитировав его в медпункт, направился на поиски Гермионы и Малфоя.

Когда я нашел их, мой мир, казалось, рассыпался на миллионы осколков. Такого предательства, как мне тогда показалось, я совершенно не ожидал. Малфой, которому я верил безоговорочно, грубо удерживал Гермиону и целовал ее. А она была не в силах что-либо сделать. Чувствуя, как рука сама тянется к палочке, я не мог оторвать ноги, вдруг ставшими неподъемными. И хорошо, иначе бы наделал больших глупостей. В этот момент Гермиона сама подалась навстречу Малфою и я услышал стон. Мой мир потихоньку восстанавливался. Какой же я дурак. Слабая улыбка пробежала по моему лицу, сменив гримасу злости и неверия. Ну кто бы мог подумать. Мои лучшие друзья, до этого момента всеми силами срывавшиеся друг на друге по каждому поводу, самозабвенно целовались, стоя в коридоре, где их мог застать любой. Вот что значит, снесло крышу. И тут я услышал голос Гермионы:

— Драко?

— Да, милая?

— Отпусти мои руки, пожалуйста.

— Конечно.

И она вцепилась в плечи Малфоя, ища губами его рот. А руки Малфоя спешно расстегивали ее рубашку. И тут я понял, что мне пора уходить. Иначе застану куда более интересную сцену. И, уже совершенно придя в себя, направился к подземельям. Зачем? Я вдруг решился подойти к Пенси. Странно, но с другими девушками мне было легко и просто, даже довольно скучно. Но стоило мне оказаться поблизости от Паркинсон, я терял голову, забывал слова и моя рука непроизвольно взлетала к волосам, еще больше разлохмачивая и без того растрепанную прическу. Малфой, наблюдая мои кульбиты и мучения, только смеялся. Хорошо ему. Он вообще часто производит впечатление, будто само слово "эмоции" ему не знакомо. Производил, пока я не увидел сегодняшнюю сцену. Однозначно, Гермиона хорошо на него повлияла. Обычно в обращении с девушками он спокоен и несколько ленив. Тут же я наблюдал страсть. Идя по коридору и ухмыляясь от того, что кто-то смог приручить Малфоя, я вдруг столкнулся с той, к кому шел.

— Черт, Поттер, ты бы хоть смотрел, куда идешь!

— Привет, Пенси. Как ты могла заметить, я был занят. Задумался, понимаешь. А вот что отвлекло тебя? — Странно, сейчас я чувствовал себя совершенно отлично.

— О, Поттер наконец-то научился разговаривать. Кстати, ты не знаешь, где Драко? Ему письмо пришло и вообще он мне нужен.

— В данный момент Малфой полностью занят. Совершенно. Думаю, до утра не освободится.

— Что, очередная минутная дама, чтобы сбросить напряжение? Мне иногда кажется, что он так и женится на той, что подберет ему отец. — Грустно сказала Пенс.

— Не беспокойся, мне кажется, что Гермиона этого не допустит.

— Что? Драко и Грейнджер? Интересно. А знаешь, из этого может что-то получиться. — Задумчиво бросила она. — Он в последнее время все чаще на нее смотрел. Здорово! Гринграсс осталась с носом! Ну Грейнджер, ну удивила. — С этими словами Пенс уже начала разворачиваться, чтобы уйти, но я не дал. Взяв ее за руку, я потянул ее к астрономической башне.

— Поттер, ты что делаешь?

— То, что нужно было сделать уже давно. Пойдем, погуляем?

— Хорошо, но...

— Никаких но, я столько времени набирался храбрости к тебе подойти, что ты не можешь вот так взять и бросить меня тут одного.

— Я что, такая страшная? — Удивленно спросила Пенси.

— Нет, ты такая красивая, что дух захватывает.

— О, и ты все это время застывал при моем появлении сусликом, только потому, что я казалась тебе такой красивой и отстраненно-холодной?

— Ага, — просто заметил я, — ты меня хорошо понимаешь. И поцеловал ее.

— Гарри, я не говорила тебе, что ты можешь это сделать! — Отдышавшись, ухмыльнулась Пенс.

— А разве нет? — Нагло заметил я.

— Хм, общение с Малфоем определенно дает свои результаты. Ну ты и наглец, Поттер! Я девушка приличная.

— Охотно верю, ведь все приличные девушки соглашаются прогуляться в темный час по безлюдным коридорам Хогвартса с не менее приличными мальчиками.

— А разве кто-то дал мне возможность отказаться? — Улыбнулась Пенси.

— Конечно же, нет. Я не настолько глуп, чтобы дать тебе время на размышления. Пока ты будешь думать, я весь изведусь. А пока ты надумаешь, я могу умереть от тоски. Как грустно тебе тогда будет! Видишь, как я забочусь о твоих чувствах! — Весело сказал я.

— Да, сама забота.

А потом мы сидели на астрономической башне и разговаривали. Иногда целовались. И снова разговаривали. И я уговорил Пенси стать моей девушкой. Ночь, так ужасно начинавшаяся, заканчивалась так здорово. А впереди уже подступало утро.

— Знаешь, Гарри, не хотелось бы мне заснуть за завтраком, так что, может, мы уже пойдем?

— Хорошо, Пенси. Поспать пару оставшихся часиков действительно не помешает.

— С Рождеством.

— С Рождеством.

Забудь весь мир и просто будь со мной.

И умирай со мной.

Так странно. Мне первый раз в жизни не наплевать на девушку, которая рядом со мной. Я мечтал влюбиться, но никогда не думал, что это произойдет так скоро. Это хорошо. А то могло быть и так, что любовь бы пришла ко мне лет в 80. И что бы я тогда делал, спрашивается? Сейчас, держа за руку самое важное существо в моей жизни, я был безмерно счастлив. Совершенно счастлив. Мне хотелось никогда не выпускать эти пальчики из своего плена.

— Драко, наших вещей нигде нет. Хорошо, если их никто не видел.

— Наверное, домовики убрали, когда утром прибирались.

— Надо будет зайти к ним, забрать.

— Ага. Кстати, ты готова к тому, чтобы вместе появиться за завтраком? Правда, сейчас народу там будет человек двадцать, ведь почти все уехали на каникулы. Но шок им обеспечен.

— Готова. Будем считать это репетицией. А вот будешь ли ты готов появиться со мной после каникул?

— С тобой я готов на что угодно. Вот, например, целоваться в этой довольно пыльной нише.

— Ух ты, какие жертвы ради меня!

— Ну а то. Мадам, позвольте вашу руку. Я подарю вам пыльные десять минут наслаждений.

— К сожалению, мне стоит отклонить ваше предложение, сэр.

— И чем вызван ваш отказ? Вы разбиваете мне сердце, мадам.

— Мой отказ вызван рядом причин: во-первых, ниша грязная, во-вторых, я не хочу пропустить завтрак, а я совершенно уверена, что мы можем увлечься, в третьих, нас могут увидеть. Например, профессор Снейп. Не хотелось бы доводить его до инфаркта.

— Да, крестного немного жаль. К черту все, Грейнджер, иди ко мне!

И я все-таки коварно утянул ее в эту так удачно подвернувшуюся нишу. Выбрались мы из нее минут через двадцать. Изрядно потрепанные и пыльные.

— Знаешь, я действительно хочу есть, так что если в твои планы не входит моя смерть, тебе стоит допустить меня к завтраку. — Капризно протянула Гермиона.

— Я сделаю это, но при одном условии.

— Что за условие?

— Всего лишь твое согласие провести Рождественские каникулы со мной в моем поместье. Если Поттер согласится, он к нам присоединится.

— Драко, ты действительно считаешь это хорошей идеей?

— Да, а ты — против? Если не хочешь, я пойму.

— Нет, я хочу. Но, а как же твои родители? Я не думаю, что они обрадуются.

— Не переживай, мама уже давно хочет познакомиться с моей невестой.

— Но я не твоя невеста!

— Пока нет, но есть шанс, что станешь.

— Не думаю. Мы встречаемся всего лишь несколько часов. А до этого постоянно ругались.

— Гермиона, мы любим друг друга. Я не заставляю тебя прямо сейчас выходить за меня замуж, я просто говорю, что такой шанс есть. Ты первая, с кем мне хочется быть рядом. Рядом с тобой я не могу ни о чем думать, кроме тебя. Знаешь, у меня было довольно много девушек. Но, находясь около них, я все время думал о своем, мог в любой момент остановиться. Ты делаешь меня живым. Ты и Поттер. Никогда бы не подумал, что это так, но это реальность. А еще, насчет шансов. Знаешь, какова вероятность встретиться с динозавром?

— Не знаю, надо подумать, все рассчитать.

— В том-то и дело, что вероятность 50 на 50. Либо встретишь, либо нет. Так и у нас. Либо будем вместе, либо нет. Родители будут счастливы за нас.

— Хорошо, ты меня уговорил. Знаешь, в твоей теории что-то есть.

— Ну, она не моя. Но она мне определенно нравится.

Тем временем мы подошли к главному залу. Чувствуя, как вмиг похолодевшие пальчики Гермионы сильнее переплетаются с моими, я с независимым видом а ля "я царь, а вот кто вы такие?" толкнул створку двери. Взглянув на лицо Гермионы, удивился тому, как хорошо она умеет держать маску. Сейчас на ее лице отражался минимум эмоций. Отсраненность и уверенность. Ухмыльнувшись, потянул ее к столу гриффиндорцев, где уже сидел Поттер. Стоп! Поттер сидел с Паркинсон! И когда успел? Ну просто молодец. Все двадцать человек и весь преподавательский состав замерли, рассматривая нас. У многих на лицах читался испуг, неверие, злость (особенно у женской половины). А вот преподаватели тихонько улыбались. Даже Снейп ухмылялся. Неожиданно. Конечно, самые завидные и красивые парни Хогвартса враз стали не свободны. На секунду я даже пожалел общество, пока не вспомнил, что мне на него наплевать.

— О, какие люди все-таки пожаловали на завтрак! — Весело сказал Поттер, почему-то совершенно не удивившийся.

— Все любопытственнее и любопытственнее! Поттер, где крики: "Как ты мог? Я убью тебя! Я тебе верил, а ты! Авада Кедавра!" Где хотя бы банальное изумление? — Поинтересовался я, помогая сесть Гермионе и усаживаясь сам, нагло пододвинув Поттера.

— Я вчера был готов начать орать и убивать тебя, пока сам все не увидел.

— А ну ка поподробнее! Что значит все? — Уже собираясь встать на защиту чести своей девушки, подобрался я.

— То, как ты сначала грубо припечатал Гермиону к стене, а потом поцеловал.

— И что же тебя остановило, позволь поинтересоваться? Ведь не любовь к ближнему?

— О нет, в тот момент мой мир разлетелся вдребезги, и я судорожно сжимал палочку. Но тут Гермиона сама тебя поцеловала. А потом вы вообще перестали что-либо замечать, и я удалился.

— И все? Ты больше ничего не видел?

— Нет, я благоразумно ушел раньше.

— И из-за чего я тогда переживал все утро, спрашивается? Столько волнений, и все зря! Ты не перестаешь меня удивлять, Поттер!

— Вы выглядите счастливыми, что у вас все-таки произошло?

— Без комментариев о вчерашней ночи, любопытный мальчик! Но, я проснулся совершенно добрым. И просто лежал, мечтал. Да-да, Поттер, ничто человеческое мне не чуждо! Ждал, пока Гермиона проснется, замечтался. И тут почувствовал, что она спешно от меня уползает. Ты не представляешь, КАК я разозлился.

— Конечно, представь себя на моем месте, Гарри! — Встряла Гермиона.

— Э-э, лучше не буду. — Веско сказал Поттер.

— Ну так вот, я испугалась. Проснулась непонятно где, да еще и с Малфоем. Ну и решила, что самое лучшее — по-быстрому свалить.

— Да, а мне это жутко не понравилось. Хорошо, что удалось схватить ее за ногу и подтянуть к себе. — Самодовольно сказал я.

— Ага, подтянуть, как же! Он меня чуть не раздавил! — Весело пожаловалась Гермиона, умудряясь успевать не только болтать, но и есть. Проголодалась она знатно.

— Ну а потом мы поругались. А потом помирились. Теперь, Поттер, позволь представить тебе мою девушку — Гермиону Грейнджер. И завтра мы едем с ней к нам в поместье на каникулы. Ты тоже приглашен, причем отклонения не рассматриваются. Пенси, ты, как я понимаю, тоже к нам присоединишься? — Протянул я.

— Конечно, должен же кто-то присматривать за тобой, Драко.

— Ну да, а тебя необходимо держать подальше от метел и прудов.

— Забыли, Дракусик, иначе ты никогда не отмоешься от этого прозвища! — Начиная распаляться, прошипела Пенси.

— Хорошо-хорошо, я сдаюсь. Не надо меня казнить. — Поднял руки я.

Каникулы прошли превосходно. Иначе и не могло быть. Родители полностью одобрили мой выбор. А Поттер сошелся с Люциусом. Кто бы мог подумать, что мой отец так любит квиддич? Теперь каждый вечер между ними проходят оживленные дискуссии. Ну а я в это время развлекаю женскую часть нашего общества. Кстати, каждую ночь я сплю у Гермионы или она у меня. И не подумайте ничего такого! Просто с ней намного лучше, теплее. Кажется, я нашел ту, с кем проведу всю оставшуюся жизнь.

Пять лет спустя.

Сидя в своем кабинете в министерстве магии, я злилась. Безумно злилась. И нервничала. А потом снова злилась. Как я могла позволить такому случиться? Как я вообще сошлась с этим гадом, с этим высокомерным Малфоем? И ведь никто меня не остановил. Нет, почти все выражали свое недоумение и злость. Как же так, заучка Грейнджер и слизеринский Принц! Но никто из тех, кто мне дорог, не выразили никакого протеста! Ни капельки!

Как же я на всех зла! Так, Гермиона, все хорошо, все просто прекрасно, лучше не бывает!

Нет, все плохо, все совершенно плохо.

Тут в комнату зашла моя секретарша.

— Гермиона, вы не забыли, что на пять у вас назначено совещание?

— Отмени. — Чувствуя подступающую злость и пытаясь справиться с собой, тихо сказала я.

— Но это совершенно невозможно, ведь...

— Я здесь начальник, и мне решать, что можно, а куда нельзя! — Теряя терпение, повысила я голос.

— Но, как же так. Ведь собрание запланировано и согласовано. Вы сами...

— Ты что, не слышишь меня?

— Да что с вами, вы, случайно, не...

— Пошла вон! И отмени это гребаное совещание! И не пускай ко мне никого! — Вконец разъярилась я. И, как только за секретаршей закрылась дверь, устало опустилась в кресло.

Моя жизнь плавно рушилась. Или мне так казалось.

Так, дышать ровно и успокоиться. Это необходимо. Раз, два, три. Выдох. Раз, два, три. Вдох.

И как я дошла до такого состояния?

Помню, после рождественских каникул, когда мы вернулись в школу, уже все знали, что мы с Малфоем встречаемся. И было полно косых взглядов. Каждую минуту. Но Драко был как стена. Казалось, его ничего не волновало. И это помогало держаться. А потом все поутихло. И я даже забывала о том, что необходимо готовиться к экзаменам. И просто наслаждалась каждой минутой рядом с ним. Как давно это было.

Потом мы выпустились. Безумный бал. Гарри, который сделал Пенси предложение. Через полгода они поженились. И до сих пор не могут оторваться друг от друга. Ну а мы с Драко усиленно делали карьеру. Он у меня уже заместитель министра. Через несколько лет станет во главе правительства. Это ни у кого не вызывает сомнений. Нарцисса и Люциус очень гордятся им. Они безумно хорошие. Приняли меня как родную. Не ожидала от них этого. А это гад недавно разбил мое сердце. И теперь я в ярости сижу у себя в кабинете и вот уже неделю срываюсь на своих сотрудников.

Прервал размышления крик моей помощницы.

— Гермиона велела никого не пускать!

— Что, даже меня? — Послышался мужской голос.

Устало закрыв глаза, я стала ждать, пока в кабинет войдет Драко Малфой, причина всех моих бед. Конечно, никакая секретарша его не остановит.

Послышались еще неопределенные возгласы, потом небольшой шум и в кабинет ворвался он.

— Гермиона! Что, Мерлин подери, все это значит?

— Малфой, сегодня мой кабинет закрыт от посещений. Прошу добровольно его покинуть.

— Ну уж нет, дорогая. Что с тобой творится всю эту неделю? Ты почти не появляешься дома, совсем забросила своего мужа, находишься в совершенно преотвратном состоянии. Твои сотрудники наводнили жалобами мой кабинет! И сейчас тебе некуда бежать. Я жду твоих объяснений. Если ты хочешь развода, я тебе его дам. Когда-то я пообещал, что не буду удерживать тебя силой. Ну так что? Ты меня разлюбила? Другой причины я не вижу.

— Все дело в тебе! Ты один во всем виноват! Ненавижу!

— Да в чем дело, Грейнджер!?

— Малфой, мой дорогой, уже два года как Малфой!

— Малфои так себя не ведут! Из них можно выжать хоть крупинку информации, в твоем же случае, я уже неделю ничего не могу добиться!

— Бедненький! Пожалей еще себя! Это не ты тут ждешь ребенка! Ну что, давай, ори на меня, негодуй! Можешь даже получить свой чертов развод, удерживать не стану!

— Ч-то? Гермиона, девочка моя, и из-за этого ты всю неделю трепишь мне нервы? — И он со смехом принялся кружить меня на руках, все время осыпая поцелуями.

— Да отпусти ты меня! Меня сейчас стошнит!

— Да-да, кончено, любимая.

И меня бережно опустили на диван, а глаза Малфоя стали туманными и мечтательными. Лед таял, превращаясь в жидкое серебро.

— Драко, но я не совсем понимаю... — ошеломленно начала я.

— Так, Гермиона, а теперь объясни мне свое поведение. Или ты не хочешь этого ребенка? Но ведь карьера никуда не денется. — Начал он, но я перебила:

— Да нет же, Драко! Я думала, что это ты не хочешь малыша. — Уже совсем ничего не понимая, пробормотала я.

— И с чего тебе в голову пришла эта бредовая мысль?

— Малфой, не отпирайся! Я недавно зашла к Гарри и наткнулась на вас. Вы были пьяны и меня не заметили. И я слышала, как ты рассуждал о том, насколько мерзки дети!

— Какая же ты у меня глупая! И безумно любимая. Я думал, что ты пока не готова к детям, что ты хочешь построить карьеру, вот и убеждал себя, что дети нам пока ни к чему. А Поттер слушал и убеждал в обратном. Ведь у него уже есть девочка. И Пенси скоро родит мальчика. Я очень хочу ребенка. Уже полгода эта мысль не выходит у меня из головы.

— Хм, теперь понятно, почему мне почти все время не дают спать. — Оттаивая, сказала я.

— Кстати, Гермиона, тебе совершенно нельзя волноваться! Больше не смей нервничать и ни в чем меня не подозревай! Хм, а ты знаешь, у нас будет мальчик.

— Да? С чего бы это? И ты, наверное, уже знаешь, как его будут звать? И кто будет крестным? — Весело спросила я.

— Конечно, назовем мы его Скорпиусом, а крестным будет Поттер, не отвертится. А пол я знаю от того, что у нас в семье рождаются исключительно мальчики. Наследие необходимо беречь! — Ухмыляясь сказал этот совершенно невозможный человек, без которого я не могу жить.

— Мне нравится. — Тихо сказала я, чувствуя, как теплые руки бережно обнимают мой пока плоский живот. — А на карьеру мне все равно. Семья на первом месте.

Тем, кто любит счастливые концы, не читать.

Прошло два года, как наша семья пополнилась Скорпиусом. Совершенно чудесный ребенок. Нарцисса души в нем не чает. А Люциус старается все свободное время провести с ним. А еще у него лучшие крестные — Гарри и Пенси. А их дети безумно любят играть со Скорпом. Рождество. Самый лучший праздник в году после именин сына. Рождество многое нам подарило. Улыбаясь, я торопилась домой, в поместье, где нас с Гарри, припозднившихся с работы, уже ждали наши семьи. Люциус и Нарцисса, Драко и Скорпиус, Пенси, Лили и Джеймс, а в животике у Пенс дожидался появления на свет Альбус-Северус. Счастье живет в нашем доме. Внезапно мое сердце замерло и сильно сжалось.

Аппарировав на территорию замка, я почувствовала неладное. Малфой-Мэнор встретил нас неприветливо и мрачно. Выхватив палочки, мы с Гарри переглянулись и тихо вошли в дом. Быстро обойдя поместье, вошли в гостиную. Мой мир полетел куда-то. Мое сердце разорвалось на куски. Голова сразу поседела. А мир все кружился и вертелся, дробясь на миллионы осколков и превращаясь в пепел. Пошатнувшись, я упала на пол, залитый кровью.

Мой мозг отказывался воспринимать картину целиком. Но слез не было. Только ощущение, что от меня осталась лишь маленькая частичка, медленно гаснущая. Счастья больше не было. И никогда не будет. Счастье покинуло нас за один миг. Моего мира больше нет.

Есть только семь тел, неподвижно лежащих в светлой комнате, забрызганной кровью, на фоне какой-то слишком радостной и яркой рождественской елки. Люциус, с вывороченными руками и ногами, прикрывший детей. Драко, с жуткими порезами по всему телу, так и не отошедший от женщин. Нарцисса, судорожно сжимающая ладонь Пенси. Лили, вся в синяках и кровоподтеках, но так и не выпустившая из объятий Скорпиуса и Джеймса.

Ничего больше нет, кроме семи тел, бывших когда-то сосредоточением моего смысла жизни. Только это. Застывшие лица, обагренная кровью детская ручка. И так и не увидевший свет Альбус-Северус.

Рождество подарило нам счастье, рождество его и отобрало.

Застывший в комнате дух утраты, убитые, но не сломленные тела, бывшие когда-то людьми — вся обстановка выражала смерть.

И только рождественская елка, весело мигавшая яркими шариками, была самой живой в этом враз помертвевшем доме.

А за окном была зима и снег. И ничего больше.

30 января.

Жестокое убийство двух аристократических семей раскрыто.

Гарри Поттер нашел всех, кто был причастен к смерти его жены Пенси, детей: Джеймса, Лили и Альбуса-Северуса. А так же Нарциссы, Драко, Люциуса и Скорпиуса Малфоев.

По нашим сведениям, они приговорены к смертной казни.

Варварское убийство, так потрясшее все мировое сообщество, было совершено с целью истребить аристократию и свергнуть министра магии — Драко Малфоя.

Остается лишь недоумевать, как такие личности вообще рождаются на свет.

Неужели, Гарри Поттер позволит тем, кто совершил это злодеяние, так просто умереть?

На стр. 7 вы обнаружите полный список виновных.

Стр.7.

Невилл Лонгботтом и его жена Луна (в девичестве Лавгуд).

Рон Уизли.

Дафна Гринграсс.

Артемиус Гринграсс.

Долорес Амбридж и ее сын Шенон Амбридж.

Сын Беллатрис Лестрейндж — Амикус Лестрейндж.

Джинни Уизли.

31 января.

Сегодня, в 23.00 в Малфой-Мэноре нашли мертвую Гермиону Малфой (в девичестве Грейнджер).

Рядом обнаружена записка.

Как выяснило следствие, жизнь потухла в такой яркой и сильной личности.

Подробнее на стр.7.

А что стало с Гарри Поттером, спросите вы? Герои, начавшие свою жизнь в моем воображении, заняли там слишком много места и начали развиваться независимо от меня. Они ожили. Я уже ничего не решала, а просто следовала за ними. Переживала вместе с ними. Поэтому такой исход не кажется мне чем-то нелогичным. Такой исход выбрал для себя Гарри. Мне остается только перенести его решение на бумагу.

Гарри Поттер стал вторым Воландемортом. Власть в Англии полностью перешла к нему. Но, в отличие от безумного Тома Реддла, Гарри сохранял твердый разум и стальную волю. Но сердца у него не было. Последний кусочек умер с уходом Гермионы. 1 февраля в камере нашли трупы всех участников убийства, их лица выражали полный ужас и отчаяние. Рон Уизли умирал дольше всех. Любое преступление теперь каралось смертью. Англия зажата в стальном кулаке и не смеет сделать лишнего вдоха без ведома Гарри. Он уже больше не верит в счастье. А когда-то живые и ярко-зеленые глаза теперь смотрят на мир холодно и безразлично. А по ночам всегда снится одна и та же картина — светлая комната, елка в углу, забрызганные кровью стены, семь тел и восемь унесенных жизней. И вмиг поседевшая Гермиона. Что осталось у Гарри? Только лед в глазах и ожидание смерти. 26 февраля Англия покорилась судьбе.

Прошла-пролетела мечтаний пора,

Душа одряхлела. В кармане дыра.

Зато в шевелюре полно серебра.

Ушедших друзей вспоминаю в тоске.

А грезы, как звезды, дрожат вдалеке.

А смерть караулит меня в кабаке.