Возвращение Принца-полукровки: Любовь и тайны Северуса Снейпа (джен)

Дамблдор поднял правую руку, которая сейчас выглядела совершенно здоровой — очевидно, со времени его смерти поразившее его заклятие, защищавшее кольцо Марволо Гонта, утратило свою силу — и медленно поправил на носу свои очки-половинки.

— Разумеется, я помогу вам, Северус, — продолжил он. — Но прежде я хотел бы вас кое о чем спросить.

Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем, понизив голос, проговорил:

— Первым делом ответьте мне, откуда вам известно о Дарах Смерти? Ведь, насколько я могу судить, даже самому Волдеморту была неведома разгадка этой тайны. Ведь он превратил в крестраж один из трех Даров — Воскрешающий камень.

Снейп бросил на Дамблдора нахмуренный взор и пояснил:

— Я стал догадываться о Дарах еще с тех пор, как вы поручили мне передать Поттеру меч Годрика Гриффиндора. Я понимал, что мальчишка покинул Хогвартс, чтобы исполнить некую миссию, к выполнению которой вы готовили его весь предыдущий год. Вы дали мне слишком много ответственных заданий, Дамблдор, и чтобы рассчитывать хотя бы на малейший успех, я просто был вынужден время от времени следить за Поттером.

Он устремил взгляд своих черных глаз на мирно посапывавшего в своем портрете Финеаса Найджеллуса Блэка и продолжил:

— Финеас Найджеллус оказывал мне неоценимую помощь. Со временем он научился незаметно отражать заклятия мисс Грейнджер невербальным заклинанием, которое я ему подсказал. Для этого не требовалось даже волшебной палочки, достаточно было лишь произнести контрзаклинание одними губами. С тех пор Финеас Найджеллус мог видеть через черную повязку[1], которую девчонка всякий раз исправно наколдовывала, и сообщал мне о каждом передвижении Гарри Поттера и его друзей. Правда, он мог это делать лишь в тех случаях, когда посещал свой второй портрет, и когда мисс Грейнджер вызволяла его раму из своей маленькой расшитой бисером сумочки, заколдованной заклятием Незримого расширения. Но мне этого было довольно, чтобы составить для себя общую картину того, что у них происходит. Так, в числе прочего, мне стало известно и о Дарах Смерти. Впрочем, — добавил Снейп, издав саркастический смешок, — вы и сами наверняка превосходно осведомлены об этом, Дамблдор, хоть и весьма правдоподобно притворялись спящим, пока я давал Финеасу Найджеллусу соответствующие указания.

— А каким образом, позвольте узнать, о Дарах стало известно Пожирателям смерти? — спросил Дамблдор, очевидно, намеренно проигнорировав очередную язвительную реплику Снейпа.

— Им любезно сообщил об этом Ксенофилиус Лавгуд, — ответил Снейп. — На допросе с пристрастием.

Он кинул на Дамблдора выразительный взгляд.

— Вы хотите сказать… Ксенофилиуса Лавгуда подвергли пыткам?

— К нему применяли Круциатус, — пояснил Снейп. — Руквуд, Долохов и Яксли делали это по очереди… Вы же знаете Ксенофилиуса, Дамблдор. Пожиратели смерти сильно переоценили его, раз им хоть на миг могло прийти в голову использовать против него Непростительное заклинание. Для Лавгуда было бы достаточно, чтобы его всего лишь обезоружили, — желтые зубы Снейпа обнажились в презрительной усмешке. — Он же родную мать готов продать с потрохами, если существует малейшая угроза для его жизни и благополучия. Впрочем, надо отдать ему должное: о своей дочери он беспокоится все же больше, чем о собственной ничтожной шкуре.

— Что ж, надо полагать, теперь Пожиратели смерти неплохо осведомлены, — печально заметил Дамблдор. — И когда же они намерены привести в исполнение свой грандиозный план?

— В идеале они планируют провести церемонию воскрешения Темного Лорда в ночь на 31 октября. Ведь как раз в ту самую ночь много лет назад погибла Лили. Они считают именно эту дату залогом своего успеха.

Снейп тяжело вздохнул, устремил на Дамблдора исполненный страдания взор, и продолжил:

— Но если обратиться к логике, со стороны Долохова, Яксли и прочих это чистая самонадеянность. До намеченного срока осталось всего лишь три месяца, а у них нет ничего из того, что требуется для проведения этого обряда. Ни одного предмета из тех, что, по их утверждениям, могли бы им пригодиться.

— А вы, Северус? Вы сами точно знаете, что требуется для этой… церемонии? — спросил Дамблдор, продолжая сверлить своего собеседника настороженным взглядом. — И как вы полагаете, существует ли возможность успеха в исполнении этого замысла?

— Не сомневаюсь, что Пожиратели смерти не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своего, — ответил Снейп. — Они используют любые способы, даже самые темные и опасные, для достижения этой цели.

Он немого помолчал, а затем добавил:

— Амикус Кэрроу с помощью Манящих чар добыл для своих сторонников книгу, называемую «Тайны наитемнейшего искусства». Этим он завоевал авторитет среди Пожирателей смерти, они избрали его своим формальным предводителем, очевидно, рассчитывая, что непроходимая тупость Амикуса может в любое время сыграть им на руку. Тем более что Люциус Малфой и другие после долгого пребывания в Азкабане заметно подрастеряли свой лоск, в то время как брат и сестра Кэрроу все же сумели сохранить некоторое подобие вменяемости, ибо весьма ограниченные умственные возможности этих мразей дали им существенное преимущество перед остальными — ведь дементоры мало действуют на откровенных тупиц. Но вернемся к книге. Если мне не изменяет память, это то самое издание, из которого Темный Лорд почерпнул в свое время интересующие его сведения о крестражах — Амикус что-то упоминал об этом в разговоре со своими последователями (как видите, в том, что касается Темных искусств, даже он иногда может поднапрячь свои мозги) — и которое вы, Дамблдор, изъяли когда-то из запретной секции библиотеки и хранили здесь. Так что теперь у Пожирателей смерти есть превосходный источник информации, где, надо полагать, описан не один, а несколько способов проведения обряда воскрешения.

— А вы не пробовали переманить у них эту книгу? — на всякий случай спросил Дамблдор, хотя заранее знал ответ.

— Вы удивляете меня, Дамблдор, — проговорил Снейп, приподняв бровь. — Разумеется, брат и сестра Кэрроу наложили на книгу множество мощнейших защитных заклинаний, как только она оказалась в их руках. И хотя я имею представление о том, как разрушить эти темные чары, я никогда не стал бы этого делать. Это ведь Темная магия в чистом виде. Не вижу смысла отрицать, что я достаточно хорошо осведомлен в Темных искусствах, но применять эти знания на практике мне доводилось крайне редко. И вам, Дамблдор, прекрасно об этом известно.

Снейп бросил на Дамблдора вызывающий взгляд.

— Вы правы, Северус, — тон Дамблдора заметно смягчился, — прошу вас, простите меня… И все же, знаете ли вы, что именно — кроме Даров Смерти и эликсира жизни — требуется для церемонии воскрешения?

— Я догадываюсь, — уклончиво ответил Снейп. — Есть несколько различных вариантов… возможно, два или три, если быть точнее… Полагаю, в «Тайнах наитемнейшего искусства» описан каждый из них. Но в любом случае три Дара Смерти — Бузинная палочка, Воскрешающий камень и Мантия-невидимка — являются неотъемлемыми основными составляющими. Наличие других компонентов зависит от способа, который выберут для проведения обряда Пожиратели смерти.

Он ненадолго смолк, а затем добавил:

— Я постараюсь выяснить подробнее их план действий и дам вам знать об этом, Дамблдор. Я вернусь сюда, как только получу необходимые сведения.

Дамблдор согласно кивнул, и тут взор его голубых глаз упал на мантию-невидимку, которая висела на полусогнутой руке Снейпа, свернутая в несколько слоев и отливающая серебром.

— Это ведь необычная мантия, верно, Северус? — с нескрываемым любопытством оглядывая изделие, спросил он.

— Вы правы, — неохотно согласился Снейп. — Это мантия-невидимка.

— Где вы ее взяли? — Дамблдор не сводил со Снейпа своих пронзительно-голубых глаз.

— Я сделал ее своими руками, — тихо, но твердо ответил Снейп.

— Своими руками? — изумленно повторил Дамблдор, седые брови которого моментально взлетели вверх.

— Я изготовил ее уже давно по просьбе Аластора Муди, — пояснил Снейп. — Разумеется, я понимал, что с некоторых пор этот старый мракоборец относился ко мне предвзято как к одному из давних знакомцев с проклятой татуировкой на левом предплечье, которых он чуть не упрятал в Азкабан. Я прекрасно представлял себе, каково его мнение обо мне. И все же Муди сам пришел ко мне тогда, и раз он заставил себя переступить через свои принципы, невзирая на его… как бы это сказать помягче… неприязнь ко всем Пожирателям смерти вообще и ко мне в частности, значит, действительно был в отчаянном положении. А я привык оказывать помощь любому, кто по той или иной причине за ней обращается. К тому же Муди был нашим союзником по Ордену Феникса, а значит, исполнив его просьбу, я не нарушил бы наш с вами договор. Он с видимой неохотой признался мне, что для его работы нужна надежная маскировка, а его мантия-невидимка никуда не годится, и я согласился сделать для него эту. Мантия хранилась у него много лет. Позднее ею неоднократно пользовался мракоборец по имени Стерджис Подмор, которому Муди одалживал ее на время, когда тот дежурил в Министерстве магии[2]. Во время допроса в Министерстве, когда Подмор, провалив порученное ему задание, был приговорен Министерским судом к полугодовому заключению в Азкабане, мантию хотели изъять, но, вероятно, сработали какие-то защитные чары, и министерским работникам так и не удалось ее отыскать. Когда Подмор, отбыв надлежащий срок, вернулся из Азкабана, он вновь обнаружил мантию у себя. Позднее он отдал ее мне, сказав, что сам Грозный Глаз Муди попросил его вернуть эту вещь законному владельцу. Я сразу узнал свое изделие и обрадовался, что мантия благополучно возвратилась ко мне.

Дамблдор некоторое время молчал, то и дело переводя изумленный взгляд с худого и бледного лица Снейпа на мантию и обратно, а затем неожиданно проговорил:

— Северус, у меня к вам просьба.

Взгляд Снейпа, обращенный к портретному полотну, мгновенно стал настороженным.

— Не могли бы вы на некоторое время оставить свою мантию здесь? Вы сможете забрать ее обратно сразу же, когда возвратитесь сюда с новостями, — поспешил добавить Дамблдор. — Я знаю, насколько она необходима вам для вашей безопасности и уверяю вас, что вы получите ее назад в целости и сохранности так скоро, как только это будет возможно. Полагаю, это займет не больше недели.

Снейп продолжал напряженно всматриваться в портретное полотно, изображавшее почтенного старца; затем он коротко кивнул и произнес:

— Что ж, как видно, такова цена вашего доверия ко мне. А наше с вами дальнейшее… сотрудничество возможно только во взаимном доверии…

Он тихо вздохнул и добавил:

— Только позвольте мне спрятать мантию, скажем, вот в этот шкаф, — он указал рукой на внушительный шифоньер, стоявший неподалеку, — и запечатать ее в этом временном хранилище стандартными заклинаниями. Вы сможете воспользоваться ею по своему усмотрению, если пожелаете, через любого волшебника, который согласится вам помочь. Только дайте мне слово, что мантия не попадет в ненадежные руки.

— Даю слово, Северус, — решительно сказал Дамблдор, серьезно глядя прямо в черные глаза Снейпа.

Снейп аккуратно свернул свою мантию-невидимку, убрал ее в шифоньер и несколько раз взмахнул волшебной палочкой, произнося защитные заклинания.

— Я вернусь к вам, как только это станет возможным, — сказал он, снова повернувшись к портрету Дамблдора. — Сообщу новости и заберу мантию. А вы пока передайте Поттеру и Фламелю надлежащие указания.

Снейп на какое-то время задумался и промолвил:

— Ах да, и вот еще что. Поручите кому-нибудь из мракоборнического центра охранять вашу могилу. Пусть на нее наложат усиленные защитные заклинания и пусть мракоборцы отрядят своего человека на то, чтобы все время быть возле вашей гробницы и не спускать с нее глаз. Ведь Пожиратели смерти рассчитывают найти Бузинную палочку, которая столь же необходима им для обряда воскрешения Темного Лорда, как и два других артефакта, именуемых Дарами Смерти — Воскрешающий камень и Мантия-невидимка. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ваша могила была осквернена во второй раз и чтобы Бузинная палочка досталась слугам Темного Лорда.

Дамблдор мгновенно насторожился. Он вспомнил еще об одной детали, показавшейся ему странной.

— Кстати, Северус, — проговорил он, стараясь придать своему голосу безмятежное выражение, — мне так показалось или вы и в самом деле восстановили целостность Воскрешающего камня? Я отчетливо видел на нем вертикальную черту, символизирующую Бузинную палочку, а ведь, если мне не изменяет память, я разрушил Камень как раз в том месте, где проходила эта черта.

Снейп вгляделся в голубые глаза Дамблдора и ответил:

— Я вижу, вы не утратили своей проницательности, Дамблдор. Что ж, вы правы. Поскольку Камень больше не является крестражем, и в нем уже не кроются опасные темные силы, я счел целесообразным починить его.

— Но для чего вам это понадобилось, позвольте узнать? — Дамблдор не спускал со своего собеседника настороженного взора.

— Этому трудно дать объяснение, — ответил Снейп своим тихим низким голосом. — Давайте считать, что такое решение подсказало мне сердце.

— Северус, это может быть очень серьезно, — строго заметил Дамблдор. — Более серьезно, чем вы можете себе представить.

Он испустил печальный вздох и проговорил:

— Вам прекрасно известно, к чему привела меня моя одержимость Дарами Смерти. Все три магических артефакта, объединенные этим названием, в то или иное время побывали в моих руках. И каждый раз, когда подобное случалось, это оборачивалось трагедией. Я стал владельцем Бузинной палочки, но похоронил сестру и потерял расположение брата. Потом Джеймс Поттер показал мне Мантию-невидимку, и я во второй раз поддался искушению и исследовал ее дольше, чем предполагал. Когда я понял, что передо мной подлинный Дар Смерти, я уже был не в силах с ним расстаться. Нет нужды говорить вам, к чему это привело.

Снейп молчал, но Дамблдор увидел, что с его и без того бледного лица схлынула последняя краска.

— Джеймс и Лили погибли, а я остался с двумя Дарами, — продолжал Дамблдор, сделав над собой усилие. — А что касается Воскрешающего камня, то вам лучше всех известно, чем это для меня обернулось. Я заплатил жизнью за то, что в третий раз поддался этому соблазну, хотя цена этой ошибки была неизмеримо ниже, чем в двух предыдущих случаях. Мне не хотелось бы, чтобы такой человек, как вы, человек, который оказался гораздо лучше меня, повторил мои ошибки. Вам следует быть предельно осторожным, Северус. Особенно в том, что касается Воскрешающего камня. Хотя бы потому, что если даже малейший осколок хранившейся в Воскрешающем камне частицы души Волдеморта каким-то чудом затаился внутри Камня, то, замуровав его, вы снова… могли превратить его в крестраж Волдеморта.

Дамблдор, вероятно, ожидал, что это известие напугает или, по крайней мере, озадачит Снейпа и был немало удивлен, увидев широкую улыбку, появившуюся на лице профессора зельеварения; это тем более было странным, если учитывать, что Снейп улыбался лишь в редких случаях.

— Это совершенно исключено, — уверенным и спокойным тоном ответил Снейп. — Я тщательно проверял осколок Воскрешающего камня на наличие темных сил различными способами, прежде чем решился восстановить его целостность. И не нашел никаких признаков того, о чем вы только что говорили. Камень абсолютно чист, я в этом убежден.

— Ну хорошо, я верю вам, Северус, — произнес Дамблдор после достаточно долгого молчания, в продолжение которого его голубые глаза, скрытые за очками-половинками, тревожно и внимательно оглядывали Снейпа. — Но это не самая большая опасность, которая таится в Воскрешающем камне. Его хранение и тем более — использование грозит обернуться куда большими неприятностями, чем это может показаться на первый взгляд. Вам, как человеку, имеющему не последнее отношение к исследованию природы древних артефактов, должно быть это известно.

— Я догадываюсь, о чем вы говорите, Дамблдор, — уклончиво ответил Снейп. — Камень действительно представляет серьезную угрозу не только для того, у кого он находится в данный момент, но и для всего магического и немагического мира. Это как раз и является одной из причин, почему я посчитал, что этому артефакту лучше быть у меня, нежели у любого другого, кто мог найти и забрать его. Я, по крайней мере, имею представление о том, как контролировать природу Камня и сдерживать его силы.

— Вы уверены, что справитесь с этим, Северус? — Дамблдор глядел на своего собеседника очень внимательно и серьезно.

— Уж во всяком случае я постараюсь не поддаться его действию. Полагаю, что мне это будет проще, чем кому бы то ни было еще.

— В этом, наверное, вы правы, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Хотя поручиться, как вы сами понимаете, никто не может. Повторяю: будьте осторожны. Впрочем, возможно, оно и к лучшему, — прибавил он, несколько поразмыслив. — Опыт столкновения со злом, таящимся внутри Камня, может быть весьма и весьма полезным. Причем это касается не только вас, Северус. Подобную школу выносливости неплохо было бы пройти и Гарри.

Дамблдор еще раз оценивающе взглянул на Снейпа и тихо, как бы про себя, прибавил:

— Да. Я убежден. Теперь, после всех произошедших событий, вы оба закалились в борьбе настолько, что, несомненно, готовы к этому испытанию в достаточной мере.

Снейп насторожился. Неужели Дамблдор что-то затеял? Похоже, он снова строит грандиозные планы с участием незаменимых исполнителей — самого Северуса и Мальчика, Который Выжил:

— Что вы сказали?

— Нет, ничего, Северус, — отозвался Дамблдор, на лице которого появилась безмятежная улыбка. — Не обращайте внимания.

Он пригладил свою серебристую бороду и добавил:

— Что ж, буду ждать вас с новостями. Только, прошу вас, будьте осторожны. Вам повезло, что Филиус нынче отлучился по делам. Постарайтесь в другой раз выбрать время, когда его снова здесь не будет.

— Я следил за Флитвиком снаружи, пока не убедился, что он покинул кабинет, — проговорил Снейп. — Хорошо еще, что он догадался оставить открытым окно, иначе мне было бы сложнее сюда пробраться — ведь в противном случае еще пришлось бы восстанавливать разбитое стекло, и причем дважды, если учесть, что мне надлежит еще и благополучно вернуться назад. Так что он, можно сказать, оказал мне услугу. Но лучше бы он был осторожнее ради своей собственной безопасности и безопасности студентов Хогвартса, учитывая создавшееся положение.

Он немного помолчал и заметил:

— Кстати, я был немало удивлен, увидев его здесь. Я полагал, что после МакГонагалл пост директора примет Гораций Слагхорн. Ведь, как бы то ни было, он самый старший и самый опытный из всех оставшихся преподавателей Хогвартса, хотя и не отличается особой смелостью и решительностью.

— Филиус Флитвик — лишь временный исполнитель обязанностей директора, — пояснил Дамблдор с печальной улыбкой. — Министерство магии не так давно прислало любезное уведомление, что с начала нового учебного года поставит на это место своего человека. Если учесть обстоятельства, о которых вы упомянули в начале нашего разговора, Северус, нетрудно предположить, что этим человеком окажется Долорес Джейн Амбридж.

Снейп нахмурил лоб, но промолчал.

Он резко повернулся на своих каблуках, одновременно взмахивая волшебной палочкой и произнося невербальное контрзаклинание собственного изобретения, чтобы снять с портретов умерших директоров и директрис Хогвартса наложенные им ранее чары оглушающего заклятия и частично восстановить память. Почти в то же мгновение ноги Снейпа оторвались от пола, и он стремительно вылетел в раскрытое окно. Лишь Дамблдор краем глаза успел заметить внушительный силуэт «похожей на летучую мышь фигуры» своего недавнего собеседника; для обитателей же всех прочих портретов, украшавших директорский кабинет, Северус Снейп по-прежнему оставался невидимым.

[1] Черную повязку героиня Поттерианы Гермиона Грейнджер наколдовывала портрету Финеаса Найджеллуса Блэка, произнося заклинание «Затмись» (ориг. Obscuro), чтобы он не мог наблюдать за тем, что происходило у Гарри, Рона и Гермионы во время поисков крестражей («Гарри Поттер и Дары Смерти». Глава 15). В каноне не нет упоминания специфического контрзаклинания к данному заклятию и не приведено конкретных случаев использования подобного контрзаклинания. Вероятно, действие данного заклинания могло быть отменено одним из универсальных контрзаклинаний, к примеру, Фините Инкантатем (ориг. Finite Incantatem). Также в тексте Поттерианы не прописано напрямую, что заклинание «Затмись» можно отменить невербальным способом, но нет и категорического опровержения подобной возможности. Таким образом, учитывая, что владение невербальными заклинаниями было одной из безусловно сильных сторон Северуса Снейпа, автор настоящего сиквела считает вполне логичным представленное здесь толкование событий книги «Гарри Поттер и Дары Смерти».

[2] Данная мантия-невидимка упоминается в каноне как «лучшая мантия Муди» («Гарри Поттер и Орден Феникса». Глава 9). Автор настоящего сиквела склоняется к мысли, что эта мантия может иметь свою историю, с которой и предлагает ознакомиться читателям.