Волчье чадо (джен)

— Короче так, смотри сюда. Вот это — замок. Вот это — ограда замка. Вот это — дорога на Хогсмид… Ау! Эй, кэп, ты меня слушаешь вообще?

— А? Чего? — встрепенулась я. — А… да, слушаю.

— А у меня такое ощущение, что ты залипаешь стоя, — хмыкнул Иэн. — Ты спать подольше не пробовала?

— Иди к дракклам, — буркнула я, кутаясь в мантию. Холодно, че-о-орт. Похоже, в этой офигительной во всех отношениях школе еще и не топят до самых заморозков. — Мы остановились на дороге…

— Ну да. Вот это — дорога в деревню, я уже сказал. Это — Главная улица…

Вопрос — что мы делаем? Ответ — Иэн рисует мне карту местности. Другой вопрос: зачем? А затем, что после увеселительной пробежки в компании Лавгуд и акромантулов стало ясно, что через Лес к Хогвартсу подхода нет, нужно искать другие. То, что искать придется мне, вышло как-то само собой: во-первых, не все мне мантию за партой протирать и с Лонгботтомом цапаться, делом тоже заняться надо, а, во-вторых, больше вроде как и некому. Да, есть еще Тео и Драко, но Нотт после ареста отца чересчур осторожен, а кузен все свободное время долбается со своим ненаглядным шкафом. Сам Иэн мог бы, но он для этого слишком крупный, в прямом смысле этого слова. Впрочем, он согласился мне помогать.

-…Вот это — «Кабанья голова». Бармен там на редкость мутный, скажу я тебе. А это, — Уоррингтон нацарапал небольшой квадратик в районе хогсмидской околицы, — Визжащая хижина. Говорю сразу, чтобы тебя не понесло проверять: Визжащая она потому, что там призраки живут и воют по ночам.

Сон как рукой сняло.

— Призраки? Странно… Отец мне про нее ничего не говорил.

Иэн погрыз кончик пера:

— Знаешь… а мне мой тоже. Помню, я когда ему рассказывал, он удивился сильно, сказал, что когда он учился, то ничего такого не было.

— Наши отцы учились примерно в одно и то же время. Погоди, — я слегка нахмурилась. — Где-то все-таки я про это слышала. Кажется, даже от мамы, она упоминала что-то подобное.

— Тебе это странным не кажется? — спросил Уоррингтон, задумчиво почесывая в затылке. — У твоих родителей восемь лет разницы*. Твой отец закончил школу и ничего не помнит ни про какую Визжащую хижину, а твоя мать про нее уже что-то знает. Получается, что ее построили в те два года, когда твой отец выпустился, но твоя мать еще не училась…

— За два года толпа призраков облюбовала окраину Хогсмида настолько, что для них пришлось выстраивать отдельный дом? — фыркнула я. — Не пори чушь. Кроме того, мама не говорила, что хижина появилась в первый ее год в Хогвартсе — ее могли построить, когда она училась на третьем курсе, а это уже четыре года от отцовского выпуска… Но все равно бред.

— Почему? Привидения могли слетаться сюда понемножку…

— …и в один далеко не прекрасный момент устроить в деревне погром! — вспылила я. — И про это бы все знали! Но дело в том, что как раз никто ничего не знает, а значит, погрома, скорее всего, не было, а другой причины для постройки отдельного дома специально для призраков я не вижу! Так что тут не в них дело, Иэн.

— А в чем? И, может быть, этот дом вовсе и не для призраков строили?

— Откуда я знаю? Да нет, для них, родимых. Версия про то, что некто выстроил себе дом, потом помер, а дом после смерти хозяина вдруг резко заселили привидения, тоже выглядит не очень правдоподобно, — я прикусила нижнюю губу. — Вот что. Нужно пойти и посмотреть на эту хижину изнутри. Из замка можно как-то выбраться без лишнего внимания? Через ворота никак, там авроры.

Иэн кивнул:

— Есть один потайной ход, начинается около статуи одноглазой горбуньи на третьем этаже. Вообще их несколько, но этот — самый безопасный.

— Самый безопасный или самый используемый? — уточнила я.

— Скажем так, самый нужный и неизвестный Филчу, — зевнул Иэн. — Короче, после уроков на третьем этаже, идет? Вот и ладно. Кстати, что у тебя на голове?

— Волосы, — я подергала себя за одну из прядей. — Отросшие волосы. Надо бы постричься на днях.

— Ясень цапень, что волосы. А на волосах что?

А, вот он о чем. На волосах у меня бандана. Не очень крупный такой кусок черной ткани, с вышитыми серебристой нитью Черной Меткой и не очень цензурной фразой про Орден Феникса. И, как и канистра со спиртом, бессовестно экспроприированный у любимого дядюшки.

Примитивно? Возможно. Дерзко, бесстыдно и вызывающе? Ха, еще бы. Но меня достали косые взгляды и шепотки за спиной. Достало перемывание косточек только из-за того, что я родилась в определенной семье. Достал тот факт, что эти мелкие пи… ублюдки шарахаются от меня, как от мантикоры, ничего толком обо мне не зная. Пусть бы и дальше шарахались, мне-то что, сначала это было даже забавно, но то, как они при этом на меня смотрят… ханжи малолетние. Ничего-ничего, вот приду я как-нибудь с родителями к вашим мамочкам и папочкам, посмотрим, как вы тогда запоете.

В общем, мораль сей сказки была такова: если претендуешь на какую-либо фамилию, изволь поддерживать семейную репутацию и нечего пытаться прикидываться ветошью, все равно толку не будет. Так что я теперь доказываю всем окружающим, что я верблюд. Тот самый, на которого если плюнуть, то он и не пошевелится, но если он плюнет на вас, то вы ввек не отмоетесь.

— Лучше сними. У тебя сейчас трансфигурация? Маккошка не одобрит.

— Знаешь, где я ее мнение видела?

— Знаю. У тебя на лбу написано. Ну, почти. Рядом с «фениксами», короче, — хихикнул Иэн.

— Еще скажи, вместе с ними.

— А не старовата она для этого, нет? — Уоррингтон, хоть и хохотал уже в голос, от бокового в челюсть уклониться все-таки сумел. — Ладно, не злись. Я ничего не говорил, ты ничего не слышала. Тебе про такое еще рано знать.

Рано знать «про такое» после компании Долоховых, дорогого братца и жениха, почтившего своим присутствием половину борделей магического Парижа? Не смешите мою Метку, господа. Тем более, что у меня ее нет.

На трансфигурации обнаружились прибалдевшие от моего внешнего вида (конкретнее — банданы) однокурсники и горстка людей с Рейвенкло и Хаффлпаффа, взбесившиеся по той же причине Поттер и Ко, а также неимоверно замотанный Драко. Нда. Намекнуть ему, что ли, что задание Лорда — хорошо, но есть и спать тоже надо хотя бы раз в сутки?

— Эй, родич, все в порядке?

— В полном, — кузен лежал на парте, уткнувшись лицом в сложенные руки. — Гвен, отстань. Я спать хочу.

— Конечно, хочешь. А не надо было всю ночь…

— Что?

— Как будто сам не знаешь, что!

Браун, Патил и еще пара сплетниц с других факультетов навострили ушки, Панси и Дафна дружно изобразили оскорбленную невинность, а Теодор с Блейзом и Крэбб с Гойлом дружно заржали. Кстати, последние двое могли бы и промолчать — они-то знали, в чем суть и чем кузен занимался. Драко приподнялся и злобно уставился на меня:

— Скажи спасибо, что Малфои женщин не бьют.

— Ну, спасибо, утешил. Кофе будешь, немочь?

— Буду. Давай сюда, — Драко выхватил у меня фляжку, свинтил крышку, отхлебнул и поперхнулся. Пришлось похлопать его по спине. — Гвен, дракклы тебя задери, что это?

— Кофе, — невозмутимо отозвалась я, усаживаясь рядом. — Извини, не предупредила, что он горячий. Остыть еще не успел.

— А в кофе что?

— Ну… кардамон, корица и коньяка чуть-чуть… чайная ложка… Не смотри на меня так, хорошо, две ложки… с половиной… но не больше.

— Ты в курсе, что так и спиться недолго? — Драко задумчиво хлебнул еще. — Кстати, что за ужас у тебя на голове?

— От двух ложечек коньяка на пол-литра кофе еще никто не спивался, так что не нуди.

Родственничек хмыкнул и присосался к фляжке намертво.

Трансфигурация шла своим чередом. Я пыталась поменять цвет бровей перед зеркалом, кузен приободрялся по мере убывания кофе, Макгонагалл сердито пыхтела за своим столом — она таки попыталась снять с меня бандану и баллы, но бандану удалось отстоять — а орденские сиротки дружно прожигали во мне дырки ненавидящими взглядами. Жизнь была прекрасна.

* * *

На встречу с Иэном я опоздала минут на двадцать — спасибо Снейпу, вздумавшему читать мне мораль после урока (не поверил он, видите ли, что стул, отправивший грязнокровку Грейнджер в Больничное крыло во время тренировочных дуэлей, случайно ей в голову прилетел) и все тем же замечательным лестницам — на нужной я оказалась только спустя энное количество опасных для жизни и здоровья прыжков и полусотни воплей в духе: «Ненормальная!», «На всю голову больная!» и «Мисс Лестрейндж, прекратите немедленно, вы же разобьетесь!». Наивные. Не будете под руки… тьфу, под ноги орать — не разобьюсь.

— Чего так долго? — недовольно буркнул Уоррингтон, когда я, свесив язык на лечо, вылетела наконец из-за поворота. — Ладно, фиг с тобой. Смотри и запоминай, — он стукнул палочкой по горбу колдуньи. — Диссендиум!

Горб отъехал в сторону, открывая небольшой лаз — как раз такой, чтобы мог пролезть подросток. Умно. И вместе с тем просто.

— Я бы сказал, что дамы вперед, но это немного не тот случай, — хмыкнул Иэн. — Постарайся не отставать, ладно?

Шли мы недолго — с четверть часа, быть может, пока не уперлись в земляную стену. Иэн на мое возмущенное «что за…» покачал головой и подсветил Люмосом небольшой лючок в низком потолке над нами — нам туда, мол.

Когда мы вылезли, первым, что я почувствовала, был запах ванильного крема. И корицы. И шоколада. И еще чего-то сладко-вкусного. Так…

— Уоррингтон, сукин ты сын, — проникновенно начала я. — Ты куда, прабабку твою под Мордреда и прадеда на Моргаузу, меня притащил, а?!

— Тихо, не ори, — Иэн оглянулся и аккуратно прикрыл крышку люка. — Откуда мы, по-твоему, всякие вкусности берем? «Сладкое королевство» это.

— А каким, прости Мерлин, обвислым гриндилоу это связано с Визжащей хижиной?!

Уоррингтон только вздохнул и постучал меня по лбу костяшками согнутых пальцев:

— Я же тебе план рисовал, балда. Мы сейчас почти в центре Хогсмида, так что погоди кипятиться. Я сейчас посмотрю, где хозяева, а ты тут посиди тихонько. Вон, шоколадку пока пожуй.

Он сунул мне в руки плитку в яркой обертке и выскользнул за дверь. Я хмыкнула и со злости содрала цветную шелестящую бумагу зубами — вдобавок ко всему, еще и есть захотелось, на обед мы не успели из-за похода.

Шоколадка внезапно оказалась вкусной. Настолько, что когда Иэн вернулся с сообщением, что путь свободен, у меня в карманах куртки волшебным образом оказались еще две. Уоррингтон, когда мы выбрались на улицу, ничего не сказал, только глаза закатил, сволочь.

— Что? — возмутилась я. — Я им, между прочим, два галеона на полке оставила! Я же не мародер какой-нибудь!

Этот толстокожий придурок отчего-то заржал, как гиппогриф в брачный период, и спер у меня вторую шоколадку.

Визжащая хижина… впечатляла. Общей раздолбанностью. Разодранные занавески и покрывала на кровати, разломанная мебель, местами выбитые стекла… Ни одно сборище призраков не способно причинить такой вред дому.

— Только если собрать сюда всех полтергейстов Британии, — Иэн, казалось, думал о том же, о чем и я. — Но это маловероятно.

— Я не думаю, что это вообще были привидения. Смотри сюда, — я присела около одной из стен. Футах в трех от пола в потемневшем от времени дереве пролегало несколько выцветших со временем, но все равно заметных длинных царапин. Как будто кто-то скреб ногтями стену в невыносимой тоске… или от невыносимой боли насильственного превращения. — Ничего не напоминает?

— Оборотень, — кивнул Уоррингтон. — И эти царапинки — не единственные. Еще вон там, и там, и там… похоже, что везде.

— Это что получается… — у меня аж в горле пересохло, — Дамблдор держал здесь ручного оборотня?

— Похоже на то.

Ох и ни драккла себе, великий и светлый волшебник… Я дурею с этих орденцев. Все приличные боевые заклятия для них темные-претемные, ужасные и вообще, а вот притащить в школу, полную детей, темную же тварь — милое дело.

— С ума сойти…

— Это еще ничего. У меня на четвертом курсе препод по ЗоТИ был оборотнем, представляешь? Ремус Люпин, не слышала?

— Не раз и не два. Слушай… — меня вдруг прошиб холодный пот, — а это не он здесь… не его здесь…

— Откуда я знаю? Может быть, и его.

Вполне может быть. По слухам, Люпин был верен Дамблдору как цепная собака; более чем вероятно, что тот, в свою очередь, обеспечил маленькому больному мальчику вполне достойное существование и даже… Я наклонилась и подняла с пола потрепанную книжку — ею оказался учебник по трансфигурации за шестой курс.

Достойное существование и даже учебу. Самообучение, скорее всего: даже Дамблдор не настолько в маразме, чтобы поселять малолетнего оборотня вместе с обычными детьми.

— Гвен! Тут тоже кое-чего есть!

Иэн стоял в небольшом подполе рядом с лестницей на второй этаж и освещал темный провал аккурат в человеческий рост в одной из стен. Из провала тянуло землей и сыростью.

— И что это?

— Похоже, еще один лаз, — Уоррингтон поежился. — Ну что, пойдем?

Я прикинула: у нас на двоих две палочки, плитка шоколада у меня и полфляжки тыквенного сока у него. Если нас вдруг засыплет, то завал разгребем, если там какая-нибудь тварь притаилась… ну, удрала же я в одиночку от акромантулов, а тут нас опять же двое. Должны прорваться.

— Пойдем. Если впереди что-то шевельнется — бей сразу Ступефаем, потом разберемся, что это.

Этот лаз тоже вел на поверхность, как и предыдущий, но только в совсем другую сторону: когда я высунула голову из небольшой земляной норы в конце туннеля, то увидела перед собой… Хогвартс. Причем довольно близко. И где это мы? Точнее, в какой именно точке школьной территории?

— Ну, чего там? — Иэн аж подпрыгивал от нетерпения.

— Не поверишь, но мы, похоже, вернулись…

Бам-м-м!

Совсем рядом с моей головой рухнуло что-то тяжелое. Стены и пол затряслись, с потолка посыпалась земля; меня оторвало от выхода и швырнуло на Уоррингтона.

— А это еще что за…

Хлесь!

В тоннеле ощутимо потемнело: проход заслонили две толстые и тяжелые узловатые ветки, люто хлещущие более мелкими отростками по земле и не дающие выйти. Стоп. Ветки?

— Мать твою…— выдохнул Иэн. — Кэп, я понял, где мы. Мы под Гремучей Ивой.

— Под чем?! — ахнула я. — Под этим деревом-убийцей?!

Иэн кивнул и оттащил меня подальше: несколько веток просунулось под землю и попыталось схватить нас за ноги.

— А… — я судорожно соображала: тем путем, что пришли, мы не вернемся, хозяева той кондитерской могут поинтересоваться, что это делают двое подростков у них в подсобке. По главной дороге — тоже нет, там авроры, чтоб им пусто было. Остается только… — А если попытаться прорваться?

— Сдурела?!

Это ты, друг мой, сдурел. Вовсе незачем так орать.

— Не вопи. Подождем, пока она успокоится. А потом ноги в руки — и бегом.

Ива утихомирилась на удивление быстро. Я осторожно выползла на поверхность — ничего. Вслед за мной вылез Иэн — та же реакция. Мы выдохнули, переглянулись и на максимальной скорости рванули к школе.

И тут выяснилось, что это гадское дерево только ждало удобного момента, чтобы нас зашибить.

Ветки хлестали по земле вдвое яростнее прежнего; отдельные побеги змеились по земле, норовя ухватить за лодыжки, а старые ветви отчего-то решили, что наши головы — это орехи, которые непременно нужно расколоть. Впрочем, шесть курсов Слизерина и пять — Дурмстранга тоже чего-то стоили: Иэн сразу выставил над нами Протего Максима, а я, прикрывая его со спины, обрезала заклинаниями особо настырные экземпляры. Пару раз нас все-таки достало: Уоррингтону прилетело по ребрам так, что он чудом остался на ногах и удержал щит, а мне чуть не снесло полголовы — рана от удара пролегла, судя по ощущениям, от верхнего края левого уха до противоположного уголка губ, смяв скулу и чудом не задев глаз. Я взвыла было от боли, но хрипящий Иэн рванул меня за руку, и мы нажали из последних сил.

И таки добежали до школы относительно целыми и невредимыми, в изнеможении рухнув на крыльцо. Черт, а вокруг никого нет… Интересно, я сейчас смогу Иэну носилки наколдовать или получится как всегда, так что придется его тащить?

— Мисс Лестрейндж, мистер Уоррингтон, — внезапно раздался над ухом очень знакомый голос, — не соблаговолите ли объяснить причину своего нахождения в Хогсмиде в будний… О , Мерлин, что с вами?

Иногда Северус Снейп появляется очень вовремя. Хотя чаще бывает наоборот.

* * *

Как выяснилось чуть позже, мы не так-то легко отделались: ребра Иэну мадам Помфри починила почти сразу, но меня отправила в Мунго — лицо, мол, пострадало, слишком тонкая работа нужна, поэтому пусть лучше специалисты этим займутся. Специалисты все поправили — повезло, сказали, что травма свежая — но было это очень больно. Плюс еще рядом сидел Снейп, как полномочный мой представитель, пока я в Хогвартсе, и шепотом костерил меня и всю мою родню по материнской линии до десятого колена: про отцовскую он не был в курсе, но был уверен, что «таких ненормальных там не водилось!». Очень хотелось его разубедить, но не получилось — говорить я не могла.

Апогеем стало проведение трех ночей в Больничном крыле под надзором колдомедички и повязка наподобие маггловской балаклавы в течение последующей недели. Кто-то попытался было поржать, но очень быстро отгреб невербальным Ступефаем в зубы и попытки свои оставил.

Но главное не это. Главное то, что история о нашем с Уоррингтоном походе облетела всю школу. Кто-то восторгался, кто-то пальцем крутил у виска — ну и психи, мол — а добрые и всепрощающие гриффиндорцы злорадно хихикали в кулачок: Иэн был охотником в нашей сборной по квиддичу и любовью особой у них не пользовался, а я… я просто успела всех достать. А теперь догадайтесь с трех раз, кто был рад больше всех, что я временно стала похожа на недоделанную мумию.

— Растения людей чувствуют, как животные совсем, — разглагольствовал Лонгботтом во время очередной травологии под обожающими взглядами Боунс и Аббот. — Если человек — мерзавец, такой, что клейма ставить негде… или наоборот, клеймо как раз у него есть, — он многозначительно понизил голос, и Поттер с Уизли захмыкали и переглянулись, — так вот, растения такого человека к себе не подпускают. А если он все равно лезет, то и покалечить могут. Жаль, что не насмерть.

И на меня покосился, сука кругломордая. Я стиснула кулаки — скрип зубов был еще проблемой — и после уроков побрела в совятню: нужно было черкнуть кое-кому пару строк. Кое-кто не меня не подвел (точнее, не подвела), и на следующий день близняшки Кэрроу получили от любимой тетушки посылку с идеальной клеткой для мелких грызунов: Вентиляционные чары, чтобы зверьки не задыхались в помещении без окон, типа слизеринских спален, защитой от Манящих чар — дабы питомца не стащили, ну а вдруг — и прочими наворотами. Клетка, однако, была пустой: в письме Алекто сообщала, что девчонки могут сами выбрать питомца в Хогмиде по каталогу местной зоолавки, а выкупить зверюшку можно попросить старшекурсников. Я только мысленно хмыкнула, погладила себя по голове за предусмотрительность и отправила Теда в «Сладкое королевство» за шоколадными лягушками, а вечером взяла в библиотеке книгу по высшей трансфигурации. Кое-кто крупно нарвался.

Двухнедельные побеги в Хогсмид (спасибо Иэну за потайной ход; я даже обратно научилась пробираться незамеченной) и трех-четырехчасовые тренировки на местных пьяницах сделали свое дело: в первую пятницу после Хэллоуина Невилл Лонгботтом пропал. Пропал после обеда, перед уроком чар; Грейнджер, желая отмазать дружка перед Флитвиком, сказала, что тот болен. Лонгботтом, однако, не объявился и на ужине, в спальне и Больничном крыле его тоже не было. Встревоженная Макгонагалл организовала поиски, которые также ничего не дали.

Утром Лонгботтома в родной гостиной так и не нарисовался. Зато к нам в гостиную спозаранку наведалась делегация из хмурой Макгонагалл и очень злого Снейпа: поступила якобы информация, что пропажа здесь. Причем не где-нибудь, а в спальне девочек шестого курса!

— Гве-е-ен!

— Драко, я, по-твоему, полная дура? Если бы я убила этого придурка, то не стала бы прятать труп в комнате! Озеро под боком, в конце концов.

— Мисс Лестрейндж, ваш юмор здесь неуместен. Профессор Снейп, вы позволите?..

Естественно, они тоже ничего не нашли — не сработали ни «Акцио», ни «Гоменум Ревелио», ни простой осмотр, а специальное поисковое зелье надо было варить три дня. На всякий случай преподаватели прошерстили подземелья от и до, но Лонгботтома так и не нашли. Макгонагалл была близка к истерике, Дамблдор хмурился, Спраут рыдала чуть не в голос, а ничего не понимающий и потому еще больше злой Снейп прочел нам вечером лекцию по безопасности — мол, мало ли, нас не тронут, конечно, но лучше быть осторожными. Я покивала приличия ради и ушла в спальню: там, в стене, в тайнике, стояла та самая клетка. С маленьким пушистым жильцом внутри.

— Привет, Пупсик, — промурлыкала я, постучав по прутьям решетки. — Как ты тут? Дрых, поди, все время, пока меня не было?

Хомяк в клетке яростно заверещал и попытался укусить меня за пальцы.

— А вот фиг тебе, — сообщила я, отдергивая руку. — Вчера прокатило на первый раз, но сегодня уже ни-ни. А, так ты голодный, наверное? — я порылась в сумке и достала несколько листиков салата. — Вот, держи, это тебе на ужин, другого все равно ничего нет.

Хомяк возмущенно пискнул и начал принюхиваться к еде.

— Не бойся, не отравлено. Ты мне живым нужен, — зевнула я. — И водичка, да… Эванеско! Агуаменти! Так-то лучше. Кстати, хомяк из тебя вышел неплохой, уж точно лучше человека.

Хомяк перестал жевать и злобно уставился на меня своими глазками-бусинками.

— Да-да, так что жуй, глотай и не возбухай, — мило улыбнулась я. — «Гоменум Ревелио» на человека в обличье зверей не действует, так что никто тебя не найдет… пока я не захочу.

В коридоре послышались шаги. Я едва успела запихать клетку под кровать, когда в комнату заглянула Буллстроуд:

— С кем это ты тут разговариваешь?

— Сама с собой, — зевнула я, подтверждая свою репутацию ненормальной. — А что?

Миллисента покачала головой, едва удержавшись от того, чтобы покрутить пальцем у виска, прихватила что-то со своей тумбочки и вышла. Я с размаху откинулась на подушки, но тут же подскочила — снизу раздались чихание и возмущенный писк.

— У тебя же нет на пыль аллергии? — протянула я, вытаскивая клетку. — Надеюсь, что нет, сейчас это не в моих интересах. И не в твоих.

Хомяк завизжал еще громче и снова попробовал мня укусить. На этот раз даже руку отдергивать не пришлось: зубки Морри клацнули в опасной близости от пухлой мордочки. Если бы не решетка, был бы у нас Шизоглаз на хомячиный лад.

— Веди себя хорошо, Пупсик, — назидательно произнесла я и отлевитировала клетку обратно в тайник. — Будешь вести себя хорошо — отпущу через недельку… наверное. А будешь плохо себя вести — скормлю Морриган и скажу, что так и было, понял, нет?

Остаток дня прошел спокойно. Следующий день — тоже. А вот на третий день меня раскрыли самым безобразным образом: я пыталась покормить эту пушистую мразь (мразь отказывалась, вереща и отплевываясь) и забыла, что нужно следить за дверью или хотя бы ее закрывать. Забыла настолько, что когда обернулась, переводя дух после очередной не совсем цензурной тирады в адрес всех Лонгботтомов до седьмого колена в целом и одного конкретного в частности, то заметила на пороге Паркинсон с челюстью в форме балкона.

— Ле-лестрейндж, — выдавила она, — только не говори, что это… это…

— Не буду, — вздохнула я. — У тебя семечки есть? Или зерна пшеничные?

Панси покачала головой, попятилась и вылетела вон. Вот же… свинство. Сейчас Снейпу настучит, к Трелони не ходи. Черт, надо клетку перепрятать…

Не успела: на выходе из гостиной прямо-таки врезалась в «любимого» декана. Только я подумала о том, что неплохо бы Паркинсон язык отрезать, раз она за зубами держать его не умеет, как Снейп ловко выхватил у меня клетку, вытряхнул из нее на диван хомяка, взмахнул палочкой, и на месте комка бурой шерсти вполне закономерно оказался Лонгботтом. Что странно, абсолютно голый, хотя я заколдовывала его одетым.

Ой, что после этого началось…

Девчонки развизжались так, как будто у них на глазах кого-то расчленили, поджарили Адским пламенем, а то, что осталось, смешали с виски и выпили, парни заметались по комнате, набрасывая на Лонгботтома все имеющиеся в наличии ткани, начиная от скатертей и заканчивая собственными мантиями, а Драко подошел к стене и начал аккуратно стучаться об нее головой, приговаривая нечто похожее на «прощай, Кубок школы». Сквозь общий бедлам вполне ожидаемо прорезался голос Снейпа:

— Молчать!

Все заткнулись и с ужасом уставились на декана.

— Так… Мистер Блечтли, бегите к мадам Помфри, ее помощь сейчас понадобится. Мистер Харпер, пойдите к профессору Макгонагалл и скажите, что ее студент нашелся, — Снейп подошел к резному шкафчику на стене, достал оттуда бутылку коньяка, открыл и сделал два больших глотка. — Мистер Малфой, вы можете связаться с вашей матерью? Отлично. Передайте ей, пусть немедленно прибудет, камин в кабинете для нее открыт, — Снейп отхлебнул из бутылки еще раз. — Мисс Лестрейндж, мы сейчас дождемся вашу тетушку, а потом идем к директору. Умоляю вас, держите рот на замке ближайшие часа полтора, иначе для вас все кончится очень печально.

Лонгботтома увела прибежавшая колдомедичка. Тетя Нарцисса дожидалась нас в коридоре; увидев меня, она ахнула и оперлась о стену, чтобы не упасть:

— Гвен… Мерлин, что с тобой? И что ты еще натворила?

А что со мной? А… я в бинтах, да. Забыла об этом совсем, как разговаривать смогла нормально.

— Тебе Драко разве не ничего не говорил? — удивился Снейп. Конечно, нет, его совершенно не прельщала перспектива провести несколько дней под Силенцио и с чирьями на самом интересном месте. — Хорошо, по дороге расскажу.

И ведь рассказал, сволочь пробирочная. Да так, что тетя чуть в обморок не упала.

— Пробежка из-под Гремучей Ивы… Похищение и трансфигурация однокурсника… — бормотала она, пока мы поднимались. — Да такого даже Сириус… даже Басти себе не позволял…

А вот это уже преувеличение. Дядюшки мои много чего себе позволяли, особенно Рабастан — Сириуса хоть бабка Дорея Поттер как-то сдерживала, бабушка Вальбурга на сына не имела почти никакого влияния. А Басти пользовался тем, что старший брат тотально занят и может разве что нагрянуть в школу раз в месяц, выписать пару смачных подзатыльников без сопроводительной, поклясться педсоставу, что со всем разберется, и уехать обратно, так что развлекался на полную, периодически доводя декана до инфаркта, а себя — до вопроса об отчислении.

В кабинет Дамблдора мы прибыли в самый разгар греческой трагедии: хор в лице Макгонагалл и Помфри уже ушел на задний план, а на авансцену вышла главная героиня в лице Августы Лонгботтом. Ее мы услышали еще на лестнице.

— …вконец обнаглели! — грохотало под потолком. — И ведь заранее подготовились, клетку даже нашли! Это кто такой умный у них там нашелся, а, Минерва? Альбус, что скажешь? Я не знаю, что тут у вас происходит, но в последний раз предупреждаю: моего внука в эти дела не втягивайте, иначе… — Августа выдохнула и краем глаза заметила вошедшую тетю. — А, миссис Малфой. Неужели это ваш сыночек отличился?

— В данный момент я представляю интересы не сына, а племянницы, миссис Лонгботтом.

— Племянницы? А причем тут Нимфадора? — Августа вдруг заметила меня и осеклась. Опознала никак. По волосам: лицо-то закрыто. — Мерлин… Ну и люди… Когда только успели, интересно? И интересно, почему ты, Минерва, ничего не говорила мне раньше про эту девчонку?

— Мисс Лестрейндж учится у нас совсем недавно, — благодушно пояснил Дамблдор. — Перевелась из Дурмстранга в начале этого года.

Августа уставилась на него как крестный на особо тупых новобранцев:

— И ты взял ее? Без медицинского освидетельствования, без подтверждения об адекватности из Мунго?

Вот он, дедушка маразм. Насколько я знаю, никто никогда никакого медицинского обследования при переходе из школы в школу не проходил. А миссис Лонгботтом, похоже, самой справка об адекватности не помешает.

Снейп озвучил эту мысль минуту спустя, опустив, правда, части про маразм и справку.

— А зря! — фыркнула Августа. — Мало ли кто от них там приходит!

— Августа, дорогая, это абсолютно не нужно. Все дети вполне здоровы…

— Нормальный, здоровый на голову ребенок однокурсников в грызунов не превращает и в клетках по трое суток не держит! — припечатала Августа и покосилась на меня. — А хотя… о чем это я, мы о нормальных детях говорим…

— Намекаете на то, что моя племянница — сумасшедшая? — ледяным тоном поинтересовалась тетя.

— Да какие уж там намеки…

— Миссис Лонгботтом, миссис Малфой! — замахал руками Дамблдор. — Вы забываете, зачем мы все здесь собрались. Дело в том, что если бы юная Гвендолин просто превратила Невилла в хомяка, то это можно было бы счесть школьной шалостью, — Августа возмущенно фыркнула, тетя нахмурилась: вспомнила, видимо, как Барти Крауч точно так же превратил в хорька Драко. — Но она еще и удерживала его у себя в течение нескольких дней, а это, увы, может считаться похищением, и в таком случае девочку ждет судебное разбирательство… Августа, дорогая, все зависит от вас. Если бы будете писать заявление в аврорат, то…

Нет! Только не в Азкабан! Отец меня точно убьет! А мама поможет.

— Насколько я помню, в прошлом году неких Фреда и Джорджа Уизли никакого разбирательства не ждало, — вмешалась тетя.

— Миссис Малфой, там было другое…

— Отчего же, профессор? Господа Уизли заперли Грэхема Монтегю в шкафу, а когда стало известно, что он исчез, то не поставили никого в известность о том, что сделали. Проще говоря, похитили и отправили неизвестно куда, — парировала тетя. — Им могло помочь то, что они не знали, что шкаф является артефактом, но, полагаю, что за семь лет в школе можно было научиться проверять предметы на магические свойства? К тому же, Грэхем чуть не погиб, а жизни мистера Лонгботтома ничего не угрожало, верно, Гвен?

Я кивнула. Конечно, не угрожало: я его кормила, поила, клетку даже почистила один раз — больше не понадобилось.

— Не считая того, что она хотела скормить моего внука своему маленькому чудовищу, — хмыкнула Августа. — Успокойтесь, миссис Малфой, не буду я ничего никуда писать.

— Августа?

— На скорбных разумом не обижаются, Минерва. А то, что у девочки с головой не все в порядке, ясно как день, — старуха пристально оглядела меня с головы до ног. — Дурная наследственность, да еще и травма головы… таким не шутят. Пусть полечится где-нибудь.

— Предлагаете мне сдать ее в Мунго? — прищурилась тетя.

И вот в этот момент я поняла, что они с мамой точно сестры. Ой-ей. Если старая швабра ляпнет еще что-нибудь не то, здесь будут человеческие жертвы.

— Дочь в дурдоме, сын в тюрьме, помолитесь обо мне, — хмыкнула Августа. — Да знаю я про вашего племянничка, Аластор рассказал. С Мунго был бы идеальный вариант, но я не уверена, что девчонка не перережет к дракклам весь персонал, так что пусть посидит под вашим надзором. На каникулах времени будет предостаточно, может быть, и в норму придет. А зелья уже сейчас можете ей давать, вон, профессор Снейп проконтролирует.

— Августа, такое не должно оставаться безнаказанным, — влезла Макгонагалл. — Зелья зельями, но… Минус сто баллов Слизерину, мисс Лестрейндж, и два месяца отработок у мистера Филча. До Рождества вы обеспечены занятием, так что, надеюсь, на ваши выходки у вас времени не останется.

А, нет. Меня не родители, меня Драко с Иэном убьют. Прямо сейчас, как в гостиную вернусь. Или Снейп, что вероятнее.

— Рад, что вы решили дело миром, — да что же вы так улыбаетесь, директор, я же сейчас ослепну. — А теперь не выпить ли нам по чашке чая?

Тетя со Снейпом от чая отказались, откланялись и чуть не волоком вытащили меня за дверь. Спустившись вниз, Снейп тяжело вздохнул и посмотрел на меня:

— Цисси… Как ты думаешь, из Азкабана можно отправить громовещатель?

— Сейчас, наверное, да… — растерянно отозвалась тетя и тут же сообразила, в чем дело. — Северус, не смей! Не травмируй ребенка! Я помню, как тетя Вальбурга присылала их Сириусу, это было просто ужасно!

Снейп промолчал, но по лицу его было видно, что ребенка, в смысле меня, можно травмировать только Ступефаем в упор и с разворота, но никак не орущим письмом.

— Да было бы за что слать, — шмыгнула носом я. — Я же этого придурка… простите, тетя, Лонгботтома не пытала, на корм акромантулам не пускала, — хотя надо было бы, — и вообще пальцем не трогала.

— То есть вы хотите сказать, если я сообщу вашему отцу о том, что вы три дня удерживали однокурсника в обличии животного, он никак на это не отреагирует? — хмыкнул декан.

— Даже не чихнет, — заверила его я.

— А если я сообщу ему также о стуле, пущенном в голову мисс Грейнджер?

— Профессор, мы уже выяснили, что это была случайность.

— А с Аббот, Макмилланом, Боунс, Томасом, Уизли и Финниганом это тоже были случайности?

— Разумеется, сэр — я не я, и Авада не моя, как говорит в таких случаях мама. А крестный прибавляет: «Моя камера с краю, знать ничего не знаю».

— А что насчет той кошмарной тряпки со всякой похабщиной, которую вы носили на голове?

— Какой еще тряпки? — схватилась за сердце тетя.

— Я ее уже не ношу, сэр, бинты мешают. И да, будет та же реакция.

— Хм-м-м, — Снейп призадумался. — А если я сообщу ему еще и о том демарше, чуть не стоившему жизни вам и мистеру Уоррингтону?

Черт. Сама чуть не погибла и человека своего чуть не угробила — вот за это меня точно по головке не погладят. Особенно за себя.

— Кажется, я угадал, — довольно кивнул Снейп. — Ну, и про коллекционный ром, полагаю, тоже умалчивать не следует. Мистер Уоррингтон весьма неудачно спрятал остатки после того проигрыша Гриффиндору. Точно такие же бутылки я видел у вас в доме во время первой войны, а поскольку ром у нас мало кто употребляет, выводы напрашиваются сами собой.

Я прикрыла глаза. Перспектива драить пыточные на каникулах мерзко улыбнулась, помахала ручкой, придвинулась поближе и из перспективы превратилась в самое реальное и жестокое будущее.

Сорри за косяки и нестыковки. Как доберусь до компа — поправлю. И спасибо за долготерпение! =)