Будь что будет (гет)

Гермиона сидела на диване и смотрела на такого чужого теперь мужа. Как будто она очнулась от ступефая и увидела его впервые за долгое время. Он слегка растолстел, килограмм на десять, а рыжие волосы уже чуть поредели, как у его отца. Его всё еще широкие плечи квиддичиста уже не были такими привлекательными, как раньше. Они больше не казались ей мужественными. И чувство защищенности тоже пропало.

Лицо оставалось таким же живым. Он всё еще был обычным приятным парнем, даже сейчас, с таким серьезным выражением лица. Многие женщины находили его интересным, но не были ли причиной тому слава и связи? Знал ли его кто-нибудь так, как она?

Была ли она так же очарована им? И не пропустила ли предупреждающие знаки с надписью «Осторожно» на пути?

Так много вопросов. И совсем мало ответов.

Но сейчас ей нужно сосредоточиться.

Они снова обсуждали Рози, немного поговорили о Хьюго, но на самом деле оба хотели обсудить свой брак. Несколько недель без Рона прошли тихо-мирно, и Гермиона удивлялась тому, как спокойно она это воспринимала. Возможно, потому что теперь она много тренировалась, и хотя уровень ее магии был не выше, чем у ребенка, эти занятия казались ей глотком свежего воздуха.

И если уж быть честной с собой, что уж говорить, — ей гораздо больше нравилось общаться с Розой и Северусом, чем проводить время в семейном кругу с Роном. Поэтому она терзалась от чувства вины. Словно на ее лице большими буквами написано «грешная женщина». С одной стороны, она готова была пожертвовать временем со Снейпом и попытаться спасти то, что осталось от ее брака с Роном. А с другой — Гермиона впадала в ужас от одной мысли, что больше не сможет бывать в Хогвартсе.

Гермиону бесконечно удивляло, как сильно Снейп отличается от Рона или Гарри. Вернее, удивляло не само отличие, а то, что ей так нравится его компания, хотя он вовсе не похож на них. Да, она не каталась по полу от смеха, но со Снейпом ей часто хотелось просто тихо рассмеяться. Он не терялся от ее командирского тона и не закатывал глаза, когда она упоминала книгу. Он не изводил ее перечислениями великих голов в квиддиче или историями о пережитых в юности приключениях.

С ним она чувствовала себя женщиной. И теперь поняла, что именно этого ей не хватало в отношениях с Роном.

Не реже одного раза в неделю Гермиона приходила к Снейпу в класс. Теперь было кому напоминать ей о еде и отдыхе, и она начала медленно восстанавливать магический потенциал. Как сказал Снейп, пора ей научиться понимать, когда именно следует бросаться в бой. Не могут же тренировки состоять из сплошных «Вперед!» и «Давай!»

И ему нравилась Роза, хотя сразу этого и не скажешь. Теперь было ясно, что она ему интересна, хотя Гермиона и не понимала почему. Она считала, что ее дочь ничем не отличается от остальных Уизли и других девочек-подростков. Но Снейп, кажется, видел в ней что-то особенное.

А когда они в прошлый раз собрались вместе в... Стоп! Рон опять что-то говорит.

— Так как думаешь, сможешь водить детей на мои игры?

— А сам ты не хочешь? — не задумываясь, огрызнулась Гермиона.

Рон растерянно пожал плечами.

— Ну, ты же знаешь, там будут мои ребята, фанаты, всё остальное... Мне просто некогда приглядывать еще и за двумя малышами.

— Ты помнишь, что этим малышам одиннадцать и четырнадцать лет? Они будут просто счастливы посидеть рядом с тобой во время матча. Им не нужна ни я, ни няня. Оценки Розы улучшились, так что я не стану возражать, если ты будешь забирать детей на вечер пятницы.

Рон с ногами развалился на диване, и Гермиона досадливо поморщилась. Мог бы и разуться.

— Вот видишь, — произнес он с самодовольной улыбкой. — Я же говорил, она всё подтянет.

— Только благодаря Северусу.

— Северусу? Это ее одноклассник? Поверить не могу, что кто-то мог назвать своего ребенка в честь этого гада. А я думал, только маленькому Альбусу так не повезло.

Поборов желание закатить глаза или ответить в духе упомянутого человека, она просто сказала:

— Снейп, Рон. Это Снейп.

Его брови подскочили до самых волос.

— Так он теперь «Северус»?

Гермиона глубоко вздохнула и начала считать. Один... Два...

— Да. Я же не могла и дальше называть его «профессор Снейп». Мне уже не одиннадцать.

— Зачем ты вообще с ним разговариваешь?

Рон начинал заводиться и, видимо, ревновал. А ведь это он решил разъехаться — не она. Да и какое право он имеет обижаться, если она заговорит с другим мужчиной, особенно если это касается их дочери? Именно так она и собиралась ему заявить.

— Потому что он учитель Розы и Хьюго. Я не могу не общаться с ним. Я попросила дополнительно позаниматься с Розой, и он согласился. И у него очень хорошо получается! А так как он не слишком любит пустоголовых студентов, — она выразительно посмотрела на Рона, — я предложила взамен навести порядок в его хранилище для зелий.

— Та-а-ак, теперь мне всё ясно. Я предлагаю сделать перерыв в отношениях, и ты тут же бросаешься в объятия к этому ублюдку!

Гермиона вскочила.

— А тебя всё равно никогда нет рядом! Но только это не означает, что никто не хотел бы занять твое место!

Рон понемногу успокаивался, а Гермиона, наоборот, злилась всё сильнее. Почему и он тоже решил, что она спит со Снейпом?! Три... Четыре... Пять...

— Я не сплю с ним. И ни с кем не сплю. Между нами ничего не происходит. Я просто предложила ему помощь. И иногда мне хочется поговорить с кем-то взрослым. И видеться с детьми. Северус не такой уж плохой человек, если рассмотреть то, что скрывается за его неприступной броней. У нас много общего. Он обожает Розу и часто после занятий подсовывает Хьюго интересные статьи по зельеварению и другие книги.

— Мне просто не нравится всё это. Мне не нравится, что он крутится возле тебя и возле детей. Не нравится, и всё. Я не хочу, чтобы ты ходила к нему. Я найду для Розы другого репетитора.

— А знаешь, что? Нет.

— Нет? — озадачено повторил Рон.

Гермиона никогда не говорила ему «нет».

— Нет. Нет, ты не будешь мне указывать, кого я должна видеть, а кого не должна. И ты не будешь, исходя из собственных предубеждений, указывать, кто может видеться с нашими детьми. Ты перестал быть им отцом. Ты решил, что квиддич важнее. А для меня важнее дети. Я вижу, как Северус помогает им, и меня это вполне устраивает. И пока ты не завязал свою метлу в узел — нет, он не пытается занять твое место и стать им отцом. Но он всегда рядом, когда нужно, а это намного больше того, что можешь дать ты. А теперь извини, у меня дела.

И она быстро вышла из комнаты и хлопнула дверью.

Семьдесят три... Семьдесят четыре... Семьдесят пять...

Гермиона досчитала почти до ста двадцати, когда поняла, что стоит у дверей в класс зельеварения.

Казалось, ноги сами принесли ее сюда, хотя она и не думала об этом месте. Гермиона коснулась прохладной поверхности деревянной двери и провела пальцами по металлическому орнаменту. За дверью кто-то разговаривал. Не желая мешать, она почти развернулась, чтобы уйти, но вдруг поняла, что это голос ее сына. Гермионе стало интересно, что он делает у Снейпа и не попал ли в беду, поэтому она постучала и услышала привычное:

— Войдите.

Она тихо вошла и увидела удивление на лицах троих присутствующих. Они, в свою очередь, не могли не заметить, насколько изумлена Гермиона, потому что эта картина застала ее врасплох.

Роза стояла у кипящего котла и нарезала неизвестную Гермионе траву. Снейп с другой стороны котла показывал ей, как правильно мешать зелье и считать помешивания. Хьюго сидел на соседней парте и, видимо, читал книгу, которая теперь грозила упасть с его коленей — так сильно он удивился появлению матери.

Несколько человек заговорили одновременно:

— Мам?

— Хьюго?

— Мама?

— Гермиона?

— Ребята, что вы здесь делаете?

— Нам тоже интересно, что это ты тут делаешь, — нахально заявила Роза.

— Мисс Уизли, проявляйте должное уважение к матери.

— Извините, — скромно ответила Роза и снова взялась за нож.

— Хьюго, ты занимаешься или пришел на взыскание?

Хотя, видя, как свободно он расселся на столе, Гермиона была уверена, что уже знает правильный ответ.

— Занимаюсь, — ответил Хьюго. — Профессор посоветовал мне книгу «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Сказал, что она может мне пригодиться.

Гермиона улыбнулась, на мгновение позабыв о своей злости на Рона.

— Конечно, может. Спроси об этом как-нибудь дядю Гарри.

— Дядя Гарри читал эту книгу?

— Не совсем, — ответила Гермиона, — но она помогла ему справиться со сложной задачей. Он наверняка всё тебе расскажет.

Гермиона обогнула котел, подошла к Снейпу и потянула его за рукав.

— Можно вас на минуту?

Снейп кивнул.

— Простите, что врываюсь, — произнесла она и помолчала немного. — Мы с Роном сильно поссорились, — она снова помолчала и вздохнула. — Я наговорила много того, что не стоило говорить. Вернее, стоило, но не так, как это сделала я. В общем, мне сейчас некуда пойти. Можно, я побуду здесь? Я имею в виду, не в ваших комнатах, а здесь, в классе, с детьми?

— Вы их мать, Гермиона, так что, конечно, оставайтесь с ними, сколько пожелаете. Я не буду против поспорить еще и с вами.

— Да, с Хьюго иногда трудно, — ответила Гермиона и посмотрела на сына, всё еще поглощенного книгой. — А почему он, собственно, здесь?

— Кажется, он встретил мисс Уизли, когда она шла на дополнительный урок, и, как она выразилась, увязался за ней. С тех пор он побывал уже на пяти занятиях. В конце концов я дал ему книгу, чтобы он не путался под ногами.

— Понятно, — произнесла она, обдумывая его слова.

Если бы Северус хотел, чтобы Хьюго ушел, то так и было бы. Гермиона подумала, что, возможно, Снейп видел в мальчике себя. Хьюго рос тихим, замкнутым, смышленым, но при этом у него была сестра, с которой он всё же неосознанно брал пример.

Гермиона подошла к Розе, которая прилежно помешивала зелье в котле.

— Можно мне помочь?

— Конечно, — с улыбкой ответила Роза и придвинула к матери жуков, которых следовало расчленить.

Гермиона успела заметить мелькнувшую на лице Снейпа улыбку.

— Чудесно, — сказала она и взялась за нож.

* * *

Рон медленно брёл по замку. Он пришел сюда впервые с того памятного пира после победы над Волдемортом. Ничего не изменилось в этом неподвластном времени месте, не изменились и имена многих его обитателей. Здесь по-прежнему были Уизли, Поттеры и Малфои. Старые имена не стерлись из истории замка, и каждый год к ним добавлялись новые, маггловские.

Рон знал, что найдет свою жену здесь. Вряд ли он смог бы объяснить это, но он просто знал. Возможно, причиной тому была ее связь с замком или с детьми, он не мог точно этого сказать, но чувствовал: что-то наверняка приведет ее сюда. Поразмыслив о том, что она сказала ему днем, он направился в подземелья, чтобы найти Гермиону и извиниться.

У класса зельеварения он невольно содрогнулся. С этим местом у него не было связано ни одного счастливого воспоминания. Но у двери он услышал то, что на его памяти ни разу не случалось в этих стенах.

За дверью смеялась девочка. Кто может радоваться в присутствии Снейпа?

Рон просунул голову в проём.

— И я сказала Эмили, что он ну никак не сможет перекрасить волосы профессора МакГонагалл в зеленый цвет, но него получилось! Она так разозлилась. Странно, что у Хаффлпаффа до сих пор есть баллы.

— Что ж, — сказал Северус, — десять баллов Хаффлпаффу. За изобретательность.

Он произнес это совершенно бесстрастно, но судя по радостному лицу Розы, для нее это было равносильно тому, что он назвал ее любимой ученицей. Она взволнованно начала считать:

— Один! Два! Три!..

— Роза, почему ты считаешь? Ты же не злишься, милая, — спросила мама.

Роза огорченно взглянула на нее.

— Потому что на прошлой неделе профессор Снейп поставил мне «Превосходно» за сочинение.

— Здорово!

— Да, но я была в таком восторге, что обняла его. Он как раз делал аконитовое зелье и из-за меня... э-э... из-за меня он вроде как испортил всю партию.

Только Гермиона открыла рот, чтобы отчитать дочь, как Роза прервала ее:

— Я знаю! Знаю! Это очень дорогое зелье, и сложное, и его долго варить. Профессор Снейп мне уже это объяснил. Несколько раз. Он тогда... э-э... немного разозлился. Поэтому, если я начинаю сильно волноваться, я должна сесть на руки и сосчитать до десяти. Профессор Снейп сказал, что меня, скорее всего, распределили не на тот факультет.

Еле сдерживая смех, Гермиона спросила у Северуса:

— Это правда?

— Она была чересчур эмоциональна. Надеюсь, больше такого не повторится. С этого дня — только «Тролль».

— Так нечестно! — воскликнула Роза.

— Милая, — сказала мама, — я думаю, он шутит.

— Тут никогда не угадаешь.

Ни Гермиона, ни дети не заметили, что весь этот разговор слышал еще один человек, который предпочел незаметно ускользнуть. Но Снейп заметил. Если Уизли не захотел присоединиться к семье, то кто он, Северус, такой, чтобы кого-то заставлять. К тому же, он наверняка сразу лишился бы помощников.

После того как дети ушли спать, Гермиона и Северус выпили по чашке чая в его комнатах. Раньше она заходила туда только для уборки, но в этот раз он сам пригласил ее на чай, и она согласилась. Гермиона понимала, что если вернется домой, то наверняка проведет весь вечер в одиночестве и тяжелых раздумьях.

Снейп ровно сидел на своем стуле и лишь изредка бросал взгляд на удобно устроившуюся в кресле женщину.

— А не могли бы вы просто говорить, — осторожно спросила Гермиона, когда тишина стала свинцом давить на уши.

— О чем?

— О чем угодно. Абсолютно. Над чем вы работаете? Что происходило в замке за последние пятнадцать лет? Вы всё еще вылавливаете студентов в том укромном уголке на четвертом этаже?

И он рассказал ей о том, как справляется с постом директора Минерва, и о работе над более эффективной целебной мазью. О том, что Невилл очень хорошо преподает гербологию, но Северус будет отрицать, что говорил это. Он еще долго рассказывал, пока не задал Гермионе вопрос, на который не услышал ответа.

Взглянув на нее, он понял, что она спит.

— А мне казалось, вы не хотели оставаться в моих комнатах. Хитрюга. Можно было просто попросить.

Он сам себе удивился. Легко быть таким смелым, зная, что она не слышит. Трус.

Накинув на нее подаренный когда-то Альбусом кричаще красный плед, который хранил в шкафу, Северус погасил лампу и пошел в спальню.

— Спокойной ночи, Гермиона.

А где-то в другой спальне другой человек лежал и никак не мог уснуть, думая о той же женщине. Его мысли были о том, как он терял ее и как в конце концов потерял и ее, и семью. Он размышлял о том, как ему выдержать это, как бороться. Как не закричать.

Он вспомнил о детях и о том, что видел этим вечером, о том, какими счастливыми они были. Пусть даже с ним.

И решил отпустить ее.