Когда прошлое сильнее меня… (гет)

В темной, душной комнате пахло сыростью. Белокурый юноша недовольно поморщился, равнодушно разглядывая синеющие вдали горы.

От некогда великого, устрашающего замка остались лишь руины, охраняемые министерскими ищейками. Губы искривились в мстительной усмешке. Сквозь полумрак и тусклый свет, проникающий через небольшое окно, блестели налитые кровью глаза, глаза, которые вряд ли принадлежали человеку.

– Карлос, – шипящий, чуть глуховатый голос потонул в духоте, но откуда-то вынырнул мужчина в черной, затертой мантии.

– Мой господин, – Амадест покорно склонил голову, чуть касаясь губами пыльной ткани.

Юноша скривился в презрительной усмешке.

– Ты все узнал?

– Да, мой Лорд, – голос мужчины чуть дрогнул. – В живых остались только Поттер и… Малфой, мой господин. Поттер под опекой Дамблдора, в Хогвартсе. Предатель с ними.

Юноша задумчиво провел пальцами по подбородку, чуть склонил голову набок и язвительно оскалился, заметив неподдельный испуг в глазах слуги:

– Жалкий идиот, – сухо прошипел Волдеморт.

Луна скрылась за дымными тучами, словно прячась и ища защиты.

Красные глаза мелькнули в темноте зловещим блеском…

Гарри проснулся от шороха рядом.

Лиэ расставляла какие-то пузырьки. Сегодня девушка была еще бледнее обычного, и руки ее дрожали – юноша заметил это, когда одна из колб с громким хрустом разбилась о твердый пол.

– Ты уйдешь? – Гарри вздрогнул, это был первый раз, когда она позволила себе обращение на “ты”.

Он не посмотрел на нее, но чуть заметно кивнул. Юноша скорее почувствовал, нежели увидел, как сгорбились плечи девушки.

– Последствия приступа почти прошли, – торопливо заговорила Лиэ. – Это зелье нужно выпить вечером, – она неловко протянула ему маленький пузырек.

Гарри не умел улыбаться, но сейчас губы чуть дрогнули. Девушка быстро улыбнулась в ответ и хотела было уйти, но юноша схватил ее за руку:

– Я вернусь, вот увидишь, – бледное лицо исказила гримаса отчаяния.

Гарри не умел утешать – за всю свою жизнь это доводилось делать нечасто. Карие глаза слегка блестели, и морщинки стали более заметны на лице. Но юноша не обратил внимания ни на чуть заметные линии, ни на бледную кожу. Он пристально заглянул ей в глаза и отчетливо произнес:

– Я вернусь.

Она снова промолчала и печально взглянула на него. Гарри отвернулся – он не любил, когда смотрели ему в глаза, словно пытаясь что-то уловить. Уже возле двери Лиэ повернулась к нему. Юноша притворился, что не заметил.

Оставшись один, он долго не мог понять, что же случилось, что так привлекало его в этой девушке: незаметной, даже, наверное, некрасивой. И Гарри снова вспомнил ее глаза: большие, выразительные, так выделяющиеся на бледном лице.

Юноша вздохнул.

– Поттер, зелье готово, – Снэйп прислонился к стене, пристально глядя куда-то впереди себя.

– Тогда можно начать?

– Это может быть больно, – мужчина подошел ближе. – Почти так же больно, как при посвящении...

Гарри вздрогнул – в горле стало сухо и горько. Он кивнул, хотя шея совсем онемела от внезапно накатившего страха.

– Я вернусь через час, Поттер.

Юноша неподвижно замер, безразлично разглядывая серые стены. Мысли кружились, вились причудливыми нитями, не желая успокоиться и утихнуть хотя бы на мгновение. Ему было страшно – он был человеком, а люди бояться боли. А еще Гарри часто думал о Драко. Юноша чувствовал себя виноватым – почему – он сам не смог бы ответить на этот вопрос. Гарри вдруг вспомнил самую свою первую встречу с Малфоем, вспомнил недоверие и сухой жесткий голос, чуть хрипловатый и сорванный. Как они тогда были похожи и как похожи сейчас… А потом пришли ненужные воспоминания о Волдеморте, о красных, безжалостных глазах, о раскаленной боли, о криках и мольбах…

Гарри сжал руки в кулаки. А что если он вернется? Что если их план был с самого начала провальным? Что если они снова ошибутся, оступятся, и тогда уже поздно будет что-либо менять. Драко ушел… Нет, Драко не ушел, он его увел…

Юноша подошел к кону, настежь отворяя рамы и подставляя лицо холодному, осеннему ветру. На улице по-прежнему было пасмурно, угрюмо, серо. Но дождь больше не капал, словно уже выплакал все свои мутные слезы.

Деревья причудливо искажали окружающий пейзаж. Они были похожи на пятна краски, которую художник нечаянно капнул на серое полотно. Крикливые птицы быстро и ловко парили над оранжево-красными верхушками, плавая черными точками на темно – сером, тяжелом небе.

Все вокруг было таким необычным и красивым. Но Гарри почему-то чувствовал, что не видит всего этого, не замечает. Юноша вдруг подумал, что когда наблюдаешь все через жесткую стену, то невозможно ощутить всех оттенков жизни.

По извилистой дорожке, ведущей из леса, шли студенты. Гарри представил себя на их месте. Наверное, здорово быть просто учеником – неприметным, неизвестным. Юноша помотал головой – бесполезные размышления и фантазия, которые все равно никогда не станут явью.

Интересно, почему студенты не приходят сюда, хотя бы из любопытства? Гарри криво усмехнулся неожиданной, нелепой мысли. “А ты бы решился добровольно увидеть убийцу и по совместительству слугу темного лорда?” – язвительно отозвалось сознание.

– Мистер Поттер, я думаю, пора начинать, – Гарри вздохнул, бросил тоскливый взгляд на голубое пятно озера, на яркие деревья, потом повернулся и неуверенно кивнул.

Дамблдор взмахнул палочкой, описывая в воздухе причудливую фигуру. Фигурка обвилась вокруг него, и Гарри почувствовал странное ощущение тяжести и горьковатой, почти незаметной боли. Снэйп молча прижал холодное стекло к губам, вливая в рот неприятную, густую жидкость. Едва зелье проскользнуло в горло, юноша ощутил неистовое жжение сначала во рту, потом на шее и дальше, по всему телу. Снэйп сильно сжал его бесконтрольно дрожащие плечи, удерживая от ненужных движений. Кажется, он закричал. Гул в ушах все нарастал, пока не превратился в знакомое, отвратительное шипение. Перед глазами поплыли красные тени, мешавшиеся с пятнами окружающих предметов. Гарри с силой дернулся, что-то отчаянно выкрикнув сквозь сумасшедший шелест отвратительного голоса. Юноша снова оглушительно закричал.

А потом все затихло. Он вдруг осознал, что лежит на полу, что тело покрыто неприятным липким потом, что он мокрый, словно только окунулся в воду, а еще, что Снэйп сжимает его плечи, сосредоточенно глядя на него. Гарри чувствовал себя странно, словно лишился чего-то чужого, но важного. Внутри было пусто и отвратительно горько.

– Все? – хрипло спросил он, глядя то на Снэйпа, сидящего рядом с ним, то на Дамблдора, напряженно сжимающего палочку.

Снэйп не ответил, но помог подняться. Гарри почувствовал себя неловко, почти обвисая тряпичной куклой на плече мужчины. Но, как ни странно, ни язвительных комментариев, ни насмешек он не услышал. Мокрая одежда неприятно липла к телу, и юноша неловко попытался отстраниться, но Снэйп лишь сильнее сжал его запястье.

– Подождите еще минуту, Поттер. Это лишь первая часть.

Гарри стиснул зубы, чувствуя захлестнувшее его отчаяние.

Новый приступ боли окатил с новой силой. Юноша хотел было закричать, но вместо этого издал странный низкий звук, похожий на звериное рычание.

– Альбус, поторопитесь, черт бы вас побрал…. Он же не выдержит долго…

Руку обожгла боль. Сквозь полузакрытые глаза он разглядел метку, ставшую почти белой, и липкую, обгоревшую кожу. Снова раздалось шипение, звучащее теперь где-то вокруг.

– Нет, пожалуйста! Хватит! Я не могу больше!

А потом все стало черным и невыносимо раскаленным…

Очнулся он уже на кровати, укутанный в одеяло. Снэйп и Дамблдор сосредоточенно спорили о чем-то в углу комнаты.

Странно, но Гарри не ощущал больше боли, только усталость и изнеможение. А еще он заметил Лиэ и какую-то женщину, глаза которой были наполнены не то сочувствием, не то жалостью. Незнакомка что-то проворчала и положила чуть суховатую ладонь на его лоб. Гарри вздрогнул и отвернулся. Женщина нахмурилась.

– Странно, жара нет… Как вы себя чувствуете?

Гарри скривился и горько усмехнулся.

– Достаточно хорошо, чтобы покинуть это треклятое место. Отоспаться могу и у себя в квартире…

– Нет, Поттер, – неожиданно резкий глосс Снэйпа заставил его вздрогнуть.

Юноша приподнял бровь.

– Вы непроходимо глупы, Поттер. Это должно быть очевидным даже для вас, – Гарри не обратил внимания на явную насмешку. – На вас сейчас идет охота. Министерство спешит обвинить вас во всех смертных грехах, а упивающиеся мечтают отомстить за смерть своего хозяина, который, впрочем, почти вернулся.

Гарри закусил губу.

– Но тогда мне некуда идти…

Осознание собственной ненужности уже в который раз причинило боль, которую он поспешил подавить и не обращать внимания.

Снэйп криво усмехнулся:

– Из Хогвартса вас никто не выгонял, Поттер.

Гарри прикрыл глаза, а потом задал вопрос, который уже давно мучил его:

– А о Драко что-нибудь узнали?

– Нет, Поттер. Но Дамблдор любезно обещался предоставить несколько авроров, – особого уважения в словах Снэйпа Гарри не различил.

Оставшись один, юноша пытался прийти в себя. Усталость давала о себе знать, каждый раз отзываясь болезненной дрожью в теле. Он прикрыл глаза, пытаясь выгнать прочь все еще зудящий, чуть слышный шепот.

Ему снились развалины… Их было много – обломков камней, разбитых стекол, потемневших от времени. А еще здесь были люди – совсем мало, человек пять, быть может. Они послушно склоняли головы каждый раз, когда белокурый юноша, до рези в глазах ему знакомый, проходил по темной, зловещей комнате.

– Сегодня явились самые верные, – глаза юноши недобро блеснули. – Но предатели заплатят. Амадест, ты должен был разыскать больше людей…

– Простите, мой лорд…

Гарри стало страшно, когда юноша взмахнул палочкой и знакомый красный свет прорезал полумрак комнаты.

– Драко! – выкрикнул Гарри, наконец, вспомнив имя юноши. – Драко! Драко! – он кричал, кричал, пока не охрип, пока горло не стало саднить…

– Гарри! Гарри, очнись! Это сон, только сон…

– Драко! – Гарри с силой дернулся, высвобождаясь из чьих-то рук, крепко сжимающих его плечи.

Когда юноша пришел в себя, он увидел Лиэ, обеспокоено разглядывающую его лицо. Гарри почувствовал неловкость и раздражение.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спросил он. – Не нашла других мест для прогулок?

Лиэ замерла, обескураженная внезапно резким, раздраженным тоном.

– Ты кричал, и я решила…

– Ах, вот оно как, – Гарри горько усмехнулся. – Хотела поиграть в добрую девочку? Ну и как, понравилось?

Губы девушки сжались в тонкую полоску, и лицо покрылось непривычными красными пятнами.

– Я хотела помочь. Если ты не можешь понять этого, то я, пожалуй, оставлю тебя.

Лиэ выпрямилась и больше не глядя на него вышла из комнаты.

Гарри почувствовал себя опустошенным. Он ненавидел, когда замечали его слабость, потому что слишком часто потом использовали это против него. Юноша вздохнул и снова вспомнил свое странное сновидение, казавшееся таким реальным. Непривычная и почти забытая боль в шраме снова напомнила о себе. Гарри чуть коснулся лба и одернул руку – кожа была горячей и липкой от проступившего пота. Он нахмурился.

Та самая женщина, которую вчера он видел здесь, вместе с Лиэ, недовольно взглянула на него. Гарри ответил ей хмурым взглядом:

– Могу я увидеть Снэйпа или Дамблдора?

– Они заняты, мистер Поттер, – сухо произнесла женщина. – А вам стоит научится держать себя в руках.

– Это важно, понимаете? И мне совершенно не нужны ваши советы, – огрызнулся Гарри.

– Пока вы находитесь в больничном крыле, вы будете слушать мои советы, мистер Поттер, – строго отозвалась она, расставляя какие-то колбы на полках.

Юноша раздраженно хмыкнул. Но женщина все же позвала директора.

Едва Дамблдор переступил порог комнаты, Гарри резко произнес, не глядя на него:

– Я знаю, где Драко…