У зеркала два лица (гет)

* * *

Темная мутная вода не выпускала на поверхность, давя всей своей тяжестью на грудь. Лишь только ей удавалось вынырнуть, как новая волна накрывала с головой, утягивая на дно, зарывая в теплый мягкий ил. Она видела лица, слышала голоса, но практически не разбирала слов. Ей было хорошо на глубине, в мертвой тишине, что давала ощущение покоя и непричастности.

— Гермиона.

Такое милое, такое родное лицо Гарри. Она больше не сможет посмотреть ему в глаза. Никогда.

— Гермиона. Главное, что ты поправляешься. Все будет хорошо.

Ничего. Ничего уже не будет хорошо.

— Оставьте ваши реверансы, Поттер!

Он. Черные волосы, по-прежнему спадающие на лицо, побила седина. Глубокие морщины прорезали лоб и скорбными складками легли вокруг губ, скривившихся в презрительной гримасе. Постарел... и остался прежним.

— Грейнджер, вы меня видите?

Она его видит?

— Сколько пальцев? — перед глазами появилась рука. Тонкие пальцы, худое запястье с четко обозначенными венами, показавшееся из черного рукава сюртука.

— Много... — разлепила она сухие губы.

— Ну вот, — Снейп с удовлетворением кивнул. — Значит так: медаль за проявленную отвагу и героизм вы вряд ли дождетесь, но кое-чем обрадовать вас можно.

— Джинни жива, Гермиона, — рядом снова появился Гарри и взял ее за руку. — И с Джеймсом все в порядке.

— Это был медленнодействующий яд. Человек обездвижен, но испытывает жуткую боль. И так — часами, — Снейп потянул тугой воротник.

— Если бы не профессор Снейп...

— Еще бы — если бы не я. Именно я этот яд когда-то и придумал, — лицо его посерело. — И противоядие — тоже...

Гермиона зажмурилась:

— А... Рон?

Молчание было ей ответом. Слезинка скатилась по виску и впиталась в подушку.

— Зато теперь все закончилось, — Гарри сжал ее пальцы. — Мы успели вовремя. Профессор...

— Профессор уже исписал множество бумаг и даже оплатил штраф за применение непростительного заклятья, — Северус скривился. — Так что не переживайте особо за профессора.

— Можно было и в Азкабан угодить.

— А как же! — ухмыльнулся Снейп. — После профилактических бесед с вашим руководством, Поттер, я уже третий день хожу спокойный и благостный, как кирпич.

— Это не он... — прошептала Гермиона, поймав взгляд черных глаз профессора. Ухмылка сползла с его лица. — Карлик был всего лишь посланником.

— Вам не кажется, что все слишком сложно? Может быть, вы объясните, наконец, что происходит?

— Нужно найти зеркало, — Гермиона покачала головой и перевела взгляд на нежно-голубую стену палаты. Мунго. В глубине души зашевелился страх. Взгляд ее метнулся к Гарри. Тот попытался улыбнуться:

— Ты... я многое не говорил.

Она напряженно ждала. Снейп откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Зеркало... Гермиона, его украл кто-то в твоем обличье. Мы уверены, что это было оборотное зелье.

— Почему, ну почему, Гарри, ты не сказал мне этого раньше?

— Не хотел тебя волновать, — он виновато улыбнулся и поправил очки. — Только это еще не все.

— Как интересно, — хмыкнул Снейп.

— Дело в том, что гибель твоих родителей, а потом Рона... плюс твоя психическая нестабильность... они разговаривали с твоим психоаналитиком, — Гарри запнулся. — Под веритасерумом. Твои кошмары... видения... И твоя палочка. Мы не нашли ее.

Бровь Снейпа поползла вверх.

— Они решили держать тебя в Мунго до конца следствия.

— Гарри, это отделение для душевнобольных, — она старалась говорить ровно. Ладони ее вспотели.

— Мы вытащим тебя. Нужно только немного времени, — он взъерошил волосы.

— Отдыхайте, мисс Грейнджер, — холодно произнес Снейп. — Сон — лучшее лекарство. И вообще, колдомедики говорят, вам стало гораздо лучше.

— Румпельштильцхен пришел ко мне во сне, — Гермиона поежилась. — Вы же давали мне зелье сна без сновидений?

— Да, — Снейп напрягся.

— Тот, кто посылал карлика с дурацкими стишками, знал о его способностях.

— Теперь никакие способности ему не помогут.

— Был третий стишок: «Всего осталось двое».

Снейп и Гарри переглянулись.

— Джинни выжила.

— На такой исход он не рассчитывал, — Гермиона нахмурилась. — Но это лишь означает, что охота продолжается. Кто будет следующим?

— Нас не так-то легко убить, Гермиона, — Гарри ласково посмотрел на нее.

— Именно поэтому нас и оставили на закуску, — кивнул Снейп. — Больной психопат просто-таки гений креатива не ограниченного разумом.

— Вы уже прочли записки Морганы?

— Я так ничего не понял в ваших кучках, — он покачал головой.

— Это не кучки. Все эти символы — кусочки рун. Если взять два близлежащих символа, наложить их один на другой и посмотреть сверху, то должна получиться обычная руна. Но у меня не было справочника, да и вряд ли он помог бы мне тогда.

— Я всегда знал, что все гении — сумасшедшие, но далеко не все сумасшедшие — гении, — Снейп пожал плечами. — Все гениальное — просто, да?

— Идите уже, — Гермиона устало повернулась на бок и, прикусив губу, уставилась на голубую стену. Заплакала она только когда услышала щелчок запираемой двери.

* * *

Она не поняла, что ее разбудило. Шорох, скрип... И мрак. Такой темноты не может быть в больнице. Всегда есть какой-то источник света. Должен быть! Не могут же больные проснуться не видя ничего вокруг.

Уговаривая себя, Гермиона натянула одеяло до подбородка. Тело сотрясала дрожь. Она зажмуривалась и снова широко распахивала глаза. Только не это, не снова, не надо!

Словно в ответ на ее мольбы, тьма расступилась, обрастая тенями. Одна из них отделилась от стены и приблизилась к ее кровати. Внутренности Гермионы сжались в комок.

— Моя малышка, — его рука ласково провела по волосам, раскинутым на подушке. — Моя бедная маленькая девочка...

— Я не сумасшедшая! — собственный голос доносился как будто издалека. — Это неправда!

— Но они! Они все считают тебя ненормальной! — его шепот обжигал ухо. Мягкие губы коснулись виска. — Только я знаю какая ты...

Гермиона закрыла глаза. Мысли, подгоняемые тревогой, проносились одна за другой, не задевая сознание, окутанное легкой дымкой полузабытья.

— Твоих родителей больше нет. Никто не придет на помощь. Что они сделали для тебя? Поттер позволил запереть тебя здесь. Все вокруг против тебя. А завтра? Завтра они придут и отвезут в Азкабан. Ты хочешь туда? — лихорадочный шепот зашелестел ниже по шее, к ключице, обжигая кожу. — Маленькая беззащитная птичка, бьющаяся в силках. Грязные руки протянутся к твоей хрупкости и нежности. Они будут рвать и терзать твою душу, такую теплую, такую живую...

Он покрывал поцелуями ее грудь, покусывая горошинки сосков. Жаркие руки скользнули по ребрам, пояснице, сжимая ягодицы, бесстыдно разводя бедра в стороны. Она не поняла, в какой момент очутилась без одежды, но сейчас это было уже не важно — по венам текло расплавленное золото, заставляя каждую частицу ее существа податливо отзываться на малейшую ласку. Она выгибалась навстречу горячему языку, вездесущим пальцам. Она хрипела и стонала, когда его губы собирали влагу между ее пульсирующими складками. Она извивалась под ним, скользкая от пота, дрожа и захлебываясь в накатывающих волнах наслаждения. Она насаживалась на член, пытаясь вобрать его как можно глубже, чтобы всем существом почувствовать полноту обладания. Она услышала словно со стороны свой гортанный крик, когда он замер над ней, вздрагивая, с исказившимся лицом, по которому текли крупные капли пота. Со стоном, он всей тяжестью опустился на нее:

— До конца...

Гермиона лежала, глядя в потолок, который внезапно обрел четкость и границы. Холодок пробежал у нее по спине, а волоски на руках встали дыбом. Она до боли сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы не закричать.

Он обнял ее, нежно целуя в плечо. Его шепот змеей вползал в сознание, вонзая острые зубы в мозг:

— Мы будем вместе. Всегда. Я больше никогда не дам тебе уйти.

Она проглотила ком, вставший поперек горла:

— Пусть все закончится...

— Ты не понимаешь, — его рука гладила ее по голове, перебирая спутанные локоны. — Теперь все будет хорошо. Нам же было хорошо вместе. Ты не уйдешь...

— Не надо больше никого убивать...

— Осталось двое... Эта идиотка Уизли не в счет, и мы сможем уйти...

— Я никуда не пойду.

— Ты уже принадлежишь мне, — снисходительно заметил он из темноты.

Гермиона, словно сомнамбула, слезла с кровати, подобрала с пола пижаму и пошла на голос.