Олдовая история о каверзах бытия (гет)

Шуа дремал, сидя на светлом столике с книгой в одной руке. Вторая безвольно опустилась вниз и подергивалась в такт какой-то музыке, звучавшей внутри него. Его голова устало склонилась к груди, а сбившийся хайратник сполз, запутавшись в длинных волосах.

Послышался негромкий стук двери и в комнату кто-то осторожно прокрался. Шуа недовольно пошевелил пальцами, чувствуя, что его спокойствие нарушают, проникая в зону отдыха: «Опять не удалось восстановить силы…» Он услышал тихое шуршание в углу и еле слышное бормотание. Помедлив минут пять, Шуа приоткрыл один глаз: у мольберта с чистым, белым полотном стоял его неугомонный знакомый и водил кистью по… воздуху. Шуа от удивления открыл второй глаз. Манипуляции Зигги продолжались довольно долго. Но вот он обмакнул кисть в ядовито-желтую краску и полоснул по бумаге. Получилась широкая, яркая полоса. Зигги сосредоточенно наклонился над новой банкой краски. Шуа сам не заметил, как сполз на край стола, с любопытством наблюдая за юным художником. Тот неожиданно плеснул полбанки зеленой краски прямо на холст и тут же начал придавать пятну нужную форму. Надо сказать, форма получилась еще корявее, чем изначальная клякса. Следующие мазки кистью, вымазанной красной краской были аккуратнее и завивались спиралями вокруг основного безобразия. Зигги весь отдался этому процессу творчества. Вскоре и кисть ему стала не нужна, и он делал осторожные движения подушечками пальцев. Его кудри то и дело взлетали вместе со взмахами. Тонкие гибкие пальцы подчинялись малейшему вздоху и уже неслись по белому полю, оставляя за собой яркие следы. Шуа так засмотрелся на юношу, отдавшемуся порыву вдохновения, что неосторожно выронил книгу. Она звучно шлепнулась на пол. Зигги вздрогнул и обернулся.

— А, это ты, — он почему-то облегченно вздохнул. Шуа виновато почесал за ухом:

— Извини… Я немного задремал.

— Нет, ничего… Я уже закончил. Как тебе? — он взволнованно отошел от холста. Шуа внимательно всмотрелся в глубину рисунка.

— Это взорвет мозг нашим потомкам, — усмехнулся он. — Но мне нравится!

— Это афиша. Осталось написать текст.

— Да, сегодня же концерт. Надо найти Музыканта. Ты со мной?

— Нет, мне нужно еще закончить, — Зигги торопливо дорисовывал буквы. — Передай, что я сам повешу афишу.

Шуа кивнул и вышел из комнаты. Зигги порылся в вещах и вынул на свет потрепанную тетрадку в зеленой обложке. Он улыбнулся и написал несколько строк: «Зачем составлять планы? Зачем устанавливать себе рамки? Мы можем больше: мы можем выйти за пределы возможного! Нужно использовать лайф на всю катушку, потому что это наш мир!» Полюбовавшись минут пять на запись, он решительно поднялся:

— А теперь за дело.

…в клубе была такая толкучка, что найти кого-либо знакомого не представлялось возможным. Зигги молча развесил над сценой полотна с яркими рисунками. А народ все шел и шел; казалось, клуб сейчас лопнет по швам. Зигги уселся у самой сцены, апатично предположив, что гора сама придет к Магомету. И вправду, вскоре над ним послышался мелодичный голос Музыканта:

— Красивые рисунки. Молодец, парень.

— Он у нас талант, — улыбнулся стоящий рядом Шуа.

— Скоро концерт?

— Прямо сейчас, — Музыкант перекинулся через бортик на сцену. Толпа восторженно зашумела.

— Где все наши?

— Наши? — Шуа широко развел руками. — Вот все наши.

Зигги усмехнулся, поняв намек. К ним подошел Философ.

— Здравствуй, — сухо поздоровался с ним Шуа. Тот лишь кивнул в ответ.

— Зигги, выйди на минутку, — Философ неожиданно опустил на его плечо тяжелую руку. Они вышли вдвоем из прокуренного клуба. На улице капал противный мелкий дождь, который не смягчал духоту.

— Мне нужно с тобой поговорить, — Философ запихал руки в карманы зеленых брюк. Зигги только прищурился: в последнее время он остерегался разговоров с вожаком их городской системы. Философ вздохнул:

— Думаю, что ты не сможешь поехать с нами.

— Почему?! — он задохнулся от возмущения. Философ будто бы замялся:

— Потому что билетов мало… А народу много.

— Но почему именно я?

— Перст судьбы, — он усмехнулся.

— Нет уж, потрудись объяснить по-хорошему.

— Пойми, ты еще слишком молодой, неопытный. Да, твои рассуждения правильны, но ты сам не следуешь им.

— С чего ты взял?!

— Посмотри, как ты легко воспламеняешься. Любой раздражитель — и ты уже повышаешь голос, злишься. Разве это пристало нам?

Зигги бессильно закрыл глаза: он понял, что если Философ уперся, то переубеждать бессмысленно. Дождь мелким песком бежал по лицу. Вдруг к ним неожиданно подбежала темноволосая девушка и задорно улыбнулась.

— Давай руку, — обратилась она к Зигги. Он растерянно протянул ладонь. Она обвязала вокруг запястья плетеный браслет.

— Загадывай желание.

«Будешь моей», — полуутвердительно подумал он, глядя прямо в глаза таинственной красавице. Он сам не ожидал от себя такой мысли, но повторная встреча с этой волшебницей застала его врасплох.

— Фенечка не порвется — желание сбудется, — девушка беззаботно улыбнулась и упорхнула по своим делам. Философ неожиданно смягчился.

— А ты знаешь, что сочетание синего и зеленого цвета обозначает трассу, — он поглядел на фенечку. — Ладно. Завтра в пять вечера ждем на путях. Оттуда автостопом до Москвы.

Философ скрылся за коричневой дверью. «Странно все это» — Зигги пожал плечами. Сзади кто-то похлопал его по спине.

— Отец?

— Игорь, я хотел бы извиниться за то, что наговорил тебе.

— Мы оба были не правы.

— Да. Возвращайся домой.

— Хорошо, — внутри стало внезапно легко от такого простого решения.

— Вот и замечательно, — просиял отец. Зигги почесал затылок и улыбнулся во всю ширину рта: «Сегодня изменчивая Фортуна явно на моей стороне!»

— Сансара меня зовут! — фея зашуршала листьями.

— Тишше, спалишшься! — прошипел Анубис, еле удерживаясь на ветке.

Зигги вернулся к отдыхающим. Шуа сидел в укромном уголочке за барной стойкой. «Бармен» в это время вовсю плясал у сцены. Шуа с наслаждением опрокидывал в себя бутылку виски. Судя по пустым емкостям, валявшимся неподалеку, он уже хорошо отдохнул.

— Двенадцатилетний. Шик, — Зигги взглянул на этикетку.

— Кайфуем.

Хиппи открыл бутылку портвейна. Шуа, несмотря на количество выпитого алкоголя, держался молодцом. Веселье в клубе шло своим чередом. Большинство активно двигались под звуки музыки. Остальные расползлись по углам, наслаждаясь опасными коктейлями.

— И что тебе он сказал?

— Кто? — Зигги засмотрелся на рок-группу, на мгновение забыв о существовании Шуа.

— Философ, — он поморщился.

— Все о том же. Вудсток.

Шуа как-то странно хмыкнул.

— Почему ты его так не любишь…

— На то есть свои причины.

— Сам же проповедуешь любовь.

— Любовь… Если б ты знал, какая бывает любовь… И как это высокое чувство не подходит к этому гаденышу, — он хлебнул вина.

— Каждый человек достоин любви…

— О да. Но не он и не ее любви.

Зигги недоуменно приподнял бровь.

— Видишь ту девушку? — Шуа указал на рыжеволосую девчушку, которая о чем-то оживленно разговаривала с Норой. Зигги кивнул. Он много раз видел ее в их компании.

— А что не так?

— Это очень долгая и грустная история.

— Но мы не торопимся…

— Ну слушай. Ты знаешь, почему Философа так прозвали?

— Нет.

— Все довольно-таки просто: он учился на филфаке. Еще в школе этот «самородок» выказывал большой интерес к наукам. Он был буквально помешан на учебе. А она была младше его. И любила без памяти. Она увидела его еще на каком-то концерте, он выступал с речью. Увидела и потеряла голову. С тех пор она ходила за ним по пятам, восхищаясь всем, что бы он ни сказал. Ему нравилось такое обожание, и он не препятствовал развитию чувства у девушки. Он вселил в нее надежду, сам того не подозревая. А когда все зашло слишком далеко, то пошел на попятную. Провел с ней разъяснительную беседу на тему «почему маленьким девочкам не стоит влюбляться в больших мальчиков». Она тогда много плакала, но неопытное сердце уже попалось в капкан. Он с успехом окончил школу и поступил в университет. Она узнала его адрес, писала ему письма, но не получала ответа. Хотя я подозреваю, что адрес был неверный. Позже, она следом за ним поступила в тот же университет. А его через год отчислили за свободолюбивые высказывания. Он гордо разорвал свои документы и ушел в систему…

— А ты к тому времени был прекрасным человеком? — перебил его Зигги.

— Да… Но я болтался где-то. Не было тогда такой большой общности. А Философ как-то быстро завоевал всеобщее доверие и сплотил нас в систему. Может это и хорошо. Спорный вопрос. Как только он ушел, эта дурочка тут же кинулась за ним, сменив косички на растрепанный хаер. Теперь она стала здесь поклонятся ему. Она видела, как он при ней развлекается с девушками, но, глотая слезы, закрывала глаза. Она уже не показывала свои чувства, боясь навсегда отвернуть его от себя. А ему… а что ему? Он свободен.

Шуа закрыл глаза и припал к горлышку бутылки. Зигги задумчиво посмотрел на рыжеволосую девушку, которая тихонько стояла рядом с Философом, пока тот разговаривал с каким-то парнем.

— Ты так рассказываешь все это… будто… Ты любишь ее?

— Да. Она моя сестра.

Зигги удивленно поднял брови. Перед его лицом появился бокал с зеленой жидкостью.

— Что это?

— Напиток из воронки забытья, — Шуа странно усмехнулся. — Абсент.

Зигги сделал неуверенный глоток. Все вокруг отчего-то завертелось, поплыло и ухнуло в темноту.

— Эх, молодежь, — Шуа с сожалением поглядел на спящего собутыльника.

— Эээ… как его разнесло, — Анубис задумчиво почесал за ухом.

— Молодец, Шуа! Споил таки мальчонку, — она усмехнулась. — Но, заметь, он вполне счастлив. Я сегодня хороошая.

— Молодец, возьми с полки конфетку, — кот улыбнулся и стал похож на Чеширского кота.

— Чеширр! Но я не люблю сладкое — от него зубы портятся.

— А от алкоголя нет?

— Зубы? Нет. Как-то скучно, когда все хорошо. Может сделаем ставки?

— Опять отрываться на моем подопечном?! Да ни за что!

— Нет-нет. На этот раз поиграемся с Зигги. Доедет чувак до Вудстока живым-здоровым, али нет?

— Ну все, — неожиданно рассердился Анубис. — Пошли к Идарику!

— А как же ставки!

— Ррр… На месте ориентироваться будем.

— Злой ты, нехороший. Но фиг с тобой.

— Но я же не сказал нет.