Люди Рун (джен)

Вблизи следы разрушения стали куда явственнее, чем при взгляде с неба. Пустые окна, осыпавшиеся витражи, искрошившиеся плитки мостовых, сквозь трещины которых буйно пробивалась трава, грозя вот-вот стереть последние воспоминания о том, что тут когда-то ступала нога человека. Смотреть на ставший тенью собственного былого величия город было больно, но осознавать, что перед тобой дело твоих рук, становилось пыткой худшей, чем та, назначенная ему свыше.

— Ух, ты! Вот это красотища! — выдохнул непосредственный Лотвир, донельзя осчастливленный наконец представившейся возможностью сползти со спины кровожадного чудовища и теперь вовсю вертевший головой.

Хорошо видеть Кэр’Модан впервые. Жадно разглядывать причуды давно забытой архитектуры, представляя, наверное, где-то в глубине души, что перед тобой причудливое творение стихии. Хуже, когда ты знал тех, чьи руки резали камень и расписывал стены. Тех, чьи голоса и смех звучали на площадях и рынках. Тех, кто пошёл за тобой и погиб, когда ты поддался искушению.

Предатель.

От тяжёлых мыслей Кэрна отвлёк дракон, не слишком довольный тем, что приходится оставаться на земле, и шумно всплеснувший огромными крыльями, едва не сбив мужчин с ног.

— Лети, — отпустил его воин. — Надеюсь, ещё встретимся.

По взгляду Лотвира легко читалось, что мастер-проводник подобных надежд не разделяет, явно готовый пересечь Пустошь на своих двоих, но не лезть снова на спину столь опасной твари.

— Есть идеи, куда пойдём? — деловито поинтересовался он у Кэрна, когда стая растворилась в небе.

— Нет, — качнул головой тот и с некоторым напряжением добавил: — Но мы можем спросить дорогу у вот этих ребят.

Лотвир резко развернулся в направлении его взгляда и схватился за оружие. Из тёмного проёма разрушенной стены один за другим появлялись культисты. Давешнего старика они напоминали мало: все как один молодые, поджарые, с холодными цепкими взглядами матёрых профессионалов. Только неизменная татуировка в виде смотрящей вверх чёрной стрелки выдавала принадлежность базарного кликуши и этой стаи голодных драконодоров к одной секте.

Кэрн впервые видел тех, кто сумел прорваться в самое сердце княжеской цитадели, чтобы выкрасть дочь правителя из-под носа всей дружины. Без потерь им обойтись не удалось, но только убитыми. Безобидного старика с ярмарки можно было запереть в каталажке, но ни один боевик в плен ещё не сдался. «Их можно остановить, только изрубив на куски», — мрачно обронил кто-то из дружинников, когда Кэрн по крупицам собирал информацию.

— Бросайте оружие.

Голос одного из «встречающих» прозвучал спокойно и чуточку лениво. Всего двое гостей явно не представляли угрозы. К сожалению, Кэрн был склонен с ними согласиться. А вот Лотвир неожиданно возмутился:

— А как же весь ваш трёп насчёт Повелителя Драконов?

— Мы подчиняемся только Пророчице, — презрительно поморщился тот из культистов, что велел им расстаться с мечами. По всей видимости, именно он исполнял у этой шайки роль главаря. — Отстегните ножны и бросьте назад. Рекомендую не медлить, если хотите сохранить жизнь.

— Даже не подумаем! — заявил Лотвир. — А ну вертайте нам нашу княжну, если не хотите, чтобы мы тут разнесли всё по камешку!

Кэрн усмехнулся запальчивой речи друга, мягко положил ладонь на рукоять меча и вкрадчиво предложил, встречая взгляд главного из культистов:

— Подойди и возьми.

Вместо ответа культисты бросились в атаку.

Заточенная сталь хищно просвистела совсем рядом. Клинки со звоном скрестились, а достаточно просторная, чтобы поместить дракона, площадка внезапно стала маленькой и тесной.

Стать спиной к спине с напарником, ловить чужие атаки на пляшущий в руке язычок меча, с тщательно рассчитанным хладнокровием не давая вымотать себя раньше времени. Кэрн желал этой схватки. Слишком много скопилось внутри него: горечи, вины, ярости.

И теперь, в бешеном каскаде выпадов и блоков, он выплёскивал их наружу с такой неистовостью, что заставила смешаться даже находящихся в безоговорочном большинстве культистов. Всего на пару минут, но и их хватило, чтобы количество врагов сократилось до восьми. Девятый остался лежать на каменных плитах с разрубленным горлом. Алые брызги рассыпались на траве страшной росой. Под телом быстро расплывалась лужа, маслянисто поблескивающая той вязкой чернотой, в которую обращается кровь, когда её слишком много.

Потеря собрата не заставила ни одного из нападавших даже запнуться. О нет, они меньше всего походили на бездушных големов, послушно исполняющих полученные команды. В направленных на Кэрна и Лотвира глазах горел огонь. Жаркий, неистовый, всепоглощающий. И он не сулил чужакам ничего, кроме смерти.

Пока пришедших за княжной спасателей выручало то, что враги не могли броситься на них всем скопом. В противном случае они рисковали стать большей угрозой для своих, чем чужих.

Танец смерти на улицах мёртвого города — что может быть безумнее? Чёрные провалы окон укоризненно смотрели на сражающихся, заставляя гостей испытывать невольное чувство вины за то, что потревожили покой дремлющих в безвременном сне зданий.

Город-гробница, город-памятник, город-склеп. Склеп твоих надежд, памятник твоему безрассудству, надгробье твоей любви. Когда память обращается в чистую боль, даже дышать становится невозможно. Если бы Кэрн оказался на этой площади один, на ней бы он и остался.

— Ах вы, паучьи дети! Выкормыши плешивой самки раптора, — весело бранился Лотвир, щедро отвешивая удары наседающим на путников культистам. — Чтоб вас дракон сожрал, вместе с вашей Прорицательницей!

Да, драконы бы им сейчас точно не помешали, но успевший десять раз пожалеть, что отпустил своих крылатых друзей, воин так и не смог снова поймать нить связи, чтобы позвать стаю на помощь. То ли было слишком далеко, то ли просто не удавалось достаточно сконцентрироваться.

— Пророчицей, — сухо поправил тот тип с холодным взглядом, что вёл переговоры.

— Так и шли бы к ней, — огрызнулся Кэрн, но объяснить в подробностях, что именно он рекомендует сделать с их предводительницей, воин не успел.

Культисты неловко замерли, разом прекратив атаку.

— Идти к Пророчице? — с каким-то странным замешательством в голосе переспросил главный.

Кэрн растерянно кивнул.

— Что это было? — слабым голосом уточнил Лотвир, наблюдая, как культисты послушно удаляются.

— Понятия не имею, — честно признался Кэрн. — Пойдём за ними?

— Нам же нужна княжна, а не главная психопатка в этом приюте для сумасшедших, — осторожно возразил Лотвир, не горящий желанием преследовать чуть не разделавший их под орех отряд. Кто знает, с какого перепугу они послушались Кэрна, и как быстро передумают. — Стоп! Слушай… тому, предыдущему Кэрну, никто и никогда не отказывал. Помнишь, я рассказывал, что меня в нём это свойство бесило? Так получается, ты сохранил эту его способность? Вместе с телом?

— Не знаю… — уклончиво откликнулся Кэрн. Он не был уверен, что это наследство настоящего Кэрна. В памяти всплыло странное, пришедшее из прошлого словосочетание. — Скажи, что ты знаешь о Людях Рун?

— Чего это ты о сказках вспомнил? — удивился Лотвир.

Стоять посреди площади в ожидании новой встречи с культистами было глупо, поэтому путники двинулись дальше. Почему-то Кэрна тянуло в центр, к возвышавшемуся над городом дворцу, поэтому они направились туда. Конечно, нынешних обитателей Кэр`Модана едва ли волновали оставленные там воином воспоминания, с другой стороны, более подходящего здания для их честолюбивой Пророчицы не сыскать.

— Что за сказки?

— Да обыкновенные, какие по вечерам за кружкой горячей грайфы рассказывают, — пожал плечами Лотвир. — Точнее, это не сказка, а легенда. Дескать, Творец, когда ему надоело висеть в пустоте великого Ничто, забавлялся тем, что чертил руны. Как это у него вышло, когда не существовало ни на чём чертить, ни чем, не уточняется, но именно первые Руны впитали в себя первородную силу, которой оказалось так много, что Ничто стало чем-то. Одна руна значила «день», и появилось солнце, чтобы дарить свет. Другая читалась как «урожай» — и возникла земля, из которой начали пробиваться зелёные ростки. И так каждая из Рун вложила частичку себя, превращая пустоту в знакомый нам мир. Творец полюбовался на результат и ушёл в другое Ничто создавать новые миры и новые Руны, а те, что он начертил здесь, остались, навсегда привязанные к ткани Бытия.

«Дагаз, книжник и романтик. Только ты мог придумать подобную историю».

— Занимательно. Только причём тут Люди Рун? И кто это вообще такие?

— Как я уже сказал, Руны навечно связаны с нашим миром. Но просто сидеть из века в век, вплетая себя в ткань мироздания, довольно скучно. Поэтому они время от времени рождаются, словно обычные смертные, и живут среди людей. Но воплощения сотворившей мир силы сохраняют власть над своим творением, а потому ни одному магу даже не снились возможности, какими обладают Люди Рун. Они могут колебать землю и заставлять солнце двигаться вспять, повелевать людьми и животными, менять природу живых существ и мёртвого камня…

— Таак… — медленно, очень медленно проговорил Кэрн.

— Что? — насторожился Лотвир.

— Ты не обидишься, если я кое-что проверю? — осторожно поинтересовался воин, в голову которому пришла одна идея.

— Что проверишь? — озадаченно уточнил напарник.

— Подпрыгни и закричи как драконодор, — велел Кэрн.

— Зачем это? — затормозил Лотвир и подозрительно уставился на приятеля.

— Не сработало, — констатировал воин. — Странно. Тогда почему культисты послушались?

— Погоди-погоди! Ты же не думаешь, что... что ты этот, человек Руны?

— Была такая мысль, — кивнул Кэрн, чувствуя одновременно смущение и уверенность, что высказанная догадка не так уж и глупа. Глаза старого друга смотрели хмуро и холодно. Такими же хмурыми и холодными были его слова: «Захватчиков ведёт Человек Руны». — И думаю, что твой Кэрн был одним из этих самых Людей Рун.

— Тебе голову не напекло? — участливо поинтересовался Лотвир, опасливо разглядывая бредящего друга.

— Посуди сам, — настойчиво продолжал Кэрн. — Непонятно кто поступает на службу князю и вместо того, чтобы пару десятков лет месить грязь без особых надежд на повышение, как все прочие, махом выбивается в первые помощники вашего правителя. Подозрительное послушание всех вокруг него. Влюблённость княжны. И куча странных событий, произошедших как раз после его появления: извержение вулкана, чудесным образом нанёсшее урон только паукам и вернувшее урожаи, пропавшие зимы, неестественное поведение гроз.

Лотвир поражённо застыл, но тут же замотал головой.

— Нет, не сходится, — заявил он. — Грозы стали вести себя неправильно раньше.

— Сходится, — стоял на своём Кэрн. — Дело ведь не в князе.

— Слушай, твоему предшественнику тогда должно было быть лет десять. Чем ему могли помешать грозы? — закатил глаза Лотвир.

— Испугался грома? — предположил воин.

— Человек Руны? — не поверил напарник.

— А что тут такого? С чего ты взял, что Люди Рун в этом отличаются от прочих? Думаешь, они уже в младенчестве всезнающи и всемогущи? — невесело усмехнулся Кэрн.

Если судить по его воспоминаниям, всезнающими и всемогущими они не были даже в куда более зрелом возрасте.

— Тшш! — предупреждающе поднял руку Лотвир, резко останавливаясь.

Впереди, в тени исполинских арок, частью обрушившихся из-за землетрясения, но по-прежнему производивших впечатление, слышались голоса. Напарники поспешили укрыться за капителью одной из упавших колонн и настороженно прислушались.

— Он здесь, — удовлетворённо проговорил чуть низковатый, но глубокий и мелодичный женский голос. При его звуке Кэрн вздрогнул и потёр виски, занывшие от безуспешной попытки вспомнить, где он его слышал раньше. Точно, слышал. — Его надо привести ко мне. Но горе тому, кто уронит хоть волос с головы Повелителя Драконов.

Холодная властность тона свидетельствовала о том, что его обладательница привыкла к беспрекословному повиновению. Пророчица. Кэрн попытался выглянуть из-за колонны, чтобы разглядеть лицо предводительнице культистов, но оказался остановлен на полпути Лотвиром.

— Куда? — прошипел тот возмущённо. — Сдурел, что ли?

— Ты прав, — со вздохом согласился Кэрн, возвращаясь на своё место. Воспоминания могли подождать.

— Госпожа, прикажете удвоить стражу у пленницы?

Молчание.

Кэрн разглядывал облупившуюся облицовку базилики и видел не змеящиеся трещины стен и пустые, гулкие залы под сенью колоннад, а шумный гомон люда, пришедшего поглазеть на отправление Имперского правосудия. Новое здание, более светлое, более просторное и более величественное, возводилось в рекордные сроки. Дагаз считал, что государственная колесница должна крутиться и без их помощи, а потому на установление гражданских институтов не жалел ни времени, ни ресурсов.

— Пойдём, — шепчет Лотвир, и воин спохватывается, что так и не услышал ответа Пророчицы. Как и вообще продолжения разговора. Похоже, культисты ушли куда-то вглубь дворца.

Ах, нет. Не все.

Парочка культистов как раз обогнула рухнувший архитрав и уставилась на незваных гостей.

— Ни звука, — торопливо скомандовал Кэрн. — Тревоги не подымать. Просто подойдите ко мне.

На этот раз, в отличие от эксперимента с Лотвиром, сработало. Культисты покорно подошли. Один из них, постарше, смотрел на воина со злым прищуром, обещавшим возмездие за нынешнюю беспомощность, зато второй, юноша, воззрился на Кэрна с таким благоговением, словно перед ним явился сам Творец во плоти.

— Где держат княжну? — спросил у юноши Кэрн и спохватился: — Можешь говорить, только тихо.

— В башне, — торопливо отвечал тот. — Надо дойти до той огромной колонны, потом налево и будет вход.

— Веди, — решил воин после небольшой заминки: ничего подходящего, чтобы связать лишних свидетелей, не нашлось. — А ты за ним и без глупостей.

Поймав настороженный взгляд Лотвира, Кэрн помрачнел. Кажется, способность обращать людей в рабов одним словом понравилась мастеру-проводнику куда меньше, чем власть над кровожадными чудовищами.

«Были ли у меня в той жизни друзья? — грустно подумал воин. — Среди обычных людей, а не властителей мироздания?»

Память глухо молчала, не желая делиться скрытым в её глубине.