На краю Пунт (гет)

Жизнь в деревне начиналась затемно и шла к завершению только с приближением Лелейло к горизонту. Работники расходились с болотистых полей по домам, где хозяйки готовили к их приходу пищу. Ужинали, сидя вокруг очага, а потом собирались перед хижиной старосты, жгли костры, неспешно беседуя о своих делах. Старуха всегда сидела на своем крыльце, извечно попыхивая трубкой. Иногда она одергивала шумную молодежь или давала наставления старшим. А когда было настроение, рассказывала бесконечные байки.

Во время сходок к ней подходили молодые просить разрешение на свадьбу, если родители были против этого. Просили за себя и друзей, за решение спора. Этот вечер не был исключением, но начала его сама староста.

— Сколько вас было, приходящих ко мне за утешением и решением? Вы были, ваши дети, отцы ваши и их отцы. Никому не отказывала, теперь мой черед просить. Мой век был долгим, однажды и ему закончиться придет черед.

Селяне загомонили, но Тарот сумела их успокоить, стукнув трубкой по деревянной балке.

— Сядьте! Я проводила в последний путь достаточно ваших родичей, чтоб надеяться на ваше благоразумие. Вы сделаете все просимое мной. Старосту вам выберу сама. Моя ученица вполне способна, если уж Ару не появится, хотя, мой внук мог бы и удосужиться прийти…

— Вырвется ль к сроку, — прошептала Богиня, сидящая рядом с Тарот. – Захочет ли покинуть степь волчонок ради тех, кто забыт.

Старуха явно услышала каруду, но не подала вида, что поняла смысл этих слов.

— Я пришла в вашу деревню вслед за мужем. Ему я открылась сразу, а вам – теперь. Мое признание было ответом на его свадебный вено и браслеты — начинать жизнь со лжи не хотелось… я каруда или богиня, если по-вашему. Муж от меня не отказался и поддерживал впредь. В качестве дара ему я добровольно отказалась от крыльев и тем самым отрезала себе путь обратно к сестрам. Спустя время у нас родилась дочь. Я, должно быть, была счастлива. В деревнях всякое бывало, на праздники часты были драки стенка на стенку. В одной из таких моего мужа и задели клинком. Я пыталась отдать за его душу еще один откуп Силой, но ее оказалось недостаточно. После ритуала я стала такой, какой вы видите меня сейчас… когда меня не будет, я прошу вас сложить сруб из Баока, в который сложите все мои вещи и застелите досками. Украсьте мое последнее ложе пологом. Потом вы положите на этот помост меня и подожгете. Я закончила, расходитесь.

Старуха встала и кивнула Богине в сторону дома, куда они и направились. Уже в помещении староста тихо спросила:

— Ты позаботишься об Ару?

— В меру возможностей, сестрица. Все же он стал первым мужчиной-потомком каруды. Его судьба не в нашей власти.

— Да. А за ним ведь глаз да глаз нужен был. Сам в истории влипал и друзей за собой тянул. У всех троих головы горячие были.

Богиня, не сдержав смешка, поинтересовалась:

— Ты это сейчас пытаешься организовать мне сватню? Не считаешь, что поздновато?

Тарот улыбнулась в ответ:

— Да и ты простых путей не ищешь, Великая. Ложитесь спать, вам предстоит долгий путь и легким он не будет.

— Откуда тебе знать, Старшая?

— Наша родительница шла и не на такие подвиги. Так что, для собирающей урожаи душ, не так уж трудно вернуть меч. Тем более, если она знает, где искать.

— Я ведаю лишь то, что он в надежных руках и спрятан. Слишком далеко отсюда до Грота.

— Значит, путь вам в песчаный город… Побереги силы, сестрица. Я открою вам путь в самую ближнюю к столице точку. Ты получишь от меня проклятие, такое, чтоб Себеку не до вас было. И в дар от меня – доброе напутствие… Скажи, зачем вы приехали?

— Я подумала, что моему мужу и другу захочется попрощаться с тобой. Мне тоже.