Créer l'avenir (гет)

На улице было прохладно. Жители небольшого, но быстро развивающегося города, овеянные маленькими житейскими тяготами, шли по своим делам, время от времени недоверчиво посматривая на небо. Зонтики уже были наготове, ведь Художники хоть и влияют на погоду, но мать-природа порой бывает капризна.

Пока дул слабый ветер, а солнце шаловливо скрывалось и выглядывало из-за плоских облаков, поэтому можно было идти спокойно. Кристофер тащил чемодан, который смешно подпрыгивал на брусчатой дороге, словно это были угольки, и фыркал от выхлопов проезжающих машин. Я же шла рядом и цеплялась взглядом за каждую городскую мелочь.

Академия закрытая, поэтому только в редких случаях нам можно выходить. Конечно, многие нарушают это правило и находят лазейки, чтобы вырвать несколько часов прогулки на свободе. Но я была из серии тех нерешительных правильных студентов, которым всего хватало на территории. Не было нужды рисковать. Да, за вылазку никого не отчисляют, но об этом сообщают родителям, припоминают и меньше доверяют. Нестрашно, но жизнь портит заметно.

Поэтому я даже отвыкла от бурной городской жизни. Высокие дома, выбитые из твёрдых пород пластилина, нависали над маленькими магазинчиками, фонарными столбами, машинами и быстро перемещающимися людьми. Посчитать количество этажей можно только закинув голову назад — до того жилые многоэтажки и бизнес центры были высокими.

Они окрашивались в различные тёплые оттенки вспыхивающего солнца, бороздящего небосвод. Стёкла горели огнём, попадая под солнечные лучи, и казалось, что каждая квартира, каждый офис загорается изнутри мягким пламенем дня.

Проезжающие мимо машины, словно зеркала, отражали окружающий мир. Но их изгибы искажали его под немыслимыми углами, растягивали и сужали, будто мобильные комнаты смеха. Одностороннее стекло не давало увидеть, что происходит в салоне, но одна только мысль, что, сидя на заднем сиденье, стоит только повернуть голову в сторону, и ты увидишь улицы, будто и нет никакой преграды в виде дверей и других частей автомобиля, заставляет рой мурашек пробежаться по спине.

Рядом пробежала маленькая девочка с копной рыжих волос, а следом за ней, на расстоянии красного поводка, маленькая плюшевая собака. Лоскутки ткани прыгали и качались в такт движениям собаки, как живой полосатый пучок. Это так мило и задорно выглядело, что проходящие мимо люди невольно улыбались и смотрели им вслед.

Отель, который сотрудничает с Академией, находился недалеко. Маленькое семиэтажное строение, скрывающееся за постепенно зеленеющими деревьями. Когда листья полностью покроют ветки, только издалека будет видна старая труба простого отеля, что стоит здесь более сорока лет.

Открытые ворота любезно приглашали каждого войти внутрь, худые дорожки игривыми змейками ползли под ногами и огибали аккуратно подстриженные кустарники, несколько простых лавочек и одну большую клумбу, что стояла посреди пути. На ней не так давно были посажены тюльпаны, поэтому выглядела она слишком скромно, словно сама стеснялась своей серости. Но чувствовалось предвкушение будущей помпезности, когда несколько десятков цветов покажут свои пёстрые бутоны.

Этот маленький отель больше напоминал пансионат, где можно поправить здоровье и подышать чистым воздухом. Тяжело представить, что всего в нескольких метрах расположена дорога и кипит городская жизнь.

Когда мы вошли внутрь, я села в кресло возле декоративной пальмы и сторожила чемодан, а Кристофер направился к стойке регистрации. Из заднего кармана штанов он достал какие-то документы и начал что-то вкрадчиво объяснять широкоплечей женщине в стандартной форме отеля. Пока он занимался организационными делами, я скользила взглядом по проходящим постояльцам, среди которых попадались знакомые лица. Даже один одногруппник здесь поселился. Но мне было слишком лениво двигаться, чтобы махнуть рукой, привлекая внимание, а тем более чтобы встать. Пусть идёт. Я думаю, что мы ещё пересечёмся. Отель всё равно маленький.

— Жюли, пойдём, — Кристофер помахал двумя ключами, подзывая к себе.

Я, схватив чемодан, быстро покатила его, после чего он был передан на попечение Крису.

— Отель выделил Академии два последних этажа, которые сделаны на манер общежития, — зайдя в лифт, произнёс Крис.

— Общий санузел, одна комната на двух и более человек?

— Ну, почти. Отдельные блоки. Одна комната на одного человека, всего их четыре. Общая гостиная и две ванные комнаты. Столовая здесь на всех и находится на первом этаже. Всё, почти пришли.

Наш блок был расположен в самом конце. Простая пластилиновая дверь мягко раскрылась, впуская нас внутрь. В небольшой гостиной пахло пылью, что была видна при солнечном свете, и теплотой, пусть это и странно звучит. Четыре двери, которые вели в отдельные комнаты, были закрыты так же, как и двери в ванную, помеченные табличками с нарисованными душем и туалетом.

В самой гостиной стоял лишь коричневый диванчик, на котором легко уместились бы все постояльцы нашего блока, напротив него телевизор и кофейный столик. Ничего лишнего, но и не хоромы же нам должны были выделить?

— Комнаты мы сами выбираем.

— Давай просто первые две займём? Они всё равно одинаковые.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Кристофер и открыл первую дверь.

Маленькая комната с соответствующим окном. Одна кровать, накрытая синим покрывалом, старый, но хороший стол со стулом и комод у самого входа. Мило, просто. От комнаты в общежитии отличает лишь отсутствие соседки и сопутствующего бардака.

Кристофер поставил чемодан у кровати и положил мои ключи на стол.

— Располагайся, а я пошёл, — отдав честь, словно военный, он направился прочь из комнаты.

— Ты куда? — невольно я схватила его за рукав рубашки, останавливая на месте.

— Я оставил свой чемодан на вокзале, надо бы забрать, — Крис хотел продолжить, но увидев мой непонимающий взгляд, объяснил. — Ну, я так сильно хотел тебя увидеть и забрать из Академии, что решил, что мой чемодан будет помехой, и лучше его оставить в хранилище. Да и думаю, что стоит заскочить к хозяину аптечного рынка.

— Ты всё-таки решил поторговать, да? — уже спокойно отпускаю его рубашку.

— Зачем упускать такую возможность? Сейчас не самый сезон, но думаю, что смогу нажиться на страдающих аллергиках. Не волнуйся, — он положил руку мне голову и слегка потрепал волосы, создавая «петухов», — я тебя надолго не оставлю.

— А, хорошо, — чувствую, что краснею и криво улыбаюсь.

— Я пошёл. А, и пометь чем-нибудь мою дверь, а то придут соседи и ненароком займут комнату.

— Ладно.

— Вот и чудненько, — Кристофер широко улыбнулся и, махнув на прощание, скрылся за основной дверью, оставив меня одну.

*8*

На улице уже темнело. Небо перестало хмуриться и сбросило с себя серость. Чистые мазки голубых, оранжевых, жёлтых и красных красок смешивались друг с другом, превращаясь в тёплый закат.

От скуки я лежала на диване в гостиной и слушала монотонный голос ведущей прогноза погоды. Завтра утром и днём будет тепло, а на вечер и ночь обещают дождь. Дороги снова будут скользкими от слоя масла. Хотя не только дороги. Весь город будет им покрыт, пока специальные службы не очистят его. Но они справляются быстро, поэтому через час-два, после того, как закончится дождь, по городу можно будет снова ходить без страха.

Кристофер до сих пор не вернулся. Я успела разложить свои вещи, повесить оранжевый шарфик на ручку двери, как и просил Крис, заглянуть в свободные комнаты и в ванные. После этого жить стало труднее.

Первые два часа я прилежно сидела то в комнате, то в гостиной, занимаясь тем, что убивала время прочтением книги и слушанием толстого комедианта по телевизору. Но сидеть в одиночестве было тяжело. Читать книгу стало труднее: уставали глаза, а телевизор я никогда особо не любила.

Только если я переставала что-то делать, то в голову снова начинали лезть грустные мысли. Хотя сейчас уже было легче. Первая неловкость после долгой разлуки прошла, и я снова могу, словно робот, входить в режим «Милая дочь», старательно игнорируя ноющее сердце и робкие мысли о том, что Кристофер заметил, что я выросла, и что он очень хотел меня поскорее увидеть.

— У-ф, я сама себя сведу с ума, — шумно вздыхаю, роняя пуль на пол.

Ну, и пусть там лежит. Мне слишком лениво за ним тянуться. Я сейчас как ленивец на ветке экзотического дерева. Лежу. То открываю глаза. То закрываю. Всё моё тело находится в состоянии покоя, и я наслаждаюсь голосом ведущей, которая сейчас рекламирует таблетки от запора.

Лучше бы к нам подселили соседей. Если подобный вечер повторится, то я впаду в долгий сон до лета. От скуки на третий или четвёртый час я даже вышла из нашего блока, чтобы осмотреть отель. Я его часто видела, но только снаружи, хотя он со всех сторон выглядит как пансионат. Возможно, изначально так и должно было быть, но судьба решила иначе.

Я уже нашла выход на крышу, который как бы закрыт, но на самом деле открыт, пустой банкетный зал, кабинет для совещаний, столовую, гостевые туалеты, маленький тренажёрный зал, столы с компьютерами и столик для пинг-понга. Одногруппника я, к сожалению, не встретила, поэтому от желания с кем-нибудь поговорить долго крутилась у ресепшена, расспрашивая не слишком жаждущую моего присутствия женщину.

Наш разговор был не самым душевным, но зато я узнала, что к нам вряд ли кого-нибудь подселят. В основном студенты и их родственники уже заселяются в другой отель, что расположен дальше. Только мы и ещё одна семья пришли сегодня. Поэтому-то я и боюсь, что если Кристофер ещё раз «быстро» сходит за чемоданом, то я впаду в анабиоз.

Вместо прогноза погоды начались новости. Одетый в строгий костюм мужчина с прилизанными волосами начал бодро вещать о том, как в нашей стране всё хорошо и как плохо в других. От души просто. За это я и не люблю новости. Не могут объективно говорить обо всём, а по большей части подчиняются «верхам». Фу. Фу-фу-фу, как им не стыдно. Пойду почитаю лучше.

Перекатившись с дивана на пол, встаю и иду к себе в комнату. Дверь закрывать не буду, а лишь прикрою, а то сейчас никого нет, но мало ли, заявятся новые соседи. Уже прочитанная наполовину книга терпеливо ждала меня на кровати, куда я, не тратя времени, плюхнулась, сминая покрывало. Показался кусочек белого пододеяльника с множеством маленьких оранжевых цветочков, как бы зазывая забраться с головой под него и закрыть глаза. Но нет, пусть меня и клонит в сон, надо терпеть.

О, Великая Потрёпанная книга, взятая в библиотеке Академии, позволь мне окунуться в твою историю, наполненную приключениями, драмой и страданиями. Да, больше страданий. Не люблю, когда людям плохо в реальности, но когда дело касается вымышленных персонажей — другое дело. Их проблемы почему-то заставляют забывать меня о своих, и кажется, что у меня на пути встречаются сущие пустяки. И так страница за страницей.

Читаешь развивающуюся драму, надеясь на то, что у героев в конце всё будет хорошо. Держишь за них кулачки, сопереживаешь и молча молишь уже напечатанные строки, чтобы страдания, которые они пережили, привели их к чему-то светлому и радостному. Чтобы не зря они лили слёзы и кричали слова ненависти.

Тогда можно легко обмануться иллюзией, что точно так же будет и в твоей жизни. Что вся боль и грязь, попадающая тебе под ноги, это не что иное, как суровое испытание, после которого тебя ждёт твоя мечта, которую всё это время лелеял где-то в глубине сердца.