Придумай Мне 12 Оправданий Моей Лжи (гет)

– Что, Малфой, плохо спалось? – насмешливый голос слизеринца Блейза Забини вызвал в ответ на вопрос смех у сокурсников и злую ухмылку у Драко.Однако большим он не удостоил черноволосого юношу, продолжив завтрак с тем же угрюмым выражением лица.Совершеннолетие. День, которого он, с одной стороны, ждал, как надежду на спасение, а с другой…В Англии волшебник считается совершеннолетним, когда ему исполняется семнадцать. Он получает право на трансгрессию, становится полноправным владельцем собственного счёта в Гринтогсе (если, разумеется, нет никаких исключений) и пожинает плоды длительной учёбы в магической школе. Его ждёт светлое будущее и большие перспективы.В идеале.Отец Драко, Люциус, всегда гордился своей кровью вейлы. Вейлы с французскими корнями. Поэтому совершеннолетие блондина собирались отмечать по исполнению восемнадцати лет, как это было принято во Франции.Отчасти, слизеринец был рад этому – желание испачкать своё тело меткой было несильным (можно сказать, стремилось к нулю), и этот год, год до восемнадцати лет, оказался для него просто подарком. Документ на трансгрессию он всё равно получил (согласно законам), а счёт и прочее… Это ничто, по сравнению с тем, что пока его плечо чисто.Точнее, это «пока» уже кончилось.Ему действительно сегодня плохо спалось. Снились какие-то кошмары. Нет, не кошмары. Бредни. Да, это всё был чистой воды бред. Поттер, этот шрамоносец, с какими-то подбадривающими пожеланиями. Отец, слёзно умоляющий простить его. Грейнджер, целующая его…На этом моменте Драко замер.Что, неужели ему это приснилось? Ему нужно к мадам Помфри за успокоительным и зельем для улучшения сна.Кстати, о Грейнджер…Малфой поднял глаза от своей тарелки и посмотрел в сторону гриффиндорского стола.Её не было.Он мог с уверенностью сказать, что её сегодня вообще не было на завтраке.Полезли разные мысли, как эта грязнокровка сидит сейчас в комнате девочек в своей башне, плачет о своей горькой судьбе…Он всего раза два видел, что бы она плакала за все эти семь лет. И каждый раз был связан с Поттером. Что ж, если она действительно сейчас плачет, то этот раз из-за него. И ему было приятно об этом думать. Очень приятно.Завтрак медленно, но верно подходил к концу, а занятия в пятницу никто не отменял. Малфой с облегчением думал, что у него есть целый день – целый день до субботы. Субботы, которая перевернёт его жизнь.Первый урок, трансфигурация с факультетом Гриффиндор, прошёл вполне спокойно и обычно, если не считать того факта, что Грейнджер так и не появилась. Никто не спрашивал о ней – за последнее время она так от всех отдалилась, что ни один ученик и не спохватился её отсутствия. Ведь студенты уже давно привыкли, что теперешняя Гермиона не тянет руку, не отвечает на уроках и вообще не разговаривает.В прочем, один-то, может, и спохватился, но он точно не собирался об этом распространяться.Драко, так сказать, вообще считал себя отчасти исключением. Гриффиндорская заучка вчера вполне сносно доказала, что человеческая речь ещё не чужда ей. А стоны-то, стоны!День был скучный и однообразный.Малфой гулял по коридорам школы в надежде хоть застать нарушителей, желательно с Гриффиндора, и на них сорвать свою злость и обиду. Но как назло коридоры были пусты, нигде не слышалось ни голосов, ни смеха – только какая-то гнетущая тишина, от которой хотелось повеситься.На одном из пролётов побочной лестницы у окна сидела Грейнджер. Сидела, нарушая правила – с ногами на подоконнике.– Минус десять баллов с Гриффиндора! – усмешка на лице блондина свидетельствовала о том, что день всё же прошёл не зря.Однако его замечание оказалось проигнорированным.– Грейнджер, убери ноги, или я буду лишать твой факультет драгоценных баллов каждые пять минут.Девушка повернулась на источник шума. Она пребывала в своих мыслях и поэтому не сразу заметила, что уже не одна.И, вдобавок, потеряла десять баллов.– Да пожалуйста, – ответила гриффиндорка и повернулась обратно к стеклу.Малфой не понял. Точнее, не совсем понял.– Минус ещё десять баллов, – просто сказал он.Гермиона не отреагировала.– Минус…– Довольно, – она встала с подоконника. – Я уже ухожу.Но пройти мимо юноши не получилось.– Никогда не смей затыкать мне рот, грязнокровка, – зло прошипел он, хватая девушку за плечи и больно сжимая их.– Отпусти меня! – также зло ответила гриффиндорка.Когда руки Драко разжались, она замахнулась.Она помнила третий курс. И думала, что сможет сделать это снова.Но Малфой поймал её руку буквально в нескольких сантиметрах от лица и, ничего не сказав, залепил Грейнджер пощёчину.Девушка на секунду закрыла глаза от боли, но через миг открыла их.– И только попробуй ещё раз ударить меня…Отпустив девушку, Драко направился дальше по лестнице. Через несколько ступенек он обернулся – она всё так же стояла, а по щеке катились беззвучные слёзы.– Я ещё отомщу тебе, падонок, – тихо проговорила Гермиона, когда слизеринец уже скрылся за следующим пролётом.