Другая война (гет)

Портключ в Англию у Вальбурги был заказан на утро, и они пошли погулять по вечернему Парижу. Прошли по Елисейским полям, посидели в кафе на площади возле Лувра. Том ощущал, что веселье Вальбурги напускное, и что ей не хочется уезжать. Ему и самому не хотелось расставаться, но следовало остаться. У него было много работы. Сегодня в Нурменгарде Гриндельвальд допустил его к спискам сторонников. Том должен был проследить за экспертизой памяти крови, составить банк данных, чтобы по нему найти совпадения, когда Темный Лорд даст отмашку, и они начнут проверять всех магглов.

Убрать Гриндевальда значило обезглавить организацию, но не уничтожить ее. Они выберут нового лидера, рано или поздно. И все придется начинать сначала. Поэтом Том был важен здесь, в Париже. А Вальбурга должна была уехать, чтобы часть добытой информации не пропала зря. Они сами выбрали свои роли: он шпион, она связная.

Сумерки окутывали их, дарили возможность уединиться, ни на кого не обращая внимания. Обниматься и целоваться прямо на улицах. И попытаться забыть о войне.

Но забыть не получалось. Потому что за ними опять следили.

Том увлек Вальбургу в сторону Гранд-опера, и они зашли в Кафе де ля Пэ. Их преследователь или отстал, или остался на улице. Они выпили по чашке кофе и съели по слоенному пирожному с ягодами. Вышли на улицу, когда совсем стемнело, и на площади зажглись фонари.

Они держались за руки, когда к кафе подъехала машина и из нее вышли гестаповцы.

— Им приспичило поесть или кого-нибудь арестовать? — пошутила Вальбурга. Том не успел ответить. Земля задрожала под ногами, и он не устоял. Звук взрыва он услышал на несколько секунд позже. Дохнуло жаром, и на них посыпались стекла. Палочка вылетела из руки Тома, и он повернулся, ища глазами Вальбургу. Но первое что увидел — горящий остов мерседеса. Вальбурга стояла рядом. И смотрела на маггла в мундире СС.

— Руки вверх! — на немецком приказал он. — Не двигайтесь. Отвечать будете в участке. Английский шпионы.

— Это недоразумение, — из переулка вышел их преследователь. — Эти люди служат рейху. Они работают на герр Гриндельвальда.

— Еще шаг, и я стреляю, — предупредил эсесовец.

Том попытался невербально призвать палочку, но не смог. У него кружилась голова, в ушах звенело.

— Я сопровождаю их по приказу герра Гриндельвальда. Если вы позволите мне достать пропуск…

Но эсесовец повернулся вполоборота к их неожиданному заступнику, отставил левую ногу, и направил дуло на него.

А Вальбурга стояла за этим идиотом.

— Вэл! На землю! — выкрикнул Том, кидаясь к палочке.

Эсесовец выпустил автоматическую очередь. Пули скосили заступника. Вэл упала тоже, и Том не видел, ранена она или нет.

Пальцы никак не могли нащупать палочку, и Том в ярости выкрикнул, желая убить тупого солдафона, сломать ему шею руками и вырвать внутренности.

Словно фарфоровая статуэтка, эсесовец опрокинулся на спину, пролетев по воздуху добрые три ярда. И ударился о горящий автомобиль. Том кинулся к Вальбурге, но она уже поднималась, подползая к их заступнику. Тот однозначно был мертв, пули изрешетили его грудь. Вальбургу вырвало. Том оставил ее на минуту и подошел к машине. У эссесовца была сломана шея, он тоже был мертв.

Получается, его убил он? Пусть не своими руками, но гневом? И без палочки.

Стало очень холодно, так, что застучали зубы. Том бы простоял над телом всю ночь, дал бы себя арестовать. Но к нему подошла Вальбурга, взяла за ладонь.

Ее пальцы обжигали. Физически больно было от ее тепла. Но какая радость, что она жива. Пусть так, главное жива.

— Аппарируем? — тихо спросила она.

Том кивнул, но не пошевелился. Тогда она обняла его и утянула в воронку аппариции, аккурат к тому моменту, когда к ним подбежали люди.