Исход земной цивилизации. Война (гет)

— Зачем это все? Вы же сами создали меня, и нибируанцы, полагаю, только посмеются, что дитя из пробирки удостоилось такой чести, — горячо шептала Ривка стоявшему рядом Ито.

Он только улыбнулся и коснулся ладонью ее спины, словно чтобы подтолкнуть вперед — к их общей цели.

— Вы достойны куда большего, вы — наше будущее, — не согласился Ито и указал на галерею, под которой ожидали ее выхода анкийцы, рискнувшие, возможно, многим больше, чем знала Ривка, чтобы сегодня встать под знамена своего нового лидера, а далее — проложить ей дорогу к трону Земли. — Давайте, канцлер, многие пришли с вами познакомиться, увидеть настоящую нибируанку. Не будем заставлять их ждать еще тридцать лет.

— Я больше не канцлер, — монотонно сказала она и шагнула к галерее, чтобы произнести подготовленную для неё Новак речь.

Ривка сверху вниз смотрела на анкийцев, собравшихся в полумраке холла; последователей общества Иштар в этот раз было гораздо больше, чем на Лахму, но те, кого она уже имела честь лицезреть, стояли впереди остальных, по-видимому, занимая высшее место в некоей внутренней иерархии. И здесь был Бен, он стоял рядом с матерью. Совершенно непохожий на нее, темноволосый и темноглазый, он, судя по всему, полностью пошел в отца, но история этой семьи Ривку сейчас волновала в последнюю очередь. Анкийцы склонили головы, и даже Бен, который всегда был исключительно фамильярен с ней, внезапно последовал примеру остальных и проявил почтение к Ривке, так до конца и не осознающей свою особенность, но уже играющую важную роль в мире, о котором она и не подозревала каких-то пару лет назад. Еще днем она разговаривала по телефону с Александром, как-то внезапно оказавшимся по другую сторону баррикад, и сердце, неспособное принять сей факт, ныло от боли. Кем она была или, вернее, кем ее сделали? Возможно, просто марионетка, а может, и безусловный лидер, но Ривка знала и теперь ощущала как никогда, что она нужна как анкийцам, так и людям, и впереди их ожидает длинный путь, политическая война и война настоящая, которая приведет к неминуемым жертвам. Осознание этого заставляло леденеть кровь в жилах, но, к счастью, не лишало надежды на свободное будущее.

Когда-то Ривка назвала Александра пацифистом, в те времена, когда он еще являлся для нее всего лишь преподавателем кибернетики, и он, пройдя через множество кровопролитных войн, зачинателем которых сам и являлся, кажется, действительно им стал. Он прожил слишком долгую жизнь и, возможно, устал от распрей, теперь желая решения назревающего конфликта путем капитуляции, но Ривка, как бы сильно не любила его и как бы не была глубока сердечная мигрень, должна была сделать шаг вперед. Она не могла желать своим родителям участи стать рабами, тем более, даже при таком раскладе не факт, что нибируанцы не захотят стереть с лица Земли половину человечества или даже больше, оставив только необходимые силы для выкачивания золота. Неизвестность пугала, поэтому необходимость определенности укрепляла в Ривке веру в решительные действия.

Набрав в легкие побольше воздуха, она заговорила, даже не глядя в текст заготовленной для нее Новак речи:

— Здравствуйте, меня зовут Ребекка МакГрегор, все вы знаете меня, как канцлера Анкийского Государства, — она почувствовала, как напряглись мышцы спины, когда все взгляды обратились к ней. — Однако вы, похоже, знаете меня лучше, чем я сама себя, — она улыбнулась, услышав несколько смешков. — Целью общества Иштар на протяжении тридцати лет было взращивание нового лидера, который сумеет сплотить не только анкийское сообщество, но и объединить его с людьми. Некогда дружба между людьми и анкийцами также была и целью Великого Анкиа, но сейчас наши с ним взгляды разошлись. Из-за просчета с датой прибытия нибируанцев на Землю у нас нет того преимущества, на которое он рассчитывал ранее, поэтому планы Великого Анкиа, как нам известно, немного изменились.

— Госпожа, — неожиданно раздался голос из переднего ряда, и Ривка узнала в анкийце Бишопа из академии Нью-Бабили, — из ваших уст это звучит как будто Великий Анкиа изначально не собирался сдавать Землю нибируанцам.

— Именно, мистер Бишоп, возможно, его нынешней целью и является попытка договориться с нибируанцами, которая, как мы с вами знаем, может привести к рабству и истреблению, но целью общества Иштар отныне будет являться не война с его решением, а попытка демократизации нашего с вами мира. Я собираюсь вести честную игру и раскрыть себя, как носителя нибируанского гена, это конечно же поможет набрать больше сторонников.

— Вы позволите анкийцам и людям выбрать сторону? — с сомнением спросила Новак, которая рассчитывала на куда более действенные методы и, разумеется, не прописывала это в речи. — Но у нас нет времени на дебаты и споры, удар с Нибиру может произойти в любой момент! Наших сторонников меньше, чем сторонников Анкиа.

— Это ненадолго, — невозмутимо парировала Ривка. — В ближайшее время я намереваюсь встретиться с Энгельсом и Коскиненом, следующим этапом я объявлю анкийцам о своем происхождении.

— Убедить мир в своем особом происхождении — уже полдела, ваши данные мы предоставим, — уверенно поддержал Ито, показавшись на галерее. — Это очень опасно, но мы сможем обеспечить вашу защиту. Клан Анкиа наверняка захочет вас уничтожить, особенно после того как вы пойдете против их господина.

— На Лахму заправляет клан Нинурты, — напомнила Ривка, вернувшись к заранее заготовленному шаблону разговора. — Это огромная огневая мощь. Напомню, что клан Нинурты получил много должностей во время моего короткого назначения, и в их интересах будет держаться ближе, когда они узнают о моем истинном происхождении. Верно, мисс Новак?

Та подтвердила сказанное коротким кивком, а Бен, стоявший по правую руку от нее, только беззвучно усмехнулся — для него было странно видеть Ривку, наделенную властью и настолько уверенную в себе, что не оставалось сомнений — за ней последует не только общество Иштар.

— С кланом Энки придется немного повозиться, так как они очень тесно связаны с Анкиа и его кланом, но я надеюсь, что вы будете уверены в себе точно также, как уверена в себе я. Всем нужна жизнь и свобода…

— Кроме клана Анкиа, которому нет иного выхода, кроме как подчинение, — напомнила Новак, внимательно глядя на нее.

— Верно, с их плеч головы могут полететь в первую очередь, так как Мардук не был на хорошем счету у нибируанцев в последние их годы на Земле. Поэтому его клан, конечно же, до конца будет держаться за своего господина, а это значит, что в грядущей войне у нас будет намного больше соперников. Открытая война — это решительный и опасный шаг, но цель может оправдать средства. Мы не должны дрогнуть, наша цель — это свобода, свобода не только для анкийцев, но и для людей, — Ривка сделала паузу и оглядела присутствующих неторопливым, сосредоточенным взглядом. — Это большой, но оправданный риск, поэтому если кто-то из вас решит отступиться, то я прошу сделать свой выбор сейчас, — никто не шелохнулся в течение короткой паузы, и тогда она продолжила: — Я знаю, что многие с нами совсем недавно, я чувствую вашу неуверенность, ваши эмоции, и я хочу, чтобы страх обратился в силу, потому что рассчитываю на вас, как вы рассчитываете на меня, — взгляд выловил в толпе отца Сэма, и в сердце кольнули тоскливые воспоминания о геройстве этого славного паренька, и рядом с ним, словно горькое напоминание, стоял Ларс Нильсон, чей друг тоже погиб в той чудовищной аварийной посадке. — Мы не знаем, с чем нам придется столкнуться, но мы будем готовы дать отпор, — она улыбнулась, впервые осознав, что все это не странный сюрреалистический сон, а реальность ее жизни, где она только что отвернулась от своего господина и любимого мужчины — словно этот шаг дался ей крайне легко.

Но вот только Ривка знала, что рано или поздно она сломается, что сочтет это решение не только необдуманным, но и неимоверно глупым. Ей никогда не достичь мудрости Александра, ей никогда не понять его странной, необъяснимой любви, которой она едва ли когда-то была достойна. Пускай она была похожа на Инанну, и здесь было отчего негодовать, но Ривка не могла игнорировать очевидное. Мардук, Анкиа… Александр любил ее, он вкладывал в эти чувства всего себя, и она не могла игнорировать очевидное. Даже сейчас, стоя перед всеми этими анкийцами, Ривка отчасти считала, что обманывает их и обманывается сама. Она не была готова к такому серьезному шагу, она не была готова отпустить любовь всей своей жизни. Она была не согласна с тем, что уже оказалась разбита на сотни маленьких кусочков, поэтому с таким рвением и невероятной силой строила фасад из бравады и уверенности. Никто не знал что на самом деле происходило у нее в душе, и вот, улыбаясь всем этим анкийцам, с рвением к победе выслушавшим ее речь, Ривка поняла, какую ошибку совершила. Она была никем и прятала за решимостью это чувство никчемности, хотя иные уверяли в обратном. Она была лучом надежды для всех собравшихся здесь и обязана была оправдать их ожидания.

— Госпожа, — раздался не слишком уверенный, тоненький женский голос, и Ривка замерла, увидев кому он принадлежал; невысокая Харука, с которой они так давно не виделись, терялась между двумя рослыми мужчинами, — но как вы планируете поступить с информацией о личности Великого Анкиа? Ведь теперь, когда вы перестали служить ему, это знание может пригодиться обществу Иштар.

Ривка замерла на месте под внимательными взглядами сторонников. Конечно же, она ожидала подобного вопроса, но все еще не была до конца уверена, как правильнее на него ответить, ведь сдавать Александра с потрохами она, естественно, не собиралась, а кровожадное общество Иштар непременно найдет способ добраться до него и уничтожить.

— Харука, рада тебя видеть, — Ривка выдавила улыбку, и к сжавшейся в комок девушке обратились заинтересованные взгляды. — Весьма волнительный вопрос для вас, — продолжила она, собравшись с мыслями. — Это знание пока что останется со мной. Невзирая на то, что, как правильно заметила Харука, я ушла от Анкиа, я не могу раскрыть миру тайну его личности, тогда его сторонники никогда не примут нашу сторону, и мы только увеличим пропасть между его кланом и другими, — Ривка глубоко вздохнула, прежде чем продолжить: — В его руках основные рычаги управления миром, в его руках экономика, финансы и мировой суд. Мы же не хотим, чтобы меня казнили или посадили в клетку, не дав нам сделать и шага? На кону стоит очень многое, поэтому за нами может быть только честная игра, — убедившись, что ее не собираются перебивать, Ривка положила ладони на мраморные перила галереи и завершила речь анонсом предстоящих дел, еще раз перечислив каждый шаг их нелегкого общего дела.

* * *

— Вы уверены, что Коскинен посмел организовать несколько тайных оружейных хранилищ? — изумленно переспросила Ривка, не веря своим ушам

Новак победно улыбнулась, теперь она раскрывала не слишком чистые делишки своего клана, зная, что данная информация не только может стать отличным поводом для шантажа, чтобы окончательно переманить Коскинена на свою сторону, но и в перспективе станет неплохим запасным ресурсом в случае начала войны

— Абсолютно, — подтвердила Новак, готовя ее к переговорам с двумя министрами, на поддержку которых они рассчитывали более всего. — Министр Коскинен перестраховщик, он человек военного воспитания, он не столь силен в политике, но всегда должен быть уверен в своих силах и готов как к общей войне, так и к собственной. Я знаю, что на счету у клана несколько подземных зиккуратов, расположенных неподалеку от основных военных баз анкийцев, чтобы в случае чего ударить внезапностью. И Коскинен не один такой — у других кланов предостаточно иных тайников, разбросанных по всему миру.

Ривка и без ее слов понимала, что кланы всегда жили в напряженности и готовности развязать войну. Знал ли об этом Александр? Возможно, только он и сдерживал соперников от решительных действий.

Министр Коскинен обитал в особняке-крепости, выдолбленной прямо в желто-серых скалах, разреживающих бескрайние километры песков Израильской пустыни Негев. В отличие от других министров, живущих в городах вокруг Бад-Тибира, он предпочитал уединение от остального мира, не считая общества вооруженной до зубов охраны и старого главы клана, который уже практически не влиял на решения Коскинена. Даже глубокой ночью Ривка в свете луны могла различить сводчатые узкие окна «муравейника» этого странного места, где она прежде не бывала. Небольшой пассажирский самолет бесшумно и аккуратно совершил вертикальную посадку прямо в углублении пещеры. Ривка осознала, что место, куда она попала, можно смело считать самостоятельным военным объектом, судя по наличию нескольких боевых самолетов, а также взвода солдат и пилотов, которые совершали размеренную пробежку по личному зиккурату Коскинена.

Сходя с трапа, Ривка постаралась придать своей улыбке мягкость и даже радость от встречи с уже находившимся возле откинутого трапа ее самолета Коскиненом.

— Канцлер МакГрегор, какой приятный сюрприз! Признаться, я не ожидал увидеть вас в моей скромной обители, да еще и в воскресенье, — незавуалированно сыронизировал он и галантно поцеловал ей руку. — Должно быть, вас привели неотложные дела. Признаться, когда мне сообщили о вашем намерении прибыть ко мне домой, я даже немного растерялся.

От обычной немногословности не осталось и следа, словно на своей территории это был совершенно другой анкиец.

— Прошу прощения за внезапный визит, министр Коскинен. Я прибыла по неотложному делу, которое касается нашего клана, — сделала она упор на свою приверженность. — Однако давайте пройдем туда, где нас никто не услышит…

…На протяжении разговора, в котором участвовала еще и Новак, лицо министра меняло оттенки — от белизны, свойственной испугу, красноты — проявлению ярости, до бледно-зеленого цвета, когда он осознал, что перед ним находится нибируанка. Его брови постоянно рисовали забавные гнутые линии, словно жили сами по себе.

— Ангела, как ты это объяснишь? — зло обратился он к внучатой племяннице, когда вновь обрел дар речи — Ты предала весь клан!

— Министр Коскинен… — начала было та, но Ривка перебила:

— Олли, — обратилась она по имени и доверительно улыбнулась, — отношения вы можете выяснить и потом, сейчас важно, чтобы вы осознали всю серьезность ситуации и приняли верное решение. Вы всегда были моими сторонниками и именно вы посадили меня в кресло канцлера. Сейчас же, когда я собираюсь уйти с должности, вы будете необходимы мне еще больше, так как вы прекрасно понимаете, что творится в клане Анкиа. Вы присутствовали на вчерашнем собрании и все слышали. Я уверена в вашей поддержке, но также вы должны знать, что теперь у нас действительно появится общее дело, — не давала она вставить и слово продолжающему попеременно сверлить разгневанным взглядом то ее, то Новак Коскинену. — Учитывая сложившуюся ситуацию, мы должны незамедлительно действовать на всеобщее благо, чтобы сохранить статус свободной планеты, — все больше распалялась Ривка, заставляя Ангелу невольно удивляться и даже гордиться тем, как она ее натаскала. — Теперь, когда вы знаете, что во мне течет чистая нибируанская кровь, мы можем свергнуть клан Анкиа на этом основании и на основании того, что они намереваются сделать с Землей.

Коскинен все еще недоверчиво косился на невозмутимую Новак, его брови все также неустанно и странно танцевали, а губы надувались от негодования.

— Анкиа знает, какую свинью ему подложило это общество… Иштар? — придя в себя, начал задавать он вопросы.

— Знает, он знает кто я такая довольно давно, намного раньше, чем узнала я сама.

— Что? — ахнула Новак, которая не была посвящена в эту информацию. — Почему вы не сказали нам?

— Вы не спрашивали, — на самом деле считая, что это даже не дело Новак, ответила Ривка, не глядя на нее.

— И он не убил вас еще до того, как вы сложили с себя обязанности канцлера? — немедленно добавил министр, сцепив пальцы замком на столе.

— У нас довольно сложные отношения, но до убийства друг друга, поверьте, не дойдет. По крайней мере, приказы точно не будут исходить от него или от меня.

— Он знал давно? Но каким образом? И он знает о тайном обществе клана Инанны? — Новак выглядела немного обескураженно.

— Насколько я поняла, почвой для подозрений стали мои способности, которые он лицезрел на первом этапе выборов, — призналась Ривка честно. — Но это не имеет значения.

— Как это не имеет? — возмутилась Новак, и Ривка внезапно осознала, что та боится. — Ребекка, но ведь он действительно мог убить вас? Или… — до нее вдруг дошла основная причина молчания Ривки. — Вы в сговоре с Великим Анкиа? Вы хотите обнародовать информацию об обществе Иштар и сдать ему?

— Именно поэтому я и повременила с раскрытием этой информации. Я глубоко уважаю Анкиа, хоть наши дороги с ним разошлись, — в ее сильном уверенном голосе не было ни намека на истинные чувства, хранившиеся в душе. — Он не тиран и не деспот, просто он нашел для Земли немного иной выход. По его мнению, если он сумеет договориться с Нибиру, то жертв не будет.

— Будет рабство! — Новак с силой врезала кулаком по столу, и стоявшие на нем чашки лязгнули, а нетронутый чай пролился в блюдца.

— Вы забываетесь, Ангела! — неожиданно рассвирепел Коскинен, заставив Ривку несказанно удивиться. — Если мисс МакГрегор действительно является нибируанкой, то вы должны сдерживать себя при ней.

— Она — плод генной инженерии, Олли! — не остановилась Новак, уверенная в том, что имеет право говорить подобные вещи. — И так или иначе это моя заслуга, что она появилась на свет! И пока она еще не встала на уготованный ей путь, она была и останется моей подопечной. Ребекка, вы должны быть откровенны со мной.

Ривка чуть склонила голову на бок и посмотрела на нее как на сумасшедшую.

— Ангела, иногда вы вызываете уважение и даже восхищение, но иногда вы переигрываете. Вы создали меня, это правда, но я вам нужна больше, чем вы мне — это скажет вам и Ито. Если меня не будет, то вы не сможете удержать даже сотрудничество клана Инанны и Нинурты, — она посмотрела на Коскинена, и тот уверенно кивнул, почему-то не раздумывая решив присоединиться к авантюре. — А об остальных кланах вам и вовсе придется забыть. Напоминаю, что я лояльна вашим целям, так что не пытайтесь более манипулировать мной. Если вы хотите, чтобы я была лидером, так примите это сами, — Ривка не могла понять, как разговор с Коскиненом вдруг превратился в ругань с Новак, но эту самоуверенную женщину рано или поздно нужно было поставить на место.

Лицо Ангелы приобрело неровный розовый оттенок, но она сдержалась от дальнейших комментариев и великодушно позволила продолжить разговор.

— Министр Коскинен, — обратилась Ривка к старому, но теперь более крепкому союзнику. — Ваша поддержка мне необходима, вы, как человек военный, безусловно понимаете, к чему может привести противостояние. Я знаю, что у клана Нинурты есть секретные склады с оружием и подземные зиккураты по всему миру. Когда настанет пора, вы должны будете предоставить ваши ресурсы, и тогда Ито раскроет и свои козыри, — Ривка вновь обратила свой взгляд на Новак, которая знала, о чем она говорит. — Вы должны встретиться и обсудить всё с Ито с глазу на глаз, я не вправе раскрывать ему ваш потенциал, как и его — вам.

— Неужели у этого хитрого япошки есть что-то стоящее?

— Ну, учитывая, что часть технологий анкийского мира принадлежит именно его клану, то, думаю, вас это не должно удивлять.

И Ривка знала, о чем говорила, пускай финансирование исследований как в медицине, так и в компьютерных технологиях исходило от клана Анкиа, но многие технологии были введены в мир при помощи именно Ито. Под видом создания протезов для применения в медицине, Ито вместе с Новак и другими нейрохирургами удалось создать не только гиперсветовые шлемы, но и дистанционно управляемых боевых биоников, а также вывести действующую модель искусственного интеллекта, которая намного превосходит AI роботов-помощников, обслуживающих Лахму и ряд земных объектов.

— Какой ваш следующий шаг, к… Как мне теперь к вам обращаться? — вдруг замешкался Коскинен, почесав затылок.

— Достаточно просто звать по имени.

— Это недопустимо и принижает ваш статус, — встряла Новак, в упор глядя на нее с осуждением; короткая прядь выбеленных волос выбилась из прически и теперь падала на лоб.

— И что вы предлагаете? На собрании кое-кто пытается звать меня госпожой, но даже слугам в Малакате я не позволяла подобного. Мы живем в современном обществе.

Новак задумалась. Обстановка в кабинете Коскинена стала более расслабленной, и даже тикающие антикварные часы на стене перестали раздражать.

— Мисс МакГрегор будет достаточно, — вынесла свой вердикт Ривка, и посмотрела на Коскинена требовательным взглядом. — Через два часа у меня рандеву с Энгельсом, министр, прошу вас начать немедленную подготовку к военным действиям, если таковые понадобятся. Вам придется мобилизовать все имеющиеся силы.

— Вы собрались к Энгельсу, я не ослышался? — пропустил он мимо ушей ее приказ. — Вы хотите приплести и его?

— Именно, — подтвердила Ривка.

— Вы серьезно? — он несказанно удивился. — Клан Энки никогда не пойдет за отпрыском Нинурты и Инанны. Чушь несусветная!

— Только в моих силах изменить его лояльность, — не теряя уверенности в голосе ответила она, ведь у нее просто не было выбора. — Ангела, думаю, ваше присутствие вряд ли поможет мне в переговорах с ним…

* * *

Каир. Беспокойная египетская столица, несколькими годами ранее погрязшая в революции и, наконец, освободившаяся от тирании бесчестного лидера, ушедшего в отставку зимой две тысячи одиннадцатого. За ярким туристическим фасадом Каира скрывается нищета и мусор, но, как и в других городах, присутствуют фешенебельные кварталы с дорогими отелями, и именно на крышу одного из таких отелей и приземлился с виду обыкновенный вертолет, которыми анкийцы пользовались в черте человеческих городов. Пентхаус Энгельса находился как раз в одном из таких отелей, сетью которых по всему миру он владел. Энгельс, в отличие от Коскинена, не встречал ее с вертолета, и Ривке сразу это не понравилось.

Он предстал перед ней в свободной позе на диване, попивающим виски из отвратительного хрустального бокала. Обстановка его апартаментов являла собою приторное рококо, показушная изысканность интерьера, перегруженного объемными орнаментами, начала резать глаз с первых секунд, но Ривка изобразила подлинное восхищение и даже остановилась у расписной вазы.

— Поразительно, такое впечатление, что я не в Египте, а в Версале! — она давно распознала в Энгельсе некое пристрастие к этому стилю — чего стоили его карманные золотые часы с искусной резьбой на крышке и довольно винтажный, но явно не подходящий по размеру министру сюртук, который иной раз норовил выстрелить пуговицами во всякого, кто окажется в радиусе двух метров.

— Да, именно к такому сравнению я и стремился, канцлер МакГрегор, — вроде бы расслабленный действием алкоголя, Энгельс был настроен добродушно. — Виски будете?

Ривка заметила в углу комнаты клавир и не удивилась бы, узнав, что данному инструменту более трехсот лет.

— Да, пожалуй, — она присела на диван, буквально заваленный подушками всевозможных бледных расцветок, и едва не утонула в них.

— Итак, что же привело вас в мою скромную обитель? — наблюдая за тем, как янтарная жидкость наполняет стакан, спросил Энгельс. — Не слишком часто я удостаивался вашего внимания.

— Полагаю, последней реформы в образовании еще во времена моей учебы в Нью-Бабили было достаточно. Она ведь распространилась и на высшие учебные заведения? — начала Ривка с непринужденной беседы.

— Верно. Но вы ведь не реформы обсуждать пришли? — без сомнений пошел в атаку он. — И полагаю, что с образованием ваш визит в принципе особо не связан, а, скорее, с тем, что вы, прошу прощения, ляпнули на совете министров, — его не менее сладкий, чем весь интерьер, голос начал раздражать. — Вижу, я попал в самую точку, — он многозначительно посмотрел на Ривку, которую выдала напряженная рука, лежащая на одной из подушек, заменившей ей подлокотник.

— От вас сложно что-то утаить, министр Энгельс.

— Прошу, зовите меня просто Амадей, мы ведь с вами в неформальной обстановке.

— Что ж, это даже упростит разговор.

— Итак, Ребекка, на фоне того, что скоро нас посетят нибируанцы, ваша ошибка может и не выглядит столь чудовищной, однако, смею заметить, что клан Анкиа надолго ее запомнит.

— Но, позвольте, — в его же манере начала Ривка, вовсе не собираясь оправдываться, — ошибку совершила не я, а клан Анкиа, который под видом баз строил металлургические заводы, — не стала она упоминать имя самого Александра, отдавшего этот приказ. — Это почему-то прошло в стороне от меня, канцлера и, полагаю, может стать подсудным делом.

Энгельс расхохотался, держась за изрядное брюшко.

— Врахнос — ваш закон, а над ним стоит Анкиа. Давайте не будем юлить, ведь вы бы не пришли ко мне, если бы не получили подтверждающих сведений от самого господина. Но вот вопрос, чего же вы хотите от меня?

Ривка устроилась поудобнее, чувствуя, что Энгельс знает намного больше, нежели она представляла ранее.

— Вы ведь понимаете прекрасно, что вознамерился сделать Анкиа с Землей? — на всякий случай уточнила она, сощурившись. — Я с этой точкой зрения не согласна в корне, поэтому завтра я объявлю о своей отставке публично, и не только о ней…

Энгельса, казалось, эта весть совсем не удивила. Он только пригубил виски и отставил стакан на керамическую подставку. Ривка уже не могла скрыть подозрений насчет министра образования, она чувствовала его эмоции, считывала его надменность и насмешку над ней и не понимала, откуда они взялись.

— То, что вы собираетесь сделать — измена, Ребекка, измена вашему господину, и вы пытаетесь совратить и мой разум к этой ошибке.

— Я еще ничего не сказала, министр, — спокойно парировала она. — Мои сторонники и я не разделяем взглядов Анкиа, но наши цели не являются изменой. Они послужат спасению Земли, а не сдаче ее в рабство неизвестной нам расе, память о которой сохранилась лишь в мифах. Мы — самостоятельная развитая раса, мы не должны превращаться в рабов.

— Великий Анкиа никогда бы не позволил причинить вред людям! И уж тем более нам, анкийцам! — начал повышать голос он. — Вы просто маленькая неблагодарная девчонка, не способная понять его благих намерений! Он знает путь и укажет его нам, и если для спасения наших рас потребуется пожертвовать некоторыми ресурсами, то мы должны это сделать.

— Люди и анкийцы — не ресурс! — зло бросила Ривка. — Рабство — удел слабых, но мы можем дать отпор! И война ведется не только оружием, она ведется умами, и нам просто необходимо сплотиться…

— Вы себя слышали? — не менее распаленно перебил Энгельс, переговоры с которым, похоже, заранее были обречены на провал. — Ребекка, что за кровожадные мысли? Жертв с вашим планом будет намного больше.

— Но ведь это шанс не позволить им обосноваться на Земле!.. Постойте, — она на миг взяла паузу, почувствовав неладное, — но откуда вы…

Но не успела она озвучить мысль о том, что Энгельс действительно знал или угадывал намного больше, чем должен был, как скрипнула дверь и в проеме появилась фигура. Александр, в отличие от всегда одетого в парадное Энгельса, был облачен в чуть протертые голубые джинсы и легкую светлую тенниску — как всегда, в совершенно неподобающем для бога образе, который, скорее всего, подошел бы разве что туристу. Ривке едва удалось подавить в себе приступ желания открыть рот в удивлении.

— Ребекка, прекрати все это, идем домой, — спокойно попросил он, будто она не затевала переворот, а всего лишь напилась с подружками в баре, позабыв, что дома ее ждет муж.

— Амадей, какая прелесть! — она с ехидной улыбкой посмотрела на министра, который вскочил с дивана подобно пушинке и тут же низко поклонился своему господину. — Так это вы связующее звено между Великим Анкиа и его кланом! Вот это сюрприз! Значит, моя миссия заранее обречена на провал.

Обида и негодование быстро заполнили ее сердце, и вот, глядя на Александра, ей почему-то отчаянно хотелось расплакаться и просто обнять его, позволив увести себя домой, но Ривка уже не могла отступить, она была связана с очень многими анкийцами.

— Ребекка, ты переходишь все границы, жена не должна идти против мужа. Более того, я твой господин.

— В моих жилах течет такая же нибируанская кровь, как и у тебя, и ты, кажется, и сам когда-то мечтал о демократии. Так давай дадим людям и анкийцам выбор — бороться или подчиниться.

Он спускал ей все эти слова с рук, все еще считая, что это просто небольшая женская истерика или детский каприз.

— Нибируанская кровь? — проблеял Энгельс, вылупившись на Ривку своими поросячими глазками.

— Именно это я и хотела сказать вам позднее, Амадей.

— Ты не нибируанка, Ребекка, и даже если в тебе течет царская кровь, то ты всего лишь незаконнорожденная. Хотя это вообще не имеет значения, учитывая, каким образом ты появилась на свет, — спокойно сказал Александр и неторопливо подошел к ней, напряженной и расстроенной его поведением; все ее действия казались ему нелепыми, он выглядел настолько равнодушным к ее стараниям, что это обижало еще больше. — Ты родилась на Земле, и то, что твое рождение спланировали Новак и Ито, не делает тебе чести, — он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони, и тепло его кожи обожгло ее безумным томлением в груди; Ривка была слаба перед его чарами. — Они используют тебя, неужели ты не видишь?

В его глазах появилась мольба остановиться, и казалось, это бесценное и искреннее желание отгородить ее от бед, в которые она собралась залезть с головой, было самым необходимым, что должна ощущать на себе женщина, но она попыталась снять с себя это наваждение. Ривка опустила его руку через силу, чувствуя, что это самое глупое, что она могла совершить.

— Наши цели совпадают, это бартер. Я могу и хочу помочь им и людям.

— Скольким еще ты успела сказать о своем происхождении? — спросил он, уже не надеясь на благоразумие супруги.

Министр Энгельс, кажется, перестал моргать, он выглядел настолько обескураженно, будто ему только что сообщили о том, что ему больше нельзя пить.

— Почему ты относишься ко мне, как к маленькому ребенку? Ты думаешь, политика для меня игра? — она не могла поверить, что он настолько не уважает ее.

— Ты пришла ко мне служить, Ривка, а теперь ты же пытаешься отвернуться, — напомнил он как бы между прочим.

— Прошу прощения, может, мне покинуть вас, господин? — напомнил о себе Энгельс.

— Да, Амадей, сделайте одолжение…. — начала было Ривка.

— Останьтесь здесь, — перебил Александр и обратился к Ривке: — Идем в мои покои, поговорим там, — он без разговоров взял ее за руку и потянул за собой.

— У тебя здесь есть покои? — против воли вырвалось у Ривки, которую волокли вниз по лестнице. — Можно поаккуратнее?

— Поаккуратнее будет, когда ты научишься себя вести! — он резко остановился и дернул ее на себя, оскалившись; она попыталась оттолкнуть его, но оказалась грубо прижата к стене в лестничном пролете, где он наконец показал свою ярость, которая, по-видимому, не должна была явить себя на глазах у Энгельса. — Ты не соображаешь что ты делаешь? — он больно схватил ее за подбородок и вынудил на прямой взгляд. — Ты собираешься развязать войну не только с Нибиру, но и между кланами! Не заставляй меня усомниться в твоих умственных способностях, Ребекка! Я строил этот мир не для того чтобы какая-то избалованная девчонка, возомнившая себя не весть кем, разрушила его в мгновение ока! — лампочки в помещении замигали от вибраций его гнева, одна из них потухла окончательно. — Ты не выйдешь из Малаката до тех пор, пока не осознаешь свою ошибку.

— Что? Да ты обалдел?! — завопила Ривка. — А ну отпусти меня! — она попыталась вырваться и даже едва не укусила его, но Александр с легкостью обездвижил ее, ударив спиной о стену и прижав предплечьем горло.

— Слушай сюда! — рявкнул он, уже почти не отвечая за свои действия. — Ты выкинешь из головы мысли о войне или всю свою долгую жизнь проведешь взаперти!

— Я не твоя вещь!

— Ты моя жена!

В здании завыла сирена — ее работа — да настолько истошно, что перекрыла топот сапог охранников пентхауса Энгельса, бросившихся на осмотр обстановки. Александр изобразил неопределенный звук, больше похожий на рычание, выудил из ее кармана телефон, вывел его из строя одним лишь только взглядом, толкнул Ривку к дверям на этаж ниже пентхауса и затолкал в ближайшую комнату, едва успев скрыться от приближающейся охраны, которая знала, что у министра кто-то гостит, но, видимо, оставалась в неведении, кто именно этот визитер.

В комнате, в которой они оказались, не было кричащего рококо, но все же золотых оттенков в оформлении хватало, правда, Ривка это заметила лишь краем глаза, потому что вместо лицезрения интерьера она была занята тем, что испускала огонь из ноздрей, подобно разъяренному дракону. Александр, взяв ее за шкирку, просто бросил на пол как тряпичную куклу. Он прекрасно знал, что она сможет связаться с Новак и Ито по любому подключенному к спутнику или интернету предмету электроники, поэтому на ее глазах стационарный железный телефон, находившийся здесь скорее для красоты, в тот же момент испустил странный звук, похоже, сломавшись, следом за ним вспыхнул и погас экран плазмы на стене.

Ривка еще никогда не видела Александра в таком приступе ярости. Они, конечно же, иногда спорили, но он еще никогда прежде не причинял ей боль. Она потерла отбитую о ножку стола руку и с надменным выражением лица поднялась, не собираясь сдаваться. Александр, вместо того, чтобы продолжать довольно грубый и физически болезненный разговор, сейчас выглядел опустошенным. Он устало потирал виски, качая головой.

— Ребекка, я не хочу причинять тебе боль…

— Поздно, — мрачно напомнила она и отступила на шаг, когда он попытался приблизиться. — Я не знаю теперь чему верить, всего секунду назад ты хотел меня прикончить, а сейчас снова хочешь обнять. Похоже на извращение. Что ты сделаешь в следующий момент?

— А что сделаешь ты? Воткнешь мне нож в спину? Хотя постой, — он приложил пальцы к губам и изобразил задумчивость, — ты уже это сделала. А мне теперь расхлебывать.

Может, он был прав, но Ривка все еще верила, что рабство — не выход, и она не могла поступить иначе, кроме как сбежать, когда представится возможность, ведь он, похоже, действительно собрался держать ее взаперти.