Потерянная (джен)

Когда Констанс проснулась, ей показалось, что все, произошедшее с ней накануне, было просто сном. Но пару мгновений спустя она почувствовала, что лежит в чьих-то объятиях. Женщина подняла глаза и встретилась с теплым взглядом голубых глаз.

— Доброе утро, — улыбнувшись, сказал Ник. — Ты такая хорошенькая, когда спишь. Как и эта кошка. Когда мы жили вместе, у тебя ее еще не было. Но, она ведет себя так, будто живет с тобой уже очень давно.

Констанс смутилась.

— Я завела Моргану незадолго до того, как прийти работать сюда, — ответила она. — Мне было слишком тяжело быть одной…

Ник снова улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Давай-ка завтракать. А после нам надо сходить к мисс Кэкл и узнать, нет ли у нее для нас каких-нибудь новостей, — сказал он.

* * *

— Какими же добрыми были те две девочки, которые предложили нам свою помощь! — говорил Ник, когда он и Констанс шли из кабинета мисс Кэкл. Директрисы на месте не было, а на двери кабинета была записка, говорящая о том, что им необходимо пройти в библиотеку.

— Они всегда такие. Всегда готовы помочь тому, кто в этом нуждается. Но я думаю, что это все больше из-за любопытства. Хотя, они гораздо лучше другой моей ученицы — Этель Хэллоу, которая просто хочет произвести на других хорошее впечатление, — ответила Констанс, сама удивившись, что сказала это вслух.

«Милдред наверняка думает, что я всегда на стороне Этель, — подумала она. — Но это далеко не так. Да, я бываю строгой с этой девочкой, но я всего лишь хочу, чтобы она преуспела в жизни».

Ее размышления были прерваны странными звуками, больше всего напоминающими птичье пение.

— Великий Мерлин! — Констанс закатила глаза.

— Что это? — удивился Ник.

— Давина Бэт. Это наша учительница пения. Боюсь, она снова делает попытки слиться с природой!

Выслушав объяснение, Ник рассмеялся.

— Это не смешно! — нахмурилась Констанс. — На прошлой неделе я зашла в учительскую, и ее волосы выглядели даже грязнее, чем обычно! Представляешь, она полила их йогуртом, и все для того, чтобы они выглядели как птичье гнездо! Если бы она решала, что нам есть на завтрак, то мы бы питались семенами, и ели их даже не из тарелок!

Ник расхохотался еще громче.

— А она, похоже, интересный человек! — заметил он.

Глядя на то, как весело ее мужу, Констанс не могла не улыбнуться.

— Давай подождем до конца этой недели. Посмотрим, что ты скажешь, когда лучше узнаешь ее, — ответила она.

— Ну, хорошо. Давай отложим это на потом. Сейчас же меня больше интересует, нет ли новостей о нашей маленькой дочке, — согласился Ник, нежно обнимая Констанс за плечи.

Войдя в библиотеку, супружеская пара обнаружила, что мисс Кэкл и девочки уже там.

— Ах, вот, наконец и вы! Я думала, вы появитесь раньше! — вместо приветствия сказала директриса. Ник и Констанс удивленно переглянулись. — Мой двоюродный брат уже прислал мне весточку. Он состоял на службе в Гильдии ведьм практически в одно время с Хекети Метлой. Как ни странно, он смог припомнить тот период времени, и даже пересказать случайно подслушанный телефонный разговор. И знаете, по его словам, Хекети тогда казалась испуганной. Она говорила что-то о Париже и о том, что некая семья будет разорвана на части. И еще интересовалась, действительно ли это необходимо, — продолжила делиться новостями мисс Кэкл.

От этих слов у Констанс буквально отвисла челюсть.

— Так, значит, идея украсть у меня ребенка принадлежала вовсе не мистрис Метле? Но кто же тогда за этим стоит? — ахнула она.

— Сейчас мы пытаемся это выяснить. Не волнуйтесь, рано или поздно мы об этом узнаем.

Констанс почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Но кто же еще мог так желать навредить нам? — с преувеличенным спокойствием спросила она. — Хотя… Моя бабушка со стороны отца. Она живет в Париже. Меня она никогда не видела, но всю жизнь ненавидела мою мать, которая посмела выйти замуж за ее единственного сына. Мама рассказывала, что бабушка ненавидела ее потому, что считала, что сын мог бы найти партию и получше. Наверное, ее ненависть распространилась и на меня.

Мисс Кэкл подошла и опустилась на стул рядом со своей заместительницей.

— Мне так жаль слышать это, дорогая. Ваша мама что-нибудь знает о ее деятельности в Париже? — спросила она.

— Я понятия не имею. У меня никогда не было желания знакомиться с тем, кто ненавидит меня, поэтому я никогда не расспрашивала ее об этом…

Амелия участливо улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Позже я позвоню вашей матушке и сама обо всем расспрошу.

* * *

Милдред все больше и больше проникалась жалостью к своей учительнице зелий.

— Я так рада, что мисс Хардбрум и Ник снова вместе, — шепнула она Мод в конце урока.

— Действительно. Мне кажется, что они очень нужны друг другу. Это очень много для них значит, — прошептала в ответ подруга.

Милдред согласно кивнула.

— Я искренне надеюсь, что они найдут своего ребенка. Они это заслужили, — задумчиво пробормотала она.

Сама Милдред всегда скучала по своим родителям, с которыми была довольно близка. Она была единственным ребенком в семье, и родители всегда уделяли ей много времени. Когда девочка училась еще в начальной школе и после занятий приходила домой, мама ждала ее, приготовив горячий чай и печенье, а перед сном отец читал ей сказки. По утрам семья вместе завтракала, и Милдред была абсолютно счастлива. А когда девочка нервничала перед контрольными тестами, родители говорили, что бояться нечего, и испытания она непременно пройдет.

Заметив выражение лица мисс Хардбрум, Милдред вынырнула из своих размышлений. Конечно, это еще нельзя было назвать улыбкой, но учительница явно старалась.

— О чем ты задумалась, Милдред? — спросила она.

— О своих родителях, мисс. Я скучаю по ним, — чуть покраснев, ответила девочка.

— А можешь рассказать мне о них? — вдруг попросила мисс Хардбрум, садясь рядом.

Милдред удивленно посмотрела на учительницу.

— Да, конечно, — после небольшой заминки ответила она.

* * *

Мисс Кэкл задумчиво расхаживала взад-вперед, когда мисс Хардбрум, Милдред и Мод снова вернулись в библиотеку.

— Директриса? — удивилась мисс Хардбрум. — Что-то случилось?

— Ах, Констанс! — воскликнула мисс Кэкл. Сейчас начальница будто бы сомневалась, стоит ли вообще делиться новостями. — Знаете, это может прозвучать немного странно, но… В общем, я позвонила вашим родителям, и они сообщили, что ваша бабушка исчезла четырнадцать лет назад. Больше ее никто не видел. Ваши родители сообщили, что по слухам эта престарелая ведьма из Франции стала случайной жертвой спонтанного магического выброса рассерженного ребенка. Ребенок явно не хотел находиться рядом с ней. Сразу после этого случая младенца доставили обратно в Великобританию, где малышку, а это была именно девочка, передали на усыновление.

Констанс ахнула.

— Почему же они не сказали мне? — прошептала она.

— Во-первых, потому, что знали, как вы боитесь мистрис Метлу и ничего не хотите знать о своей бабушке. А во-вторых… Вы ведь никогда не говорили им о своем ребенке. Почему же вы не сделали этого?

Констанс устало прикрыла глаза.

— Они путешествовали по миру, когда я забеременела. И вернулись через месяц после родов. Мы думали, что ребенок будет приятным сюрпризом, когда они вернутся. А когда мою малышку украли, я подумала… что не стоит вообще говорить им, — тихо ответила она. — Но… Они знают, где сейчас моя дочка?

— Нет. Но они сказали, что попытаются это выяснить. И когда что-либо узнают, позвонят мне. Вероятнее всего, до завтра мы ничего не узнаем, а потому я предлагаю нам всем немного отдохнуть.

* * *

Вечером Милдред и мисс Хардбрум неспешно прогуливались во дворе. Было начало марта, но погода стояла на удивление теплая.

— Милдред, у тебя есть фотография родителей? — спросила учительница.

— Конечно, — ответила девочка. — Показать? — И не дожидаясь ответа убежала в замок. Вернувшись, она передала фотографию мисс Хардбрум, и у той от удивления отвисла челюсть.

— Но ведь они оба блондины!

— Да, я знаю, — медленно кивнула Милдред. — Но я же приемная дочь. Разве вы этого не знали? Это же указывалось в моем личном деле еще при поступлении в школу.