Инстинкты (гет)

Джонатан сжимал девушку так крепко, что слышал скрип ее ребер. Она рвалась из его хватки, как только что пойманный дикий зверь рвется из удавки на шее. Джон знал — Рейн ослабил голод, но ему все равно требовалось много сил, чтобы сдержать ее. Кольцо собственных рук начало казаться отлитым из стали кругом. Жажда заставила Рейн обезуметь. Джон не увидел ничего разумного, когда заглянул в красные глаза, лишь темноту, быть может, ту самую, родившуюся до людей, до всех живых существ. Ее он сейчас вжимал в собственное тело, а не девушку, что насмехалась над ним и нежно касалась рукой лица.

Он мог бы сказать спасибо за то, что Кнокс ранил его. Благодаря кровоточащей царапине, Рейн бросилась на него, а несостоявшаяся жертва стояла в нескольких шагах от них с бледным, словно покрытым белилами как у клоуна, лицом.

— Беги! — хрипло крикнул Джон мужчине, молясь, чтобы сюда не забрел кто еще. — Убирайся отсюда, быстрее!

Лицо Рейн, превратившееся в безумную маску с клыками и красными глазами, подстегнуло не хуже крика. Мужчина помчался прочь с такой скоростью, с какой, наверняка, не бегал никогда. У Граймса начало сводить руки.

— Рейн, ну же, приди в себя, Рейн! — пробормотал он сквозь сжатые зубы. — Для чего ты пыталась не дать Бродерику меня увидеть, если сейчас хочешь убить?

Но вампирша не услышала. Джон по-прежнему старался удержать не помнящего себя от безумия врага. Он громко чертыхнулся, понимая, что есть лишь один способ привести Рейн в себя. Его рука скользнула ближе к лицу извивающейся вампирши. Та тут же замерла от того, что перед ее глазами, полностью доступная, появилась чужая крепкая синеватая вена с бьющейся в ней горячей жидкостью. Острые клыки мгновенно впились в запястье Джона, и он стиснул зубы, не пытаясь помешать вампирше насытиться. Лишь когда голова начала кружиться, а ноги предательски подкашиваться, он вырвал запястье из зубов Мерсер. Руки тотчас же повисли плетьми вдоль тела, мелко подрагивая.

— Прости, — Мерсер развернулась к нему, тяжело дыша. Джону оставалось лишь облегченно выдохнуть, когда он вновь увидел ее серые глаза. Под ними виднелись синяки. Рейн провела языком по пухлым губам, быстро слизывая остатки драгоценной жидкости. Кровь струилась по ладони Джона и капала на асфальт. Он согнул руку в локте, поднимая запястье как можно выше.

— Говорила же, что мы встретимся опять, — она улыбнулась, снова несерьезно, будто ничего только что не произошло. Как же раздражающе. Джон нахмурился.

— Я надеялся на другие обстоятельства, — сухо произнес он.

— На теплые посиделки в кафе? — усмехнулась Рейн. — Нет уж, такого мы себе позволить не можем, сам знаешь.

Он лишь вздохнул. Она права, даже такую встречу ему стоит воспринимать как подарок судьбы.

— Что теперь? — Мерсер заглянула ему в глаза. — Снова начнешь говорить, что хочешь убить меня?

— Нет, — Джон развернулся, даже не представляя, какое выражение появилось на лице Мерсер, — Пошли домой.

Рейн не сказала ни слова, лишь последовала за ним. Они сели в машину. Джон перетянул руку жгутом и обработал рану прежде, чем завести мотор. Ехали они молча. Мерсер с неясным выражением лица посматривала на Джона с соседнего сидения, а тот, сосредоточив все внимание на дороге, не мог до конца поверить, кто едет рядом с ним. Казалось, будто они возвращаются из вылазки на природу или с волейбольного матча. Внутри все словно оцепенело. Наверное, от потери крови. Переходя порог собственного дома, Джонатан чуть покачнулся и тут же ощутил подставленное плечо Мерсер.

— Не надо, — он отошел от нее и поплелся в ванную, где, наконец, смог перевязать раны.

— Как же здесь уныло! — Рейн оглядывала прихожую, когда он вышел. — Вот на что ты променял нашу квартиру — на какую-то медвежью берлогу. Еще и чем-то пованивает! — она демонстративно заткнула носик двумя пальцами.

— Это не берлога, — Джон вытирал руки полотенцем. — И здесь не воняет, я иногда окуриваю помещение полынью и крапивой, не волнуйся — они почти выветрились.

Рейн скривилась и, быстрым движением сняв кожаную куртку, звякнувшую цепочками на плече, швырнула ее на стол.

— Здесь есть шкаф, кто из нас еще привык жить в берлоге? — беззлобно произнес Джон.

— Ты белее снега, — сказала Мерсер, глядя на него так, как глядела прежняя Рейн. Снова метаморфозы. Так яростный холодный ветер сменяет теплом. — Тебе нужно поесть, — категоричным тоном заявила она, проходя на кухню. — Желательно мяса. О, у тебя есть, — Рейн достала сковороду из холодильника. — И чай с шиповником, — ее рука полезла в шкаф.

— Его нет, — отозвался Джон, присаживаясь на стул и наблюдая за действиями девушки.

— Тогда кофе, — она нисколько не смутилась. Без подсказок Рейн отыскала коробку с молотыми зернами. Джон откинулся на стену. Разодранное запястье побаливало. До этой ночи его еще никогда не кусал вампир. Попасть в клыки твари в большинстве случаев означало верную смерть. Теперь на его теле навсегда останутся шрамы от зубов вампира. Необычное украшение. Другой охотник увидит — запутаешься в объяснениях.

Прошло еще несколько минут, и перед ним опустилась тарелка с тушеными овощами и говядиной, а так же кружка ароматного кофе, черного и крепкого, какой он любил.

— Что с плечом? — кивнула Рейн на первую рану на руке.

— До того, как встретить тебя, разбирался кое с кем, — просто ответил Джонатан, поглощая трапезу. Слабость медленно сходила на нет, но справиться сейчас с кем-то он бы не смог. А напротив сидел вампир. Но Мерсер не дала ему столкнуться с Бродериком, не выпила досуха, хотя могла, да еще и пыталась заботиться как прежде. Вот, чего она хотела. Джон понял все по ее взгляду. Чтобы все стало как прежде. Джон с самого начала ощущал себя последним лицемером, потому что сразу пожелал дать их отношениям шанс, как бы сложно не пришлось.

— Ты шел с охоты, когда встретил меня?

Он кивнул и поднял взгляд на девушку.

— А ты? Почему так оголодала, что не контролировала себя?

— Немного отвыкла добывать себе пропитание сама. Потеряла время, а потом уже было поздно. Даже не помню, как оказалась в том переулке, — она пожала плечами.

— Не помнишь? — Джон нахмурился, никогда точно не знавший, в какое состояние впадают оголодавшие вампиры. — С какого момента перестала помнить?

Рейн поморщилась.

— Помню, что сильно хотела есть. Это чувство, словно внутри дыра и ее ничем не заполнить, будто из тебя вырвали кусок, как из плюшевой игрушки. Потом все в голове смешалось, — Мерсер прикрыла глаза и потерла пальцем переносицу. — Мне казалось, что рядом кто-то разговаривает, но трудно было разобрать слова. Я отчего-то думала, что должна их услышать, — тихо закончила она, глядя сквозь Джона.

— Ты могла убить того человека.

— Как убила многих до него, — жестко ответила Рейн. — Ты забыл, с кем имеешь дело?

— Не забыл и ты не забывай, — он отставил пустую тарелку. — Ты можешь оставаться здесь, если хочешь, но не убивай никого. Иначе дорога сюда тебе будет закрыта, а я вновь наставлю на тебя оружие.

Мерсер долго смотрела на него, словно испытывая. Джон давно успел свыкнуться, что она вампир, что та, кого, он считал мертвой, вернулась. Но себе изменять не собирался. Он всегда пытался спасти людей и, используя все силы, не позволит никому погибнуть сейчас. Пусть он и привирал, пусть и в следующий раз он не смог бы выстрелить в Рейн, но он мог найти другой способ обезопасить людей от вампира. Если бы потребовалось, он бы запер ее, если бы она вынудила его и не осталось бы иного выхода.

— Ты же можешь питаться, не убивая, я знаю, — предпринял он последнюю попытку.

— Могу, — кивнула она, и взгляд ее неожиданно стал обжигающим, как накаленный металл.— Некоторые вампиры только так и питаются, но вы убиваете и их.

— Я не собираюсь выслушивать обвинения от убийцы, — оборвал он ее. Рейн нахмурилась, чуть наклонив голову, но вдруг быстрым жестом отбросила волосы назад, успев на несколько секунд скривить губы.

— Ладно, оставим разговоры об этом, — неожиданно весело объявила она. — Скажи лучше, вот ты хочешь, чтобы я не убивала людей. И я могла бы быть послушной и милой, как ты хочешь, вот только я теперь питаюсь одна и мне сложнее оставаться все время сытой. Голод может снова взять верх, что ты тогда будешь делать?

— Я смогу кормить тебя, — не раздумывая ответил Джон.

— Как сегодня? — она издала короткий смешок. — Так ты долго не протянешь.

— Не только, — он помотал головой. — Для меня не сложно найти способ добывать кровь. Нужно лишь твое согласие.

Рейн поразмыслила несколько секунд, глядя на него хитро прищуренными глазами.

— Это интересная игра. Я согласна.

Джон лишь кивнул и, взяв со стола пустую посуду, направился к раковине. Он не сказал ей, что помимо того, что собирается спасать ее от голодного срыва, хочет еще и найти лекарство, что сделает ее человеком. Однажды все же придется сказать, и тогда она будет смеяться, но ничего. Главное, что поиски он начал, наметил исследования и будь он проклят, если не попытается. Он оставил Рейн одну и направился в душ, где ополоснул усталое тело прохладной водой. Когда он вышел оттуда, то Мерсер на кухне не увидел. Джонатан нашел ее в спальне, где она полулежала на его кровати. Он застыл в проеме, а девушка подняла голову едва увидела его.

— Хотел ложиться спать? Я тоже сегодня устала.

Он медленно подошел к постели и лег рядом с девушкой. Рука его потянулась к ее оголенному плечу, а затем он навис над ней, не обращая внимания на вспыхнувшую болью рану. Мерсер улыбалась — светло и просто, как улыбалась прежде, и он поцеловал ее улыбку, мгновенно оказываясь в другом месте, в другом времени — три года назад, когда он еще думал, что все будет хорошо. И сейчас он мог малодушно окунуться в иллюзию, что так и вышло. Он целовал Мерсер, обводя ладонями знакомые изгибы тела. Он не думал, что сможет однажды прикоснуться к нему вновь. Происходящее казалось сном, но Рейн правда находилась здесь, под ним, горячая, извивающаяся, нежная. Но хрупкое тело девушки стало неожиданно сильным, она выскользнула из-под него и оказалась сверху, взгляд ее превратился в хищнический. Будто другой человек оказался с ним в одной постели. Джон не попытался сопротивляться, совершая немыслимое для себя. Он дал вампиру власть над собой, пусть сейчас все вампиры, охотники, смерти казались бесконечно далекими. Существовали лишь постель под ним и девушка, которую он любил.

Рейн застонала особенно громко уже после того, как он кончил в нее. Улеглась рядом, подтягивая ноги к груди. Джон смотрел в потолок. Рейн положила руку на его торс и уткнулась лицом в плечо, а он закрыл глаза, мгновенно ощущая, как проваливается в сон.

Когда Джон проснулся, то тут же замер, увидев спящую девушку перед собой. Несколько раз подобное снилось ему: как он просыпается рядом с ней и глядит на лицо, черты которого давно стали расплываться в памяти. Теперь же оно вновь стало ясным. Солнце просвечивало сквозь мягкие каштановые локоны, девушка выглядела умиротворенной.

— Ты не спишь, — определил он по дыханию.

Рейн открыла глаза и прищурилась.

— Я проснулась ночью. Забыла уже, как вы долго спите. Несколько минут назад услышала, как ты ворочаешься, и легла снова.

— Зачем? — в голове осталось слово, сказанное ей. «Вы». Вы — люди.

— Показалось, тебе захочется увидеть меня, как проснешься.

— Вот уж не думал, что ты пожелаешь сделать мне что-то приятное после того, как напала на меня на складе, — он приподнялся в постели и, взяв с тумбочки очки, нацепил на нос.

— Я тогда просто развлекалась, — пожала она плечами с невинной улыбкой. — Если бы я действительно хотела убить тебя, то… — в голосе появилось замешательство. — Думаю, мы оба бы получили серьезные раны. Я наслышана, что ты хороший охотник, но я тоже.

— Охота у нас разная, — холодно произнес он. — И, кажется, мы договорились…

— Я в курсе, — Рейн махнула рукой. — Можешь не напоминать.

— Почему вчера ты была настолько голодна? — Джонатан окончательно сел на кровати и в упор посмотрел на девушку.

— Не привыкла охотиться одна, — она отвернулась. — С трупами столько мороки, поэтому я пыталась никого не убить, но сама не заметила, как прождала слишком долго и сорвалась.

— У тебя был Мидоус. Тебя видели с ним не один раз, насколько я знаю, — тихо проговорил Джонатан.

— Вот именно, что он был, — усмехнулась Мерсер. — Мы решили пожить раздельно, из соображений безопасности. Так что теперь я здесь, с тобой, — уголки ее губ едва-едва приподнялись. Всего несколько минут назад улыбаться у нее получалось намного проще. Рейн замерла на кровати, глядя на него. Серый цвет ее глаз казался вовсе не таким, каким кажется большинству людей. Не холодным, не тусклым. Нет. Мягким и теплым, легким. Когда Джон смотрел в них, на ум ему приходили птичьи перья-пух. Сравнение всплыло в голове и сейчас. Граймс не удержался и хмыкнул. Мерсер приподняла бровь. — И больше не спрашивай меня о нем. И кстати, что бы ты там не думал, между мной и ним никогда ничего не было.

Джонатан сделал вид, что ему плевать, хотя с души упал камень. Рейн легко вскочила с постели и потянулась. Пока он спал, она успела накинуть футболку.

— Сходи на кухню, я сделала тебе кофе, — просто сказала она. — А мне нужно идти.

— Куда? — приподнял бровь Джон.

— Я нашла себе квартирку. Вижу по глазам, что мое присутствие напрягает тебя, — она хмыкнула.

— Что тут можно сказать, ты изменилась, — Джон встал и начал одеваться.

— Ты тоже, — вскинула Рейн на него твердый взгляд. — Мне непросто находиться с тобой рядом, потому что раньше я таких, как ты, только убивала. Дай угадаю, то же самое ощущение преследует и тебя?

— Я собираюсь изменить то, кем ты стала, — сказал Джонатан и не пожалел, пусть Рейн и рассмеялась. Но тут же стала серьезной.

— И как же ты собираешься это сделать? — пробормотала она с блестящими от смеха глазами. — Никогда прежде о таком не слышала.

— Я еще не нашел способ.

— Так и знала, что ты попытаешься выкинуть нечто подобное, — она мгновенно словно бы охладела к нему, отстранилась, хотя стояла на прежнем расстоянии. — Хочешь попытаться меня изменить. Но запомни: я провела здесь эту ночь не потому, что ты спас меня, или мне было некуда идти, или мне захотелось с кем-то переспать, а потому, что я тебя люблю. И ты тоже меня любишь, поэтому ни разу не выстрелил, хотя мог. А еще… — она подняла ладонь и на ее пальце сверкнуло кольцо, одно из пары тех, что Джон купил на помолвку. Рейн не стала продолжать фразу, лишь кивнула на его руку.

— Я хочу для тебя лучшей жизни, — Джон нахмурился. Мерсер не понимала, как он и ожидал. Ей не казалось, что ее сущность извращена, что она стала кем-то другим, отличным от той девушки, что он знал раньше. Она не раскаивалась в убийствах людей, которые совершала. Джон не видел раскаяния в ее глазах, как и похожих чувств: сожаления, жалости, сострадания. Она не испытывала их к жертвам, как не испытывали другие вампиры, растворившиеся в своем голоде, даже не попытавшиеся противиться.

Он верил, что Рейн попытается, но этого не случилось.

— Лучше той, что у меня есть сейчас? — издевательски протянула Мерсер. Она успела полностью одеться и теперь стояла, уперев руки в бока.

— Мне все равно ничего не помешает попробовать.

— Верно, — она сложила руки на груди, — кроме моего мнения, не правда ли?

— Разве ты не была счастлива, когда была человеком? — попытался привести последний довод Джонатан.

— Была. И сейчас тоже могу. А ты можешь? Попытаться быть счастливым с новой версией меня? — она прильнула к нему и заглянула в глаза.

— Охотнику сложно быть счастливым рядом с вампиром, — честно сказал он.

— Так может тебе перестать им быть? — почти выкрикнула она, отшатываясь от него, словно он собирался ее ударить.

— Нет, — почти прорычал Джон сквозь зубы, быстрым движением хватая девушку за запястья. — Нет, ты должна понимать, что…

— Вот и ты должен, — отчеканила Рейн, с легкостью избавляясь от его хватки.

Развернувшись к двери, она быстрым шагом направилась прочь. Джонатан не попытался помешать ей. Они договорились, она вернется. Он пообещал доставать для нее кровь — какое бесценное предложение для вампира! Ничего не нужно делать самому. Оставалось надеяться, что она сдержит обещание. Раньше они с Рейн доверяли друг другу беспрекословно, но сейчас он будто знакомился с ней заново, узнавая сперва самые неприятные стороны. Даже если он сможет сделать ее человеком, станет ли она прежней? Хлопнула входная дверь. Джонатан вздохнул. В конце концов, все прошло лучше, чем он ожидал, пусть он и не выяснил ничего о Мидоусе.

Она не врала, когда говорила, что все еще любит его, но Джон мог думать лишь о единственном хорошем исходе событий — он найдет лекарство. Но прежде всего — кровь. Он не сможет кормить ее своей, даже если станет давать по чуть-чуть. Легкая слабость все равно даст о себе знать в очередной драке. В морге крови тоже особо не раздобудешь, разве что мертвецы с охотой поделятся той застывшей гадостью, что стянула их вены. Выходит, ему придется все же оставить своих неразговорчивых «пациентов». Джон скрипнул зубами, глядя в пол. Сколько дел он раскрыл, благодаря этой работе, пусть немногочисленные истерзанные клыками вампиров трупы давали крохи информации. Их он использовал по полной, находя и истребляя каждую тварь. Теперь скальпелю в его руке вновь придется коснуться живого тела, а он-то уж подумал, что оставил лечение людей в прошлой жизни.

Но все временно, сказал себе Джон с уверенностью и поспешил на кухню, к остывающему кофе. До чего же Рейн любит оставлять о себе напоминания. Что-то все-таки совсем не изменилось.

— Почему вы ушли с прошлой работы? — Главный врач посмотрела на него поверх папки с резюме.

— Устал от впечатлений, — горько усмехнулся Джон, дернув плечами. По его лицу любой мог предположить, что работа ему в тягость, несмотря на то, что на самом деле он ее любил. Каждую из них.

— Понимаю, — кивнула врач. — Честно признаться, всегда руки дрожали при виде трупов, — она покачала головой. — Думаете, быстро привыкнете к тому, что снова нужно будет работать с живыми?

— Я прекрасно помню каждый момент из лет моей практики.

— Хорошо, что вы так уверенны в своих силах. По вам видно, что вы человек с крепкими нервами, такой хирург нам нужен, — она одобрительно кивнула. — Вы приняты.

Джон сидел в коридоре, отдыхая после многочасовой операции. Его коллега и две медсестры, также присутствующие на ней, отправились покурить. Джон, сколько себя помнил, никогда не испытывал тяги к никотину. Он сидел в коридоре и его тянуло закрыть глаза, но вовсе не от усталости, а от того, что он в полной мере испытал давно позабытое ощущение. Вскрывать труп — словно распиливать гниющее бревно, внутри заполненное трухой, в то время как операция на живом человеке — настоящее поле боя. Одна из немногих битв, где можно получить удовольствие. От того, как мгновенно вспоминает навык рука, от слаженной работы врачей и ассистентов, от мерного писка аппаратов. Джон словно приблизился к настоящей жизни, отошел от бесконечно проходящей через его руки смерти.

Операция прошла успешно. Джон честно признался себе, что работать здесь ему сразу понравилась. Отец все же был прав, когда говорил, что врач — его призвание. Он мог бы развить навыки до еще более высокого уровня, если бы не выбрал другую дорогу. Но несмотря на успех и приятные впечатления, Джон не забыл о первоначальной цели работы здесь. Он успел выяснить, как проникнуть в хранилище крови, и вынес один пакет для начала. Конечно, пропажу заметят, пусть не сегодня и не завтра, но когда-нибудь — обязательно. Крови Джону требовалось немного, так что он мог надеяться, что пропажу спишут на ошибки в расчетах. Но если дела пойдут совсем худо, придется пойти на кражи в других больницах.

Рейн не появлялась несколько дней. Те самые несколько дней, за которые успела бы проголодаться. Если бы она убила кого-то, он бы мог так и не узнать. Из-за другого графика на новой работе стало меньше времени, чтобы околачиваться ночами возле клубов и злачных мест.

Уходя, Джон оглядел почти пустые коридоры больницы. Вежливо попрощался с теми, кто оставался на ночном дежурстве. Умеет же все-таки жизнь преподносить сюрпризы. Он снова работает в больнице, спасает людей, а Рейн снова жива, словно бы он вернулся в прошлое, вот только оно предстало перед ним в извращенном виде. Его девушка — вампир, а он опускается до воровства, чтобы достать ей кровь.

Едва Джон подъехал к своему дому настолько близко, чтобы можно было разглядеть хотя бы его очертания, как тут же заметил свет в окнах. Он сразу прибавил газу. Вынув из бардачка пистолет, Джонатан поспешил к жилищу. Дверь оказалась не взломана, кто-то даже закрыл ее на ключ. Джон тихонько отворил ее и прошел в темный коридор, держа наготове пистолет. Свет горел в гостиной. Едва Граймс увидел, кто сидит в комнате, как опустил оружие и вздохнул.

— Привет, — как ни в чем не бывало улыбнулась ему Рейн. Она сидела за столиком в майке и джинсах, увлеченная тем, что находилось на экране ноутбука. Ноутбука Джона. — Я думала застать тебя сегодня здесь, у тебя обычно по этим дням выходной. Где ты был? — она уставилась на него с укором. Джон решил пока что отбросить вопрос, откуда она знает, по каким дням у него выходной, и начал с главного.

— Это мое, — он захлопнул крышку ноутбука и сунул его подмышку.

— Эй! — сразу же возмутилась Мерсер. — Я всего лишь сидела в интернете.

— Как ты сюда попала?

— Ты снова так груб, — покачала она головой. — А вот я не скажу тебе, как сюда попала! — хитро улыбнулась вампирша но, увидев выражение лица Джона, тут же пошла на попятную. — Ладно-ладно. Я сделала слепок с твоих ключей, пока ты спал, и теперь у меня есть копия. Можешь, конечно, поменять замок, но я думала, что мы договаривались, что я могу приходить к тебе, когда проголодаюсь, ии… вот я тут, — она развела руками, прикрыв глаза. На губах играла насмешливая улыбка. Джон вовсе не разрешал ей приходить сюда, но Рейн была права. Куда ей еще идти?

— Ладно, — сквозь сжатые зубы пробормотал Джон. — Просто я думал, что ты хотя бы позвонишь.

— Ты так и не ответил на вопрос! Где ты был? — Мерсер сложила на груди руки, будто это она сейчас имела полное право злиться на него, а не он.

— Я устроился на другую работу.

— Какую? — не отставала Рейн. В ее глазах зажглись искры детского любопытства.

— Хирургом, — он поджал губы, поправляя очки. — Я снова оперирую.

Мерсер открыла рот.

— Правда? — реакция девушки показалась ему странной. Она сжала руки в кулаки и подняла их на уровень груди, совсем как ребенок. — И правильно. Зачем ты вообще стал резать этих мертвяков? Но… — она замешкалась, будто стеснялась, но горделивая улыбка выдала ее с головой. — Ты же не потому, что общество трупов тебе надоело, пошел снова работать в больницу?

— Ты знаешь, почему, — коротко ответил Джон, кладя пистолет на комод и сбрасывая пальто. Когда он обернулся к девушке, то впервые заметил, что та выглядит бледной и немного дрожит, словно от сквозняка.

— Тебе холодно? — он тут же понял, что вопрос задал глупый.

— Озноб, — криво усмехнулась Рейн и села на диван, обнимая себя.

Он заметил еще кое-что. Она больше не вела себя с ним насмешливо, не издевалась, не казалась такой чужой. Что изменилось вокруг них?

— У меня есть кровь, — он достал из сумки пакет и протянул девушке, ее тонкие пальцы тут же аккуратно обхватили его. Мерсер отрыла пакет и начала медленно пить. Не отрываясь, маленькими глотками она выпила чуть меньше половины.

— Достаточно, — она протянула тару обратно.

— Можешь оставить себе.

— Не хочешь, чтобы я пришла еще раз? — она склонила голову набок. Щеки девушки начали розоветь, она больше не дрожала. Чуть больше минуты — и она насытилась не на один день. Красная жидкость в пакете уменьшилась чуть больше, чем на двести граммов, в теле человека количество колеблется в районе пяти или шести литров. Понятно, почему вампиры никогда не оставляют жертву истекать кровью, выпив слишком много, ведь осушив человеческое тело, насытиться сможет целая толпа. И Джон не хотел представлять, сколько сможет прожить один вампир, если в его руках будет всего один человек — слабый, не способный к сопротивлению мешок с едой.

Но на ум пришла и другая идея. Джон впервые подумал, что они могли бы питаться никого не убивая, если бы голод не сводил их с ума. И, самый невозможный вариант, оба вида — вампиры и люди, смогли бы жить в мире. Так же, как живут они с другими, теми немногими, которых также описал Эли Савара в своем труде. Отчего же так вышло, что лишь вампиры стали врагами человечества?

Нет, мир невозможен. Никогда абсолютно все хищники не смогут держать себя в узде, почти всем из них это не нужно. Даже Рейн не нужно. Она здесь совсем по другой причине.

— Прости за то, что я говорил тогда, — его голос разрезал образовавшуюся тишину, в течении которой Рейн начала посматривать на него тревожно. Он задумался и не заметил этого, надо же. Неужели и вправду устал на работе?

— Уже простила, — пожала плечами Мерсер. — И еще… — она улыбнулась, — если ты найдешь лекарство, то я согласна.

Джонатан вгляделся в ее лицо, ожидая вновь увидеть лукавство. Но не разглядел ничего.

— Хорошо, — только и сказал он, хотя больше всего ему хотелось сказать «спасибо».

Рейн подошла к нему и обняла за шею, он прижал ее к себе, уткнувшись лицом в плечо.