Новелла об Янгчен (джен)

КАПИТУЛЯЦИЯ

.

Янгчен смотрела Чайси в глаза с неподдельным восхищением. Цзунду Джондури попросту так много себе… позволяла.

Если право на свободу действий было валютой, то, значит, Чайси сколотила состояние Аватару на зависть. Да кто во всех Четырёх Народах мог претендовать на такую вседозволенность? Монархи, гуру и, может, кто ещё. Неудивительно, что Чайси так зачитывалась Лагхимой и Шокэном, ведь лишь сии высокие умы могли сравниться с ней в целеустремлённости.

Янгчен на такое величие и не претендовала. Она застряла в паутине треснувшего стекла, пересёкши которую, нарекла бы себя плохим Аватаром, плохой Воздушной Кочевницей — неудачей по бесчисленным стандартам что прошлого, что грядущего.

Она в последний раз взглянула на Таку: на глубокую зелёную гавань, на плавные склоны холмов. Нельзя сказать, что Иваши уж совсем ничего не делал. Как садовник с топиаром, он принимал решения, чему расти, а что стоит подрезать, отдавая предпочтение аккуратным предприятиям и изысканным отраслям промышленности, которые вписывались в картину процветания всех четырёх стихий. Перед немногими счастливчиками, достойными созерцать с этого ракурса, городской пейзаж представал гармонией моря, ветра и плодородной земли, согреваемой солнцем. Само совершенство на холсте.

Вот и старый же хрыч.

Янгчен-то умела летать. Она видела всё свысока. Таку, как и любой грандиозный успех, был всего-навсего продуманной постановкой.

Она-то знала, что за чертой города воздух загрязняли ядовитые пары из бумажных фабрик: из котлованов с алхимическими фиксажами. Дальше по торговым путям гусеницы-шелкопряды гибли миллиардами, сваренные заживо в собственных коконах ради драгоценных нитей. Целые деревни рабочих вдоль знаменитых Парфюмерных троп навеки потеряли чувства вкуса и запаха, оттого что перемешивали все партии вручную.

Никто и никогда, даже при самых благоприятных обстоятельствах, не любил присматриваться к тому, как визжит и корчится род людской. Ходило в Храмах Воздуха выражение о гостях из внешнего мира, что разочаровывались и ужасались теми объёмами работы, которую монахам и монахиням приходилось выполнять ежедневно, лишь бы пару часов в сутки помедитировать. «Хлипкие веки». Просвещение то мышца, а мир для многих был неподъёмным весом.

Янгчен потянулась к дверям балкона. Она растопырила пальцы и в тот же миг сомкнула их в клюв рыбожуравля. Кирпичи стиснулись воедино с трескающим скрежетом, вопреки твёрдой извести и глине. По взмаху руки Янгчен стена туго сомкнулась в спираль, словно лепестки на морозе.

Она двигалась быстрее, чем Чайси успевала среагировать. Цзунду пошатнулась от водопада пыли.

— Что ты делаешь? — сказала она. — Мы и так в уединении.

Ответа Янгчен не дала. Откинувшись назад, она запустила порыв ветра прямо по великому бронзовому гонгу, так что металл зазвенел, а его глубокий лязг раздался гулом в самом сердце Таку.

С её родной стихией провернуть такое было нелегко. Как правило, ветер не бился о поверхность, а отражался от неё. Янгчен ударила сильнее, и отзвук прокатился по городу во второй раз. При других обстоятельствах здесь она могла бы и приостановиться, чтобы у Чайси была возможность ответить. Ведь свою осведомлённость Аватар уже более чем показала.

Но в этой вселенной Нуцзянь был мёртв, целый остров людей запропастился, а полумерами Янгчен уже была сыта по горло. Прежде всего ради выразительности, она вскочила ввысь и замахнулась ногой выше головы, послав третий порыв прямо в направлении гонга.

В завершении трюка она приземлилась на четвереньки — балкон треснул под её костяшками. Из-под земли внизу взошла скала. Оползень бросил вызов самой гравитации. Камень поглотил весь балкон, заточив их обеих в своих стенах.

Свет проникал внутрь сквозь малюсенькие трещины, будто бы щели меж пальцев руки. Вдвоём они с Чайси стали букашками в ладонях великана. Янгчен могла разглядеть свою сокамерницу. Цзунду, которой была присуща невозмутимость, пыталась пропихнуть кирпичную преграду между ней и залом.

— Это ещё что за ерунда? — вскрикнула Чайси. Она била кулаком по стене, пытаясь отыскать в ней слабые места, сохраняя организованность даже тогда, когда страх овладевал ею. — Выпусти меня немедля!

«Будем хорошо себя вести?» — негласный вопрос Янгчен, адресованный самой себе, был не простым сарказмом. Теперь, в решающий момент, ей никак нельзя было поддаться старым страхам.

В замкнутом пространстве её ничто не ужасало. Она так и представляла, как её прошлые жизни пятились назад от теперешней, подальше от её безрассудства, оставляя Янгчен самой собой.

— Знаешь, что делает тебя Воздушным Кочевником? — спросила она. — Умение спокойно посидеть наедине с собой, где бы ты ни был, без намерений и планов. Я подумала, что нам бы стоило попробовать вместе.

Чайси повернулась к ней.

— Нам нельзя здесь оставаться!

— Почему? — она слишком долго, притом безуспешно, пыталась получить полную картину. Теперь же пришло время посмотреть, какие плоды принесёт умышленное невежество. — Нам ничего не должно угрожать. Это, считай, та же отшельническая келья. От моей руки ты точно не пострадаешь.

Янгчен склонилась поближе, бесконтрольно ухмыляясь.

— Мне, так вышло, известно, что на действительно мощный взрыв Тапе нужно время. Я могла бы и успеть спасти нас, если бы знала, где он.

Дрожащими руками Чайси призвала к спокойствию. Несколько прядей распущенных волос она заправила за уши. Глубокий вдох.

— Вот так ты играешь, да? Готова поставить всё на то, кто первый капитулирует? Не таким безответственным лидером я тебя представляла.

Её острый ум потянулся бы за любой ниточкой, из которой можно было сплести страховочную сетку.

— Подумай, что после тебя останется, Аватар, — сказала Чайси, пытаясь опередить последние песчинки в часах. — Хаос в Таку. Беспорядки в Четырёх Народах. Ты бы не хотела покинуть этот мир с такими тяжкими сожалениями, а?

Янгчен уставилась на неё, а затем разразилась хохотом.

Чайси попятилась. В тесноте пронзительный вой Янгчен отражался от стен. «Сожалениями?» Угрожать Аватару сожалениями — это как пытаться утопить рыбу. Теперь-то она это поняла. Янгчен и так обречена размышлять над своими ошибками до скончания времён, что бы она ни выбрала.

— Я не могу покинуть этот мир, — сказала она, задыхаясь, и смахнула с глаза слезинку. — Я в ловушке! Я всегда возвращаюсь! Не слышала, что ли?

Если уж она прикована к этой скале, то да будут цепи ей орудием.

— А вот ты, цзунду Чайси, подумай, что после тебя останется.

Радужки глаз Чайси сузились.

— Такая дальновидная персона, как ты, явно перестраховалась бы перед своим внезапным, преждевременным уходом, — сказала Янгчен. — Вся твоя система сумеет выжить без предводителя, пока не найдёт себе нового. Ещё ты, скорее всего, заранее подготовила какие-нибудь контракты, чтобы деньги не пропадали.

Уж это точно было правдой. Богатейшие личности много внимания уделяли тому, что станет с их состояниями после них. Но одно дело готовиться к своей смерти, а другое — столкнуться с ней.

— Разумеется, твоим подчинённым можно доверить твоё наследие, ведь ты такой образцовый лидер, — Янгчен захихикала. Не каждую сказку можно рассказать с серьёзным лицом. Она была не настолько хорошей актрисой. — Готова поспорить, что о твоём сыне хорошо позаботятся все эти люди… которым ты платила.

Чайси опустила голову и прошептала:

— Он под залом.

«Нет. Нет-нет, рановато. Мне нужно видеть, что ты серьёзно».

Янгчен скрестила руки и осталась на месте.

— Не слышишь, что ли? — трель в голосе Чайси была первой ноткой отчаяния, которую Янгчен от неё когда-либо слышала. — Под залом съездов есть подвал! Тапа заперт там! Достань же его!

— Прости, — сказала Янгчен спокойно. — Ты так долго пичкала меня враньём, что я больше не могу верить тебе на слово. Я спущусь, ничего не найду, а ты сможешь сбежать. На твои уловки я не поведусь.

— Да что с тобой не так?! — Чайси вцепилась в её наряд и притянула к себе, с силой человека, которому было что терять. — У нас нет времени!

Она рассматривала лицо Аватара в недоумении. Они достигли понимания. Вопреки своему совету, Чайси явно припасла немного гордости, поскольку только сейчас, на глазах у Янгчен, эта самая гордость окончательно рассыпалась.

Цзунду Джондури бросилась на колени. Она опустилась, не выпуская одежды Янгчен из рук, и сделала то, что люди толпами проделывали уже не раз: в этой эре и всех предыдущих.

— Аватар Янгчен, — молила она. — Спаси меня. Прошу.

Без всяких свидетелей они обе были вольны опуститься на самое дно. Чайси — последовательница, почитательница, а Янгчен — изваяние в нише.

— Я ошиблась, — сказала Чайси. — Я подвергла нас опасности. Это всё моя вина. Моих рук дело.

Они уже почти достигли цели, но настоящее покаяние требовало одного важного ингредиента. Была ли цзунду Джондури достаточно проницательна, чтобы вовремя разгадать его?

Чайси подняла голову. Из её глаз хлынули слёзы.

— Прошу! — прорыдала она. — Я на всё готова, чтобы это исправить!

«Достаточно». Янгчен подскочила в небо. Её плечи пробили каменный потолок.

Воздушный вихрь всё рос и рос — уже поднялся выше того злосчастного гонга. Крыша чертога съёжилась у её ног. Это потребовало меньше усилий, чем обычно, даже для мастера этой техники. Как будто бы само её тело стало легче.

С такой высоты Таку представал миниатюрным, ненастоящим. Её манило сделать шаг вперёд, выйти из круговорота, чтобы проверить, сможет ли она последовать за Лагхимой в легендарное небытие. Пожалуй, в другой раз.

Янгчен обратила своё внимание вниз и совершила по-настоящему безответственный, саморазрушительный и непростительный поступок за день. При наличии человека, который без сомнений мог её прикончить всего через несколько мгновений, она вошла в Состояние Аватара.

Весь чертог был архитектурной моделью. На платформе из земли его можно было сместить в сторону. Гордость Таку тронулась с места по воле Янгчен, повинуясь указаниям её тела. Тектонический сдвиг, сведённый до масштабов одного лишь квартала. Те, кто мог её видеть, несомненно, вопили от ужаса.

Опорные балки разломились как ветки. С позаимствованным могуществом она сдвинула на окраину улицы целый чертог с Чайси внутри. Здание покренилось над растерянной толпой как повреждённый торт — смехотворное зрелище. Некогда гордая достопримечательность сместилась левее.

Как только глазам открылся самый низкий этаж, вырытый в земле, Янгчен пикировала с неба и приземлилась на западную часть фундамента, которая, по совпадению, оказалась длиной приблизительно с аэробольное поле. Даже обезглавленные колонны слева и справа напоминали стойки из любимой игры её народа.

От восточной стороны же осталась только убогая нора, полная грязи и недоеденных пайков. На страже стоял единственный жилец — Тапа. Чайси припрятала его непосредственно под главной мишенью, перехитрив и Янгчен, и вовсе любого, кто мог знать, что главным преимуществом мага взрыва было расстояние. Неудивительно, что его не смогли отыскать.

Вибрации гонга достигли его дыры, однако. Такой сигнал мог быть услышан из любой точки Таку. Маг взрыва, совсем не встревоженный разрухой, причинённой Янгчен, делал вдохи и выдохи, медитативно опустив голову. Он, похоже, был полон решимости исполнить приказ, невзирая на обстоятельства.

Вдохнув в последний раз, Тапа поднял взгляд на неё. В его глазах виднелся едва уловимый стеклянный блеск, будь то от голода, изоляции или от чего ещё, что она распознать не могла. Самодовольного коварства, которым он когда-то сиял, в пустом выражении лица было не видать.

Его длительная подготовка подошла к концу. Вот и они: Аватар и «Единодушие» — две величайших силы на противоположных чашах колеблющихся весов, определявших судьбу всего мира.

— Стой, — сказала она. — У тебя есть…

Тапа закинул голову назад, да так сильно, что Янгчен могла заглянуть ему в ноздри. Его живот втянулся.

«У тебя есть выбор», — хотела сказать она. Но, по всей видимости, Тапа чувствовал нужду исполнить свой роковой план, как и Чайси, и Фэйшань, и все прочие недальновидные создания, которых Янгчен приходилось умаливать. Его чело ринулось вперёд, и он дал волю дару, ради которого так много трудился, выживал и предавал своих товарищей.

Прозвучал отличительный «хлоп-хлоп».

«Не важно, — подумала Янгчен, вскинув руки вверх, внезапно спокойная. — Всё в порядке».

Свой выбор она уже сделала. Давным-давно.