Три года до звезд (джен)

За прозрачной стеной комнаты отдыха горели звезды, Джим смотрел на них, прижавшись к прохладной перегородке, и старался запомнить каждую, даже самую блеклую. Ни одной не пропустить. От этого космические светила уже слегка двоились, так что если вулканцы правы, и в галактике почти две сотни миллиардов звезд, то у Кирка их сейчас было все четыре сотни. А это в два раза круче. И вокруг каждой что-то вращается, расчерчивают непроглядную темень метеоры. В отдалении справа мелькнул рыжий хвост кометы. Настроение было самое лирическое… Время, отведенное кадетам второго курса для прохождения практики, пролетало со скоростью в пару десятков варп. Коварная субстанция! Когда торчишь на занятиях, оно тянется, а сейчас целый месяц пронесся рекордно быстро.

Отличный был месяц! Хоть этот полет и не подразумевал визитов в совсем уж неизученные сектора, впечатлений все равно было море. Сине-оранжевые, как открытый огонь, оттенки планетарной туманности в созвездии Лиры, огромные черные глаза жителей Веги-19, безумная болтанка в астероидном потоке, штурвал атмосферного шаттла в руках… Все это мешалось в один сплошной комок восторга и застревало в груди, так что дыхание перехватывало.

И даже если отбросить романтический настрой, полет все равно получался замечательным. За эти несколько недель Кирк узнал о жизни на звездолете куда больше, чем за полтора года изучения унылой теории. На бумаге и в сценариях симулятора все было иначе; реальность здорово отличалась от теории, причем в лучшую сторону. Если верить учебникам, то жизнь на корабле определяется в первую очередь уставами и директивами… На «Энтерпрайзе», насколько Джим пока мог судить, она определялась в основном здравым смыслом, и это было гораздо приятней.

Это проявлялось и в вопросах глобальных, и в обычных бытовых мелочах. Например, на экране тренажера звездолеты изнутри до жути похожи друг на друга, все в них такое глянцевое, безупречное… безликое какое-то. А по факту одна из дверей в инженерном отсеке флагманского корабля Федерации закрывалась исключительно при помощи гнутой швабры. И не потому, что средств не выделяли, а исключительно из соображений удобства. Как объяснил Кирку заместитель главного инженера, электронный замок постоянно глючил, стоило кораблю оказаться в зоне действия какой-нибудь аномалии — что с «Энтерпрайзом» случалось ну очень часто. А добраться до начинки резервного пульта в таких случаях нужно было незамедлительно, вот ребята и вышли из положения. Говорят, старпом Пайка (который сейчас остался в Академии и о котором тут говорили почему-то исключительно шепотом) вначале против такого креатива возражал, даже отдал распоряжение спроектировать специальный затвор. Парни из техслужбы указание выполнили, и какое-то время хитрая штуковина эксплуатировалась. Однако воспроизвести всех уникальных физических свойств гнутой швабры у них так и не получилось: устройство все-таки не выдержало какого-то очередного краш-теста и было убрано, а старпом, изучив все «за» и «против», наконец признал нецелевое использование уборочного инвентаря логичным и рациональным. Так что швабра была возвращена в инженерный отсек и теперь олицетворяла там надежность и многофункциональность Звездного флота.

Ну и таких вот мелочей тут было хоть отбавляй, они и составляли то самое, неповторимое… То, что называлось «Энтерпрайзом».

Во время высадок на планеты кадетов брали в десант небольшими группами по два-три человека. Из-за этого на Шелиак-2, где помимо всевозможной растительности были обнаружены существа, напоминающие давно вымерших на Земле динозавров, Джим не попал. Этот факт кадета сильно угнетал: все-таки динозавры — это прикольно! Зато ему выпало сопровождать какого-то посла на небольшую планету-акваторию, жители которой недавно вышли в дальний космос и только начинали общение с другими цивилизациями. И черт, это было отпадно! Подводный город вызвал у Джима приступ неконтролируемого восторга, все было настолько похоже на привычные мегаполисы и, в то же время, настолько от них отличалось, что даже не верилось. Загвоздка заключалась только в том, что на этой планете электронный переводчик был совершенно бесполезен: что б там ни показывали в мультике про русалочку, а когда у тебя жабры вместо легких, особо не потрещишь. Да у местных ребят вообще голосовых связок не имелось, так что общались тут исключительно при помощи жестов, что несколько осложняло процесс. Однако для звездолетчиков ничего невозможного нет, так что переговоры все-таки состоялись, и договор об обмене некоторыми ресурсами был подписан, а местные, кажется, вообще отнеслись к людям с большой симпатией. Лично Кирку они тоже понравились. Особенно здешние дамы! Несмотря на серебристую чешую и острые плавники, те были на редкость привлекательны, их даже жабры не портили. Правда, попытавшись отправить одной из них воздушный поцелуй, кадет чуть не подавился трубкой дыхательной маски и вынужден был начать вести себя прилично.

А еще был визит на космическую станцию в центре туманности Кольца — уникальная новая разработка теларитов, оттуда такой вид открывался… И еще много всего было, так сразу и не перечислить. Полтора десятка планет, каждая из которых была по-своему удивительна и чем-то отличалась от всех других. Кирк без колебаний назвал бы эти четыре недели лучшими в своей жизни…

А теперь до остановки на центральной планете Дельта Лиры, откуда кадеты пересаживались на пассажирский звездолет до Земли, оставалось каких-то несколько дней. Вот и жалко было отрываться от созерцания огней за перегородкой — когда они еще увидятся в следующий раз?.. Единственное, что немного поднимало Кирку боевой дух, это тот факт, что осталась еще одна запланированная высадка на малоизученную планету. То есть корабли Федерации уже сканировали ее с орбиты, но «Энтерпрайзу» поручили собрать на поверхности образцы грунта, и Джима обещали взять в десант. Планетка, надо признать, не обещала ничего особенного: там не было никаких признаков жизни — вообще никакой органики, даже атмосферы толком не было. Сплошной кремний да литий. Но кадет все равно ужасно ждал высадки. И, как обычно и бывает в таких случаях, чуть ее не пропустил.

— Кирк, ты чего завис? На орбиту выходим! — окликнула однокурсница с биологического. — Ты же вроде спускаться должен?

— Что, уже? — спохватился тот и кинулся к двери. Ну вот, опять несколько часов промелькнули за считанные мгновенья. Чуть все веселье не прощелкал!

Все участники высадки уже собрались в раздевалке перед шлюзами. Пользоваться транспортатором Пайк не рискнул из-за нестабильного поля планеты. Заметив влетевшего в помещение Джима, капитан неодобрительно покачал головой, но говорить ничего не стал. Боунз тоже был здесь и уже натягивал скафандр. Кирк скользнул подозрительным взглядом по одежде друга.

— Эй, а чего у тебя в кармане? — начал он, когда офицеры отошли.

— Что? Коммуникатор! — откликнулся тот, сосредоточенно теребя застежки.

— Не в этом!

— Отстань.

— Боунз! Ну ты что, опять? — возмутился Джим, который прекрасно отличал очертания сигаретной пачки от коммуникатора. И вот пусть только скажет, что это не его дело! Еще как его. МакКой несколько недель ходил дерганный, как вулканец при пон-фарре, пока бросал. А страдал от этого больше всех кто? Правильно, Джим! Так что нефиг. Раз уже месяц продержался, то нечего срываться. А то ведь наверняка надеется успеть перекурить на палубе до посадки в шаттл, потому что на всем остальном корабле это строго запрещалось. То есть на палубе оно тоже, конечно, запрещалось, но там не было датчиков дыма.

— Перестань строить из себя мою бывшую, — скривился доктор.

Кирк ответил невозмутимым взглядом и требовательно протянул руку ладонью вверх.

МакКой еще какое-то время на это не реагировал, потом вздохнул и пачку все-таки отдал.

— Нет, ты даже хуже бывшей жены, — буркнул он. — С женой хоть развестись можно, а от тебя вообще никуда не денешься!

— Ну такова твоя тяжелая судьба! — ухмыльнулся кадет и, бросив сигареты в шкафчик, спешно полез в скафандр.

Прослушали последний инструктаж и загрузились в шаттл, Джим привычно упал в кресло рядом с другом и приник к иллюминатору. Зашумели двигатели, на мгновенье заложило уши, и шаттл отстыковался. Кирк принялся разглядывать планету, кажущуюся отсюда совершенно огромной. Судно набирало скорость, и уже через несколько минут ржавого цвета шар приблизился, заполнив собой все обозримое пространство. Постепенно становилось возможным различить каменные гряды, кратеры и редкие участки расплавленной лавы. А потом обзор вдруг заволокло густой молочно-белой дымкой. Кирк удивленно завертел головой, пытаясь понять, что происходит: неужели он на инструктаже что-то прослушал? Однако остальные тоже выглядели озадаченно. Лица Пайка Джим со своего места видеть не мог, но офицер, похоже, связывался с кораблем.

Тревожная сигнализация сработала почти сразу, уши заложило даже сквозь шлем. Покрытие под ногами дрогнуло и резко накренилось, если бы не пятиточечные ремни безопасности, Кирк бы точно грохнулся.

— Какого черта?! — глаза у Боунза были сейчас огромные и совершенно бешеные. Полетов он по-прежнему побаивался и к такому был определенно не готов. Да Джим и сам сейчас ни триббла не понимал! Ведь не было ни столкновений, ни выстрелов… Не может же шаттл вот так взять и выйти из строя! Даже если один из двигателей полетел, маневрировать можно и на оставшемся.

— Расслабься, зону турбулентности проходим! — откликнулся он как можно более беззаботно и закашлялся, когда при очередном рывке ремень врезался в грудь.

— Издеваешься?! Какая тут может быть турбулентность?!

— Ну, может, не турбулентность… Все равно расслабься, сейчас выровняемся…

Доктор стиснул зубы и крепче вцепился в подлокотники. Мимо них, хватаясь за спинки кресел, пробежал кто-то из инженерного, в динамиках затрещало, и сирена наконец заткнулась. Истерично взвыли двигатели. Джим старался разглядеть в иллюминаторе хоть что-нибудь — хоть понять бы, падают они, или это ему только кажется?! — но плотная завеса снаружи не позволяла и этого.

А в следующее мгновение, перекрывая вой двигателей, в наушнике прозвучал голос капитана.

— Занять места в спасательных капсулах!

Как добрались до кормового отсека, сам не понял. Шаттл конвульсивно трясся, и удержать равновесие было совершенно невозможно. Шесть двухместных капсул для эвакуации размещались вдоль стены, Кирк сомневался, что ими вообще когда-нибудь пользовались: при любых поломках шаттл обычно можно посадить. Это все равно надежней и безопасней, чем такая эвакуация. Капсулы были последним средством и, как думалось Джиму, существовали больше для самоуспокоения, примерно как надувные жилеты в самолетах. Потому что в реальности они вряд ли могли кого-то спасти… И если сейчас Пайк отдал такой приказ, значит, дела их не особо радостны.

Бледный, как больничная форма, Боунз все-таки ухитрялся держать себя в руках, они одновременно принялись активировать одну из капсул. Блин, неужели вот этой вот тоненькой скорлупке сейчас придется доверить свои жизни?..

Почти весь состав успел занять места, когда в отсеке появился Пайк. Окинул подчиненных быстрым взглядом, остановился на них с МакКоем.

— Так, вы двое, спускаться будете с офицерами. Леонард — к лейтенанту Нэшу. Кирк — со мной.

— А?.. — Джим закрыл рот и двинулся к указанной капсуле. Не время сейчас спорить, совсем не время. Если капитан считает, что так безопасней, может, он и прав, у офицеров «Энтерпрайза» опыта всяко больше. Хотя расставаться с другом сейчас чертовски не хотелось. Боунзу, видимо, тоже: темные глаза за щитком шлема вновь заволокло паникой. Но он тоже все понимает…

Уже запрыгивая в капсулу, Кирк обернулся, последний раз встретился с ним взглядом.

Прорвемся. Встретимся внизу. Удачи.

А потом опять тряхнуло, и навалилась перегрузка.

* * *

То ли он отключался, то ли все произошло очень быстро — не понять… Удар, от которого ремни врезались в ребра так, что это ощущалось даже сквозь скафандр, жалобный металлический треск… Наверно амортизаторы все-таки сработали, потому что в блин МакКой не превратился. К его удивлению, капсула, похоже, падения своего так и не прекратила, разве что полет замедлился. Впрочем, ощущения были совершенно субъективные, реальные данные взять оказалось неоткуда: приборы работали, но выдавали они почему-то такую ересь, что даже не особо разбиравшийся в этом Лен отлично видел, что показатели ошибочные. В довершение еще и освещение пристойное сдохло…

— Лейтенант?.. — хрипло позвал он и не дождался ответа. Черт, что ж за жизнь-то?! Что вообще случилось, почему отказал шаттл?! Помниться, как-то один придурок сказал, что эти штуковины надежны… Господи, только бы и его приземление не прикончило…

— Лейтенант! — снова тишина. МакКой, чертыхаясь, отстегнулся и почти на ощупь двинулся к офицеру. Однако стоило подняться, как следующий, на этот раз не такой уж сильный толчок свалил его с ног. Спас шлем, если б не он, удар о крепление кресла раскроил бы доктору череп.

И все наконец замерло. Он поднялся на ноги и чуть снова на чем-то не поскользнулся. Кровь? Вода из системы охлаждения? Ни хрена не разобрать в этом чертовом полумраке, тем более через скафандр. А без него никак: воздуха на планете нет, если верить вводной, а капсула при падении наверняка разгерметизировалась. Добрался наконец до своего спутника, тот сидел неподвижно, прижатый ремнями. На попытки доктора привести его в чувство мужчина никак не отреагировал. Искать пульс через скафандр смысла нет, надо вытаскивать.

С дверью пришлось воевать добрых минут десять, вся автоматика разом взбесилась. Наконец, с помощью какой-то увесистой железной штуковины из ремкомплекта удалось разбить блокировку, перегородка отъехала. А дальше что-то толкнуло в грудь, отбросив к дальней стене. Растерянно матерясь, Леонард еще раз попробовал активировать подсветку на скафандре, та вяло мигнула и снова сдохла. Только этих нескольких мгновений доктору хватило, чтобы понять, что происходит. Вернее, наоборот, перестать понимать хоть что-то. Потому что капсула с пугающей скоростью наполнялась водой.

Да вашу ж… Какая на хрен вода?! Какая вода может быть на планете, где ни черта нет, кроме металла и камня?.. Это он сошел с ума, у него галлюцинации? Проклятье, это было бы слишком хорошо! Вспоминая весь свой предыдущий жизненный опыт, Лен с уверенностью мог сказать, что, если происходит что-то по-настоящему поганое, значит, оно происходит на самом деле. Глубоко вздохнул, заставляя схлынуть сковавшее тело оцепенение. Надо выбираться! Как угодно, только скорее, потому что сейчас их просто затопит к чертовой матери.

Продравшись сквозь прибывающую воду, схватил лейтенанта под мышки и кое-как выбрался наружу. Судя по тому, что давлением их не расплющило, не так уж тут было глубоко. Да и света многовато проникало… Так, запас кислорода в баллоне рассчитан на двенадцать часов, они не должны задохнуться, без паники… Ах черт, легко сказать! Вот только он еще в аквалангисты не записывался…

Мать вашу, разобраться бы хоть, где здесь верх, а где низ, чтоб знать, куда грести... Еще лейтенант здорово осложнял МакКою процесс, ладонь то и дело соскальзывала с гладкой обшивки скафандра. Но вода все равно как-то разом расступилась над головой, и кадет едва не ослеп от яркого света, неожиданно полоснувшего по глазам. Он сделал несколько судорожных вдохов и осмотрелся. С губ сорвалось что-то изумленно-нецензурное.

С трех сторон, насколько хватало глаз, тянулась искрящаяся водная гладь, сливалась на горизонте с ясным небом того же невероятного оттенка. Справа желтел обрыв берега. МакКой зажмурился, потом снов открыл глаза — ничего не изменилось… Словно в насмешку над невозможностью такого пейзажа на совершенно безжизненной планете совсем рядом спикировала птица, ухватила что-то серебристое и снова взмыла вверх. Проклятье… Приплыли.