Dark sky, bright stars | Тёмное небо, яркие звёзды (гет)

Комната была почти тёмной, если не считать мерцания настольной лампы, которая выхватывала из полумрака только шахматную доску и наши силуэты.

Я не так сильно любила шахматы, как, например, тот же Рон. Но сейчас — спустя почти две недели после дня рождения — хотелось лишь одного: перестать думать. Сосредоточиться на деревянных фигурках, а не на каше в собственной голове. Но какое-то гнетущее, необъяснимое чувство в груди так и не отпускало. Словно невидимый груз на сердце, причина которого оставалась загадкой, но вес которого ощущался в каждом вздохе.

В компании Джаспера было спокойно; он не пытался заполнить тишину пустыми разговорами, а просто был рядом, принимая моё унылое настроение как данность.

Мой взгляд снова и снова уплывал к панорамному окну. За стеклом царила непроглядная темень: лес стоял чёрной стеной, и небо казалось таким плотным, словно сотканным из бархата.

— Небо сегодня совсем тёмное, — вырвалось случайно вслух. Было это каким-то метафоричным. Иногда кажется, что ночь моей жизни бесконечна и непроглядна.

Взгляд скользнул по чужому ферзю, грозящему закончить эту партию в ближайшее время.

Джаспер коротко хмыкнул.

— Элис предупреждала, что ты это скажешь, — произнёс он спокойно, передвигая ладью.

Я подняла взгляд.

— Правда? — спросила не то удивлённо, не то устало.

— Через сорок три минуты облака разойдутся, — сказал он, взглянув на часы. — И появятся звёзды. Очень яркие.

Я невольно усмехнулась, хотя в груди всё ещё сидел тот же колючий ком, что не отпускал ни на секунду. Я уже поняла, что мне не выиграть эту партию.

— Шах.

Я скользнула взглядом по доске — чёрно-белые квадраты сливались в рябь, линии фигур расплывались.

— Всё, я сдаюсь, — сказала я и опрокинула своего короля в знак капитуляции. Фигурка перевернулась, глухо стукнув о дерево.

— Уверена? — спросил он спокойно, с лёгким южным акцентом в голосе, который появлялся, когда он говорил серьёзно. — Ещё можно что-то сделать.

— Я устала, — голос прозвучал тускло, и, казалось, я говорила не только про партию.

— Хорошо, — ответил он спокойно. — Чай? — ухмылка смягчила острые черты лица.

Я кивнула, но поленилась сказать что-то вслух. И даже не заметила, как снова уткнулась взглядом в окно. Небо действительно было удивительно тёмным, и возможное появление звёзд казалось совершенно неуместным.

Джаспер, увидев мою задумчивость, не стал тормошить. Он молча поднялся, чтобы приготовить чай, но не успел сделать и шага, как воздух в комнате вдруг завибрировал, заколебался, подобно поверхности озера. И так же внезапно, как появляется рябь, в центре гостиной возникла фигура в мантии с капюшоном.

Я замерла, не веря своим глазам. Из всех людей, которых я могла ожидать увидеть здесь и сейчас, эта была самой невероятной.

Капюшон упал, и под ним оказались огненно-рыжие волосы и знакомое до боли лицо.

— Джинни? — вырвалось у меня, прежде чем я успела осмыслить происходящее. — Что, Мерлин тебя дери, ты здесь делаешь? И как ты сюда попала?

Она стояла, слегка покачиваясь, словно после долгого и изматывающего путешествия. Её глаза лихорадочно блестели в полумраке, а на лице застыло выражение, в котором смешались тревога и отчаянный страх.

— Где он? — выдохнула Джинни, не слушая моих вопросов. Её пальцы судорожно сжали складки мантии.

— Кто, Джинни? — попыталась я уточнить, хотя ледяное предчувствие уже сковало грудь.

— Регулус, — её голос сорвался на высокую, почти истеричную ноту. — Где Регулус?

— Джинни, успокойся. Начни по порядку, — я поднялась с кресла, медленно приближаясь к ней, как к дикому животному. Я совершенно не понимала, что здесь происходит, но мне казалось, что сейчас кто-то точно взлетит на воздух. — С чего бы ему здесь быть?

— Не морочь мне голову, Лили! — она почти крикнула, и её глаза вспыхнули яростными чёрными ониксами. — Я знаю, что он часто здесь появляется. Умоляю тебя, скажи, что он был здесь.

— Джинни, я не понимаю тебя, — покачала я головой, чувствуя, как тревога молотом бьёт по голове. — Я не видела его уже две недели.

Казалось, дрожь, прошедшая по её телу, передалась и мне. Зная, какое отчаянное предприятие он затеял при нашей последней встрече, её слова обретали зловещий смысл.

— Две недели... — прошептала Джинни, начав задыхаться. Кровь отхлынула от её лица, оставив кожу мертвенно-бледной, почти прозрачной. Каждый судорожный вдох отдавался дрожью в её худых плечах.

Паника, горячая и липкая, подступила к моему горлу, и я в ужасе искала глазами Джаспера. Он смог успокоить её до состояния, достаточного для попытки разговора. Напряжение в её теле немного ослабло, хотя глаза по-прежнему были полны чего-то дикого.

— Джинни, прошу тебя, — тихо сказала я, обхватывая её ледяные ладони. — Начни с самого начала. Как ты сюда попала?

Она сглотнула, затем судорожно полезла в карман мантии и извлекла знакомый золотой галеон, сжимая его в трясущихся пальцах.

— Он... он всегда носил его с собой, — прошептала она, глядя на монету. — Но не в этот раз.

— Джинни, дорогая, тебе нужно успокоиться, — попыталась я снова, но она тут же выпрямилась, её лицо исказилось решимостью, граничащей с безумием. У меня даже не было времени удивляться абсурду всего происходящего.

— Нет. Нет. Мне нужно в особняк Блэков на Гриммо.

— Джинни, не говори ерунды! — воскликнула я, чувствуя, как тревога разливается по венам. — На твоём лбу нарисована практически такая же мишень, как и у меня. Ты не можешь туда пойти! Это самоубийство!

— Мне плевать! — она резко вскочила, с такой силой оттолкнув меня, что я отлетела бы назад и наверняка поцеловалась бы с полом, если бы не стальные руки Джаспера, мягко остановившие моё падение.

— Чёрт! — выдохнула я, всё ещё чувствуя боль в рёбрах от чувствительного толчка. Я обернулась к Джасперу. — Мы должны пойти с ней!

— Совершенно точно нет! — его голос прозвучал резко и бескомпромиссно. — Это безумие. В прошлый раз твоё путешествие в Англию ничем хорошим не закончилось.

— Я возьму мантию-невидимку, — настаивала я, чувствуя, как нарастает отчаяние. — Никто не узнает. Мы просто проверим и сразу вернёмся.

Джаспер не отвечал, и эта пауза затянулась. В глубине его зрачков мерцали отблески какой-то сложной, мучительной битвы.

— Мы должны проверить, — тихо, но настойчиво повторила я. — Годрик, это очень важно...

Он прикрыл глаза в усталом смирении. Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде читалось тяжёлое, выстраданное решение.

— Ладно, — произнёс он с неохотой, будто выплёвывая яд. — Неси свою мантию.

Я кивнула и быстро взлетела по лестнице, ворвавшись в комнату Эдварда, где часто останавливалась. Зарывшись в безразмерную сумку, я с облегчением нащупала знакомую прохладную ткань и вытянула заветную мантию.

Сбежав вниз, я встретила её взгляд — всё такой же дикий и испуганный, как у меня.

— Секунду, Джин, — выдохнула я, стараясь, чтобы голос звучал ровнее, чем скачущие мысли. — Давай, подыши немного. Мы пойдём все вместе. Так безопаснее.

Я кивнула в сторону вампира, замершего у окна.

— Джаспер защитит тебя, — добавила я тише, но с уверенностью, которая, возможно, была нужна не столько ей, сколько мне самой.

Пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями, Джинни прикрыла глаза и с силой втянула в себя воздух, как бы вытесняя из себя всю тревогу. Этот нехитрый ритуал помог ей несколько успокоиться, о чем свидетельствовал ее сдержанный, но уверенный кивок. Я же накинула капюшон мантии на голову, скрываясь с чужих глаз, после чего оставила свой галеон на столешнице.

Крепко вцепившись в своих спутников, я сделала глубокий вдох.

— Готовы? — голос Джинни прозвучал надтреснуто и тихо, после чего она сжала в кулаке галеон и крепко зажмурила глаза.

Пространство пошло кругом, завертевшись в водовороте цвета и звука, после чего вывернулось наизнанку. Ощущение было таким, словно меня протащили сквозь узкую, бесконечно длинную трубу, что было намного хуже аппарации. Ноги на мгновение подкосились, и я едва устояла, чувствуя, как крепче сжимаются пальцы Джаспера на моём локте.

Когда мир наконец перестал плясать перед глазами, я поняла, что мы стояли в совершенно незнакомом месте — в центре небольшой, уютной гостиной. В воздухе пахло пылью и старой бумагой.

— Где это мы? — выдохнула я, оглядывая заставленные книгами полки и потертый диван.

Джинни, все еще бледная, но уже более собранная, коротко окинула взглядом комнату.

— Это дом... двоюродный дедушка Альфард завещал его Сириусу, — она слегка зависла, но быстро перевела тему. — Нам нужно в центр Лондона.

— Ты знаешь, где именно находится особняк? — спросил Джаспер, из нас троих остающийся самым рациональным.

— Я знаю только адрес, — призналась Джинни, сжимая и разжимая пустые ладони. — Он где-то в магловской части Лондона. Поэтому придется искать его магловским способом.

Мы вышли на улочку, залитую неестественно ярким для ночи светом фонарей. Лондон гудел, жил своей обыкновенной жизнью, абсолютно не подозревая, что по его тротуарам движутся вампир, волшебница в расстроенных чувствах и девушка под мантией-невидимкой.

Джаспер подошел к газетному киоску, еще не закрытому на ночь, и купил большую, подробную карту Лондона. Он развернул ее прямо на крыше ближайшего мусорного бака, под светом уличного фонаря.

— Гриммо, — произнес он, и его длинный палец медленно пополз по мелким буквам названий улиц.

Я, все еще под мантией, встала на цыпочки, заглядывая через его плечо. Джинни стояла где-то в стороне, не уделяя нам ни капли своего внимания.

— Вот, — сказал Джаспер. Его палец остановился. — Площадь Гриммо. — Он провел пальцем вдоль строчки. — Гриммо, 11... 13... — Он замолчал. Его палец уперся в пустое место, где должен был быть нужный дом. Дальше шли другие дома, другие улицы.

— Вероятно, его и нет на магловских картах, — наконец включилась она, и её голос, хоть и хриплый, прозвучал вовлечённым. — Логично, что он расположен в промежутке.

На этом и сошлись.

Станция метро оказалась недалеко. Спускаясь по эскалатору, я чувствовала, как Джаспер незримо страхует меня, слегка придерживая за локоть, направляя и прикрывая своим телом от случайных толчков.

Толпа была плотной, и несколько раз кто-то натыкался на меня с легким недоумением, оглядываясь на пустое место. Джаспер каждый раз мягко, но настойчиво занимал место между мной и невольным нарушителем моего пространства, и люди, инстинктивно напрягаясь, отступали.

Джинни шла впереди, сжавшись в комок. Ее напряженная спина и сведенные плечи кричали о панике, которую она была не в состоянии полностью подавить. Вся ситуация казалась мне до неприличия абсурдной, но постепенно я начинала понимать, что на самом деле намёков было предостаточно.

В вагоне было чуть просторнее. Мы втиснулись в угол. Джинни, ухватившись за поручень, смотрела в окно на мелькающую во тьме черноту. Я прижалась спиной к прохладной стенке, чувствуя, как Джаспер встал передо мной, отгораживая от неосторожных пассажиров. Он смотрел поверх голов людей, его лицо было абсолютно бесстрастным, но я знала, что все его чувства обострены до предела. Он улавливал каждый вздох, каждый взгляд, каждый намек на опасность.

— Следующая — наш выход, — пробормотал он, не поворачиваясь.

Мы снова поднялись на поверхность в незнакомом районе. Воздух был прохладным и влажным, пахло рекой и выхлопными газами. Площадь Гриммо оказалась тихим, пустынным местом с рядами внушительных, но мрачных георгианских особняков.

Джинни, сжимая и разжимая кулаки, нервно тряхнула головой, словно отгоняя назойливые мысли. Она решительно подошла к массивной двери нужного дома, и, не найдя колокольчика, ударила маленьким молоточком в виде змеи. Звук был необычно глухим, будто поглощённым дорогой древесиной.

Прошла минута. Затем другая. Джинни переминалась с ноги на ногу, её пальцы бессознательно теребили край мантии. Тишина становилась всё более давящей.

И вдруг раздался мягкий щелчок, и дверь бесшумно отъехала на несколько дюймов. В щели показалась пара огромных, бледных, как луна, глаз, принадлежавших невероятно дряхлому домовику. Его кожа была похожа на сморщенный пергамент, а уши бессильно обвисли.

— Мисс Джинни, — прохрипел он, и его голос напомнил скрип старого дерева. — Милая мисс пришла...

Мои брови поползли вверх от этого обращения. Кажется, когда-то Сириус рассказывал о невероятно ворчливом и противном домовике, живущем в их зловещем доме.

Сама Джинни, казалось, не была удивлена. Она сделала шаг вперёд, и голосом, дрожащим от нетерпения, произнесла:

— Кричер, мне нужен Регулус. Он здесь?

Огромные глаза заполнились какой-то необъяснимой эмоцией. Но прежде чем домовик успел открыть рот, с тротуара раздался резкий, полный ужаса и гнева возглас:

— Джинни!

Джинни застыла, а затем медленно, будто против воли, повернулась. Её лицо вытянулось от шока.

— Мама?

У меня появилось непреодолимое желание слиться со стеной, даже несмотря на то, что я была и так невидима. Я уже совершенно не понимала, что здесь происходит. Джаспер, почуяв бурю, абсолютно бесшумно отступил в тень высокой колонны, увлекая меня за собой и полностью скрывая нас обоих от взора новоприбывшей.

Молли Уизли, с растрёпанными и наэлектризованными от магии волосами и пылающими щеками, стремительно приближалась, сжимая в руке палочку.

— Джинни, какого драккла ты здесь делаешь?! — её голос гремел, эхом отражаясь от внушительных колонн. — Отвечай немедленно!

— Ты что, следила за мной? — выдавила Джинни, отступая на шаг к двери.

— Конечно, следила! — почти закричала Молли, сверкая горящими глазами. — Ты думала, что сможешь скрыть от меня нечто подобное? А ну марш домой, сию же секунду!

— Мама, ты ничего не понимаешь! — в голосе Джинни снова зазвучали отчаянные, истеричные нотки.

— Что мне нужно понимать, кроме того, что моя дочь ночью шатается у порога этого проклятого дома?

Казалось, спор вот-вот перерастёт во что-то непредсказуемое. Но, будто этого было мало, через распахнутую дверь особняка, из глубины мрачного холла, я увидела вспышку зелёного огня в камине. И из этого пламени, величественная и холодная, как сама смерть, вышла леди Блэк.

Она остановилась на пороге, высокомерный взгляд скользнул по рыжим головам на крыльце её дома, и тонкие губы изогнулись в выражении абсолютного презрения.

Воздух между женщинами, казалось, трещал от статики, готовый вспыхнуть в любой момент.

— Что эта грязь делает на моём пороге? — леди Блэк произнесла ледяным тоном, от которого кровь застыла в моих жилах. Одного взгляда хватило, чтобы домовик поник головой и испарился.

Молли Уизли, вся пылая от ярости, сделала шаг вперёд, заслоняя собой Джинни, застывшую в ступоре. Девочка казалась маленьким испуганным кроликом, попавшим в силки света двух сходящихся прожекторов.

— Держитесь подальше от моей семьи! — в голосе Молли не было ни капли той доброй, хлопотливой хозяйки, которую я всегда знала. В глазах её вспыхнул вызов, яростный и непримиримый.

— Мы и не собирались приближаться к этой мерзости! — парировала леди Блэк, брезгливо сморщив нос. Её холодный голос, казалось, выражал бездну презрения.

— Твой отпрыск морочит голову моей дочери! — выкрикнула Молли, сжимая палочку.

— Мой сын даже не посмотрел бы в её сторону! — глаза ведьмы вспыхнули холодной яростью.

— От твоего отродья можно ждать чего угодно! — зарычала Молли, теряя последние остатки самообладания. Искры буквально посыпались с кончика её палочки. — Один в Азкабане, второй уже на пути! Вся ваша гнилая семейка — позор для волшебного мира!

— Мама, не говори так!

— Как ты смеешь, тупая сука! — леди Блэк, казалось, потеряла свою аристократическую маску, сбросив её как ненужный хлам, и выхватила палочку с такой скоростью, что это движение едва уловил мой глаз.

— Я не позволю твоим гадам совращать моего ребёнка! — Молли не отступила ни на дюйм, её голос звучал резко и, казалось, на всю округу.

— Мама, хватит! — отчаянно вскрикнула Джинни, пытаясь вклиниться, но слушать её никто не собирался.

— Захлопни свою вонючую пасть, пока я не отрезала тебе язык! — прошипела леди Блэк, и её палочка нацелилась прямо в лицо напротив.

— А ты рискни, злобная стерва!

Вспышка — и воздух, казалось, разорвало молнией.

Первое заклинание, запущенное Молли, срезало верхушку чугунной ограды, оставив после себя облако искр и запах озона. Второе — ударило в каменную колонну у самых дверей особняка, осыпав ступени мелкой крошкой. Леди Блэк ответила мгновенно: её заклинание было пущено без единого слова, холодным, точным, смертоносным движением.

Они метались по лестнице, словно две стихии — буря и ледяной ураган. Палочки рассекали воздух, вспышки света ослепляли глаза, и каменные грифоны у ворот оживали, завывая.

— Чёрт побери, — выдохнула я, зажмуриваясь от очередного ослепительного удара, — они же сейчас друг друга убьют!

Не успела я сделать и шага, как чьи-то руки резко сомкнулись на моих плечах. Джаспер действовал быстрее, чем я успела вдохнуть. Одним рывком он оттащил меня прочь, подхватил Джинни за локоть и втолкнул нас обеих за дальнюю колонну, укрывая своим телом от летящих повсюду шальных заклятий.

— Мама! Остановитесь! — закричала Джинни, но ее голос потонул в грохоте очередного заклинания, сорвавшего черепицу с крыши соседнего дома.

В воздухе свистели лучи — красные, золотые, синие; один ударил в стену рядом, оставив выжженную трещину. Я зажмурилась, прикрывая голову руками и обречённо вздыхая.

К слову, звёзды, обещанные Джаспером, я сегодня так и не увидела.

— Почему в последнее время каждое моё решение кончается катастрофой? — пробормотала я обречённо, чувствуя, как Джаспер сжимает мои плечи, удерживая, чтобы я не сделала очередной глупости.

Но стоило мне повернуться к Джинни, как я увидела её дрожь, бегающие глаза и сбитое дыхание.

— Джинни, — позвала я тихо, — ты должна успокоиться.

Она качнула головой, резко, как будто отгоняла от себя мысли. И вдруг выкрикнула, срываясь на отчаянный, пронзительный вопль:

— Я беременна!

Воздух вздрогнул и замер.

Алый луч заклинания, выпущенный Молли, пронёсся в сантиметре от плеча леди Блэк. Та, в свою очередь, замерла с занесенной палочкой, ее глаза, широко раскрытые от шока, были прикованы к Джинни.

Наступила тишина, оглушительная и полная. Было слышно, как где-то далеко просигналила машина.

Молли медленно опустила палочку. Ее лицо, пылавшее яростью секунду назад, стало восковым и абсолютно пустым.

— Ч-что? — прошептала она, хватаясь за сердце.

Леди Блэк не произнесла ни слова. Её высокомерная маска дала трещину, как и маска ярости, обнажив нечто нечитаемое. Пальцы, сжимавшие палочку, разжались, и древко с глухим стуком упало на каменные плиты крыльца. Звук этот прозвучал оглушительно громко в звенящей тишине.

— Где Регулус? — истерично повторила Джинни.

Никто не ответил. Молли, всё ещё находящаяся в ступоре, лишь бессмысленно смотрела на дочь.

— Ну? Кто-то может мне сказать, где он? — Джинни обвела взглядом всех присутствующих, пальцами судорожно впиваясь в складки платья.

Леди Блэк стояла недвижимо, будто её пригвоздили к месту. Её губы дрогнули, но звука не последовало. Казалось, она сама не понимала, что происходит.

— Я... меня не было в стране, — наконец выдавила она, и её голос, обычно ледяной и властный, прозвучал непривычно тихо и потерянно. Она смотрела на Джинни, но словно не видела её. — Мне нужно было помочь Сириусу. — зачем-то начала оправдываться она.

— У вас же есть дракклов гобелен! — в голосе Джинни снова зазвенела паника. Она сделала шаг вперёд, к двери. — Его имя! Проверьте имя! Его никто не видел уже две недели!

Эти слова, казалось, встряхнули ведьму. Её апатия мгновенно испарилась, сменившись лихорадочной, почти животной решимостью. Она больше не была холодной аристократкой — она была матерью, охваченной слепым ужасом.

Не говоря ни слова, она рванула с места, её длинное платье зацепилось за ступеньку, но она даже этого не заметила. Спотыкаясь, почти падая, она взбежала по лестнице, пальцами судорожно цепляясь за резные перила.

Мы ринулись следом — Джинни первая, я за ней, сдернув мантию. Молли, всё ещё бледная и шатающаяся, плелась сзади.

Леди Блэк влетела в длинный, тёмный зал на втором этаже. В свете луны, пробивавшемся сквозь высокое окно, на дальней стене висел тот самый гобелен — огромный, тёмный, расшитый серебряными нитями генеалогического древа Блэков.

Громкий, болезненный крик сотряс дом. Её ноги подкосились, и она безвольно осела на паркет, не в силах оторвать взгляда от потемневшего имени своего младшего сына. На полу, среди пыли и в луче лунного света, леди Блэк выглядела так, словно с неё в одно мгновение содрали все слои величия и надменности.

— Нет... нет... нет... — бормотала она, и шёпот этот перешёл в рвущий сердце, рваный стон, а затем и рыдания.

— Он не мог... он не мог уйти, он... мой мальчик, мой... — голос её ломался, слова срывались в беспомощные звуки. — Regulus... mon petit fils… Regulus… — она бормотала почти беззвучно, сквозь судорожные всхлипы, переходящие в хрип.

Где-то рядом истерила Джинни. Сама же я стояла, не в силах пошевелиться, чувствуя, как ком в моей собственной груди разросся до размеров вселенной и теперь давил на лёгкие, не давая дышать. Казалось, на моё присутствие никто даже не обратил внимания.

Прижавшись спиной к жесткому косяку двери, я чувствовала, как холодная древесина неприятно впивается в позвонки. Всё происходящее казалось каким-то нереальным, неправдивым. Эфемерным. Но это всё было настоящим.

И вдруг сотрясающееся тело на полу напряглось, рыдания на мгновение прервались. Она зашипела — негромко, отчаянно и испуганно. Ее левая рука дернулась, и она судорожно, почти с яростью, стала задирать рукав своего бархатного платья. Ткань с треском поползла вверх, обнажая уродливую метку.

Глаза, полные слез, горя и страха, встретились с моими. И почему я всегда думаю, что хуже быть уже не может?

⊱─━━━━⊱༻●༺⊰━━━━─⊰

Конец первой части

Комментарий автора:

Первая часть завершена! Спасибо всем за поддержку. Сейчас я планирую немного отдохнуть от этих героев, и мой отдых будет творческим — я планирую писать параллельную историю о событиях в Хогвартсе. Эта работа, в том числе, станет важным ключом к пониманию второй части, так что настоятельно рекомендую к прочтению! https://fanfics.me/fic222461

Не отписывайтесь от работы — я, скорее всего, на вторую часть оставлю ссылку именно здесь.