Потерянная — незнакомая себе (гет)

Ева застыла. Её дыхание сбилось, а разум не мог связать простую, очевидную мысль с реальностью.

Перед ней стояли мистер и миссис Уизли.

Рядом, немного позади, растерянно переминался с ноги на ногу Джордж, будто и сам не верил в происходящее. Он смотрел на Еву с тем же удивлением, что и она — на его родителей. На мгновение Ева подумала, что, может быть, именно он уговорил их, как-то всё устроил… Но, судя по его выражению лица, он был не менее ошеломлён, чем она сама.

Молли Уизли сделала шаг вперёд и, не раздумывая, заключила Еву в объятия. Тёплые, крепкие, материнские. Объятия, которых Ева не знала всю свою жизнь.

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая, — прошептала Молли с мягкой улыбкой. — Мы так рады, что ты с нами. Надеюсь, тебе у нас понравится…

Ева не ответила. Слова застряли в горле. Его сжало, как перед плачем, но она держалась.

Тем временем, женщина из Министерства, почти забытая в этот момент, поправила мантию и сухо сказала:

— Ну что ж, миссис Уизли, я выполнила свою работу. Передаю опеку вам. Мне срочно нужно вернуться на службу.

Ни поклона, ни прощания — лишь лёгкий кивок. И прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, она исчезла с лёгким треском, оставив после себя лишь запах магии и тишину.

Ева стояла, всё ещё как во сне. Только что она ехала в поезде, готовясь к худшему, морально готовясь снова встретить холодный взгляд миссис Дёрсли, чувствовать боль, отчуждение и холод. Но в одно мгновение реальность перевернулась. Теперь рядом стояли… эти люди. Добрые. Тёплые. Настоящие.

— Я… — прошептала она, глядя в землю. — Я не могу поверить… Зачем я вам? Я же только… только проблемой буду. Для всех…

Мистер Уизли подошёл ближе. Его лицо излучало ту самую теплоту, от которой защита рушится без боя.

— Ну что ты, девочка, — сказал он спокойно. — Да, наша семья не самая богатая… но в нашем доме достаточно любви. И, главное, у нас большое сердце. А в большом сердце всегда найдётся место для тех, кому это нужно.

Он говорил просто, но каждое слово проникало прямо в душу. Ева медленно подняла взгляд. Артур Уизли смотрел на неё… не как на чужую, не как на сироту, не как на обузу. А как… как на дочь, которую он искренне готов принять.

Молли, подхватив настроение мужа, улыбнулась ещё шире.

— К тому же, — добавила она, — ты ведь давно знакома с нашими детьми. А значит, привыкнешь к нашему дому быстрее, чем кто бы то ни было. Думаю, тебе у нас будет уютно… Надеюсь, очень уютно.

Ева не выдержала. Слёзы хлынули, хоть она и сжимала кулаки, стараясь быть сильной. Но когда миссис Уизли вновь обняла её — всё внутри дрогнуло. Это были такие тёплые, настоящие, материнские объятия, что что-то внутри Евы начало постепенно оттаивать.

Она обняла её в ответ. И не отпускала.

В этот миг она поняла — это лето будет другим. Настоящим. Добрым. Тёплым.

А может быть… и счастливым.