В твоих самых диких фантазиях (гет)

Зверь двигался вслед за ними.

Только такое имя Жон сумел придумать для этой штуки: Зверь, что всегда присутствует где-то на краю сознания Салем и вечно создает чувство угрозы.

Во сне не имело никакого значения пройденное расстояние. Жон сделал так, что солнце с луной семь раз прокатились по небосклону, отмотав для них целую неделю, но Зверь и не подумал отстать.

Салем пребывала в шоке.

— Почему оно до сих пор нас преследует? Мы ведь уже неделю путешествуем! Неделю!

На самом деле, прошло всего несколько минут, но для сна они были равнозначны сотням миль пути, и та же башня давным-давно осталась позади. Будь это обычный кошмар, и подсознание Салем придумало бы что-нибудь новое — нечто такое, что легко вписалось бы в сюжет. Засаду бандитов, например, или нападение каких-нибудь монстров. А то и вовсе прилетел бы дракон.

Зверь двигался вслед за ними, но догнать почему-то не пытался. Он даже на глаза им ни разу не попался, предпочтя лишь изредка рычать издалека, чем вызывал немалое напряжение. Если бы Жон обладал полным запасом ауры и не имел предыдущего печального опыта столкновения с ним, то обязательно развернулся бы и выяснил, что это за тварь такая к ним привязалась.

Озпин наклонился к нему.

— Насколько близко мы к Вейлу? — спросил он.

— Ни на сколько, — ответил ему Жон.

— Что?.. — удивленно уставился на него Озпин. — Но ты ведь можешь нас туда доставить, так?

— И притащить в Вейл эту хрень? — нервно оглянувшись через плечо, фыркнул Жон. — Я понятия не имею, способно ли мое Проявление воплотить в реальность нанесенный городу во сне ущерб, и рисковать не собираюсь. А ты?

Озпин тихо выругался, осознав, что простой и понятный план по извлечению из сна Салем информации о ее нынешнем убежище в Вейле точно не сработает из-за присутствия тут Зверя.

— Мы не можем игнорировать монстра, — произнес он. — Что случится, если убить кошмар?

— Ты считаешь, что это всего лишь кошмар? — уточнил Жон.

— Никаких других вариантов у меня нет, — пожал плечами Озпин. — Скорее всего, это именно плод воображения Салем. Возможно, нечто такое, что призвано вызывать у нее непрерывное чувство тревоги, напоминая о временах, когда она была заперта в башне. Бесконечный страх, который не позволит ей покинуть узилище даже во сне.

Его версия звучала вполне правдоподобно. Доктор Ублек наверняка бы придумал множество теорий, но идея о том, что Салем подсознательно испытывала страх быть где-нибудь запертой, и это нашло свое отражение в ее снах, выглядела весьма стройной и логичной.

Настолько стройной и логичной, что Жон с ней согласился:

— Ладно. Но что насчет Салем?

— Мы можем оставить ее в лагере, — вновь пожал плечами Озпин. — В те времена она была просто попавшей в беду девой, а я... мы — рыцарями. Салем не увидит абсолютно ничего странного в нашей просьбе подождать в безопасном месте, пока мы разбираемся с угрозой.

— Но ведь сон принадлежит именно ей, — заметил Жон. — И если она перенервничает, то может начать невольно создавать различные нехорошие для нас вещи.

— А если своими глазами увидит чудовище, то наверняка испугается, — возразил ему Озпин. — И ее уверенность в том, что монстр сильнее нас, приведет как раз к тому, что монстр окажется сильнее нас, не так ли?

— Приведет, — поморщившись, подтвердил Жон. — Ладно. Иди уговаривай ее остаться. И помни, что здесь вовсе не реальность. Если Салем ни на мгновение не усомнится в собственной безопасности, то ничего страшного с ней не случится. Если же запаникует, то кошмарные монстры найдут ее везде, как бы хорошо она ни пряталась.

Озпин кивнул.

— Уговорю. Салем невинна и доверчива... Была такой в те времена. Если я скажу, что обычный кубок — это магический артефакт, способный отогнать любое чудовище, то она поверит. Только дай мне что-нибудь броское.

Жон сосредоточился и создал безвкусный золотой кубок, инкрустированный множеством драгоценных камней и испускающий тусклое серебристое свечение. Собственно, больше ничего этот кубок и не делал, но выглядел достаточно таинственно и загадочно.

Озпин усмехнулся, взял "артефакт", поблагодарил Жона и отправился убеждать Салем в том, что "святая чаша" защитит ее от любой угрозы, пока два "рыцаря" будут убивать чудовище.

Если повезет, то вера Салем, а также ее любовь к Озпину той эпохи принесут им автоматическую победу. В конце концов, она же считала своего возлюбленного непобедимым воином, и во сне это значило очень много.

Впрочем, подобные мысли ничуть не помешали Жону создать себе прочные доспехи и невероятно острый меч. Всегда следовало перестраховаться. Да и столь внушительный внешний вид в глазах Салем серьезно повышал его шансы на успех в предстоящем бою.

А судя по ощущению угрозы, исходящему от остановившегося где-то на границе восприятия Зверя, любые приготовления к схватке с ним вовсе не были лишними.

* * *

Когда Салем устроилась в безопасном лагере под защитой "артефакта", Озпин присоединился к Жону, и они вдвоем пешком направились навстречу Зверю. Лошадей брать не стали, поскольку расстояние особого значения не имело, а сами животные вполне могли испугаться и понести или даже упасть и придавить всадника к земле. Да и не были они рыцарями, а Охотники больше привыкли сражаться на своих двоих.

— Ты же эксперт, — нарушил молчание Озпин. — Расскажи, как тут всё устроено.

— Кошмары ставят своей задачей создание ситуации, при которой хозяин сна испытывает сильный эмоциональный стресс. Сами они вовсе не неуязвимы, особенно против меня, — пояснил Жон. — Но когда их побеждаешь, легко могут вывернуть всё так, что станет только хуже. Например, убитое чудовище в последний момент превратится в хозяина сна, павшего от моей руки.

— Такое здесь действительно возможно, — задумчиво кивнул Озпин. — Поменять местами монстра и Салем, чтобы она была убита мной — любимым ей человеком. Надо быть крайне осторожным, чтобы не попасться на подобную уловку.

Он со вздохом убрал меч в ножны.

— Это не единственная опасность, — предупредил его Жон, совсем не спеша избавляться от собственного оружия. — Салем хватит и того, что чудовище разорвет тебя на куски прямо у нее на глазах. Боль есть боль, и для кошмара не имеет значения, как конкретно она оказалась причинена. Но на реальный мир он, в отличие от моего Проявления, повлиять не способен. Если Салем здесь погибнет, то проснется в холодном поту, если же погибнем мы, то рискуем и вовсе не проснуться.

— Тогда право вести бой я предоставлю тебе. Хотелось бы помочь, но боюсь, что самые серьезные страхи Салем крутятся именно вокруг меня.

И тут Озпин не ошибался. Слишком многое связывало его с Салем, чтобы кошмар отказался от настолько удобной цели. Броня наверняка подведет в самый неподходящий момент, меч сломается, а Зверь внезапно накинется, полностью позабыв о существовании какого-то там Жона. Ну, или сэра Гравета. Для кошмара последний был лишним персонажем, поскольку у него уже имелись и Озпин, и Салем, смерть любого из которых причинит хозяйке сна немалую боль.

— Наверное, так и поступим, — сказал Жон. — Хотя вот, держи.

Он протянул Озпину созданную усилием воли снайперскую винтовку с боезапасом на основе Праха и добавил:

— Поможешь мне на расстоянии.

— Ох уж это типичное средневековое оружие.

— Незачем сковывать себя всяческими условностями, — фыркнул Жон. — Или ты предпочитаешь лук и стрелы?

— Винтовка меня устраивает, — улыбнулся Озпин. — Еще как устраивает.

Они шагали еще несколько минут, но Зверь, несмотря на ощущение угрозы, из-за которого иногда даже дышать было сложно, ближе не становился. Словно монстр из дешевого фильма ужасов, он не появлялся в кадре до самого финала, ограничиваясь зловещей музыкой и пойманными "упавшей" камерой ногами жертвы, утягиваемой куда-то за границы экрана.

Салем была поклонницей "классических" фильмов?

Представить себе такое у Жона никак не получалось. Как, впрочем, и наличие кинотеатров, телевизоров и вообще электричества в Землях Гриммов.

— Оно нас избегает, — заметил Озпин. — Что это значит?

— Что стоило бы выслушать профессиональное мнение доктора Ублека, — проворчал Жон. — Но могу предположить, что это подсознательный страх, который Салем не способна встретить лицом к лицу. Либо она считает, что проблема никогда не будет решена. Вечно где-то неподалеку, но за пределами ее возможностей.

— Хм... Довольно неплохой ответ. Пожалуй, ты и сам станешь отличным психологом, если профессия Охотника не придется тебе по душе.

— Возможно, и стану, когда Салем окажется побеждена, а монстры исчезнут.

Озпин покачал головой.

— Боюсь, что монстры существовали задолго до рождения Салем и продолжат существовать после нашей с ней смерти. Разве что превратятся в диких тварей, когда некому будет продумывать за них стратегию. Академии, Охотники и всё прочее наследие, что я создал, меня переживет.

— Монстры существовали всегда? — переспросил Жон.

— Это часть силы Бога Разрушения. Ну, по крайней мере, я так считаю. Тут сложно сказать что-либо наверняка. Они могут быть и осколками его силы, и созданиями, призванными утолять жажду разрушения, и каким-нибудь детьми, а то и младшими богами. Я считаюсь древним лишь по меркам человеческой цивилизации, но в масштабах истории Ремнанта — просто муравей. Боги, к слову, тоже могут быть и не богами, а, к примеру, межзвездными путешественниками, обладающими вполне обычной для их общества силой.

— Ты еще не забыл, что мы находимся в кошмаре? — напомнил ему Жон. — Хватит подкидывать подсознанию Салем такого рода идеи! Меньше всего мне хочется столкнуться с каким-нибудь Великим Древним только потому, что тебя потянуло на философию!

Озпин усмехнулся.

— Прошу прощения, — сказал он. — И поскольку к цели мы по-прежнему не приближаемся, я вижу только два выхода из сложившейся ситуации. Либо мы игнорируем чудовище и направляемся в Вейл, как и планировали изначально, либо используем твои способности, чтобы вынудить его встретиться с нами.

Жон считал точно так же.

— Тогда выбирать тебе, — вздохнул он. — Ты же здесь учитель.

— Здесь, во сне, я всего лишь ученик, — возразил ему Озпин. — Но... стоит учесть все возможные последствия, о которых ты упоминал. Наше путешествие в Вейл потенциально может причинить вред реальному городу. Бессмысленный риск нам не нужен. Давай встретимся с чудовищем. Тащи его сюда, либо перенеси нас к нему. Если что, мы просто убежим.

Один раз Жон уже попробовал потянуться своей аурой к Зверю, и повторять опыт ему совершенно не хотелось. Потому он и остановился на втором варианте, подхватив пространство под их с Озпином ногами и исказив всё вокруг.

Именно пространство, а не землю.

Тут требовалось лишь побороть представление Салем о том, что и где в ее сне находилось. В отличие от Зверя, оно практически не сопротивлялось, а весь процесс обошелся Жону меньше чем в двадцатую часть его запасов ауры. К тому же они с Озпином даже не двигались.

Двигался мир вокруг них.

В нужном месте их не встретили ни дракон, ни чудовище, ни какой-нибудь Гримм, ни смесь из всего перечисленного, ни безумный маньяк с цепной пилой. Тут вообще не было ничего излишне агрессивного.

Только три больших лужи странной формы, наполненные похожей на смолу черной субстанцией.

Озпин резко выдохнул.

— НАЗАД! — рявкнул он, тут же ухватив Жона за металлический воротник его брони и потащив прочь. — НАЗАД!

— Что за-...

— Назад! — в третий раз повторил Озпин, продолжив волочить Жона.

Они появились примерно в пятнадцати футах от луж, но Озпин не успокоился, пока расстояние не увеличилось до сорока пяти.

— Сделай нам платформу! — потребовал он. — Что угодно, лишь бы повыше! Сваи, технология парения — наплевать!

Кусок скалы под ними задрожал и взмыл в воздух.

— Сойдет, — чуть спокойнее произнес Озпин, вздохнув и опустившись на колени, после чего прошептал: — Во имя Братьев-Богов...

Такие слова Жону до сих пор доводилось слышать только от него. Никто другой их не использовал.

— Во имя братьев-Богов, — закрыв глаза, повторил Озпин. — Конечно. Чем еще это могло оказаться? Какой же я идиот...

— О чем вообще идет речь? — поинтересовался Жон.

— О том, к чему ни в коем случае нельзя прикасаться, — ответил ему Озпин. — Даже во сне. Потому что мы понятия не имеем, как контакт с этой штукой повлияет на нас. Если повезет, то просто убьет. Если же нет... Меня пугает мысль о твоем Проявлении в руках подобного чудовища. Уводи нас отсюда. Уводи к-...

Закончить ему не позволила начавшая булькать и пузыриться смола. Выросший из нее пузырь скрывал в себе нечто очень большое и, судя по форме, совсем не гуманоидное. Аморфное. Вероятно, просто содержимое лужи.

Тысячи или, пожалуй, даже миллионы красных глаз открылись одновременно, глядя сквозь жижу сразу во все стороны. А затем они дружно уставились на парящую платформу и ее пассажиров.

— Завершай сон! — завопил Озпин. — Заканчивай его прямо сейчас!

— Не могу! — ответил ему Жон. — Я ему не хозяин! Мы... Нам нужно разбудить Салем. Лишь она способна завершить сон.

— Я не потащу ее сюда, — отчаянно замотал головой Озпин. — Уж точно не к этой дряни. Уводи нас к Салем.

Жон положил ладонь на платформу и представил себе, как та полетела прочь.

Вот только она никуда не полетела.

Камень начал трескаться, и Озпину пришлось отпрыгнуть, чтобы уклониться от липкого черного шипа, пробившего платформу насквозь. Сотни точно таких же шипов тянулись от ближайшей лужи и проникали в кусок скалы подобно корням.

Жон усилием воли создал неподалеку еще одну платформу и переместился на нее, но история повторилась.

— Она не дает нам уйти! — крикнул он. — Такого раньше никогда не случалось! Обычно кошмары считают меня плодом воображения хозяина сна и не обращают особого внимания. Но эта штука знает, что я могу контролировать мир вокруг! Она разумна, Озпин!

— Что?! — удивленно переспросил тот.

— Эта штука не создана воображением Салем, — пояснил Жон. — И не является какой-то травмой из прошлого. Тут что-то абсолютно иное: то ли существо с точно такой же, как у меня, способностью проникать в чужие сны, которое случайно появилось здесь одновременно с нами...

Честно говоря, в такой вариант он совершенно не верил.

— ...то ли тварь, живущая в разуме Салем, осознающая, что вокруг именно сон, и специально охотящаяся на вторгшихся сюда чужаков, — закончил свою мысль Жон.

Озпин опустил плечи.

— Эссенция... — пробормотал он. — Там, в лужах, находится эссенция. Я видел, насколько сильно Салем изменилась, но списывал всё на то, что ей довелось пережить. Нужно было догадаться. Слишком уж серьезные произошли в ней перемены, причем за чересчур короткий период времени.

— Озпин?.. — окликнул его Жон.

— Когда Салем получила свое проклятье, то решила оборвать бессмертную жизнь и бросилась в одну из этих луж. Там находится эссенция Бога Разрушения. Именно из нее бесконечно появляются новые монстры. Она — противоположность всему живому, и любой, кто посмеет к ней прикоснуться, моментально умрет.

Озпин сжал кулаки и продолжил:

— Но Салем умереть не может. Она проклята теми же самыми уродскими Богами и вместо смерти была поглощена эссенцией, а затем изменена физически. По крайней мере, я думал, что только физически. В конце концов, человек, переживший уничтожение всего ему дорогого и обреченный, по сути, на бесконечные пытки, не остался бы тем же, кем был до всего этого. Я считал, что она просто сошла с ума.

— А на самом деле?.. — нервно сглотнув, уточнил Жон.

— А на самом деле, подпала под чужое влияние. Эссенция, так и не сумев ее убить, ограничилась заражением — скрытым паразитом, способным мыслить и ставить перед собой собственные цели. В обычной жизни его не видно и не слышно...

"Но здесь, во сне, он столкнулся с точно таким же чужаком. Со мной. И присутствие на занятой им территории конкурента ему совершенно не понравилось".

Теперь же способное влиять на чужие сны существо устроило на них настоящую охоту.

— Прыгай!

Жон бросился вперед, покидая уже практически полностью уничтоженную платформу.

К счастью, разумом Зверь ушел весьма недалеко от монстров реального мира. Он старался разрушить каждую созданную вторгшимся сюда чужаком мелкую деталь вместо того, чтобы просто залить своей жижей всю округу, превратив ее в одну большую ловушку.

Зверь понятия не имел о тактике и стратегии. Он ревел в ярости, ничуть не уступая в этом какому-нибудь Беовульфу, и бездумно бил шипами, намереваясь разорвать их на куски, что, к слову, и позволяло им выживать.

Жон с Озпином уклонялись от атак и продолжали бежать, пока ревущий Зверь выбирался из своей лужи.

Тварь не имела ног. Но как раз это нисколько не удивляло, если учесть, что состояла она из жижи. Зверь вообще больше всего напоминал слайма из видеоигр, да и вел себя довольно похоже. Он не бежал и не перекатывался, а вытягивался вперед, чтобы затем с шипением подтащить свою массу и подняться практически во весь стофутовый рост.

— Ты не чувствуешь усталости! — крикнул Жон, оглянувшись на тяжело дышащего и явно бегущего из последних сил Озпина. — Это просто игра воображения. Тебе даже дышать не требуется. Твоя боль лишь у тебя в голове!

Тот еще некоторое время тяжело дышал, но скорости больше не сбавлял, видимо, осознав, что горящие огнем мышцы во сне ничуть не мешали действовать. У Жона же в данном деле опыта было гораздо больше, а потому он сейчас ощущал легкость и спокойствие.

К сожалению, это самое спокойствие долго не продлилось.

Слайму надоело гоняться за ними по сну Салем. Он попросту исчез, чтобы через мгновение появиться прямо перед своей добычей.

Жон успел затормозить и усилием воли создал впереди каменную стену, чтобы выиграть немного времени. Да, она продержалась всего пару секунд, но их вполне хватило на то, чтобы они с Озпином развернулись и понеслись прочь.

— Оно контролирует сон ничуть не хуже тебя! — прошипел Озпин.

— А еще ему для этого не требуется аура, — добавил Жон. — Оно живет в голове у Салем. Ее сон — это его мир.

— Как ты умудрился не столкнуться с такой штукой в прошлый раз?

— Тварь не искала встречи с нами. Она не подходила слишком близко. Мы сами появились возле нее, помнишь? И отличие от реальных монстров тут минимально: что видит, то и атакует.

Проще говоря, Жон своей попыткой убрать с дороги преграду невольно спровоцировал Зверя, а тот в ответ оттяпал немалый кусок его ауры. С тем же успехом можно было бы попытаться уничтожить разум Синдер, превратив ее в овощ. Да, Проявление Жона позволяло очень многое, но не разрушение мира сна, пока он в этом самом мире и находился.

Жон подозревал, что такое тоже было ему под силу, только требовало в миллион раз больших затрат ауры.

Неподъемных затрат.

К сожалению, избавиться от чудовища, что стало, по сути, частью сознания Салем, возможным не представлялось. Ну, или только подсознания, если оно могло влиять лишь на сны.

Впрочем, их ситуацию это практически никак не улучшало.

Если человек целую вечность подвергался пыткам каждую ночь, то как быстро он сойдет с ума? Как быстро он захочет уничтожить весь мир, лишь бы избавиться от бесконечной боли, физической и душевной?

Уничтожение поселившейся в голове Салем твари, возможно, и не исцелило бы ее, но, пожалуй, позволило бы ей сосредоточиться не столько на разрушении мира, сколько на убийстве Озпина.

Впрочем, как уже было сказано, прикончить тварь им оказалось не под силу.

— Нужно возвращаться к Салем, — произнес Жон.

— Нет, — возразил ему Озпин. — Только не к ней. Когда-то она бросилась в эту лужу. Из-за меня!

— Насколько я помню, ты в тот момент был мертв.

— И всё же моя вина в том, что она подпала под влияние твари, тоже есть. Многое можно было бы сделать совсем иначе. Поговорить с ней, поддержать, остаться рядом и вместе воспитывать детей, а не пытаться увести их под покровом ночи. Семьи иногда распадаются. Но я был слишком уверен в собственной правоте. Толкнуть ее в лужу еще раз, но уже намерено...

— Это сон, — попытался убедить его Жон. — Мы не в реальности. Салем не умрет.

— Но будет помнить всё после своего пробуждения! — воскликнул Озпин. — Салем вспомнит нас. Вспомнит, что именно я толкнул ее туда, чтобы самому сбежать!

Он сердито тряхнул головой, после чего добавил:

— Нет, так поступить я не могу. Давай еще побегаем от этой твари. Ты сам сказал, что усталость нам не грозит.

— Да. И тварь поймает нас, едва мы совершим хоть одну ошибку. Озпин, ты мне обещал, что никакого риска не будет, но сейчас ставишь на кон наши жизни. А может быть, и не только наши. Прошлое не изменить. Салем уже тебя ненавидит. Она уже искупалась в той луже. Я согласен с тем, что крайне жестоко заставлять ее снова пережить такое, но это всё же лучше, чем подцепить заразу самим. У нас нет дарованной проклятьем защиты. И даже если мы каким-то чудом сумеем уцелеть, наше безумие окажется еще хуже.

Озпин оскалился.

Как подозревал Жон, встреча с юной и невинной Салем из сна напомнила ему о том, почему он вообще в нее влюбился. Чем-то это походило на путешествие во времени: необходимость ради спасения мира убить ту, кто еще не стала злодейкой.

Жон тоже наверняка бы дрогнул, если бы речь зашла, например, о Руби.

Но сейчас он не сомневался.

Салем появилась во вспышке, и на ее перемещение ушло совсем немного ауры. Теперь она находилась между ними и Зверем.

Озпин взвыл от отчаяния и бросился вперед, чтобы ее защитить. Жон сбил его с ног и повалил на землю, прекрасно понимая, что в итоге они рисковали получить двух бессмертных чудовищ.

Ремнант такого позволить себе точно не мог.

Оставалось лишь держать Озпина, слушать его мольбы отпустить и позволить сразиться с монстром, а также надеяться на то, что гнев Освальда в реальном мире он пережить все-таки сумеет.

Озпин не чувствовал того, что ощущал сейчас Жон. Он не осознавал всей мощи Зверя. Да и запасы ауры опустились ниже четверти, что создавало дополнительный риск. Не хотелось бы проснуться совершенно пустым и внезапно понять, что разум Озпина застрял в голове у Салем в компании подобного чудовища.

Жона пугала мысль о том, что из-за нехватки у него ауры Озпин навечно впадет в кому.

Что же касалось Салем...

Невинная девушка выставила перед собой "святую чашу", искренне веря в сказанную ее возлюбленным ложь. Она зажмурилась, доверяя свою защиту рыцарям в сияющих доспехах.

Крик боли и шипение поглощаемой плоти врезались в уши Жона.

А затем их с Озпином выкинуло из ее сна в реальный мир.