Записки Мышонка — принца и волшебника (джен)

Должность преподавателя защиты от тёмных искусств отдали Амбридж. На завтраке, когда Дамблдор сделал объявление, она улыбалась так широко, что я всерьёз задумался об аномалиях её лицевых мышц. Блейз отпустил комментарий о том, что с таким ртом…

Я промолчу.

Мне до сих пор стыдно в этом признаваться, но, когда шок от смерти мистера Уизли прошёл, я испытал нечто сродни облегчению. Пророчество больше не довлело надо мной, оно исполнилось — и я мог вздохнуть полной грудью.

Первый учебный день ознаменовался всего одним примечательным событием — на уроке зельеварения Блейз сказал: «Спасибо, профессор Снейп», — когда тот вернул ему домашнюю работу. Как мы не охнули всем классом — не знаю. Я, во всяком случае, задержал дыхание. Но ничего далее не последовало: ни едких комментариев, ни шпилек, ни даже: «Какая жалость, что из-за почерка я не в состоянии прочесть ни одного вашего замечания, сэр». Просто спасибо — и всё.

— Что это было? — спросил я изумлённо, когда мы вышли из класса. Блейз закатил глаза, явно не желая отвечать. Но чуть позже, когда мы вдвоём сидели в библиотеке, сказал:

— Кажется, я смирился с его существованием.

По слову, с трудом, я вытащил из него хотя бы канву истории. Остальное, пожалуй, могу предположить с высокой долей уверенности в своей правоте.

«Снейпдество» шло отвратительно. За праздничным ужином только присутствие мадам Франчески заставляло и Блейза, и профессора Снейпа кое-как сдерживаться от резкостей в адрес друг друга. Блейз преподнёс Снейпу в подарок замысловатый яд с биркой: «Приятного аппетита». Снейп, разозлившись, попытался дать Блейзу подзатыльник, но не рассчитал размах и задел ёлку. Блейз достал палочку. Хорошо представляю себе его лицо в этот момент — полагаю, оно светилось торжеством: наконец-то Снейп проявил себя, наконец-то дал повод. От первых двух заклинаний он увернулся, но, когда Блейз запустил чем-то тёмномагическим, Снейп тоже вытащил палочку. Только чудом никто из них не пострадал. На шум со второго этажа дома спустилась мадам Франческа, увидела эту наверняка живописную картину и расплакалась. Блейз признался, что впервые застал материнские слёзы. И, хотя он ничего об этом не сказал, я точно знаю — зрелище глубоко ранило его, но в то же время и исцелило. Где-то там, в гостиной с подпаленными стенами, над поваленной ёлкой они со Снейпом впервые пожали друг другу руки.

— Это хорошо, — сказал я спокойно. Блейз дёрнул щекой, поскрёб её там, где пробивалась щетина, и погрузился в очередной редкой мерзостности справочник по высшим зельям.

А ещё в тот же день Драко снова присоединился к ребятам, которые отправились навестить Хагрида. Я вздохнул с облегчением — жизнь налаживалась.

* * *

— Доброе утро, — с широкой улыбочкой произнесла профессор Амбридж и уставилась на нас с явным ожиданием. Кое-кто пробормотал в ответ: «Доброе утро, мэм». — Нет-нет! — воскликнула она тут же. — Так не пойдёт. Давайте договоримся, когда я говорю вам: «Доброе утро», вы мне отвечаете: «Доброе утро, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Доброе утро, класс!

— Доброе утро, профессор Амбридж, — повторили мы хором. Я с удивлением посмотрел на Блейза, тот шепнул мне на ухо:

— Шалунья! Любит приказывать!

И я дал зарок вообще больше на него не смотреть на уроках Амбридж. И вообще, в следующий раз сесть с Драко. Или с Гарри. В общем, с кем угодно, кто не был бы Блейзом.

— Вот и хорошо, — сладким голосом пропела профессор Амбридж. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья достанем.

— Я знаю одну штуку, которую можно провернуть при помощи пера… — порадовал меня лишней информацией Блейз, и я взмолился:

— Заткнись!

— Я не сказал, что это за штука!

— Знать не желаю!

За этой короткой перепалкой я пропустил первые несколько слов из речи Амбридж, но легко восстановил их по контексту. Очень жаль, что наше обучение защите от тёмных искусств всегда носило такой несистемный характер; к счастью, министерство разработало и одобрило новую методику, и у нас есть ещё целых полгода, чтобы как следует всё усвоить перед СОВ.

Амбридж стукнула палочкой по доске, и на ней появились слова:

«ЦЕЛИ КУРСА

1. Уяснение принципов, лежащих в основе защитной магии.

2. Умение распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону.

3. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования».

Я аккуратно переписал их на пергамент, подумав про себя, что вот прямо сейчас Амбридж мне даже нравится. Господи, неужели мы будем заниматься по разработанному плану, а не бегать от пикси, ломать пальцы водяным чертям и подвергаться «Империусу»?

— Вы можете видеть на столах экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда. Поскольку у вас не было возможности приобрести эти книги в Косой аллее, Министерство решило оплатить всем ученикам Хогвартса личные экземпляры. Благодарить за это нужно, конечно, министра Фаджа и нашего спонсора, мистера Люциуса Малфоя.

При этих словах она улыбнулась Драко. Тот побледнел и покосился на учебник, словно тот мог оттяпать палец.

— Попрошу вас открыть пятую страницу и прочесть первую главу — «Основы для начинающих». От разговоров можно воздержаться.

Дав задание, Амбридж отошла к столу, села и достала блокнот, при этом не забывая поглядывать на нас круглыми маленькими глазками. Я углубился в чтение. В принципе, судя по всему, этот Слинкхард был неплохим методистом. Во всяком случае, писал внятно и конкретно, давал определение защитной магии, указывал достаточно узкую область её применения и напирал в основном на распознавание угроз и обращение в органы правопорядка. Заглянув немного дальше, я не без удовольствия узнал, что, найдя в шкафу боггарта, я вовсе не обязан его побеждать: достаточно изолировать помещение установленным образом и отправить экстренный вызов в отдел по борьбе с домашними вредителями. Бальзам на душу, честное слово!

Блейз старательно рисовал на полях женскую фигуру. Художественного таланта ему было не занимать, так что выходило неприлично, но красиво, с элегантными чёткими линиями и строго выверенным нажимом на перо.

Класс позёвывал. Гермиона подняла руку. Амбридж притворилась, что не видит. Впрочем, чтение явно давалось однокурсникам нелегко, все были рады отвлечься, и спустя несколько минут на Гермиону уже смотрела половина класса. Тогда, видимо, Амбридж поняла, что игнорировать её дальше нет смысла, и ласково спросила:

— Вы хотите задать вопрос по поводу главы, милая моя?

— Вопрос, но не по поводу главы, — отрезала Гермиона. Я попытался поймать её взгляд и спросить, что она творит, но не преуспел.

— Видите ли, сейчас мы читаем, — сказала профессор Амбридж с маленькой, но очень хищной ухмылочкой. — Остальные вопросы мы сможем разрешить в конце занятия.

— Мне неясны цели вашего курса, — сообщила Гермиона. Я на всякий случай перечитал их ещё раз и опять посмотрел на Гермиону. Она шутит? Понятнее целей нам ещё ни на одном занятии не ставили.

— Ваше имя, будьте добры.

— Гермиона Грейнджер.

— Видите ли, мисс Грейнджер, цели курса, как мне кажется, должны быть совершенно понятны, если прочесть их внимательно, — ласково произнесла профессор Амбридж.

— Мне они непонятны, — отрезала Гермиона. — Там ничего не говорится об использовании защитных заклинаний.

Я опять перечитал цели. Глянул в свой конспект первой главы. Пожал плечами.

— Об использовании защитных заклинаний? — повторила профессор Амбридж с малюсеньким смешком. — Что-то я не могу представить себе ситуацию в этом классе, мисс Грейнджер, когда вам понадобилось бы прибегнуть к защитному заклинанию. Или вы думаете, что во время урока на вас кто-то может напасть?

Рон громко и резко спросил без разрешения:

— Мы что, не будем применять магию?

— На моих уроках желающие что-либо сказать поднимают руку, мистер...

— Уизли, — сказал Рон, выбрасывая руку в воздух. Амбридж повернулась к нему спиной. В то же мгновение Гарри и Гермиона подняли руки вместе с ним. Шестым чувством я ощутил приближение катастрофы, пока неясной, но чудовищной. И тоже поднял руку.

— Мистер Маунтбеттен-Виндзор, — немедленно выбрала меня Амбридж, улыбаясь так, что глаза превратились в крошечные щёлочки, — у вас есть вопрос?

— Да, мэм, — сказал я мягко, поднимаясь с места, — хотел бы уточнить, будут ли экзаменаторы СОВ проверять наше владение какими-либо заклятиями? Я имею в виду, потребуется ли нам практическая подготовка, или с нас спросят исключительно теоретическую базу?

На мгновение Амбридж замялась. В отличие от Гермионы, я говорил очень вежливо, без вызова, да и ссориться со мной ей явно было невыгодно.

— Министерство считает, мистер Маунтбеттен-Виндзор, что за последние четыре года практики у вас было даже больше нужного. В свою очередь, теорией вы совсем не занимались. Я сомневаюсь, что кто-то из вас сейчас будет в силах ответить хотя бы на один экзаменационный билет. Что до заклинаний, то вы наверняка сумеете продемонстрировать их в безопасном пространстве, перед комиссией.

— Возможно, мэм, — я тоже улыбнулся, — вы организуете нам небольшую тренировку? В безопасном пространстве? Не знаю насчёт остальных, но мне не очень хорошо даются заклинания, нужно много практиковаться. Не хотелось бы получить низкую оценку, вы знаете, моя семья придаёт большое значение школьному аттестату.

— Мы это обсудим с министром, — примирительным тоном произнесла Амбридж, — спасибо за вопрос.

— Спасибо, мэм.

Я сел, и Амбридж уже начала говорить о том, чтобы мы возвращались к чтению, но Гермиона не опускала руку.

— Да, мисс Грейнджер. Вы хотите еще что-нибудь спросить?

— Хочу, — сказала Гермиона. — Не в том ли весь смысл защиты от тёмных сил, чтобы научиться применять защитные заклинания?

— Вы кто у нас, мисс Грейнджер, эксперт Министерства по вопросам образования? — спросила профессор Амбридж обманчиво дружелюбным тоном.

— Нет, но...

— Тогда, боюсь, ваша квалификация недостаточна, чтобы судить, в чем состоит «весь смысл» наших занятий. Новая учебная программа разработана волшебниками постарше и поумнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях без всякого риска…

— Ну, и какой от этого толк? — громко спросил Гарри. — Если на нас нападут, то совсем не таким образом, не безо...

— Руку, мистер Поттер! — пропела профессор Амбридж. Ощущение катастрофы не только никуда не делось, но и усилилось. Блейз кусал губы, и я вознёс короткую, но жаркую молитву Господу, чтобы он удержал моего друга от опрометчивых поступков.

Но... Либо молиться надо было сильнее, либо формулировать иначе. Блейз сидел на месте, только запрокинул голову, словно нашёл что-то интересное на потолке. А вот Гарри снова вскинул руку, да ещё и подскочил на месте, чтобы быть заметнее. И не он один.

— Ваше имя?

— Дин Томас.

— Итак, мистер Томас, что у вас за вопрос?

— Я согласен с Гарри, — заявил Дин. — Если на нас нападут, без риска не обойдётся.

Надо было отдать должное выдержке Амбридж: она всё ещё улыбалась.

— Я вынуждена повторить: вы что, ожидаете нападения во время моего урока?

— Нет, но...

Профессор Амбридж перебила его:

— Я бы не хотела подвергать критике порядки, установленные в школе, но в этом классе вы испытали воздействие весьма безответственных волшебников, поистине безответственных. Вас познакомили с заклинаниями, которые слишком сложны для вашей возрастной группы и потенциально представляют смертельную опасность. Вас запугали, внушая, будто вам следует со дня на день ждать нападения тёмных сил…

Не требовались таланты к прорицаниям, чтобы догадаться — вот на этом Гарри и сорвёт резьбу. Он кидался на Локхарта и за меньшее.

— Ничего подобного, — вместо Гарри возразила Гермиона, — мы просто...

— Ваша рука не поднята, мисс Грейнджер!

Гермиона подняла руку. Профессор Амбридж отвернулась от неё.

— Насколько я знаю, мой предшественник не только произносил перед вами запрещённые заклятия, но и применял их к вам.

— Зато мы массу всего полезного узнали от профессора Грюма! — возразил Дин.

— Ваша рука не поднята, мистер Томас! — повысила голос Амбридж. — По мнению Министерства, теоретических знаний и, возможно, — только возможно! — короткой практики перед самыми экзаменами, как предложил мистер Маунтбеттен-Виндзор, будет более чем достаточно для сдачи экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение...

Махнув на дисциплину, я обернулся на Гарри. Тот сидел, положив руки перед собой, и смотрел вперёд. Он выглядел как человек, который только что принял очень сложное решение и намеревался ему следовать.

— Это что, — вдруг выкрикнул Рон, — мы просто сделаем вид, что нам ничего не грозит?

— Рука, мистер Уизли! Мы не делаем вид, мы точно знаем, что вам не грозит ничего страшного. Ну, кто станет причинять вам вред?

— Вы сами знаете, кто, — холодным, незнакомым тоном ответил Рон. — А также кучка Пожирателей смерти и, возможно, огромная ядовитая змея.

Амбридж вздохнула и посмотрела на Рона с выражением, которое, вероятно, она сама считала сочувственным. Но я отчётливо видел проступающую злобу.

— Мистер Уизли, — вздохнув, сказала она, — вы перенесли тяжёлую потерю. Но смерть вашего отца была трагическим несчастным случаем...

— Его убили! И вы знаете это! Его убили прямо у вас под носом, в вашем Министерстве, и это сделал… — он выдержал паузу, — Волдеморт.

Кое-кто охнул. Я поперхнулся вдохом. Рон уже не сидел — он стоял, опираясь на парту длинными руками, и его лицо покраснело так, что сделалось одного цвета с гриффиндорскими нашивками.

— Давайте обсудим это, дети, — проворковала Амбридж. — Вам внушали, будто некий тёмный волшебник возродился из мёртвых. Но это ложь. Он давно умер и не воскреснет. Не так ли, мистер Поттер?

Гарри поднял голову, я увидел, что, в отличие от Рона, он побелел. Его губы были плотно стиснуты и едва шевелились, когда он сказал:

— Без комментариев.

— Видите, мистер Уизли, даже ваш друг считает…

— А мне плевать, — выкрикнул Рон, — что и кто считает. Он убил моего отца!

— Мистер Уизли! Только из уважения к вашему горю я до сих пор не лишила факультет десяти баллов. А теперь сядьте!

— Моего отца убили, ясно вам! — ещё громче и резче повторил Рон, оглядывая класс. — И это сделал Волдеморт. Или он сам сходил и разодрал шею о ядовитые клыки, как по-вашему?!

— Подойдите, — тихо и веско велела Амбридж, садясь за стол. Рона колотило от злости. Он оттолкнул стул, который с грохотом ударился о заднюю парту, и подошёл. — Вы будете наказаны.

Я не знал, что делать. Просто не знал. Я понимал Рона в этот момент, но не видел способов ему помочь.

— Знаете, — вдруг сказал Гарри, поднимаясь из-за парты, — наказывайте заодно и меня. Потому что Рон прав, и я с самого начала говорил правду. Волдеморт вернулся.

* * *

— Два дебила — это сила, — подытожил Блейз. — Мерлина ради, у вас на Гриффиндоре отдел мозга, отвечающий за способность две минуты помолчать, вырезают при поступлении? Или отбирают только тех, у кого он от природы атрофирован? Для этого на самом деле нужна Распределяющая Шляпа?

— Блейз! — попыталась воззвать к его здравомыслию Гермиона.

— Что — Блейз? Шестнадцать лет уже Блейз. На кой Мордред вы все полезли на Амбридж, а? Душа просит S&M?! Так там нужны безопасные условия, атмосфера доверия…

— Всё сказал? — спросил Гарри устало. Мы спрятались в комнате на восьмом этаже. Сегодня интерьер выбирал Блейз, и вышло как-то безлико — совершенно пусто, только кресла и камин.

— Не всё. У меня репертуар ещё минут на двадцать.

— Сократи до главного.

— Я сам сокращу, — влез я в эту дурацкую перебранку. — Блейз прав в том, что Амбридж очень опасна. Я не знаю, сколько раз меня за каникулы просили не вступать с ней в конфликт.

— А меня не просили, — отрезал Гарри, а я испытал нехарактерное желание побиться головой об стену.

— Отец говорил, — неуверенно, запнувшись на первом слове заметил Драко, — у Амбридж талант превращать жизнь людей в ад. Она выжила из Министерства человек десять, всё законно, сами увольнялись. Не знаю, что там будет на вашем наказании, но…

— Но Локхарта ты, Гарри, ещё вспомнишь добрым словом, — закончил Блейз.

— А что по твоему, надо было позволить ей?.. — начал Гарри. Тем временем Рон молчал и смотрел в пространство. Кажется, он сам не ожидал от себя такой вспышки.

— Да поздно уже, — махнул рукой Блейз. Как мне показалось, он даже чересчур остро воспринял эту ситуацию и, похоже, действительно переживал за ребят. — С вами пойти, что ли?

— Как?

— Зачем? — одновременно спросили мы с Гарри.

— Блейз, давай хотя бы ты не будешь нарываться на неприятности, а? — попросил я искренне. — И вы двое тоже, — кивнул Гермионе и Драко.

Друзей мы провожали как на эшафот, с трепетом и обречённостью. Блейз посидел немного с нами, потёр шею, подскочил и засобирался.

— Тебя куда понесло? — спросил Драко.

— Собрание клуба любителей волшебных тварей, — осклабился Блейз и вышел из комнаты. Драко посмотрел изумлённо и спросил:

— Что я пропустил?

— Однажды узнаешь, — ответил я, подумав, что Блейз никогда не простит мне, если я проболтаюсь.

— Он с детства чокнутый!

— Мне надо было пойти с ними, — после паузы сказала Гермиона, и в её голосе послышалось сожаление, — это я всё начала. Просто как прочитала эти цели дурацкие…

Будь здесь Блейз, он, уж конечно, не упустил бы возможность растравить ей душу виной. Но ни я, ни Драко подобным не промышляли.

— Ты просто задала вопрос, — сказал он не совсем искренне.

— Всё обойдётся, — обтекаемо заметил я.

Гермиона посмотрела на нас и загрустила. На разговоры не тянуло, и мы погрузились в задумчивое молчание.