Новелла об Янгчен (джен)

ПЕРЕДЫШКА

.

Фэйшань был прав в одном: Янгчен и впрямь отпустила Чайси на волю. Как и Каляана.

— Поверить не могу, что ты это сделала, — сказала Аюнерак, приперев свой лоб руками. Исполнительница Белого Лотоса сидела напротив Янгчен, в том самом убежище в Агна Кел’а, где они прятались в прошлый раз, а Кавик же стоял на стрёме у окна. У тайного общества не было ни лишних средств, ни желания раскрывать больше секретных местечек, чем нужно.

Им троим не выдалось возможности встретиться в Таку, пока Янгчен пыталась в общих чертах донести до огорошенных толп свои планы на каждый город шан поочерёдно. Так что они отложили беседу до её возвращения на Северный полюс. Весь этот «обмен сведениями между доверенными союзниками», как подавала то Аюнерак, занял столько времени, что в лампе почти масло кончилось.

Угасавший моховой фитиль заливал комнату мигающим светом, драматично исполосовывая каждого из присутствующих. Особенно Кавика, который так гораздо сильнее походил на призрачного стража при дворе, чем того как-либо заслуживал.

— Стоит мне подумать, что ты достигла вершины своего безрассудства, и тебе опять удаётся меня удивить, — сказала Аюнерак. — Если Фэйшань разыщет Чайси, он так или иначе выведает у неё все тайны «Единодушия».

— Лёгкой добычей она не станет, — сказала Янгчен. — Мы все знаем, как она умна. И на случай погони у неё найдутся всяческие средства.

Аюнерак сама была неглупа, и разгадка осенила её в мгновение ока.

— Ты её переманила, — сказала она и откинулась назад, освободив стол от своего веса. На её лице удивление и фрустрация вели ожесточённую борьбу. — Ты сделала из неё пешку.

Осуществить этот ход можно было только после того, как Чайси лишилась рычага давления в виде «Единодушия». Разговор был коротким, прошёл в темноте. Его, конечно, ещё требовалось продолжить, но позже, в надёжных местах. Янгчен пришлось позволить ей тотчас забрать из Таку Каляана, а из Джондури своего сына, прежде чем вовсе исчезнуть. Иначе бы у женщины не было мотивации сотрудничать.

Любовь бывает слабостью. А милосердие бывает жестоко. Важен тот факт, что Янгчен дважды поклялась — сначала бывшей цзунду, а затем и Кавику — что сыну Чайси не причинят вреда.

Аюнерак же видела только кладезь ценных знаний, который ускользнул от Белого Лотоса.

— Теперь она зависит от тебя. Все её тайные счета; грязное бельё, которое она накопала на тех, с кем занималась политикой и бизнесом; её исследования — ты урвала всё это одним махом.

Янгчен было невдомёк, откуда в Исполнительнице столько зависти. Это уж никак не назовёшь лёгкой победой. Ей предстояло распутать сети Чайси, решить все вопросы с её организацией, выплатить возмещения пострадавшим по мере возможности. Монументальные планы.

«Хотя деньги Чайси лишними не будут», — подумала Янгчен.

Так как ей толком не оставалось, в чём ещё попрекать Янгчен, Аюнерак пустила в ход мораль:

— И тебя не волнует, что она останется безнаказанной?

Не волнует? Вопрос справедливости будто царапал ей горло. Пока либо Фэйшань, либо сама Янгчен, не уйдёт в мир иной, судьба Чайси будет в её руках. Янгчен станет клином в разломе между Аватаром и Воздушной Кочевницей, пока тот будет всё расти и расти. Никого в мире это так не волновало, как её. А жить со своим собственным решением — ей наказание.

У неё не было ответа, а вот у Кавика нашёлся.

— Возмездие — для дилетантов, — вмешался он, всё не сводя глаз с окна, как настоящий профессионал. — Сдаётся мне, Исполнительница, ты мне это говорила.

Янгчен могла без сомнений сказать, что ничего Аюнерак в тот момент так не хотелось, как вышвырнуть своего агента в ближайший водоём. Вместо этого Лотос, предпочтя сохранить своё достоинство, встала из-за стола, чтобы снова разжечь куллик. Хороший пример зрелости со стороны старшей.

Янгчен с Кавиком, натянув капюшоны на головы, пошли вдоль каналов пешком. Луны было не видать, так что Агна Кел’а представал тёмной кляксой на холсте. Они бежали зигзагами на высокой скорости, как раз в идеальном промежутке между самыми поздними караулами. Но даже если не принимать это в расчёт, в случае чего они притворились бы молодой парочкой, приятно проводящей время на прогулке.

— Спасибо, — тихонько сказал Кавик из-за угла, под слепой зоной смотровой башни, как только они отдалились.

— За что?

— Мой брат будет жить. Если бы ты его не остановила, в конце концов он бы доигрался со своей везучестью, и его бы убили. Он отделался легче, чем заслуживает, но, опять же, у него всегда так.

Не что-то подобное бы сказал тот мальчик с травмированной рукой, преследуемый неуловимым призраком Каляаном. Янгчен услышала шорох от капюшона Кавика, как будто бы щёки парня потёрлись о мех в широкой улыбке.

— Я просто рад, что у моего племянника будет семья, — сказал он.

— Да, что ж… — она плавно замолкла, не желая испортить тёплый момент.

На решение Янгчен повлиял ещё один фактор. У неё в голове уже просто не оставалось места, чтобы вести войну. Суровая реальность заключалась в том, что Аватар не могла дальше сражаться и с цзунду, и с Царём Земли на их аренах. Ей нужна была помощь. От тех, кто точно поступил бы так, как она рассчитывала.

Все это время они сидели за столом по обе стороны от неё.

Пока Фэйшань охотится на Чайси, они оба будут тратить своё время и ресурсы на то, чтобы перехитрить друг друга, а не, как обычно, Янгчен. За счёт чего она сможет перевести дух. Далеко не идеальное решение, но, по крайней мере, при таком раскладе она будет наблюдать и сумеет справиться. Пока её соперники борются друг с другом, у неё будет шанс выйти в ноль или даже провести кого-то из них по мере необходимости.

— Так ты теперь цзунду всего и вся, — сказал Кавик.

Упрощение-то гадкое и чрезмерное, однако, превзойдя её самые смелые надежды, всё действительно к этому и шло.

Её обращение к шанам Бинь-Эра много месяцев назад, когда Хэньше был жив, и она ещё не успела услыхать название «Единодушия» из его уст, не дало плодов. А всё потому, что она попросила власть имущих добровольно отдать ей эту самую власть. Бросила целые эпохи доказательств, опыта и призывов к человечности к ногам тех, кто мог отвергнуть её лишь одним необдуманным «нет».

В этот раз она изменит свой подход. Она погрузит руки по локоть в деньги и власть, и да потекут они ручьями по её венам, дабы она их затем распределила соответствующе.

Если, конечно, сама не прогниёт ими насквозь.

— С ресурсами всех городов шан в моём распоряжении я смогу решить, по-настоящему решить все проблемы в Бинь-Эре и в Таку и во многих других местах по всему миру, — ей казалось необходимым оправдать себя, Аватара Воздуха, что притронулась к деньгам. — Раз уж я не смогла завершить Платиновое Дело, то я им завладею.

Была и ещё одна причина предоставить её врагов друг другу. От поддержания всех объёмов торговли и коммуникации между Четырьмя Народами, чаша Янгчен окончательно переполнится. Может, ей даже придётся с Чайси проконсультироваться. Ещё одна дилемма: можно ли ждать чистых советов из грязного источника?

— Меня можешь не убеждать, — сказал Кавик с очередным шорохом от улыбки. — Я и так знаю: ты всё сделаешь правильно.

Они добрались до пункта назначения — входа в Оазис Духов. Она для себя вынесла, что стоит пользоваться чьей угодно помощью, и это было также применимо здесь и сейчас.

Пользоваться помощью. Она не хотела принуждать его к этому, независимо от того, считал ли он или осознавал, что его принуждают.

«Ты приставила нож к совести моего брата», — как выразился Каляан. Она пожалела, что позвала Кавика с собой, в тот самый миг, как он ответил «да».

Янгчен, прижав дверь своей ладонью, преградила им путь.

— Ты ведь знаешь, как опасно это может быть, — сказала она.

— Вообще-то в первый раз от этого тумана тебя спас я, — ответил он. — Так что — да, думаю, примерно представляю.

— Ты не обязан это делать. Ты снова в строю. Мою милость получил. Ты более чем доказал своё достоинство мне и остальным. Баланс сведён.

Он наклонился поближе, отчего краешки их капюшонов потёрлись друг о друга.

— Глянь на меня, — сказал Кавик мягко. — Я делаю это не потому, что ты меня заставляешь.

«Лжец».

За этим выражением лица мог скрываться любой мотив, любая эмоция.

— Нет, — сказала она, качая головой. — Ты всё ещё чувствуешь себя должным. Я запрещаю тебе…

— Духи плюющиеся, как же ты бесишь! Я хочу помочь тебе потому, что ты этого заслуживаешь! Мне что, надо тебе это на черепе набить?

Вот. Вот эту часть него она узнавала. С этой частью она могла работать. Она собралась и приоткрыла дверь.

— Пошли.

* * *

Дабы войти в контакт с Миром Духов с зелёного островка оазиса, сидеть лицом к лицу с партнёром было необязательно, и Янгчен это уже доказала однажды. Но в дуэте с Кавиком всё казалось гораздо сбалансированнее. Вечные кои указывали путь, кружа друг за другом в священном пруду. Лучше всего — бери и давай. Тяни и толкай.

Янгчен дышала четырехкратно. В ароматах цветущих мандаринов и османтуса горечь нежно наслаивалась на сладость. Теперь, когда ей представилась возможность сравнить, рафинированные, насыщенные парфюмы из Таку и рядом не стояли. Кавик, подражая ей, тоже скрестил ноги, хотя, вместо того чтобы сложить руки вместе, всё равно держал их наготове.

Вдвоём они принялись ждать.

В этот раз она проникла в Мир Духов, как надо. Если такое вообще возможно.

Аюнерак было бы не к чему придраться. Только душа Янгчен отправилась в дорогу, а следить за её телом в царстве физическом остался напарник. Она пересекла границу с такой же лёгкостью, что в первый раз, с Джецун, и очутилась в сияющем голубом лесу. Свой путь она начала с единственной целью, как завещал Шокэн, не обращая внимания на шёпот деревьев, на юлящие взгляды, которые уж точно наблюдали за ней со всех сторон. В голове она держала только одну картину: темницу Джецун, туман, заключённый в каменных когтях.

Она была незваной гостьей. Избежать этого ярлыка уже нельзя было. Мир Духов может меняться при появлении чужаков, и, похоже, сама окружающая среда твёрдо решила, что незваным гостям дорога лишь в одно место. Янгчен так и вело к пункту её назначения: корни, толстые как бочки, сами уползали с пути, а ветви разгибались как пальцы, указывая ей в сторону искомой кары. Когда она вырвалась из леса на равнину, усеянную исполинскими шипами, там даже была тропа из спутанной травы, как будто по этой самой дороге и раньше тащили жертв на вечные пытки.

Она пошла дальше.

С каждым шагом почва под ногами становилась всё скуднее и уходила вниз, что было Янгчен уже знакомо. Она не сбавляла темп и едва ли моргала, пока впереди не завиднелся великан каньон. За его стенами скрывался густой, неподвижный туман — дух, что держал её сестру в заложниках.

Она, в этот раз непоколебимая, спустилась по склону, наблюдая за тем, как облака смыкались вокруг неё. Вместо того чтобы впиваться Янгчен в кожу, как в прошлый раз, мгла окутала её ровно по контуру, как самая тесная каюта.

Её подозрения были обоснованы.

«Мои прошлые жизни. Весь их вес одновременно, — подумала она. — Тебе они не по силам. Они-то и мне не по силам».

Она точно знала, что дальше будет больно. Чтобы нырнуть в глубины тумана, нужно не обращать внимания на все те вопли вокруг. Взяв себя в руки, Янгчен шагала вперёд среди бродящих теней.

Она отвернулась от визжащей женщины, которая клочками вырывала себе волосы, и притом каждый раз находила у себя на голове ещё. Янгчен едва ли удалось вырваться из хватки истца, допытывавшего невидимую судью, которая просто его не слушала, почему же она не слушала.

Плакальщица на нескончаемых похоронах. Испытуемая, смотревшая на то, как мечты рушатся у неё на глазах. Лекарь, неспособная вылечить самого важного пациента. О бесконечные страдания Янгчен споткнулась. Её решимость дала трещину.

«Я не могу. Я не могу».

Туману и не нужно было проникать ей в голову, чтобы замучить — достаточно было показать ей человечество, обнажённое и препарированное, показать правду. История циклична. У каждой из этих душ некогда был свой Аватар, но их агония олицетворяла то, как весь мир неумолимо выходил из равновесия.

Янгчен упала на четвереньки. Ей хотелось оплакивать как прошлое, так и будущее. Никакая победа в этой борьбе долго не продержится. Она вслепую поползла вперёд как ребёнок, неуверенная ни в направлении, ни в маршруте, ни в своих причинах быть здесь. Наверняка она знала лишь то, что под такой тяжестью она проваливалась всё ниже и ниже.

Её рука наткнулась на чью-то ногу.

От удивления она вскинула глаза. Перед ней разлёгся на земле спящий мужчина.

Янгчен отпрянула в предвкушении того, как он вытянется и проснётся посреди кошмара, однако, он оставался неподвижен, ритмично вдыхал и выдыхал. Она обползла его, чтобы взглянуть на лицо. Тогда как его волосы были распущены и растрёпаны, расслабленные губы бессознательно вздыхали.

Законы этого места были ей незнакомы. Но в сравнении со всем, что она успела повидать, этот мужчина был аномалией, чем-то хоть сколько-то связным среди круговорота звуков ужаса и хаоса. Янгчен поднялась на ноги и поковыляла в ту сторону, из которой вроде как пришла.

Невдалеке она заприметила женщину с разорванными рукавами, которая свернулась калачиком, подложив себе руку под голову. А там ещё один соня, и ещё один. Целый след из тел: не трупов, а мужчин и женщин, которые, по виду судя, прилегли отдохнуть прямо там, где стояли.

Она ускорилась, стараясь не наступить на кого-то и не споткнуться. Во рту проступил вкус надежды, которого она не чувствовала годами. Она боролась с трепетом в груди, не позволяла себе верить оранжевому блику среди мглы впереди, не осмеливалась проронить и слова, пока шаг за шагом, отнекиваясь, не подобралась ближе. Там Воздушная Кочевница мирно сидела в позе лотоса на плоском камне, зажмурившись в медитации. Она ни капли не изменилась с тех пор, как впервые провела Янгчен в Мир Духов из-под смыкающихся пальцев великана.

— Джецун? — вымолвила Янгчен, рыдая и задыхаясь.

Джецун раскрыла глаза. Никогда Янгчен не удавалось озадачить или удивить сестру при жизни, и этот раз исключением не стал. В каком бы мире они ни встретились, Джецун всегда её видела, понимала и узнавала. Целиком и полностью.

— Янгчен, — сказала она. — Что ты здесь делаешь?

Янгчен бросилась вперёд и обхватила Джецун обеими руками, чуть было не столкнув сестру с её сиденья. Но они сбалансировали, откачнувшись назад как единое целое.

— Прости, — эти слова стали для Янгчен всем, и будет она повторять их до скончания времён. — Прости, Джецун. Прости. Прости…

Джецун гладила её по спине, пока кожа в том месте не разогрелась.

— За что? Меня сюда привели духи, после того как я вернула тебя в физический мир. Тебе не за что извиняться.

От этого вопроса бесконечная петля разорвалась. Тут Янгчен осознала, что ей следует быть осторожнее, чтобы снова не навредить Джецун, если вдруг им нельзя было контактировать. Но, стоило ей отшатнуться, как шаль сестры пристала к лицу на миг, приклеившись на высохшие слёзы.

— Как мне освободить тебя? — спросила Янгчен. Не хотелось ей говорить о гибели Джецун в царстве смертных. Сестра и так знала, что случилось, что этот образ был лишь её душой. Она всё знала.

— Освободить откуда?

— Отсюда! — крикнула Янгчен. — Как мне освободить твою душу отсюда?

Им пора было уходить. Они могли побежать до самого края каньона, а там взобраться до какого-нибудь участка Мира Духов, где всё лучше: где есть растительность, свет, и много всего прочего, но только не вопли обречённых.

Обречённые. Должно быть, её огорчение послужило им маяком. Привидение ковыляло позади Джецун. Окровавленная пижама свисала с него, а коса обвивала шею словно петля. Это был тот заика, которого повстречала Янгчен в прошлый раз. С диким взглядом он бросился вперёд, пока она своим криком пыталась предостеречь.

Одним движением Джецун успела словить мужчину в падении. Она убаюкала его на своём камне, держа его в руках своих с такой лёгкостью, словно то был младенец.

— Всё хорошо, — утешала она, поглаживая его по виску своей рукой. Сами кончики её пальцев источали тепло, столь же плотное, сколь неосязаемое. — Отдохни.

Его судороги прекратились, мышцы медленно, постепенно избавились от напряжения, и его веки сомкнулись. Джецун поднялась на колени и заботливо положила его на землю подле её помоста.

Янгчен не могла не встать и не посмотреть. Туман до того расселся, что стало видно равнины впереди. Десятки людей лежали на дне каньона молча: больше не кричали и не тряслись в агонии.

— Джецун, — Янгчен была уже совсем сбита с толку. — Чем ты здесь занимаешься?

Её сестра поразмыслила над этим.

— Полагаю… переживаю худший день в моей жизни? Созерцаю свои величайшие страхи. Зацикливаюсь на своих глубочайших сожалениях.

Из нутра Янгчен донёсся звук, но никак не смешок. То тьма, что гноилась там годами, наконец-то сгинула. Пытки, которым могла подвергнуть вселенная, не были властны над Джецун. Никогда не были бы. Янгчен словно вот-вот захлебнулась бы в облегчении, зависти и благодарности.

Было такое выражение, настолько древнее, что ни одна из жизней Янгчен не помнила источника: «Только правдивый ум может справиться с ложью и иллюзиями. Только правдивое сердце может справиться с ядом ненависти».

Дух Джецун был столь могуч, что своим умиротворением она могла делиться с другими, прямо как делилась с Янгчен ещё в царстве живых.

— Мне их так жаль, — сказала Джецун, смотря на замершие тела. — Я могу смягчить их боль на время, но они неизбежно встают опять и бредут прочь. Как будто частичка их естества сама нашла себе кару и муки.

С улыбкой она повернулась к Янгчен.

— Полагаю, ты в мире людей можешь так же, да?

— Нет, — впервые за свою жизнь и после неё Джецун оказалась неправа. — Нет, не могу.

Янгчен затрясло. Правда полилась бесконтрольным ручьём из её уст. Её лепет был почти что бессвязным.

— Джецун, не выходит у меня ничего. Я лишь всё порчу.

Вот это была настоящая Янгчен: напуганная малышка, которая признавала, что мир был слишком необъятен, слишком тяжёл для неё; дура, которая считала, что может что-то поменять, и врунья, которая убеждала в этом других.

— Я не хочу этого, Джецун, — шёпотом прохрипела Янгчен. Это всё была ложь: сама идея того, что она достойна этой роли, что она способна оказать влияние. — Я больше не могу это делать! Я больше не хочу это делать!

Она рухнула с ног на камень и свернулась калачиком.

— Я теряю частички себя, — прорыдала она. — Тебя. Нуцзяня. Я больше не могу удерживать всё от распада. Я даже не знаю, достоин ли этого мир. Он же не меняется. Ничему не учится.

Джецун подложила свои колени Янгчен под голову. Она убрала пряди волос с лица сестрички, но ответа не дала.

Так они и сидели, существовали.

— Ты знаешь, что временами я тебя ненавидела? — спросила Джецун.

Янгчен резко открыла глаза.

— Что?

— Я тебя частенько ненавидела, — сказала Джецун, как ни в чём не бывало. — Ты была просто маленьким ужасом. Кошмаром. Я, бывало, говорила аббатисе Дагмоле, что ты мне жизнь испортила и что я сброшу тебя со скалы, когда никто смотреть не будет.

— Что?

Джецун вздохнула.

— Я это со злости говорила, потому как мне казалось, что с тобой я не могу быть собой. Заботиться о тебе было утомительно. Никакого личного пространства. Опека над тобой разрывала меня на куски. Из-за тебя я стала совсем не такой, какой была бы без тебя.

Она дёрнула Янгчен за мочку уха.

— Но я тебя и любила. Любила сильнее, чем ненавидела, и больше, чем саму жизнь. Поверь мне: ты всегда того стоила.

Она бесцеремонно столкнула Янгчен со своих коленей и велела ей встать. Они, будучи одного роста, встретились лицом к лицу. Джецун горделиво улыбнулась.

— Сестричка моя уже не маленькая. Ты боишься провала. Ты боишься любого успеха, который может ускользнуть, любой упущенной возможности. Ты так боишься того, что скажут голоса, — она поправила шаль Янгчен. — Перестань.

— Но…

Джецун заткнула её одним лишь взглядом.

— В этой мгле столько душ, которым я не могу помочь. Я повстречала лишь горсть из великого множества. Мне что, бросить и тех, до кого я могу дотянуться?

Это мерцание в глазах Джецун, приподнятый уголок её губы — не могла же Янгчен видеть это всё в последний раз.

— Думаю, я там, где должна быть, — сказала Джецун. — Так и ты там, где должна быть.

Она наклонилась и прошептала Янгчен на ухо:

— Твоему другу нужна помощь. Проснись.

Янгчен раскрыла глаза. Она вернулась в оазис, но не всё было в порядке.

Туман избегал её, думала она, но на деле он тёк в обход, как вода, что ищет себе путь, пока не добрался до точки, где грань между мирами была тоньше всего. Ему удалось прорваться, но не за ней. Испарения оплели тело Кавика.

Его лицо расплылось в маске триумфа: той самой нахальной ухмылке, так хорошо знакомой Янгчен. Из глаз, однако, текли ручьём слёзы.

«"Солнечный луч", — повторял он снова и снова. — Тебе нужен корабль под именем "Солнечный луч"».

«Они сами находят себе кару» — вспомнила она слова Джецун.

По законам этого ненормального духа Кавик считал худшим моментом своей жизни тот, когда предал Аватара.

Янгчен тут же извлекла из священного пруда водяной шар и заключила в нём Кавика с головы до пят, подобно тому как делал он сам с её пациентами в горной лечебнице. У этого хищника не было глотки, но, когда его лишили добычи, крик разнёсся эхом по пещере.

Но Янгчен была громче.

— Отпусти его!!! — взревела она в ответ, сотрясая воздух с такой мощью, что по воде пробежала рябь, а со стен обвалились сосульки. Она уже потеряла двух друзей и защитников. Она поклялась, что третьему разу не бывать.

И вдруг мёртвой хватки духа как не бывало. Янгчен, победительница по перетягиванию каната, рухнула на колени, а туша Кавика свалилась рядом. Его водяной кокон забрызгал её, пока сам Кавик опять пытался не захлебнуться насмерть.

С её позволения он прокашливался, кувыркаясь по траве, до тех пор пока не осушил лёгкие. Когда перестал, она плюхнулась на спину подле него. Они оба слишком устали, чтобы сидеть.

Янгчен уставилась на сводчатые потолки ледяного грота.

— Ты в порядке? — спросила она.

Дыхание Кавика пришло в норму, и он сделал глоток свежего воздуха.

— Я не… Я не знаю, что тут стряслось. Ты меня спасла?

— Должок просто вернула.

Она услышала, как его голова повернулась набок: в её сторону.

— Нашла свою сестру?

— Вроде того, — Янгчен медленно выдохнула. Это было такое нелёгкое приключение, а её хватало лишь на короткие слова и ответы. Пожалуй, большего и не нужно было. — Она будет в порядке.

Ни один из них не вставал. Хотелось бы Янгчен, чтобы духовная мгла не раскрывала ей слабости Кавика. Она должна была сама приложить усилия и довериться ему. В дар же она получила уверенность, которой не заслуживала.

— В Таку я использовала тебя и остальных в уловке, — созналась она в попытке уравновесить чаши.

Её откровение он воспринял спокойно.

— Наверное, это по-честному, по крайней мере, для меня. Перед другими, правда, извинись. Перед Джуджи особенно.

Обязательно. У самого честного и щепетильного члена команды она будет вымаливать прощение.

— Так я пыталась уберечь Инсу, — добавила она.

В удивлении плечи Кавика оторвались от земли. На то, чтобы попытаться сложить всё воедино, ему понадобилась минутка.

— Она теперь с нами? — только это он и просил.

— Не знаю. Может.

Магу взрыва, похоже, понравилось менять мир на стороне Аватара, а не быть пешкой в руках цзунду. Предназначение бывает и лучше денег. Инсу определённо стала бы внушительным пополнением в команду.

Но в конце концов каждый должен решать сам за себя.

В страхе перед своим следующим вопросом Янгчен скорчилась на месте.

— А ты что теперь будешь делать? — поинтересовалась она.

— Я выхожу из игры, — сказал Кавик. — Если верить Аюнерак, буря на Севере стихла. Наконец-то могу вернуться домой. Повидать родителей. Я спросил в Белом Лотосе, могли бы они пристроить меня ассистентом целителя. Такая жизнь мне по душе.

А ведь это Янгчен дала ему попробовать себя в этой профессии.

— Не надо, — сказала она.

Её не заботило, насколько это бесстыдно, отговаривать его от благородных позывов. Янгчен нащупала руку Кавика между ними, ориентируясь на его тепло, и стиснула её.

А затем отпустила и шлёпнула его ладонь тыльной частью своей.

— Останься со мной, — сказала она. —Ты мне нужен. Ещё столько предстоит сделать, и я хочу, чтобы ты был со мной до самого конца.

Смех Кавика пронзил Оазис Духов. Янгчен по своей воле отдала ему победу. Она не сомневалась: он ждал этого момента с их самой первой встречи.

— Утро вечера мудренее.