Мемуары Тёмного Властелина (джен)

Лич способен покрыть расстояние от Горного скита до границы Тёмных и Светлых земель примерно за трое суток непрерывного бега. Изменённые лошади моего наставника успеют за неделю, если гнать, не жалея ни их, ни себя. На обычных лошадях путешествие займёт чуть меньше месяца.

Мы втроём добирались почти полгода.

Ну, а что? Наставнику торопиться было некуда, Фаер поддерживал свою легенду, меня никто не спрашивал. Да и если бы спросили, пожалуй, я бы предпочёл подольше побыть со своим приятелем-личем.

Всё в нашей жизни имеет свойство заканчиваться — кроме сияния звёзд, терпения Бога-Дракона и зловредности Тня. Кончилось и это путешествие длиной в зиму и часть весны. Фаер покинул нас в первых числах тремвеса, незадолго до моего пятого дня рождения.

— Но почему? — ныл я, цепляясь за рукава его походной мантии. — Почему ты не хочешь отпраздновать вместе со мной?

— У меня другие планы на тебя в этот день, — наставник с бесстрастным лицом наблюдал за нашим затянувшимся прощанием. — Лич там будет не к месту. Отпусти ты его, а то я понять не могу, ты пытаешься оторвать рукава — или руки?

Я насупился, но пальцы разжал, выпуская Фаера на свободу.

— С тобой было здорово, — он присел на корточки рядом со мной и заглянул в глаза. — Как с младшим братишкой. Ну, наверное, у меня младшего брата никогда не было, поэтому я не уверен в своих впечатлениях. И мне правда жаль расставаться, Гарскарстак, однако меня ждут Светлые Земли. Писать я тебе не смогу, иначе рискую раскрыть перед светлыми свою настоящую природу… Оказаться в темнице с серебряным колом в груди мне совсем не хочется!

Я кивнул и шмыгнул носом, принимая доводы.

— Ну и топай, — улыбаться настроения не было, я бурчал и отводил взгляд. — Учти, когда вернёшься, я сделаю вид, что мы незнакомы.

— Ничто не помешает нам познакомиться заново, когда я вернусь, — Фаер подался вперёд и обнял меня, прижимая к груди. Я уткнулся в него носом, втягивая в себя запах в стремлении запомнить как можно лучше. Влажная земля, разнотравье с границы болот, холодный погреб и живой человек — так пахнет для меня Фаер Грин, один из самых удивительных личей, которых я когда-либо встречал.

Нанюхавшись, я решительно выпутался из объятий, отошёл к Утырку, которого было необходимо сию же минуту почистить от дорожной пыли, и вслед уходящему другу не смотрел. Это было первое в моей жизни расставание, и с высоты своего опыта могу заметить, что пережил его куда лучше, чем второе.

Долго грустить не получилось — наставник не дал.

— Не засиживайся со своим конём, нам надо успеть.

— Куда? — спросил я без особого интереса.

— В Мертвецкий. Старый ящер хочет присутствовать на твоём ритуале познания магии, а дальше посмотрим, куда.

Эта новость немного разогнала мою тоску. После ритуала познания ребёнок уже может считаться настоящим магом, и начинается его полноценное, не книжное обучение. Обычно ритуал проводят в шесть-семь лет, но моя необычность и здесь сыграла свою роль. Внимание мэтра Мертвецкого, к такому, в общем-то, рядовому событию меня не удивило. В те редкие моменты, когда наставник наведывался в скит, мэтр частенько оказывался неподалёку, наблюдая. Я гордился вниманием такой важной персоны, наставник сердился и чуть ли не дышал огнём подобно ненавистным драконам. То ли ревновал столь многообещающий материал для изучения, то ли боялся, что драколак расположит меня к себе. Возможно, в том числе и по этой причине в Мертвецком мы бывали редко.

И то, что наставник согласился провести ритуал познания магии в скиту, явно говорит о том, что он подозревал (или Знал точно) наличие осложнений, при которых может потребоваться помощь самого умелого друида на Тёмных землях. Что же, очередное спасибо ему за предусмотрительность…

Местность поблизости от границы вообще не может похвастаться густыми лесами — за тысячелетия войн, в которых раз за разом сходятся тёмные и светлые, местная растительность сильно измельчала. С одной стороны — весь арсенал тёмной магии, от разрушительных ударов личей до хитроумных проклятий, разящих всё живое. С другой — всесжигающий Свет, который порой бывает опаснее даже драконьего огня, хотя, казалось бы, «добрая», созидающая стихия. Ага, как же! Когда-то, на заре существования мира, Свет, Хаос, Тьма и Порядок, может, и существовали в своём абсолюте Созидания, Изменения, Разрушения и Постоянства… Но сейчас, за прошедшие десятки тысяч лет, они перемешались промеж собой и с другими стихиями. И Свет, похоже, взял силу сохранения у Жизни, и силу разрушения — у Огня и Порядка.

Так что самые большие леса, что вы сможете найти в приграничной зоне — это жиденькие рощицы, которые можно пересечь часа за три, не больше. Не считая Мертвецкого скита, конечно же.

О, Мертвецкий… Мне не доводилось бывать на родине эльфов, но, я уверен, даже их священные деревья в моих глазах не сравнятся с величественной громадой вотчины тёмных друидов. Заповедный лес, нависающий над головой и подавляющий своей древностью, косые лучи света, пробивающиеся сквозь густое переплетение ветвей, неповторимая живая тишина, разбиваемая перестуками дятлов-будятлов или воплями очередного эксперимента, сбежавшего из лабораторий… И, конечно же, дубы. Эти деревья помнят, наверное, ещё первую эпоху. Настоящие исполины, верхушки которых невозможно разглядеть с земли. Дубы настолько огромны, что прямо на их ветвях были построены небольшие домики. И небольшой кабак с красноречивым названием «Три дубка» совершенно теряется меж выступающих из земли огромных корней.

Несмотря на редкие визиты, я с детства считал это место своим домом. Наставник, наверное, тоже. Стоило пересечь барьер, защищающий скит от внешнего мира, как из его повадок исчезала извечная настороженность тёмного мага — словно с лука сняли тетиву и позволили натруженному дереву распрямиться. Но даже здесь, в скиту, наставник никогда не был расслаблен полностью, поскольку дом ему приходилось делить с несколькими драколаками, пошедшими по пути познания друидизма. В том числе и с мэтром Ыгрдумом Невыговариваемым, чьё прозвище всегда представлялось мне куда более сложным в произношении, чем имя.

Едва мы добрались до закреплённого за наставником дома и устроили лошадей в конюшне, как я повис на его рукаве и потребовал срочно проводить ритуал, но был обманут в лучших чувствах. «В день твоего пятилетия, Звезда, и не ной, не поможет». Меня ждала целая декада ожидания. Оставалось страдать и заниматься тем же, чем и всегда в скиту — шататься по территории и приставать к друидам, долбодятлам и доставунчикам. Больше всего не везло последним. Умильные котята весёлой розово-голубой расцветки, известные своим дурным нравом, просто не успевали применить против меня свой гипнотизирующий взгляд — я коварно подкрадывался сзади, хватал и тискал, не обращая внимания на гнусавые грубые завывания. В этот раз, правда, веселье длилось недолго — наставник выловил меня на следующий же день и усадил за книги. Пришлось смириться под давлением обстоятельств.

Мэтр Ыгрдум в эту декаду постоянно навещал наставника, к вящему неудовольствию последнего. Но речь шла о чём-то серьёзном, так что они вдвоём склонялись над столом с расчётами, ворошили исписанные листы и ругались малопонятными терминами. Я вздыхал, наблюдая со стороны, а после завистливо провожал взглядом улетающего драколака. Я бы тоже хотел подняться к небу, только благополучно об этом молчал — не хотелось расстраивать наставника. Да и проверять, не затряхнёт ли он меня после такого заявления, было боязно.

В восемнадцатый день тремвеса наставник поднял меня до рассвета — ритуал решили начать в час моего рождения, а я увидел этот мир аккурат с первыми лучами солнца. Накануне из-за волнения я долго не мог уснуть, а потому подготовительный этап почти что проспал, мало обращая внимания на реальность. Потом, конечно, когда наставник поставил меня в рунный круг и отошёл, замыкая рисунок, стало не до сна.

Ритуал познания магии — переживание индивидуальное и частенько неописуемое. Мне относительно повезло, я могу связно пересказать, что тогда происходило.

Я был демоном. Я крался по крышам ночного города, а дождь барабанил по черепице, боязливо меня обтекая, и Тьма ласкала мою кожу, скрывая от посторонних взглядов. В шуме падающих капель я без особого труда различал шаги людей там, внизу, а чувство, далёкое от зрения, нюха или слуха, указывало мне на биение чужих душ, такое соблазнительное, но приглушённое мешками неуклюжей плоти. Я искал тех, кто согласится. Вкрадчивый шёпот на ухо беспечной жертве: «Я знаю, чего ты желаешь. Я могу дать это тебе». Испуганное согласие. Светящиеся ярко-голубым когти. Рывок. Я сжимал в руках трепещущую душу, отданную мне добровольно, и торжествующе, зло смеялся. Я мог сделать с ней всё, что захочу. Заключить в темницу, где душа будет исправно снабжать меня энергией. Съесть её. Разорвать на части. Отпустить… Отпустить? Какая глупость! Я был счастлив.

Я был драконом. Я видел магию, ощущал мировую энергию всем телом, дышал ей. Я был истинным дитя этого мира, потомком тех, кто первыми открыл глаза и увидел эти звёзды, в которые невозможно не влюбиться. Бесконечно мудрое, родственное миру существо, я оставался хищником со всеми причитающимися инстинктами. Взмах крыльями, мощные завихрения воздуха и магии. Проносящиеся далеко внизу поля и деревеньки. Я летел навстречу ветру, и ветер говорил со мной, ударяясь об остистые плавники, заменявшие мне уши. День сменялся ночью, но звёзды неизменно были в этом полёте со мной, ненадолго прячась, лишь когда солнце — король всех звёзд — поднималось к точке зенита. Я бесстрашно смотрел на него, не щуря глаза — дракону не повредит звёздный свет. Почувствовав добычу внизу, я сложил крылья и упал с огромной высоты, чтобы вонзить когти в трепещущую плоть. Я отрывал крупные куски мяса и заглатывал их почти не жуя. Я был счастлив.

Мы увидели друг друга и бросились, сцепившись. Мы были злейшими врагами. Я бил когтями по крылу дракона и кричал от боли в порванной демоном перепонке. Я вцеплялся в демона зубами и выл, когда драконьи клыки скрежетали по кости.

Нашу битву освещал холодный звёздный свет, льющийся через золотое стекло. В какой-то момент в драке мы налетели на него и разбили, раня себя осколками. Наша кровь смешалась и поднялась к небу, заволакивая его красными облаками. А потом кто-то словно резко отдёрнул занавеси, и из всех звёзд на нашу битву смотрела лишь одна, самая холодная и неприступна, звёздная королева — луна…

Рядом возникли мужчина и женщина. Его облик скрывали щупальца тьмы, черты её лица смазывало мягкое золотое сияние. И я понял, что со мной говорит кровь моих родителей, и что от меня зависит, каким из путей я пойду — или буду убит несочетаемым противоречием, если откажусь выбирать. Я в растерянности замер, безуспешно пытаясь увидеть, какими они были, мои родители — словно это они стояли передо мной, а не проекции наследия, которое они передали мне с кровью. Ощущение, что время на исходе, подтолкнуло меня к действию. Я бросился в объятия матери, но в последний момент перед тем, как мир померк, успел обхватить руку отца невесть откуда взявшимся хвостом и притянуть его к нам…

Очнулся я на кровати, слабый и больной, а наставник сидел рядом, положив ладонь мне на лоб.

— Не сдох таки, — сказал он, и я разулыбался, потому что за напускной грубостью без труда прочитал его беспокойство обо мне и нежелание показаться слабым и испуганным.

— Наставник, как оно?

Слова давались с неожиданным трудом, и я замер, не договорив вопрос до конца.

— Успешно. Ты, Звезда, умудрился отхватить себе всего и побольше. Спасибо хоть не двуталант, а чисто тёмный, не знаю, как бы я тебя магии светлых учил. Про анимакторику оно ещё давно понятно было, это у тебя явно в папашу, а вот остальное интереснее. Некромантия, друидизм и удивительно высокий талант к кукловодству. Раскладка совсем как у твоей непутёвой маменьки, только Айрия была в первую очередь друидом, а потом всё остальное…

— Когда вырасту, я буду сильнее тебя, — заявил я наставнику после небольших раздумий. — У тебя три таланта, а у меня аж четыре.

— Ишь, какой самоуверенный, — он усмехнулся и щёлкнул меня по носу. — Ты вырасти сначала, а там посмотрим.

Что же. Я вырос. Но до сих пор не могу сказать, превзошёл ли я своего наставника. Мне никогда не были известны пределы его возможностей, но, думаю, для него я остался бы мелкой Звездой, даже если бы освоил абсолютно все магические практики.