Исключение из правил (гет)

В столовой Инна уже хлопотала над тарелками.

На удивленно поднятые брови дочери мать ответила не менее вызывающе-удивленным взглядом.

— Как вкусно, теть Ин, — восхитился Леха, — запахи, м-м…

— Леш, ты, наверное, не позавтракал, — улыбнулась Инна. — Давайте, руки вымыли и за стол! Кир, помоги мне.

Кирилл непроизвольно дернул головой, но, встретившись с легкой усмешкой Инны, отчего-то смутился и отвел глаза. Кира же, поджав губы, проследовала за матерью на кухню.

— А ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Ма, я же тебе уже рассказывала…

— Рассказывала, — согласилась Инна, — но как-то не очень… убедительно. И я ничего толком не поняла.

— Я заезжала вечером в гипер, — скучно начала Кира, попутно вздыхая, — потом на заправку. От кассы отошла, ко мне трое пристали. Пьяные…

— И именно в этот момент из ниоткуда появляется этот мальчик…

— Его Кириллом зовут, — машинально поправила Кира.

Инна понимающе кивнула.

— Познакомились, значит. Теперь понятно, почему он так дернулся, когда я тебя с собой позвала. У вас имена одинаковые.

— Ма…

— И он, конечно же, появился там...

— Ну да.

— Он.

— Да.

— Совершенно случайно.

— Д-да.

— Мальчик, чье лицо украшает последние, м-м... несколько тысяч портретов. «Типичное лицо, из которого можно вылепить любой образ» — так, кажется?

— Ну ма!

— Ты с ним встречаешься?

Кира растерялась. У нее никогда не было секретов от Инны, а тут, получается, появились.

— Нет, я с ним не встречаюсь, — тихо ответила она, — но я его и вправду буквально вытащила из той… драки.

— Он не похож на слюнтяя.

— Не похож…

— Тогда почему он дал вот так просто себя избить?

— Я… не знаю. Наверное, потому что их было трое? Здоровые бугаи.

— Он не выглядит хлюпиком.

— Ну ма!

— Он тебе нравится?

Кира вздохнула.

— Нравится, мам. Очень. Но мы и вправду не были… близко знакомы. До вчерашнего вечера.

— И поэтому он решил вступиться за незнакомую девушку на заправке.

— Ну… нет. У него Анфиска занимается… Занималась.

— Да? — удивилась Инна. — Очень интересно!

— Ма, там мальчики сейчас съедят все твои закуски, не дождавшись горячего!

— Ладно, — решила Инна, доставая из духовки запеченные стейки в фольге. — Помоги мне, отнесем это на стол.

Кира с опущенной головой поплелась за матерью, чувствуя себя предательницей.

Леха старался обходить стороной разговоры о событиях прошлого вечера. Инна что-то рассказывала, весело улыбаясь, а Кирилл, сидя напротив, не знал, куда деть глаза. Он чувствовал, что, несмотря на напускное веселье, Инна буквально сканирует его.

Кира не выдержала.

— Спасибо за обед, ма. Мы, наверное, пойдем наверх. Ребята, вы не против?

Леха чуть не подавился соком, и Кириллу, сидящему рядом, пришлось легонько постучать соседа по спине.

Инна успела отметить, что вполне безобидный жест был произведен достаточно профессионально — с точки зрения занимающегося спортом человека. Но она ничего не сказала, лишь чуть приподняв бровь.

— Спасибо, — поблагодарил его Леха, откашлявшись. — И вам спасибо, теть Ин. Как всегда, все очень и очень… — он широко улыбнулся.

Ребята молча вышли из столовой.

* * *

— Вот что, ребятки, — в коридоре Кирилл снова стал таким же, как и прежде — жестким, холодным, отстраненным, — большое спасибо вам за молчание и… поддержку, — он кинул быстрый взгляд на Киру, — я, пожалуй, пойду. А то загостился.

— Вам нельзя еще много двигаться, — сказала Кира, остановившись. — Доктор сказал…

— Ваш Айболит, вероятно, не совсем понимает, что это вполне пустяковые ссадины.

Сказано было довольно грубо, но он на это и рассчитывал: задавить в себе чуждые ранее чувства — благодарность, признательность, привязанность. После смерти Тольки он замкнулся в себе, не впуская никого в свой мир, кроме матери. А тут появилась эта девочка, и что-то в нем начало ломаться. И это было страшно.

— Вам нельзя никуда, вы не слышите? — как можно тверже повторила Кира. — Вам там все мозги отбили?

— Слышу, не повышайте на меня голос. Слух мне еще не отбили, это точно.

— И?

— Что «и»?

— Нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью.

— Ребят, давайте прямо тут не будем ссориться, а? — попытался влезть в их перепалку Леха. Ни Кирилл, ни Кира даже не посмотрели в его сторону, сверля друг друга ненавистными взглядами.

— В вашей назойливой заботе не нуждаюсь.

— Это не забота, а элементарное проявление сострадания.

— Может быть, жалости?

— Нет, конечно. Но еще одно препирательство — и точно ничего, кроме жалости, не останется.

— Послушайте, девушка, — Кирилл начал терять терпение; левый бок ныл, и хотелось поскорее оказаться дома, на своей кушетке, — из множества парней вы пристали именно ко мне. Чем я вас так обидел?

— Ребят, давайте хотя бы в комнату зайдем? — опять Леха. Кира вконец разозлилась.

— Нет, это невозможно просто! Леш, ты на машине?

— Не, я с отцом был, он меня сюда закинул...

— Поехали, я тебя отвезу.

— Куда?

— Домой, в город.

— Я не хочу пока домой…

— А я хочу нормально поспать.

— Отвезите лучше меня в город, пожалуйста.

Сколько же яда было в этой вежливости!

— С удовольствием!

— Отлично.

— Леш, поехали, да побыстрей, — обратилась Кира к другу. — Этому неблагодарному молодому человеку не терпится покинуть мой чересчур гостеприимный дом. Ма, мы уехали!

* * *

Всю дорогу до города ехали в молчании. Чтобы тишина не была такой тягостной, Кира поставила классическую музыку в современной обработке. Это отвлекало от ненужных мыслей, а еще немного глушило воспоминания о прикосновении теплых губ с металлическим привкусом.

Неожиданно зазвонил мобильный.

— Да, пап. Что? Где будешь ждать? Прямо сейчас? Конечно, хочу! Я с Обнорской, мы скоро будем.

— Кир, — обратился Леха к девушке, — отец на рыбалку намылился, зовет меня с собой. Сказал, будет ждать на развилке при въезде в город. Под мостом-подъемником. Высадишь?

— Да, конечно, Леш.

Машина уже подъехала к переезду, и Кира весело помахала рукой из открытого окна солидному мужчине.

— Привет, девочка, — улыбнулся тот в ответ, — с нами не хочешь?

Кира покосилась на сидевшего сзади «спасителя». Через лобовое стекло не было видно его лица, но она вдруг почувствовала исходящее от него глухое раздражение.

— Нет, спасибо, дядь Вить. В другой раз.

— Как знаешь, — пожал плечами Киреев-старший, — родителям привет. Андрей уже дома?

— Нет, папа еще в Омске. Спасибо, приветы передам.

Кира подняла стекло, дала прощальный гудок и поехала дальше — в город. Сидевшего сзади Кирилла за тонированными стеклами не было видно.

— Высадите меня вон на той остановке, — вдруг сказал он.

— Как вы доберетесь до дома?

— На общественном транспорте, как все обычные люди.

— Который появится тут через пару часов?

— Возможно. Подышу пока воздухом, пообщаюсь с людьми.

Кира только хмыкнула, увидев привалившегося к скамейке остановки пьяного бомжа.

— Мда, общение выйдет увлекательным.

Он ничего не ответил.

— Адрес назовите, я отвезу вас домой.

Сначала он хотел возразить, но потом передумал, рассудив, что денег на проезд у него все равно нет, а бесплатная доставка до дома, да еще и с комфортом, не помешает.

— Жукова, 83. Я покажу.

Кира удивилась: на улице маршала Жукова у них была городская квартира. Не совсем жилая — скорее, для «переночевать». Правда, не там же, где жил Кирилл. Она решила промолчать.

— Покажите.

Подъехав к дому, она огляделась.

— Спасибо, — буркнул Кирилл, неловко пытаясь выбраться из машины.

— До свидания, — сухо ответила она и хотела отъехать, как вдруг Кирилл наклонился к окну:

— Может быть, зайдете? Я вас хотя бы кофе угощу. Или чаем. Вы не очень торопитесь?

Она растерялась, не зная, что сказать, и…

— Можно. На чай у меня пятнадцать минут найдется.

* * *

Уже поднимаясь по лестнице на свой этаж, он запоздало подумал, что зря все это затеял. Не нужно было это пафосное «заходите на чай» никому, можно ведь ограничиться простым «спасибо».

Впервые в жизни ему стало стыдно за свою квартиру одиночки-аскета. Решил выпендриться, дурак, пригласил симпатичную девушку к себе. На что он надеялся? На ее отказ, чтобы самому не мучиться угрызениями совести за негостеприимность?

А она… Она взяла и приняла приглашение. Вот ведь прилипала! Откуда-то узнала про существование Арены, да еще и попала на его бой! А может, это было специально просчитано и спланировано заранее?

«Ну и пусть, — решил он, неожиданно вызверившись, — вот увидит, как я живу и сколько зарабатываю, сразу исчезнет. Видали таких! Этим девочкам из «золотой молодежи» только толстые кошельки нужны. И эта — не исключение!».

Он подошел к почтовым ящикам, пошарил под одним из них, достал ключ от «английского» замка.

Кира следила за его действиями с любопытством, но молчала, никак не комментируя. Ей снова почудилось, что этот человек, как улитка, закрылся в своей раковине. Злится отчего-то. Наверное, оттого, что она узнала, где хранится ключ от квартиры. Ну и что тут такого?

— Я ничего никому не скажу, — решилась она нарушить священнодействие с ключом.

Он открыл дверь и пропустил вперед девушку, по пути нашаривая выключатель на стене.

— Кому и про что вы не собирались говорить? — наконец спросил он, закрывая за собой дверь.

— Вы наверняка злитесь, что я узнала про тайник, где хранится ключ от вашей квартиры. Но я никому не скажу, правда!

Ему стало смешно.

— Да пожалуйста, кому и сколько угодно! В моей квартире красть нечего. Воры будут разочарованы.

Она тоже улыбнулась.

— Понятно. Я только хотела рассуждать логически, чтобы понять, отчего вы злитесь.

— Вы любите логические задачи?

— Э… не очень, если честно.

— А с чего вы взяли, что я злюсь?

— Это видно по… вашим движениям. Когда вы в хорошем расположении духа, у вас даже плечи расслаблены. А когда не в настроении — спина, как струна натянутая.

Он снова усмехнулся, ставя чайник на плиту и шаря по буфетным полкам в поисках заварки.

— Интересное наблюдение. Неужели так заметно?

— Есть немного.

Они помолчали, пока он выставлял на стол чашки.

— А… где еще один жилец? Или их несколько?

Она ужасно боялась узнать, что у него уже есть девушка и он живет с ней лет десять, влюблен давно и прочно, и вот сейчас, буквально через полчаса откроется дверь и завалится какая-нибудь загорелая мадам с чемоданами и с радостным криком: «Милый, у нас наконец-то будет бэбик!» кинется ему на шею. А он, счастливый до омерзения, поцелует ее в макушку и спросит: «Как мама? Как ты отдохнула?».

От подобных мыслей у нее тоже упало настроение.

— Жилец? — непонимающе переспросил он.

— Ну… жилица, — несколько раздраженно пояснила Кира. — Ваша… девушка, невеста, жена.

— Нет у меня никого, я один живу. С чего это вы меня женили?

— Тот ключ… Обычно второй экземпляр оставляют в открытом доступе для кого-то. Близкого.

— Это мамин ключ, — после небольшой паузы ответил Кирилл, — раньше она часто забывала его дома. Потом я заказал комплект, и мы договорились дубликат оставлять за ящиками на всякий случай, когда она на работе, а я — на тренировках. Теперь мамы нет, но я все равно оставляю этот экземпляр на том же месте. Привычка, — он снова замолчал, потом полез на верхнюю полку. — Черт, где же заварка?!

Кире стало неловко.

— Простите, я не знала. Из меня получается ужасающе плохой следователь…

— Ничего страшного. Не всем же быть детективами.

— Ваша мама — она давно… Я имею в виду, что…

— Два месяца назад.

— О. Еще раз простите.

— Вам незачем извиняться… Чай россыпью, должен быть вкусным.

— Спасибо.

Они сидели на маленькой кухоньке, обстановка которой больше напоминала «хрущевку» времен перестройки, пили «пустой» чай, но Кире было так спокойно, что ей казалось, будто она всю жизнь сидела вот так, на этом самом месте за чашкой чая, ведя с ним неторопливую беседу, делясь новостями после работы.

— У вас тут очень…

— …бедно, — подсказал он, перебив ее, — ну что ж, не дворец, не хоромы. Извиняйте.

— Я хотела сказать «спокойно». Почему вы все всегда решаете за меня?!

Он намеренно старался подобрать слова погрубее и пожестче.

— Потому что я смотрю на жизнь в целом со дна. А вы, находясь наверху, не всегда понимаете, как люди, подобные мне, выживают на несколько тысяч рублей в месяц. Ведь это ваши карманные расходы в день?

— Зачем вы так?

— Затем, что я привык смотреть на вещи реально.

— Видимо, не получится у нас нормального разговора, — вздохнула Кира, поставив чашку на стол и поднимаясь. — Спасибо за чай, он и вправду был вкусным. Мне пора.

— Это вам спасибо, — ответил он, не понимая, что с ним происходит и почему настроение скатывается куда-то вниз. — За спасение, за обед и вообще… За то, что подвезли, за компанию. Короче, за все.

— Ага. До свидания, — она направилась к двери, — провожать не надо, я просто захлопну дверь.

Она вышла на лестничную клетку, прикрыв дверь, и послушала, как щелкнул замок. Убедившись, что за дверью тихо, а это могло означать, что он не пошел за ней, Кира привалилась спиной к стене и медленно сползла вниз, кусая губы, чтобы не разреветься.

Спустя минуту дверь поспешно распахнулась; на пороге стоял Кирилл.

— Не сиди на полу, — по-будничному сказал он и шагнул к ней.

Она все-таки не удержалась и, глотая соленые слезы, смаргивая их, набрала на мобильном номер матери.

— Ма, это я. Я в городе останусь. Уже поздно домой ехать. Да. И я тебя. Спокойной ночи. Папе привет.