Потерянные факты, имеющие отношение к моей жизни (джен)

Там, за дверью, кто-то был. На грани восприятия скорее ощущалось, чем слышалось тихое дыхание, какое-то шуршание, позвякивание. Потом дверь распахнулась, и по глазам словно хлестнуло светом — ярким, кроваво-красным. И в этом свете тонуло тело — разметавшиеся темные пряди волос, бледное запрокинутое лицо, распахнутые незрячие глаза…

— Денис!

Я, не глядя, отмахнулся, попал по чему-то или кому-то, дернулся, распахнул глаза. В сером предрассветном сумраке на меня встревожено глядел Хэлкафион. Он крепко держал меня за плечи и, кажется, встряхивал.

— Опять видение? — тихо спросил он.

Я кивнул, пытаясь сглотнуть сухой колючий воздух.

— Сейчас воды принесу. Не засыпай.

— Лучше с тобой пойду, — прохрипел я. — Постель вся вымокла…

Я с отвращением поглядел на влажную подушку и почти мокрую простыню и поднялся.

Воду я пил жадно, большими глотками, так, словно совершил пеший переход через не самую маленькую пустыню. Холодные капли срывались с подбородка, капали на грудь, я ежился, но продолжал пить. Хэлкафион едва слышно хмыкнул, и когда я наконец-то оторвался от графина, протянул салфетку.

— Можешь у меня лечь, — предложил он. — Я все равно вряд ли снова усну.

Мне же наоборот спать хотелось просто нереально, и я поспешил воспользоваться столь щедрым предложением. Правда, были некоторые опасения — мне редко было два видения одно за другим, но было же!. Но уснул быстро и спал крепко.

На этот раз из сна я выныривал медленно и со вкусом. Судя по всему, был уже день, солнечный и теплый. Именно теплый, а не одуряющее жаркий, когда с утра уже солнце жарит так, словно хочет запечь всех двуногих, и к обеду ты мечтаешь не только снять всю одежду, но и содрать кожу. Я с удовольствием потянулся, перевернулся на бок, открыл глаза и с удивлением увидел рядом сладко дрыхнущего Хэлкафиона. Того самого, который собирался остаток ночи о чем-то размышлять. Хорошо же он доразмышлялся — так утомился, что сам не заметил, как прилег рядом и уснул.

У меня прямо в руках зазудело — если я вот так просто упущу возможность что-нибудь сотворить, я этого себе не прощу! Никогда! Осторожно, чтобы не разбудить Хэлкафиона, я пошарил ладонью по подушке, нащупал перо и провел пухом по его ноздрям раз, другой… Чихал Хэлкафион громко, а потом так возмущенно воззрился на меня сквозь упавшие на лицо волосы, что я сначала тихо хихикал, потом смеялся в голос, потом скорчился от смеха и мог лишь едва слышно постанывать.

— Свинья ты, Денис, — укоризненно заявил взъерошенный Хэлкафион и сдул с глаз пряди волос. — Я тебя приютил, обогрел…

— Обоспал, — профыркал я, давясь от смеха, — а я, скотина эдакая…

— Пером в нос тычешь! — не удержался он от улыбки. — Выметайся из моей кровати, а то матушка моя застукает нас, и опять меня сватать примется…

— Понял, ужаснулся, сбежал!

Настроение было легким и воздушным, казалось, еще немного — и я взлечу под облака, меня понесет ветер, под ногами будет весь городок, деревья, пышной пеной окаймляющие аккуратные домики, и я смогу разглядеть каждого жителя, и увижу, наконец, сестру Хэлкафиона… От хорошего настроения мигом не осталось и следа. Сестра. Убийство кочевого орка. Кровь…

Я ворвался к Хэлкафиону в комнату.

— Его же зарезали, да? Орка этого?

— Туракса Реза из племени Музгаш? — уточнил он, быстро глянув на меня, и вновь сосредоточился на приведении себя в порядок. — Ты видел?

Я мотнул головой, потом пожал плечами.

— Много крови, и кто-то темноволосый. И темнота сначала.

— Я еще не знаю, как он был убит, но после завтрака я пойду в полицию, — он опять взглянул на меня и криво улыбнулся. — Прости, мы пойдем. Все никак не могу привыкнуть, что снова буду работать в паре.

* * *

Город действительно утопал в зелени. Малахитовыми, изумрудными, миртовыми, мятными, оливковыми и еще боги знают какими зелеными оттенками и цветами крон деревья надежно прятали дома. Ограды и оградки словно едва сдерживали буйство цветов, в воздухе пахло одновременно свежо и пряно. Я с наслаждением погружался в этот воздух, Хэлкафион косился на меня с едва заметной улыбкой.

— Мне тоже нравится здесь бывать, — заметил он, не без удовольствия разглядывая какой-то вьющийся цветок, густо оплетший белую изгородь, мимо которой мы как раз проходили. — В гостях. И не очень долго. — Он задумался, рассеянно глядя под ноги, потом все же добавил: — По крайней мере, так было раньше. Сейчас, надеюсь, хоть что-то изменилось.

— У тебя приступ откровенности? — на всякий случай утонил я. — Мне лучше закрыть уши, чтоб потом не убегать от тебя?

Он мотнул головой и вздохнул.

— Идти нам еще довольно долго. А бегать за тобой… — он тихо хмыкнул. — Мне, конечно, это понравилось, но предпочту воздержаться — почему-то каждый раз, когда я гонялся за тобой, потом влипал во что-то не очень приятное.

— Это когда такое было? — возмутился я. — У тебя старческий маразм начинается? Это я постоянно… Не бегал, конечно, но искал! — я вспомнил историю нашего знакомства и уточнил: — Или находил.

Мы как раз проходили мимо очередного домика, у которого стояла, опершись на ограду, вполне симпатичная эльфиечка. Хэлкафион покосился на нее и едва заметно скривился, потом взглянул на меня, трепыхнув ресницами.

— А походы к тебе на работу? — томно протянул он негромко. — А бег за твоим хвостом?

Я растерялся от того, насколько разительно поменялся Хэлкафион: только что я разговаривал с немного отрешенным и слегка насмешливым другом — и теперь передо мной жеманное и манерное до приторности существо, способное лишь на стенания и картинное заламывание рук.

— Что с тобой? — едва удержавшись от того, чтоб не шарахнуться от него, спросил я.

— Да так, — отмахнулся он, вновь становясь привычным и понятным Хэлкафионом. — Считай, что сработали рефлексы.

— Странные у тебя рефлексы. Загадочные.

Он тяжело вздохнул и стал рассказывать о своей жизни в родном доме. Не обо всей конечно — только о том, почему он мечтал сбежать из дома и как осуществил свою мечту.

История Хэлкафиона не отличалась новизной, скорее даже, была довольно банальной. Тессалия сначала в шутку, а потом все чаще и всерьез стала говорить о браке сына. Поводом стала гибель кузена. А если учесть, что Хэлкафион готовился стать магом, да еще и боевым… Он сначала отмахивался, потом стал все чаще оставаться ночевать у подруг, а потом, когда очередная подруга всерьез стала готовиться к свадьбе (и Хэлкафион подозревал, что мать была с ней в сговоре), собрал самое необходимое и уехал из дома.

— Я на ма обиделся. И довольно сильно — не разговаривал, письма выбрасывал не читая, с Линальве чуть не поссорился, когда она решила поговорить со мной, — тихо признался он. — Но потом мы все же поговорили — она просто приехала ко мне, я уже тогда в Берхайд жил и в полиции работал. Ни отец, ни Линальве не знали о ее планах, мама просто сказала, что едет по делам и все. Не знаю, у кого она мой адрес раздобыла, я не спрашивал. Выяснили все, простили друг друга.

— А рефлексы-то странные откуда? — уточнил я.

— Это была как раз та самая подруга, — хмыкнул Хэлкафион. — Я когда ма домой привез, встретился с ней. Случайно. И заявил, что меня девушки больше совершенно не интересуют. — Он ехидно ухмыльнулся, покосился на меня: — Она закатила скандал, потом пришла к моим, все выложила. Линальве долго смеялась, отец пожал плечами, а ма сказала, что главное — что я жив и здоров, остальное такие мелочи. И да, если моей второй половиной окажется мужчина, примет мой выбор.

— А почему тогда ну…

— Матери побаиваюсь? — уже в открытую улыбнулся Хэлкафион. — По привычке. Точнее, опасаюсь, что упрямая ма все же решит всерьез заняться моей судьбой. Кстати, вон то здание, — он указал на бело-желтый двухэтажный дом, — управление полиции, так что настраивайся на сложный разговор.

* * *

Разговор с лейтенантом Тэрваном Аритом, расследующим дело, по которому и разыскивали Линальве Вачовски, вопреки прогнозам Хэлкафиона тяжелым не был. Невеселым однозначно — все же речь шла об убийстве.

Принял лейтенант нас довольно быстро, был сдержан и неразговорчив, но, узнав, что его навестили коллеги (или почти коллеги — это я про себя), не обрадовался. И без того официально-нейтральная улыбка стала натянутой, и сам он заметно подобрался. Потом, правда, немного расслабился, когда Хэлкафион уточнил, что находится в Руасаре исключительно как частное лицо, более того — как крайне предвзятое лицо, и будет вести свое расследование — не нарушая, впрочем, законов. И да, обо всех обнаруженных фактах будет сообщать лейтенанту.

— Я помню о служебной тайне, — закончил он свою речь, — но был бы очень признателен, если бы вы поделились той информацией, которую я могу найти в свободном доступе. Но на это нужно время, которого, как я подозреваю, и так…

Лейтенант медленно кивнул и, попросив немного подождать, вышел из кабинета, оставив дверь открытой. Практически тут же в нее просочился помощник и стал что-то искать на полках, периодически доставая папки и откладывая некоторые на стол. Лейтенант отсутствовал достаточно долго — я спокойно смог рассмотреть кабинет.

Был он раза в полтора меньше памятного мне кабинета Хэлкафиона в Сайлент-Бладе, но немного больше нашего нынешнего в Берхайде. В нем неплохо умещалось два стола, а вот чтобы поставить третий, пришлось бы изрядно поднапрячься, пытаясь не перекрыть подход к любому из них. И обстановка, в отличие от этого кабинета, была не такая официальная — видимо, лейтенант Арит не считал нужным хоть как-то украсить свое рабочее место: никаких картин, фотографий, цветов и прочего разнообразия, все функционально и безлико. Два стола — поменьше, рабочий и побольше, за которым мы сейчас и сидели, несколько стульев, стеллаж под потолок на полстены и узкий шкаф с дверцами и ящичками. На рабочем столе — необходимый набор техники, тощая стопка папок, письменные принадлежности и все.

— Прошу прощения, немного задержался, — сухо обронил лейтенант, возвращаясь в кабинет, и спросил у копошащегося уже у шкафа помощника: — Кориниар, вы все нашли?

— Почти, господин лейтенант, — кивнул тот.

Лейтенант уселся на свое место и стал быстро просматривать принесенные бумаги, пару отложил в сторону, еще на одной стал быстро писать.

Мы терпеливо ждали. Хэлкафион, закинувший ногу на ногу и скрестивший руки на груди, так и продолжил молчать, покачивая ногой и уставившись на какую-то вьющуюся траву за окном. Мне оставалось лишь таращиться в окно либо коситься то на лейтенанта, то на Хэлкафиона, то на помощника. Наконец тот вышел, прихватив найденные папки и плотно прикрыв за собой дверь.

— Я расскажу вам немного больше того, что можно найти в прессе, — продолжая писать, произнес лейтенант. — Свежий взгляд, пусть и пристрастный, нам необходим. Итак…

Поздним вечером три дня назад господин Силаиль Холимион вызвал наряд полиции. Он вернулся с вечеринки и нашел у себя дома труп. По отпечаткам пальцев удалось выяснить имя убитого, а по остаточной ауре — что убили его примерно за час-полтора до приезда полиции и внезапно. О том же говорило и то, что послужило причиной смерти — перерезанное горло.

Лейтенант на пару мгновений прервался, передал мне и Хэлкафиону по паре фотографий. Едва я бросил взгляд на первую, как меня затрясло — именно это лицо было в видении. Хэлкафион, сидевший со мной рядом, положил ладонь на мою руку и чуть сжал ее.

— Хочешь выйти? Или, может, воды?

Я качнул головой и, прикрыв глаза, пару раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул — в последнее время мне это помогало успокаиваться.

— Продолжайте, лейтенант, — попросил Хэлкафион.

И лейтенант, периодически бросая то на него, то на меня любопытные взгляды, продолжил. С убитым Силаиль знаком не был, алиби имеет, но не бесспорное — как это обычно и бывает на многолюдных вечеринках, мелькал то здесь, то там, но когда именно его видели, пока не ясно. Приехал туда он с Линальве, собирался объявлять о помолвке, но она поссорилась с ним и ушла. Возможно, и уехала — но найти водителя машины, которая могла подвезти ее, опять же пока не удалось. О причинах ссоры Силаиль отмалчивается, ссылаясь на то, что это личное и без согласия Линальве он не вправе разглашать. По горячим следам Линальве опросить удалось — застали на работе, но тогда еще не было информации о ссоре с женихом и ее уходе с вечеринки. Убитого она не знает, как он мог попасть в дом жениха, понятия не имеет. На следующий день она исчезла — по крайней мере, ни на работе, ни дома не появлялась, телефон не отвечает, отследить его вообще не удается.

— Есть вполне определенные факты, указывающие на то, что она была в доме либо в момент убийства, либо сразу после него, — закончил свой рассказ лейтенант. — Пока мы ищем ее как возможного свидетеля, — с этими словами лейтенант вручил Хэлкафиону бумаги, с которыми вернулся в кабинет. — Это вам, и я надеюсь на сотрудничество. Все свои контакты я написал.