Тайна Рейкйахлида (джен)

Я познакомился с несколькими обитателями Аульфхаифа. О других мне рассказали Евгений и Талви Руола. Среди них присутствовали как люди, так и алтимэт.

Некоторые люди постоянно жили в Аульфхаифе. Таких оказалось семь человек. Другие приезжали из Рейкйахлида и других мест. Среди всех выделялись двое исландцев, молодая скрипачка из Финляндии, бывший норвежский нефтехимик, пожилая голландская художница, японский инженер и женщина-хирург из Канады. Они встретились с той же странной реальностью, что и я.

Это во многом сближало нас с алтэн-имио. Талви искала таких людей. Для неё мы заметны, как огни во мраке.

Талви Руола пригласила меня в сад, где встретила нас вчера утром. Я, немного отойдя от потрясения, задавал вопрос за вопросом. Она, отвечая, попутно вводила меня в суть дела. Инопланетянка решила сразу начать работу. Мне требовалось узнать очень многое.

— Талви, — она разрешила звать её только первой частью имени, — объясни мне, глупому человеку, еще раз. Зачем мы вам нужны?

Талви выжидающе глянула на меня. Она смеялась надо мной?

— Вы — успешная, благополучная и высокоразвитая цивилизация, намного обогнавшая нас. Ваши проблемы принципиально отличны от человеческих, — попытался объяснить я причину непонимания.

Промолчав, Талви жестом пригласила меня сесть на скамейку рядом с ней. Сев, я почувствовал себя немного неловко. Когда вот так запросто сидишь и разговариваешь с настолько необычной собеседницей, поневоле будешь ощущать себя не в своей тарелке. Выдержав паузу, она развернулась ко мне и спокойно ответила.

— Василий, — в её бесстрастном голосе, как показалось, мелькнули едва различимые нотки веселья, — я уже объясняла. Не хотелось бы, чтобы вымерла близкая разумная раса, а такой риск очень велик: Вселенная безжалостна.

Только сейчас я обратил внимание на её руки. Двенадцать изящных и длинных пальцев, по шесть на каждой, казались выполненными из дорогого белого фарфора. Аккуратные, но острые коготки. Я подумал, что такими запросто можно проткнуть кожу и плоть. Нет, это какие-то неправильные мысли.

— Считай это состраданием, если хочешь. Заметил эмоциональную окраску моих слов?

— Э-э, — немного опешил я от такого перехода, — да.

Я заглянул в её невероятные лазурно-ультрамариновые глаза и попытался понять, не лукавит ли она, не пытается ли заговорить приятными словами. И не понял ничего. В глазах Талви мерещилась лишь холодная отрешённость, загадочная, как глубины космоса.

— Подаёшь надежды. Восприимчивость у тебя действительно хорошая. Тон моего голоса не менялся. Наша главная задача — направить её в правильное русло, — инопланетянка перевела взгляд на цветущий на крыше дома яркий цветок. Соцветие покорно трепетало на волнах холодного ветра, накатывающих с гор.

— Талви, — я не удержался от повторного вопроса, но договорить не успел.

— Вижу, пока ты не понял нас. Но сейчас я не хочу уходить в дебри философии. Ты всё поймешь сам, но позже. Скажу только одно. Я считаю, что в катастрофах нет ничего хорошего. Думаю, высокоразвитым живым формам, в особенности разумным, есть смысл существовать благополучно и гармонично. Нельзя бросать людей на произвол судьбы. Тем более, вы невероятно похожи на нас. Считай это сочувствием, — разъяснила она и поковыряла пальцем белое дерево скамейки.

— Талви, что во мне и остальных семи такого особенного? Почему ищите нас? Вообще, случайно ли я попал сюда? — выразил я свою тревогу.

Серебристые пуговицы на одеянии собеседницы засверкали под лучами выглянувшего из-за облаков солнца. Талви тихо вздохнула. Я не замечал, чтобы она дышала раньше.

— Вы отличаетесь от своих сородичей. Вы — мост между людьми и алтэн-имио, потому что можете воспринять нашу культуру и понять наше мироощущение. Случайно ли ты здесь? Хороший вопрос, мне нравится, — внесла ещё больше загадочности Талви.

— Что у нас за отличия? Откуда они взялись? Что они дают? — я забеспокоился, поняв, что, возможно, наконец пойму причину своих проблем.

От волнения язык снова начал заплетаться. Руки вспотели, но я постеснялся достать платок и вытереть их. Посмотрев на сухую фарфоровую ладонь Талви, я подумал, что она-то уж точно не страдает от потоотделения.

— Отличия дарят вам очень интересные возможности. Мы называем их ааталоа. Есть, конечно, и другие названия. К сожалению, ни одна из книг об этом не переведена на земные языки. К моему стыду. Тебе придется какое-то время довольствоваться моими наставлениями, — Талви Руола моргнула внешними веками и опять отвела от меня взгляд, посмотрев в заросли бледных цветов. — Откуда они взялись?

Я понял, что сейчас услышу нечто крайне важное и невольно выпрямился.

— Откуда берутся твои мысли? — ошеломила она меня неожиданным вопросом.

Я растерянно посмотрел по сторонам, будто надеясь найти подсказку у цветов или в шелестящей древесной кроне.

— Мозг. Мысли и чувства — химические реакции в мозге. Продукт жизнедеятельности организма, — неуверенно ответил я.

— Ты никогда не ощущал себя совершенно лишённым человеческого тела и всех привычных ощущений? Например, в снах? В снах, где ты не был человеком? — в её глазах словно загорелась лазурная искорка.

— Возможно, — я вспомнил необычные сновидения, посещавшие меня последние месяцы.

— Вот видишь. У тебя два тела и два разума. Ты человек из плоти и крови, продукт биологической эволюции на планете Земля. Но в то же время ты — причудливое создание иного пространства, где теряют смысл законы привычной для человека Вселенной. Ты живешь в двух мирах, того не замечая, — Талви окончательно выбила почву из-под моих ног, — и часть твоих мыслей приходят от другой ипостаси. Но "другой" ты слишком далекая от человека сущность, и ты пока себя не понимаешь. Но именно "другой" ты слышит ту музыку, что не подвластна ушам. Я воссоединю тебя с самим собой и научу петь!

От услышанного по телу пробежала нервная дрожь. Почему-то сразу появилась уверенность в правдивости её слов. Что же я такое, получается? Жуть какая. Меня снова передёрнуло.

— То есть я — не человек? А какая-то непонятная тварь из другого мира? — ужаснулся я.

— Нет, ты человек. Но — не только. Слово «тварь» здесь не нужно. Оно несёт негативный оттенок, — поправила она. — Прошу тебя аккуратнее относиться к словам. На них работает мышление.

— А каковы мы в том ином пространстве?

— Со временем ты узнаешь. Словами вашего языка это не опишешь, — не стала отвечать Талви. — «Там» совершенно другие условия, и любая аналогия останется грубым приближением. Поэтому не считай мои неудачные объяснения отражением действительности.

— Но даже грубое приближение может помочь понять в будущем, — не сдавался я.

— «Там» мы отчасти напоминаем растения: малоподвижны и способны пассивно поглощать энергию из среды. Однако, в отличие от растений, можем активно и осознанно взаимодействовать с окружением. Впрочем, аналогия не вполне верна: понятия движения и энергии «там» совершенно иные, — вновь озадачила она.

— Но почему я такой? А другие вроде меня? Вы сами? — разразился я градом торопливых вопросов.

— Почему? Видимо, время пришло. И да, другие так же живут в двух мирах, в отличие от большинства твоих сородичей. Простые люди ограничены одним телом и сознанием, — отозвалась Талви, наклонив голову. — Мы же, алтэн-имио, находимся в ещё большем числе реальностей. Хотя ещё и не осознали своего положения до конца.

Я нервно кашлянул. Услышанное могло заставить свихнуться и более уравновешенного человека.

— А что это даёт нам "здешним"? — с трудом собравшись с мыслями, спросил я.

— Между нами "здешними" и "другими" существует тесная неразрывная связь, — объяснила инопланетянка. — Благодаря этому мы можем соединять две Вселенные и использовать возможности иной ипостаси в нашей действительности. Правильно подбирая воздействия, теоретически почти всегда можно добиться желаемого результата. Возможности колоссальны. Впрочем, то же можно сказать и про руки с мозгами: в конечном счёте, ими создана вся цивилизация. Разница меньше, чем кажется.

Я глубоко задумался над её словами.

— Начнем, пожалуй. Первым делом нужно научиться отсекать нежелательные шумы. Иначе ты сведёшь себя с ума. Они только мешают и вводят в заблуждение. Они лишь мусор. Попробуй войти в состояние, в котором ты воспринимаешь их. Вспомни те моменты как можно чётче. Постарайся воспроизвести своё состояние в тот момент, — приказала Талви, положив руки на колени.

— Всего один вопрос! Почему так быстро? Я узнал о вас вчера, и уже сегодня мы переходим к работе? — выпалил я, не ожидав такого поворота.

— Ты на пределе. Еще немного — и будешь слышать только плохое. Шумы. Такое исправить нелегко.

Удалось не сразу. Когда получилось, я не понял, что именно я сделал и как — о своём успехе я узнал от наставницы.

— Молодец. Теперь расслабься и не мешай. Я на короткое время подключусь к твоему сознанию, чтобы исправить перекос, — попросила Талви.

В голове зашумело, гул превратился в быструю переливчатую мелодию и смолк. От удивления я даже встал со скамейки, но Талви усадила меня обратно.

— Я введу тебя в правильное состояние, постарайся запомнить его — каждая следующая попытка будет проходить всё с меньшей помощью с моей стороны.

Что-то неуловимо изменилось в моём восприятии мира, затем снова стало прежним. Но пока я не мог постичь этих перемен.

— Готово. Теперь попробуй воспроизвести, — дала она новое указание.

Самостоятельно у меня ничего не получалось, и Талви помогала в каждой попытке. Постепенно я разобрался, что именно от меня хотят. Но до того, чтобы войти в нужное состояние самостоятельно, оставалось ещё далеко. Когда я совершенно выбился из сил, прошло два или три часа с начала занятий.

Чистое с утра небо заволокло печальными облаками. Над горами повис пепельный туман. Подул студёный ветер, и я зябко поежился. Но Талви, похоже, не испытывала никаких неудобств.

— На сегодня достаточно, — скомандовала Талви, увидев мою усталость. — В завершение занятия дам предостережение на будущее. Пока оно тебе без надобности. Но, если дело пойдет по плану, то через месяц или два — особенно если ты вернешься в свой город и окажешься предоставлен самому себе на долгий срок — появится риск оступиться. Не хочу пугать, но о безопасности нельзя забывать никогда. Ааталоа позволяет изменять себя. Но любая трансформация должна приносить пользу. С пути к цели нельзя сворачивать ни на шаг. Если ты вмешиваешься в свой разум, то никогда не должен терять контроль, отдаваться на волю беспорядочных, неуправляемых и бесцельных изменений. Давным-давно многие из нас совершили эту ошибку, желая избавиться от всех мыслимых ограничений в преобразовании психики и тела. Обрести абсолютную свободу. Но дерзкая и безрассудная попытка закончилась трагично. Тех, кто не успел зайти слишком далеко, удалось спасти и исцелить. Другие лишились рассудка и погибли. Они не понимали главного. Хотя феномен вырос из разума и силы воображения, он становится стихийной силой, если лишить его узды твердой воли. Если ты отдашься слепой стихии, то развиваться ты не будешь и подлинную свободу не обретёшь. Будешь лишь бегать по кругу бессмысленных трансформаций, пока не истощишь себя и не деградируешь до комка биомассы. Уродство вместо красоты, деградация вместо роста. Но не бойся — любая сила несёт риск. А здесь риск минимален, если намеренно не искать опасности. В следующее занятие — я жду тебя завтра, здесь же, в то же время — мы продолжим пробуждать второй слух. Заодно начнём брать под контроль инстинкты. Когда научишься полностью владеть собой, приступим к освоению ааталоа. Ты увлекался музыкой?

— Нет, к сожалению, — покачал я головой.

— Ааталоа отчасти похоже на пение или игру на музыкальном инструменте. Чтобы играть на музыкальном инструменте, нужно знать ноты и аппликатуру. Завтра объясню, — пообещала Талви и резко встала.

— Еще вопрос. Кем были исчезающие камни?

— А, да. Это были мы. Что мы делали? Ждали друзей из Рейкйахлида. Кстати! У Евгения есть наши книги по истории, искусству, науке, несколько художественных работ. Это то, что я успела перевести, — почитай! Но и на свежий воздух не забывай выглядывать.

Кивнув мне, она скрылась за углом дома, оставив наедине со страхами и непониманием.

* * *

Вечером я познакомился с алтимэ-звездолётчиком по имени Иту Туну. Аппарат, на котором прибыли инопланетяне, надежно спрятан в глубине скалистого ущелья немного южнее Аульфхаифа. Иту пообещал показать звездолёт, если обстоятельства сложатся благоприятно. Алтимэ из земных языков знал только английский. Он говорил на английском крайне посредственно, постоянно вставляя слова из родного языка и объясняя их смысл с помощью телепатически передаваемых образов. Насколько я смог понять, он занимался поддержанием работоспособности каких-то систем звездолета, возможно, связанных с жизнеобеспечением. К своему стыду, я начал буквально допрашивать его о различных космических явлениях, желая взять немного знаний по своему профилю у представителя высшей цивилизации. Когда Иту Туну понял, что я пытаюсь сделать, он, похоже, развеселился. И, чуть помолчав, ответил, что не собирается лишать людей радости самостоятельных открытий.