Семейная реликвия (гет)

Люциус поправил плащ и надел шляпу на голову, пригладив волосы так, чтобы они аккуратно лежали на плечах. В его глазах было сейчас немного больше жизни, чем обычно, словно внутри сжималась какая-то пружина, которой давно не хватало ему, и дарующая ему какой-то странный покой. Мало того, что спал он просто замечательно, так еще и чувствовал с утра какое-то глубокое удовлетворение и оптимизм, которых не знал уже годами. Люциус вовсе не желал отдавать пальму первенства за это молоденькой ведьме, что провела с ним ночь, но и не мог отрицать, что опыт, разделенный в итоге с ней, отнюдь не был тем, что делается людьми, выполняющими какие-то обязательства по договору. Может, во всем этом виноват был ее возраст, а может быть, несколько малообъяснимый характер их взаимоотношений, или, может быть, ему все равно оказалось чертовски приятно потеряться в ее теле. Причем оба раза.

Он сунул трость под руку и обхватил букет цветов, лежавший на столе в фойе. Артур улыбнулся и открыл ему входную дверь.

— Доброго вам дня, сэр, — сказал он.

— И тебе доброго, Артур, — ответил Люциус, прежде чем выйти на свежий, бьющий в нос ароматами воздух. Он проследовал по тропинке к окраине своего поместья, и глаза его блуждали туда-сюда по земле, напоминая о том, как же сильно он всегда любил этот свой загородный дом. А добравшись до ворот, ему потребовался всего лишь обычный взмах рукой, чтобы мгновенно отключить охранные заклинания и проскользнуть за них, сразу же набросив заново.

Он появился на обширной, хорошо ухоженной лужайке на краю маленькой деревушки под названием Драконья Крепость. Булыжная тропка изгибалась по пологому склону холма, на вершине которого возвышалось большое здание из красного кирпича, залитое поздним утренним солнцем. Люциус прошел по дорожке, где его встретила у больших французских дверей пожилая женщина в белой форме.

— Здравствуйте, мистер Малфой! — весело сказала она, закрывая за ним калитку.

— Добрый день, Нэнси, как вы? — вежливо спросил он.

— Я в порядке, спасибо, сэр, — тепло улыбаясь, сказала она. — Идите скорей, она будет рада увидеть вас.

Люциус кивнул и направился по длинному коридору, проходя большую приемную и двигаясь в заднюю часть здания. Он нашел комнату четыреста один и тихо вошел в нее. Там он прошел через прихожую, остановился у солидного комода из красного дерева в большой комнате и вынул свою палочку, чтобы вытащить начавшие увядать в хрустальной вазе цветы. Еще одно заклинание сменило воду, прежде чем Люциус поставил внутрь абсолютно свежий букет. Когда он вошел в следующую открытую комнату, то сразу же увидел женщину, сидящую в кресле-качалке у окна, с вязаным одеялом, накинутым на колени.

Ариадна Малфой приближалась к своему сто двадцати летию. Время давно уже превратило ее из красивой молодой женщины в старуху, но и оно не смогло стереть тот благородный образ, который она по-прежнему являла собой, напрягая позвоночник и стараясь следить за подбородком — образ настоящей леди. Ее когда-то платиновые светлые волосы стали совсем серебристыми, и теперь были затянуты в небольшой пучок на затылке. Серебристо-голубые глаза все еще были острыми, хотя время от времени и они начинали затуманиваться, поскольку разум этой пожилой леди уже начал ухудшаться.

— Ты опоздал, — она повернула голову, чтобы посмотреть на сына.

— Прошу прощения, мама, — тихо ответил Люциус, приближаясь к ней. — Но, может быть, это и объяснит почему, — он протянул ей гранатовое кольцо. Солнечный свет сквозь окно улавливал грани алмазов, окружавших кроваво-красный камень, который отбрасывал небольшие солнечные зайчики на его темный плащ.

— О, боже, — тихо воскликнула Ариадна, потянувшись к кольцу. Ее некогда изящные, тонкие руки были изуродованы временем и опухли от артрита, но кожа у них по-прежнему была такой же мягкой, как и всегда. — Я никогда не думала снова увидеть его, — произнесла она.

— Я тоже, — тихо сказал Люциус. — Оказывается, оно не было ни потеряно, ни украдено. Оно было даровано молодой ведьме по имени Джулиана Грейнджер Романом Малфоем до того, как он вступил с ней в законный союз.

— Оказывается, слухи были правдой, — тихо проговорила она, переворачивая кольцо к свету снова.

— Какие слухи?

— Что этот Роман и впрямь был влюблен в маглорожденную девушку, — сказала она, глядя на сына. — Конечно, твой дед отрицал это до последних дней, и Абраксас, ну, он тоже никогда не говорил о Романе и запрещал любому члену семьи, да и слугам говорить о нем, — сказала она. — Но как же оно попало к тебе?

— Его нашла в старом сундуке Шармбатона Гермиона Грейнджер, чьей родственницей была эта Джулиана.

Ариадна протянула руку и вернула ему кольцо.

— Значит, ты женился на этой женщине в благодарность за то, что она вернула вам семейную реликвию? — спросила она, указывая на газету на столе рядом с собой, открытую на страницах, где печатались общественные новости.

— Так значит, ты видела объявление? — с раздраженным вздохом спросил он. — Мы надеялись сохранить это в тайне, пока проблема не будет решена.

— Мне было очень грустно слышать, что мой единственный сын теперь снова женат, а меня так и не пригласили, — заметила Ариадна, бросая на него острый взгляд и дразняще улыбаясь.

— Я пытался отрицать реальность истории о Романе и Джулиане, но между свидетельством того, что откопала эта маленькая колдунья, то есть между дневниками Джулианы, письмами Романа, да и еще воспоминаниями Артура, должен был признать, что наши семьи когда-то были обязаны воссоединиться. Когда я сделал это, то невольно узаконил договор между Романом и Джулианой и обязал нашу семью жениться на Грейнджер. Так как Драко уже женат, а Скорпиус — просто ребенок, я остаюсь единственным неженатым мужчиной Малфоем. Таким образом, мы пришли к соглашению, что вступаем в брак, выполняем договор, а затем через шесть месяцев разводимся, — сказал он так, как будто все это было просто. Но это было не просто, точней, не совсем просто.

— Понятно… значит, больше не родится внуков, чтобы попрыгать на моих коленях? — поддразнила его она.

— Не переживай, мама, — улыбнулся Люциус.

— Хорошо, Люц, тогда посиди со мной немного... — тихо попросила она.

— Да, конечно, — Люциус подошел к комоду и взял серебряную щетку для волос, лежащую на зеркальном подносе. Потом вернулся и скользнул на пол у ног матери, спиной к ее коленям. Затем, когда почувствовал, как мягкие натуральные щетинки начинают распутывать ему волосы, закрыл глаза, возвращаясь к своему детству и долгим вечерам, проведенным у ног своей матери, пока та расчесывала его.