В омут с головой (гет)

— Не переживайте, однажды меня окружала бездна, и я нашел выход.

— Какой же?

— Я прыгнул в неё.

Александр Андерсон «Элизиум»

Он видел их в своей голове — выжидающе столпившихся в холле, жаждущих чужих унижений шакалов, готовых наброситься с злорадными шутками и издёвками, как только он откроет дверь. Драко горько пожалел, что не может сам выпить оборотного зелья, однако мысль о том, что Гермиона Грейнджер, грязнокровка, три года назад выводившая его из себя одним фактом своего существования, в этот раз избежит гнусных насмешек, его порадовала. Он слишком хорошо знал, какими жестокими могут быть Нотт, Забини и Паркинсон. Каким жестоким может быть он сам. Он не хотел к этому возвращаться.

Мозг всё ещё разъедали воспоминания о детстве в фамильном особняке, за оградой, овитой плющом, и том далёком, прежнем Драко, твёрдо уверенным в своей исключительности: он волшебник, он наследник древнего чистокровного рода, он Малфой. Три непреложные истины красной нитью сквозили через всю его жизнь — пока он рос, взрослел, менялся, увлекался идеями Тёмного Лорда. И все три рассыпались, словно прах, с началом затяжных расследований. В том, что Драко волшебник, не оказалось никакого прока, когда отец, потерявший всё, на почве серьёзной депрессии загремевший в больницу Святого Мунго, бродил по палате, как тень. Понятие чистокровности стали совмещать с дурацким словом «мания». Фамилию Малфой занесли в список «Нежелательных лиц». Зато Нотт, Флинт, Монтегю, Забини, даже Гринграссы остались на плаву, хоть и претерпели немало лишений. Они выбрались из вязкой, затягивающей на дно трясины. Они приспособились к новой жизни, как куропатки, которые белеют к зиме.

А вот Малфои — не смогли. Это было как гром, как оглушительный выстрел. Это привлекало внимание. К тому же Драко не видел никого из прежних друзей слишком долго, и подробности его жизни оставались манящей тайной. Но, скорее всего, то, что раньше вызывало у них восхищение, теперь будет неминуемо поднято на смех. Трезвый незаурядный ум, резкие взгляды, холодная уверенность в себе и сосредоточенность на личных интересах — обладателей таких черт в новом Волшебном сообществе принимали неохотно, не говоря о чистокровности и чёрной метке.

Кроме того, задумавшись о Роули, Драко совсем забыл, что гости Гринграссов могут стать источником не меньших проблем. Очень многое зависело от Грейнджер. В обличии Лайзы Турпин она почти не рисковала — это было нечестно. Он скосил взгляд на дверь, из-за которой она вот-вот должна была появиться, и задался вопросом, сможет ли Грейнджер его подло подставить. Нет, вряд ли. А вот он смог бы. И наверняка сделал бы это — в той, другой жизни, куда теперь нет возврата.

А между тем время неумолимо истекало. Пятнадцать минут, которые Драко отвёл ей на сборы, уже прошли, но он не постучался, не крикнул, чтобы она поторапливалась, а остался стоять в прихожей, как дурак радуясь небольшой отсрочке. На вечеринку они опаздывали. С каждой проскальзывающей секундой Драко яснее чувствовал, что желание появляться у Гринграссов исчезло без следа. Вздохнув, он заставил взять себя в руки. Вспомнил, что пути назад нет, и крикнул Грейнджер:

— Ты что, уснула?

Раздался невнятный шорох, стул каблуков. Наверное, она подошла к двери, но остановилась — было видно, как едва уловимо дёрнулась ручка. Драко заинтересованно уставился в полутьму коридора. Больше ничего не говорил — просто ждал. Грейнджер появилась через пару мгновений в этом чёртовом ослепительном платье, удачно подчёркивающем то, что нужно. Очень опасном платье. Утяжелённые тушью ресницы взмахнули вверх. Она шагнула в прихожую, и Драко с трудом сдержал разочарованный выдох — всё это время он пялился на Лайзу Турпин.

Сердце забилось низко, холодно. Идиот, на что он рассчитывал? Она бы не вышла к нему «собой», не позволила бы ему смотреть на неё таким взглядом. Однако хотелось ей или нет, Драко знал, что где-то там, глубоко внутри, под этим платьем и личиной Лайзы всё равно скрывается Грейнджер, и то, что она выпила оборотное зелье в другой комнате, тоже что-то да значит. Эта мысль вызвала у него нахальную ухмылку.

— Что? — рот Лайзы раздражённо скривился. Было немного странно слышать, как он говорит голосом Грейнджер.

— Ничего, — губы его меж тем расползались всё шире. — Просто ты необычно выглядишь.

Взгляд у Лайзы тоже был не свой — слишком прямой, слишком яркий. Будто серое море радужки её глаз вот-вот затопят воды тёмного океана. На мгновение Драко показалось, что это действительно происходит, когда, пройдя к вешалке, Грейнджер испытующе на него посмотрела.

— Если на этой «ярмарке тщеславия» ты оставишь меня одну хоть на минуту, я тебя убью! — отчеканила она.

— А я убью тебя, если ты меня опозоришь!

Драко вырвал пальто у Грейнджер из рук, быстро набросил ей на плечи. Она стояла к нему спиной, и он ощущал исходящее от неё раздражение. Воздух словно вибрировал.

— Тебя уже позорит то, что ты продолжаешь общаться с этими людьми.

— С чего ты взяла, что продолжаю? Не пробовала не судить о том, чего не знаешь?

Драко с такой силой толкнул дверь, что петли жалобно заскрипели.

Они спустились с четвёртого этажа, два раза вступая в короткие перепалки и перебрасываясь свирепыми взглядами. Когда вышли из подъезда, порыв ветра ударил в их лица, наполнил лёгкие влажной свежестью. Былая нервозность сошла на нет. Какое-то время они молчали, кутаясь в шарфы, и смотрели на застывший город.

Стоял холодный тёмный вечер. Промозглая пелена тумана окутала улицы, постепенно оседая мельчайшими каплями на шершавые стены домов. Чёрные скелеты деревьев угрожающе выступали из зыбкой завесы.

— Здесь лучше не трансгрессировать, — сказала Грейнджер, кивнув в сторону жёлтых окон. — Отойдём дальше.

Они перешли дорогу, свернули за угол и остановились у глухой стены закрытого магазина.

— Ладно, Грейнджер, — вздохнул Драко, невидящим взором глядя поверх покатой крышки мусорного контейнера. — Забудь обо всём. Давай соберёмся и просто сделаем это.

Она кивнула.

— Как всё будет происходить?

— Фуршет, ужин… А вообще — без понятия. Смотря кого они пригласили и какой решили потратить бюджет.

— То есть почти как у нормальных людей?

— А что ты себе представляла? — мрачно усмехнулся Драко. — Кровь младенцев на аперитив и казнь грязнокровки вместо праздничных фейерверков?

Нервно хмыкнув, она неопределённо повела плечом.

— Да, что-то в таком роде.

Драко протянул руку, почувствовал, как тёплые пальцы легли в его ладонь, и, зажмурившись, трансгрессировал на пересечение Аддисон-уэй и Пиннер-роуд. Дом Гринграссов предстал во всём великолепии: в окнах горел яркий свет, шторы были распахнуты, фасад перекрашен в более светлый оттенок, а дорожка к крыльцу очищена от снега, растаявшего под дождём и превратившегося в хлюпающее бурое месиво.

Когда дверь перед ними открыл дворецкий, Драко окончательно убедился в том, что даже в пору кризиса Дафна осталась верна себе. Внутри всё блестело и сверкало. Старую мебель, по всей видимости, полировали не один час, свечей извели больше сотни, достали дорогие ковры из кладовки и устлали ими полы — Драко знал, что это было сделано с целью скрыть разводы. Нанятые для торжества официанты расхаживали по дому с шампанским на подносах — таким ледяным, что стенки фужеров покрывали крошечные бусинки.

— Хоггарт назвал бы это преступным расточительством, — шепнула Грейнджер, когда дворецкий, взяв у них верхнюю одежду, степенно удалился. — Я прямо слышу в голове его голос: «В дни, когда Волшебное сообщество, окружено лагерем недругов…»

— Ага, — невесело хмыкнул Драко. — Многие из который сейчас находятся в этом доме…

Они прошли вперёд, к жениху и невесте — теперь уже полноправным, — которые встречали гостей у входа в зал, где проходил банкет, и, видимо, остались дождаться даже бессовестно опоздавших. Дафна успела заскучать и облокотилась на Роули. Её правая рука лениво поглаживала его ладонь, а левая накручивала на палец прядь пепельных локонов. Увидев Драко, она встрепенулась, кинулась им навстречу, и, обнимая его, процедила со слащавой улыбкой:

— Мало того, что ты не предупредил, что придёшь не один, ты и на часы забыл посмотреть!

Драко поцеловал её в щёку, довольно ухмыльнувшись.

— Я тоже рад тебя видеть, Гринграсс. Или стоит начать называть тебя Роули?

Но она уже упорхнула, щебеча:

— Лен, ты ведь помнишь Драко Малфоя? Он наконец соизволил явиться!

Когда Роули, вежливо улыбаясь, подошёл к ним, Драко приобнял Грейнджер за плечи.

— Это Лайза Турпин. Она училась с нами, но на Когтевране.

— Ах да… — протянула Дафна. — Почему-то мы мало общались в школе…

На этих словах Драко обменялся с Грейнджер таким взглядом, понять который могла только она одна. Потом Роули втиснулся между ними, пожал руку ей, затем — ему, и вчетвером они вошли в зал, где заколдованный старый рояль с западающей клавишей исполнял какую-то музыку.

Множество горящих свечей парили под потолком, как в Хогвартсе. Всюду были цветы, в основном, пионы — Дафна их обожала. Подносы официантов, которые теперь разносили ещё и закуски, ломились от множества разнообразных блюд. По периметру зала стояли круглые столики на длинных ножках — вокруг них небольшими компаниями сновали гости. Драко заметил Нотта, Монтегю и Милисенту Булстроуд. Правее от них обозначилась Трейси Дэвис — та обильно налегала на спиртное вместе с Майлзом Блетчли. Нарцисса неспешно беседовала с Белиндой Гринграсс: обе восседали в глубоких креслах у камина.

Чувствуя, как потеют ладони, Драко ещё раз обвёл зал внимательным взглядом. Осмотрел всех, не нашёл среди приглашённых Пэнси Паркинсон и облегчённо выдохнул — вот уж кого совсем не хотелось видеть. В Хогвартсе Пэнси входила в число девчонок, с которыми Дафна делила спальню, и долгое время они были не разлей вода, но теперь в мире магии слишком многое изменилось, и Драко давно перестал удивляться тому, как беспощадно рвутся некогда прочные связи.

Они двинулись вглубь зала. Драко постоянно с кем-то здоровался, пожимал руки, представлял Лайзу Турпин старым знакомым. Дойти до Нарциссы они не успели — та ушла на кухню вместе с Белиндой, чтобы помочь той о чём-то распорядиться. Дафна ускользнула следом за ними, и Роули повёл их с Грейнджер к свободному столику у стены, которую от пола до потолка украшало семейное древо Гринграссов. Драко вспомнил, что и в особняке Малфоев было такое, но он ничего не знал о его дальнейшей участи, поскольку в Нортвуд они перебирались в спешке и налегке.

Заметив, что Драко изучает гобелен, Роули кивнул в ту сторону.

— Когда Дафна знакомила меня с друзьями, я удивился тому, что почти все из них, как и она, закончили Слизерин. В Англии очень ценят традиции. Доктрина чистой крови и всё такое... Я с двенадцати лет жил в Штатах. Там давно не так. Каждый третий — полукровка. И семейное древо на стенах уже ни у кого не увидишь.

Рядом возник официант с подносом шампанского, и каждый из них взял по бокалу. Отпив, Грейнджер серьёзно заметила:

— Мне кажется, политика Хоггарта активно способствует тому, чтобы волшебное сообщество Британии двигалось в том же направлении.

— Да, это прогрессивно, — кивнул Роули. — И после падения Волан-де-Морта вполне актуально. Ведь большинство его сторонников — выпускники Слизерина, и все они во главе со своим предводителем были подвержены мании чистой крови.

Разговор только начался, но уже пошёл не в то русло — Драко это не нравилось. И этот Роули с напускной вежливостью и гипнотическим обаянием тоже ему не нравился.

— Тёмный Лорд был полукровкой, — холодно напомнил он.

— Да. Но сам он себя вряд ли бы так назвал.

Драко помолчал несколько секунд, показавшихся беспощадно длинными, но все же не выдержал:

— Не забывай, что его верный слуга, который больше всех сделал для того, чтобы Тёмный Лорд вновь обрёл силу в девяносто четвёртом, окончил один со всеми любимым Поттером факультет.

— А Северус Снейп, без участия которого не обошлось бы свержение Волан-де-Морта, много лет проработал деканом Слизерина, — вставила Грейнджер. Драко был крайне удивлен, но благодарен.

— И вообще, к чему весь этот разговор, если твоя невеста — чистокровная слизеринка? — едко поинтересовался он.

Роули рассмеялся и покачал головой.

— О, у меня нет предубеждений на этот счёт. К тому же взгляды Дафны постепенно меняются. По тебе, кстати, такого не скажешь. И тем не менее девушку себе ты выбрал с Когтеврана, — на этих словах он одарил Грейнджер лучезарной улыбкой, и Драко вспомнил из материалов дела, что шляпа на первом курсе определила его на тот же факультет.

Грейнджер открыла было рот, чтобы что-то сказать, но он заволновался и опередил её:

— Лайза чистокровная, хоть и не училась на Слизерине.

— Да, у меня не такой древний род, как у Драко, — быстро нашлась Грейнджер. — Но мои родители, обе бабушки и оба дедушки были магами.

— Это как раз то, к чему я веду! — просиял Роули.

Драко напрягся.

— А к чему ты ведёшь?

— К тому, что на самом у деле у тебя тоже нет серьёзных предубеждений, хоть ты это ещё не осознал.

Драко отпил шампанского, засмеялся и посмотрел на Роули.

— Боюсь, ты ошибся, Лен. Я старой школы.

— А ты в этом уверен? Только не говори, что если бы Лайза была, скажем, маглорожденной, ты бы не обратил на неё внимания. Я всё равно не поверю!

Они с Грейнджер уставились на него в четыре пронзительных, любопытных глаза. Драко почувствовал, как руки начинают покрываться мурашками, и поставил бокал на стол. Он больше не держал ситуацию под контролем. Этот вопрос — такой простой, что года три назад ему и в голову бы пришло над ним раздумывать, — загнал его в тупик.

— Я не з-знаю, — ответил Драко после недолгой паузы. Хотел сказать «не думаю», но по неясной причине смягчился, и последнее слово прозвучало с заминкой. — Если бы Лайза была маглорождённой, она бы росла в другой среде и имела другое мировоззрение. Найти общий язык было бы... сложнее.

Грейнджер шутливо ткнула его в бок, потом впихнула ладонь ему под руку и залилась беззаботным смехом — её ногти в этот миг с силой впились Драко в бицепс.

— Не слушай его, Лен. Иногда он необдуманно резок. Но мы над этим работаем.

Роули поджал губы, явно смущённый тем, что затронул неприятную для них тему. Он долго искал предлог, чтобы ретироваться, покручивая в руке ножку бокала, вздыхал, осматривая зал, пару раз пытался возобновить разговор, но каменное лицо Драко, видимо, отбило у него это желание. Наконец Роули вымученно улыбнулся — такой учтивый, порядочный до тошноты.

— Я найду Дафну. Мы ещё не со всеми гостями успели пообщаться. Но мне было очень приятно познакомиться с вами двумя, и я надеюсь на скорое продолжение нашего разговора.

Уходя, он хлопнул Драко по плечу так, словно они были старыми приятелями и не первой год имели обыкновение опрокинуть по рюмке в какой-нибудь уикенд — даже Грейнджер удивлённо приподняли бровь.

— Ну и что это было? — спросил он, когда Роули подошёл к столику Нотта и компании в противоположенном конце зала.

— Он просто хотел понравиться, — повела плечом Грейнджер. — А вот чего ты хотел добиться своей предвзятостью, мне совершенно не понятно.

— Чего я хотел добиться? — вспыхнул Драко. — На себя-то посмотри! С ним хихикала, а мне после твоих когтей швы придётся накладывать!

— Потому что ты вёл себя, как… — она умолкла, подбирая слова. — Да в общем-то как обычно! — но звучало это как оскорбление.

— Я прощупал почву! И теперь мы точно знаем, что он поддерживает идеи нового Министерства!

— Да неужели? — Грейнджер картинно закатила глаза. — А тебе не приходило в голову, что он тоже прощупывал почву? Начинать разговор с такого спорного вопроса, как доктрина крови, немного странно, не так ли? И — спешу тебя обрадовать — теперь он тоже знает, что ты приверженец старых взглядов и плевать хотел на политику нового Министерства!

Драко было нечем возразить. Чёрт, он совсем об этом не подумал. Роули сбивал с толку своей простотой и безупречными манерами, так что понять, что у него на уме, после недолгого разговора было крайне сложно. Но согласиться с Грейнджер он просто не мог, поэтому возмущённым шёпотом выпалил:

— А ты думаешь, Дафна не поведала ему мою подноготную? Не описала всю мою жизнь в ярких красках? Может, ты имеешь наивность предполагать, что и о метке на моём запястье он ничего не знает? Ну и что ты молчишь? Как бы я выглядел, если бы вдруг ни с того ни с сего начал топить за Хоггарта, равенство и братство?

— Ты преувеливаешь! — оскалилась в ответ Грейнджер. — Я говорила лишь о том, что следовало быть умнее и деликатнее!

Она отвернулась, отступила на шаг. Но слова, которые она так усиленно пыталась сдержать, всё же сорвались с её губ:

— «Не уверен, что обратил бы ли я на неё внимание, будь она маглорождённой»! — Грейнджер мастерски удалось передать его интонацию. — «Нам было бы сложно найти общий язык»! Боже мой! Кто так говорит о своей девушке, Малфой?

Драко попытался придать своему лицу наиболее издевательское выражение.

— С чего ты взяла, что ты моя девушка?

Она задохнулась от возмущения.

— Не льсти себе! Да я скорее акромантула поцелую! Я имею ввиду бедную Лайзу Турпин, имя которой ты решил нагло использовать в своих целях!

— Кстати, ты говоришь сейчас не её голосом, — ухмыльнулся Драко. — Снова прорезались нотки мисс Я-знаю-всё-лучше-всех Грейнджер.

Она резко повернула голову, и ему показалось, что в серых глазах Лайзы полыхнули карие искорки.

— Ты ничего не перепутал, Малфой? А может, ты забыл, из-за кого ты здесь? Тебе не хватило смелости появиться здесь одному. А ведь я могу уйти прямо сейчас. И тогда выкручивайся как хочешь.

В этот миг Драко был почти уверен, что Грейнджер так и поступит. Она уже сделала шаг прочь от него. Всё произошло так быстро, что он едва успел ринуться следом, чтобы схватить её локоть. Но Грейнджер остановилась сама, не зависимо от его усилий, и Драко только через несколько секунд понял причину. Перед ними стояла Нарцисса, и появилась она ой как не вовремя.

— Не успели прийти, а уже ссоритесь, — от неё исходили волны негодования.

Драко точно не знал, расстроило ли Нарциссу то, что у него не ладятся отношения с новой девушкой, или она сочла столь пылкое проявление чувств недопустимым на вечере в честь помолвки, — поджатые губы заставляли предположить последнее, — но тут Грейнджер, обойдя его, выступила вперёд и протянула Нарциссе руку.

— Миссис Малфой, меня зовут Лайза Турпин. Я училась на одном курсе с Драко, но на разных факультетах. Мы с вами даже могли видеться в Хогвартсе.

Обескураженный, Драко переводил взгляд с Нарциссы на Грейнджер. То, что она полезла вперёд, не позволив её как следует представить, могло бы его взбесить, если б не вызвало невольного восхищения. Оставалось отдать должное им обоим: матери, которая умела смотреть так — холодно, надменно, заставляя почувствовать всякого, кому предназначался этот взгляд, сущим ничтожеством, и Грейнджер, на которую это не подействовало. Несколько невыносимо долгих мгновений они не отрывали глаз друг от друга. Потом Нарцисса коротко кивнула, пожимая протянутую руку.

— Рада с вами познакомиться, Лайза, — проговорила она. — Не думаю, что мы встречались — иначе я бы вас запомнила. Но вы могли пересекаться с моим мужем, который возглавлял попечительский совет школы, — Нарцисса ненадолго задумалась. — Турпин… Звучит знакомо. Разве ваши родители не входили в совет? Хотя, возможно, я что-то путаю, и дело лишь в том, что вы носите фамилию какого-то древнего рода.

Вопрос прозвучал невинно, но Драко прекрасно понял, что на самом деле пытается узнать Нарцисса.

— О, мой род не такой древний, как ваш, — спокойно улыбнулась Грейнджер. — В нашей семье даже никто не вел генеалогическое древо. Но дедушка рассказывал мне кое-какие истории. В юности он много лет изучал историю магии, так что слушать его было очень занимательно.

Нарцисса удовлетворённо кивнула, а Драко вновь мыслено похвалил Грейнджер — та не только правильно преподнесла информацию о «своей» чистокровности, но и сумела избежать подробностей, касающихся членства родителей Лайзы в совете. И всё же решив, что с них обоих пока достаточно, Драко встрял в разговор, указывая на цепочку гостей, медленно подтягивающихся в сторону накрытого стола.

— Кажется, ужин вот-вот начнётся.

— Действительно, пора присоединиться ко всем, — согласилась Нарцисса. Теперь в ее голосе звучало гораздо больше тепла. — Как хорошо, что впереди ещё целый вечер.

Нарцисса прошла вперёд, и только когда они остались вдвоём, Грейнджер тяжело выдохнула.

— Чёрт… один вопрос, а мы уже чуть не попались.

— Это она ещё обошлось без допроса с пристрастиями. Можно считать, что повезло, — бросив взгляд в зал, Драко увидел подзывающую их Дафну и сказал: — Пошли. Отсидим ужин — и полдела сделано. Останется лишь подловить Роули, когда он будет один, налить ему чего покрепче и осторожно всё выведать.

— Звучит проще, чем есть на самом деле, — качнула головой Грейнджер.

Они присоединились к собравшимся. Дафна посадила их напротив себя и Роули, справа от Драко расположился Нотт, место рядом с Грейнджер заняла Милисента. Во главе стола уселась чета Гринграссов, левее — Нарцисса. Монтегю, Блетчли и Дэвис тоже оказались неподалёку. Оглядев остальных гостей, Драко узнал ещё несколько родственников Дафны, включая её престарелого деда, который начал клевать носом через минуту после того, как опустился на стул. Именно это в понимании Гринграссов и назвалось скромным приёмом, только для своих.

Недовольно сжав губы, Драко сорвал со стола белоснежную салфетку. По мановению чьей-то волшебной палочки на столах появились закуски, официанты торжественно сняли клоши с блюд. Запахло так, что Драко ощутил лёгкое головокружение, и, как назло, в этот миг локоть Грейнджер чуть не протаранил его бок. Он нехотя развернул голову.

— Что мне со всем этим делать? — шепнула она, с ужасом глядя на множество столовых приборов.

Драко пришлось признать свою оплошность — Грейнджер не могла быть к этому готова. Но ведь и он не мог знать, что Дафна решит так выпендриться…

— Самый дальний от тебя — нож для холодных закусок, потом для рыбы и для горячих блюд. То же касается и вилок. А вон там — десертные приборы — Драко нагнулся к самому уху Грейнджер, чтобы никто случайно не услышал, о чём они говорят. — Двигайся от краёв к центру и не ошибёшься. И иногда смотри, как это делают другие, только незаметно.

— Ты должен был меня предупредить! — прошипела Грейнджер.

— И что бы ты успела сделала за пять минут? Мы и так ужасно опоздали!

Как только он от неё отвернулся, Дафна, сидящая напротив, возмущённо сдвинула брови.

— Эй, голубки, хватит шептаться!

Потом она постаралась завести светскую беседу, и поначалу Драко даже решил, что ей это удалось. Позже Трэйси Дэвис догадалась спросить, почему за столом нет Астории, чем сразу заслужила суровый взгляд от хозяйки вечера. Сложив руки на груди, Дафна неохотно призналась:

— В Хогвартсе сейчас довольно жёсткие порядки. Ей настрого запретили покидать школу в разгар семестра. Но это ещё не самая плохая новость. Не хотела обсуждать такие вещи на празднике, но раз уж зашла речь… В общем, в последнем письме Астория упомянула о том, что Министерство опять заинтересовалось делами школы. Хоггарт лично приезжал со своей инспекцией. Говорят, он разочарован системой распределения по факультетам, а ведь она сложилась ещё тысячу лет назад! Более того, прошёл слух, что он собирается навсегда упразднить Слизерин.

Между сидящими пронеслась волна тихого шёпота. Такие новости теперь обсуждались только в узких кругах, и никто не знал, как правильно реагировать. И всё же рассказанное Дафной показалось Драко настолько абсурдным, что он не смог удержаться от пренебрежительного комментария.

— Чушь какая-то! Чего он планирует этим добиться? Что студенты из якобы неблагонадёжных семей будут распределены по другим факультетам? А какой в этом смысл?

— Смысл как раз таки есть, — Грейнджер осторожно положила нож на край тарелки, пытаясь не нарушить порядок среди приборов, к которому ей наконец удалось привыкнуть. — Через какое-то время пресса начнёт подводить итога первого года Хоггарта в роли министра, и что мы тогда увидим? Бывшие Пожиратели отправлены в Азкабан, к работе в Министерство допущены только надёжные, проверенные люди, и никто не посмеет сказать, что выпускники Слизерина тоже представляют собой угрозу, потому что такого факультета в принципе больше нет. Безопасность Волшебного сообщества восстановлена.

Десятки глаз разом уставились на неё. Сердце Драко забилось в районе горла. Он хотел что-то сказать, пошутить, снять напряжение, но не смог вымолвить ни слова. «Проклятье, зачем же так откровенно — только и думал он. Полчаса назад призывала его быть осторожным, аргументируя это тем, что ещё не известно, на чьей Роули стороне, а теперь сама режет правду-матку во всеуслышание! Чёрт бы побрал эту Грейнджер!»

И, конечно же, первым, кто нашёлся что на это сказать, был именно Роули.

— Я в чём-то согласен с Лайзой, — небрежно заметил он. — Нельзя пересажать всех. А так создаётся иллюзия деятельности.

Белиндра Гринграсс задумчиво произнесла:

— В любом случае те, кто всерьёз считает, что выпускники Слизерина заносчивые глупцы, жаждущие лишь власти и готовые последовать за каждым, кто им её предложит, ничего не знают о нашем факультете.

— Времена Тёмного Лорда давно прошли, — кивнул жене мистер Гринграсс. — Те, кто совершил ошибки, уже за них поплатились. Остальные просто хотят жить нормально.

— А по-моему, нормально жить можно и при Хоггарте, — вставил Блетчли. — Взять, к примеру, Маркуса Флинта. Он катается, как сыр в масле, потому что вовремя сумел извернуться и наладить нужные связи. Да и если взглянуть правде в глаза, никто из нас тоже от беспросветной нужды не страдает, — тут он, конечно, ошибался, но Драко не стал развеивать его заблуждения.

Блетчли тут же возразила Милисента:

— Не скажи, Майлз. Пэнси Паркисон тоже так думала. И где она сейчас? Как видишь, не строит блистательную карьеру в Министерстве, хотя в школе считалась подающей надежды студенткой, и причём активной, очень деятельной. Она ведь была самой амбициозной на нашем курсе… — потом, коротко глянув на Драко, Милисента сочла нужным уточнить: — По крайней мере, из девушек.

— Кстати, я тоже очень давно ничего не слышал о Пэнси, — опомнился Нотт. — Никто не знает, как она, чем сейчас занята?

— В том-то и дело. Она будто исчезла!

Драко посмотрел вокруг — все молчали, и от этого последние слова Милисенты прозвучали ещё более зловеще. Напряжение росло медленно, но верно, подобно огню, которому скармливают один кусок угля за другим. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кто-то неловко брякнул вилкой о бокал. Воспользовавшись паузой, Грейнджер извинилась и вышла из-за стола — Драко решил, что она отправилась принять очередную порцию оборотного зелья. Странно, но после её ухода атмосфера за столом показалась ещё более гнетущей. Он покосился в сторону Роули. Его взгляд обжёг Драко, в спокойных на вид глазах мелькнули шальные искры. Он смотрел по сторонам, словно пытался запечатлеть в памяти всё до мельчайших подробностей. Тогда-то Драко и понял, что они окончательно, бесповоротно влипли.

Разговор постепенно возобновился. Дафна привстала со стула и, напомнив, по какому поводу они собрались, запретила обсуждать политику до конца вечера. Поняв, что придать своему лицу расслабленный вид он всё равно не сможет, Драко вышел из-за стола на поиски Грейнджер.

Они встретились в коридоре, когда та возвращалась из дамской комнаты. Прикрыв дверь в холл, он увлёк её в угол полутёмного коридора и заорал хриплым шёпотом прямо ей в ухо:

— Роули предатель! Он шпионит на Хоггарта, я уверен! Он сдаст нас в лапы Министерства!

Грейнджер установилась на него, широко распахнув глаза.

— Что такого могло произойти за минуту моего отсутствия?!

— Ничего… Я просто… Понимаешь, я видел, как он на всех нас смотрит. Хуже, чем удав на кролика! Чёрт подери, да даже хуже, чем Долиш!

— Успокойся! — шикнула Грейнджер. — Скорее всего, он первый раз в подобной компании. Ты всерьёз решил делать выводы по одному взгляду?

— Но Министерство интересовалось им! Они вполне могли обратить его на свою сторону! Надавить, запугать, пообещать золотые горы, в конце концов…

— То же самое можно сказать и о тебе!

Грейнджер попыталась его обойти, чтобы вернуться в зал, но Драко не только не отступил в сторону, а ещё больше вжал её в стену.

— Чем ты думала, когда говорила так о Хоггарте?! Мы никому не можем доверять за этим столом. Никому, ясно? Ты хоть представляешь, какие выводы они сделали?

— А что я сказала? — ощетинилась Грейнджер, пытаясь его отпихнуть, но Драко успел поймать её запястья. — Что он посадил Пожирателей? Что обеспечил безопасность? Мой тон был нейтральным, и ты услышал то, что хотел услышать, только потому, что сам предвзято относишься к Хоггарту! Как и Роули. Как и остальные. Думаю, это очень сильно их характеризует. И вообще, — теперь она толкнула его так сильно, что пальцы непроизвольно разжались, — хватит на меня наезжать!

Всего секунда отделяла Драко от того, чтобы оставить её в покое и вернуться в зал. Одна жалкая секунда — и не пришлось бы ничего предпринимать… Но он не успел отойти от Грейнджер до того, как дверь, ведущая в коридор, открылась.

Драко не знал, кто вот-вот окажется на пороге, да и это было теперь неважно. В голове не промелькнуло ни одной дельной мысли, и ему ничего не оставалось, кроме как теснее прильнуть к Грейнджер. В темноте он безошибочно нашёл её губы. Впившись в них, почувствовал, как они разомкнулись — скорее от неожиданности, чем от желания его поцеловать. Потом она всё же ответила, и сумасшедший вихрь накрыл его с головой. Внизу живота разлилось мучительное томление. Это длилось всего пару мгновений, но Драко успел ощутить, как дрожащая ладонь Грейнджер, прежде упиравшаяся ему в грудь, поползла выше и наверняка достигла бы его шеи, если бы Дафна не завопила на весь дом:

— Эй!!! Это почти неприлично!

Драко отпрянул так резко, что едва устоял на ногах, а эта идиотка, чуть не напугавшая их до смерти, уже заливалась дурацким смехом.

— Ну ладно вам, уже и пошутить нельзя, — она подошла ближе и обратилась к Грейнджер: — Кстати, Лайза, я искала именно тебя. Мы с девочками решили уединиться в моей комнате с бутылкой эльфийского, так что я тебя забираю. Отказы не принимаются!

Когда Дафна взяла её за локоть, чтобы увести с собой, Грейнджер бросила на Драко взгляд, полный мольбы и ужаса одновременно. Губы беззвучно прошептали: «Спаси меня!» И хоть ей действительно было не позавидовать, Драко лишь отошёл в сторону с лёгкой ухмылкой, уступая им дорогу.

Так уж и быть, он спасёт её, но позже. Всё равно этот проклятый вечер никогда не закончится. Наверное, он умер и попал в ад, иначе просто нельзя было объяснить причину мучений, что он пережил в этом доме, терзаемый злостью, страхом и другими противоречивыми чувствами, разделёнными с Грейнджер минуту назад в полутёмном коридоре. Наверное, теперь всё это будет продолжаться по кругу, до бесконечности…

Вздохнув, Драко потёр лицо руками, пригладил волосы и вернулся в зал. За столом уже никто не сидел. Нарциссы, старших Гринграссов и прочих родственников Дафны там вообще не было — скорее всего, они тоже решили уединиться и отправились в кабинет Белинды. Парни расселись на диванах у окна. На журнальном столике рядом с ними стояла большая чаша рейнвейна с содовой водой, в которой плавали ароматные травы и земляника. Видно, фуршета, ужина с тремя сменами блюд, дворецкого и официантов Дафне было мало, так что она решила заказать ещё и пунш, чтобы наверняка сразить всех наповал. Впрочем, в этом не было ничего нового.

Драко прошёл мимо чаши с безразличным видом и сел с краю от всех неподалёку от Нотта, который после скучной торжественной части явно решил не упускать возможность надраться как следует. Драко тоже захотелось выпить, но он чувствовал себя так паршиво, что предпочёл пока не вставать с дивана.

План вывести Роули на чистую воду он давно оставил — разговора за ужином было вполне достаточно. Нервов потратил на месяц вперёд, а вопросов меньше так и стало… Теперь он думал лишь о том, под каким предлогом можно отсюда свинтить, но мысли, спутанные и нечёткие, обрывались где-то посередине. Поэтому Драко просто сидел и считал биения своего сердца. Каждый удар вызывал мучительную боль в висках. Наверное, вид при этом у него был довольно жалкий, отчего Роули, решивший, что его срочно нужно развлечь, подсел к Драко с двумя наполненными до краёв стаканами.

— О чём таком можно было задуматься, чтобы забыть про пунш?

— Да так, — отмахнулся Драко. — Нужно принять решение по одному сложному делу. Это важно для работы.

— Тогда тебе тем более стоит выпить, — усмехнулся Роули. — Ведь не зря говорят, что истина в вине.

— Да, точно. In vino veritas, — машинально переведя фразу на латынь, Драко на секунду застыл с поднесённым ко рту стаканом. Смутная мысль пронзила голову так резко, что на миг ему показалось, будто та вот-вот разлетится на части. Кое-как взяв в себя в руки, Драко приотворился, что вдыхает аромат напитка. Сделав большой глоток, он заговорил: — А знаешь, Лен, в детстве родители были буквально повёрнуты на моём образовании. И хоть я сам по себе любил читать, мама всегда норовила подсунуть мне стопку полезной литературы. Как-то раз среди таких книг оказался учебник по латыни, и я проштудировал его весь, от и до. Так что с тех пор у меня есть пара любимых изречений.

— Очень любопытно, — кивнул ещё ничего не подозревающий Роули. — Мне тоже нравится латынь.

— Так вот, — Драко поставил стакан на подлокотник дивана, продолжая: — Первое и самое любимое моё выражение, это, конечно же: Alea jacta est. Жребий брошен.

Лицо Роули изменилось до неузнаваемости. Он был немного навеселе, и в этот раз не смог скрыть промелькнувших эмоций. Его глаза знакомо блеснули, уголки губ нервно дёрнулись.

— Ты был там?

Вопрос прозвучал так внезапно, что Драко не сразу поверил своим ушам. Но нет, ему не почудилось, теперь он был в этом уверен. Пришлось задействовать весь свой актёрский навык, чтобы невинно осведомиться:

— Прости, что?

— Я сказал, Цезарь был там. У реки Рубикон, — голос Роули звучал так, словно у него пересохло во рту, — тогда-то он и произнёс эту фразу.

— О, да. Занятно, не правда ли? Он точно знал, что делает, на какой идёт риск. Последние два года меня бросало то вниз, то вверх, как бутылку в штормовом море, но, вспоминая прошлое, я до сих пор не могу определиться с точкой невозврата, — поняв, что этот разговор производит на Роули определённый эффект, Драко уже не мог остановиться. — Вот взять, например, этот вечер. Может, одному из нас предстоит сделать сегодня важный выбор, но он об этом пока понятия не имеет…

— Мой выбор уже сделан, — Роули явно притворялся, что не понимает, о чём на самом деле идёт речь. — И прямо сейчас я собираюсь пойти наверх, за той, на которую он пал. Девушки там засиделись, а нам как раз не помешает их общество.

Проследив, как он покидает зал, Драко потянулся за своим стаканом и осушил его залпом. Только теперь он в полной мере почувствовал, как грохочет в груди сердце, как дыхание жаром обдаёт лёгкие. Обернувшись, он посмотрел в окно, на наледь, прилипшую к подоконнику — и сразу перевёл взгляд на часы, силясь понять, как скоро его мечта оказаться на свежем воздухе может осуществиться. Но время тянулось издевательски медленно. Треклятый вечер никак не спешил кончаться.

Драко снова и снова прокручивал в мыслях разговор с Роули. Его реакция могла означать только одно: он был в туннелях под Горбином и Беркесам и видел листовку, которая с недавних пор хранилась в комнате Драко. Но кто он на самом деле? Шпион Министерства, один из лжеинспекторов, которым они с Асторией едва не попались, тот, с кем должен был встретиться отец, или новая фигура, о роли которой они ничего не знают? От этого голова шла кругом. Драко не мог дождаться минуты, когда ему удастся обо всём рассказать Грейнджер, но после того, как она вместе с остальными девушками спустилась вниз, он не подошёл к ней сразу, а когда веселье набрало обороты, им уже не удалось остаться наедине.

На душе у Драко скребли кошки. Не в силах справиться с гнетущим чувством тревоги, он решил утопить его в чаше рейнвейна.