Приемыш сятихоко (джен)

— Еще раз.

Руки быстро сложили серию печатей, водяная стена создалась быстрее, но ее прочность все еще была далека от требуемой. Норайо-сенсей покачал головой:

— Еще раз.

Повтор за повтором, ни слова об ошибках — стиль преподавания лучшего суйтонщика Сенджу неимоверно раздражал Рей-сан, а потому тигрица сидела спиной к ним и недовольно размахивала хвостом, но молчала, не собираясь его отвлекать. Тобираму вначале тоже напрягала привычка нового сенсея говорить, на что обратить внимание, только в конце занятия, не дав шанса исправиться на ходу. А после привык, начал отслеживать мимику Норайо, пытаясь сопоставить изменения в технике и изменения в выражении лица.

Получалось плохо, но иных вариантов у него не было: Мамору-сенсей и Мэдока-сенсей на миссиях, а других учителей, к которым можно сбежать от суйтонщика, у него официально нет. От занятий клановых наставников его освободили, но он занимался с другими Сенджу его возраста и младше по утрам и мысленно клялся однажды поставить наставникам памятник. И спросить, как с такой эмоциональной устойчивостью и психической стабильностью на них действует гендзюцу. Или лучше расспросить Току-нээ-сан? В последнее время у нее заметные успехи в этой области, Хаширама восторгался на весь дом, пока кузина не отправила его ловить невидимых бабочек.

— На сегодня достаточно, — чакры минимум, только чтобы здесь не рухнуть, значит никаких тренировок, свитки, свитки и только свитки. — Водяная стена требует большего количества Ян-чакры.

— А сказать раньше бы переломился? — рыкнула Рей-сан, оскалившись в сторону Норайо-сана, который ее, разумеется, не увидел.

— Рей-сан, подход Норайо-сана требует от учеников собственных умственных усилий, — в клановом хранилище свитков как всегда пустынно и тихо. Немного обидно, что так мало ценится труд прошлых поколений, но это дает возможность поговорить с Рей-сан, оставаясь на безопасной территории и в собственном теле. — Он давал мне время самому понять, что именно я делаю неправильно, поэтому и не исправлял ошибки. Если все время все разжевывать, то ученики не научатся думать своей головой.

— А если разжевывать чаще, то времени бы уходило меньше, — Рей-сан иногда удивительно упряма. Или это из-за того, что Норайо-сан «потеснил» ее с места сенсея, как уверял Карасумару-сан?

— Мне вообще-то повезло, что со мной Норайо-сан занимается индивидуально.

Лучший мастер суйтона, лучший мастер дотона, лучший мечник — неважно, в какой области, но если ты признан лучшим, то обязан выучить хотя бы несколько соклановцев, повышая силу клана. Мамору-сенсея недавно нагрузили еще пятью подростками, двенадцати-пятнадцати лет, талантливыми и умелыми для своего возраста, а потому время на Тобираму сократилось. И он наконец-то смог приблизиться к теоретическим выкладкам по разделению, вернее, созданию своей временной копии. Первоначальный упор на полную копию пришлось отставить, ибо выращивание с нуля собственного тела, а после создания дополнительного сознания, прицепление его к душе — все это грозилось превратиться в работу на всю жизнь с неясными результатами, а потому совет Коно-сана — упрощай! — был принят на вооружение.

— Если возможно создать водяную копию дракона, то почему бы не создать водяную копию человека? — первый шаг был сделан с подсказкой Рей-сан.

Однако эта копия оказалась немногим полезнее того самого дракона, просто вода в форме человека, которую никто не спутает, не говоря уже о невозможности использовать ее в жизни.

— Хей, Торью, глянь, какое забавное отражение получается! — домашние хлопоты тогда были целиком на их плечах, потому что мама была на миссии.

Они с братьями почти час после стирки убили на кривляния возле воды, смеясь и поддразнивая друг друга. Именно тогда его озарило мыслью, что способность воды к отражению поможет и в создании клона. Отражение получилось, но контролировать его было сложно, слишком текучая, непостоянная основа, и клон все еще был бесполезен.

— Наложить гендзюцу на конструкцию из воды? Давай попробуем!

Облик сошелся. А пользы все не было, хотя с точки зрения Токи-нээ-сан в идеальном исполнении такая фальшивка вполне могла бы на пару секунд обмануть другого шиноби, а потому была не так плоха. А вот контроль над ней был загвоздкой, вместе они действовали недостаточно синхронно, а в одиночку даже гендзюцу на воду наложить не получалось, потому что мешала неразрывная связь с водяной фигурой. Его нужно было сделать самостоятельным.

— Получается, надо вложить в клона твою собственную память?

— Или вырвать чужую душу из тела и связать ее с твоим клоном?

— Не проще ли сразу испробовать на человеке заклятие связывание духа? Изгнать получилось, может и это выйдет? Тогда и клон не понадобится!

Нэдзуми честно старались помочь с идеями. Дети Шуичи-сана частично разбрелись по заданиям, частично остались в поселении в лесу Сенджу, куда он регулярно приносил пойманную на охоте дичь или рыбу, крупы, овощи и вообще любой продукт, на какой хватало заработка юного шиноби. Чудо что еще никто не заинтересовался, а на кой биджу ему столько продуктов, не говоря уже о трупах. Но с другой стороны, семеро нэдзуми отправились в Узушио и устроились в разных домах, тщательно перенимая знания о печатях, еще четверо шпионили в доме дайме страны Огня, прислушиваясь и присматриваясь к ситуации в стране в целом, особенно тщательно отслеживая любое упоминание клана. После можно будет подумать, какую еще пользу можно с этого получить при нулевом опыте, но пока пусть просто изучают, может однажды придется заменить кого-то со двора ёкайским способом.

Трое нэдзуми помладше присматривают за его собственным кланом по очереди, двое шпионят за кланом Учиха, еще две пары он отправил к Фуума. Один отряд Фуума поймали возле границ клановых земель и использовали как красноречивый — кровавый — пример того, что территория Сенджу закрыта для посторонних шиноби. Акико-сама, да и он сам сильно сомневались, что обожающих кровопролитие Фуума это чем-то впечатлит, скорее лишь раззадорит, а потому хорошо было бы держать руку на пульсе. Однако пока все было тихо, последнее время война между Фуума и Хагоромо сошла на уровень единичных стычек, и этим затишьем надо было воспользоваться.

— Скопировать душу невозможно, разделить, не уничтожив в процессе, тоже, — Коно-сан как и Рей-сан был категоричен и резок, когда он выдвигал теорию об использовании знаний оммёдзи для решения этой задачи.

Но окончательное представление о том, каким должен быть результат, он получил совершенно случайно:

— Биджу, с твоей сенсорикой ты будто в душу заглядываешь!

— В каком смысле, Мэдока-сенсей?

— А еще гением называют, — сенсор фыркнул. — Ты даже не замечаешь, насколько совпадают твои ощущения от чужой чакры с характером обладателя.

То, о чем не могли подумать демоны, слишком привыкшие к отсутствию чакры у людей. То, о чем должен был в первую очередь вспомнить он сам, но нет, зацепился за духовы практики и не сообразил без указующего пинка. Копия чакросистемы, оформленная в копию внешнего облика пользователя. Идея есть, суть понятна, осталось просмотреть данные по печатям, чтобы понять, какие и в каком порядке надо использовать для получения нужного результата. Хотя вряд ли ему так повезет, что понадобятся лишь наиболее часто встречающиеся, скорее всего, потребуется нечто редкое, а то вовсе архаичное, что ему несколько месяцев придется подбирать сочетание, на которое чакросистема среагирует как надо.

— Смотри на это с другой стороны — вдруг в процессе изобретешь что-нибудь еще? — Рей-сан старалась поддержать, но по одному ее взгляду было ясно, что она тоже настраивается на длительные поиски.

— Завтра на миссию, сопровождение и охрана каравана, будь готов, — жизнь, разумеется, вносила свои коррективы.

На некоторые миссии нужно было собираться и готовиться несколько дней. Конечно, миссии были с конкретным сроком исполнения, но, например, к убийству богатого хорошо защищенного человека или к краже имеющего охрану объекта нужно было готовиться хотя бы какое-то время. О предположительно простых миссиях сообщали накануне, вроде охраны каравана, доставки или чего-то подобного. Не сказать, что это было удобно, особенно когда занимаешься у шести разных учителей, причем не все из которых живые и относительно доброжелательные, Коно-сан за срыв занятия без предупреждения заставил его готовить человечину, а после объявил это тренировкой. Он там зеленый как сам каппа стал, ни пообедать, ни поужинать не смог, Карасумару-сан хохотал так, что мог и живых разбудить. Кроме того, а как же его долг по отношению к нэдзуми?

— Ты слишком серьезно относишься к своим обязанностям. Ты уже их откормил на славу, дальше можешь приходить намного реже, — Рей-сан не понимала его беспокойства, демона куда больше интересовала миссия, а точнее время возвращения, когда можно будет вернуться к работе над дзюцу. — Ёкаям не нужно столько пищи, столько людям, даже таким слабым, как нэдзуми. Обжорством отличаются такие демоны как Они, но они предпочитают человечину, тот же Коно-сан, хоть и каппа, спокойно годами без них обходится. Так что принесенных тобой припасов им надолго хватит, не переживай.

Он не переживал, просто ему понравились нэдзуми. Про них говорят много неласкового, вроде, что они ударят в спину при первой же возможности, но учитывая, что многие обращаются к ним, как к грязи под ногами, независимо от пользы и способностей, неудивительно, что и ответное отношение оставляет желать лучшего. Ушода-сан, не так давно его навестивший, одобрил выбор вассалов и союзников, подтвердив, что крысы умеют подчиняться и выполнять приказы, при этом обладают высоким интеллектом и будут честными с тем, кто хорошо к ним отнесется. Нэдзуми умеют ценить доброе отношение и в отличие от людей об этом не забывают, что является следствием их иной черты — тех, кто причинил им вред, они тоже помнят очень и очень хорошо и могут выжидать веками, чтобы отмстить так, что вовек не забудется: в уме и изобретательности им не откажешь.

— Как бы еще они выжили с таким слабыми для ёкаев способностями? — пожимал плечами опытный оммедзи. — С ними просто не желают связываться, понимая, что от мести со стороны всего клана спастись попросту не удастся и повезет, если нацелятся на тебя, а не всех прочих родичей. Это Нэдзукора маленький клан, их не трогают именно из-за порядочности, другие далеко не столь принципиальны, а их стаи переваливают за тысячу особей, такое не каждый дайёкай остановит.

При этом нэдзуми достаточно умны, чтобы не ввязываться в неприятности с дайёкаями, а те в свою очередь редко обращают внимание на мелочь. Как у крестьян и феодалов: одни не нарываются, другие не замечают.

— У людей определенно проблемы с чувством самосохранения, — он не мог не согласится с Рей-сан. На что вообще надеются обычные люди, нападая на шиноби?

Нынешние сокомандники тоже этого не знали, впрочем, Карасумару-сан упоминал, что в тринадцать-четырнадцать лет у парней иные интересы, чем поиск здравого смысла и логики в действиях разного бандитского отребья. Сенджу Кайто и Сенджу Аота были серьезны и сдержаны внешне, но вот чакра иногда их выдавала. Чувства улавливали порывы южного горячего ветра и, как ни странно, сильные огненные всполохи, хотя после такого количества стычек с Учихами — признанными мастерами Катона — у них, наверное, были вторые по качеству катонщики ввиду множества техник, исполнение которых видели десятки и сотни раз. Только обладателей катона в клане было немного, еще меньше тех, кому имело смысл тратить время на развитие этой стихии: у Сенджу подавляли Дотон и Суйтон. Потому он так удивлялся, когда почувствовал в отце и в себе Райтон — самая редкая для Сенджу стихия, никогда не основная, и очень редко развитая до боеспособного состояния. Максимум, который ему довелось наблюдать — ирьенин использовал всплеск чакры молнии, чтобы запустить сердечную мышцу.

Командиром был назначен старший из них, Кайто, катонщик был внуком одного из старейшин, а потому Тобирама не сильно удивился излишне уверенному взгляду и троекратному повторению «слушайся моих приказов». Ощущение, будто в первый раз командиром назначают, это видно по командам и классическому разделению обязанностей: следят двое, один в начале, другой в конце, третий отдыхает в середине каравана. Караван был небольшим, торговца Сенджу знали давно, он их не первый год нанимал, а потому неудивительно, что уже на третий день заказчик осторожно поинтересовался необычной окраской Торью. Со всеми извинениями и экивоками, готовый чуть что дать задний ход — злить шиноби, даже маленьких, он не рисковал, слишком хорошо представлял возможности — но все же любопытство его буквально глодало.

— Расскажешь? — удивленно вытянула морду Рей-сан. — А это можно?

Ничего секретного в облике и его причинах не было, но подробности он упустил, сказав, что едва выжил после отравления, а седина и красные глаза лишь последствия. Торгаш сочувственно покивал головой, отошел достаточно на его взгляд далеко и пробормотал о несчастных шиноби, у которых даже дети седые. Рей-сан откровенно прикусила хвост, глядя на его лицо, видимо на нем было написано что-то очень забавное, потому как Торью не ожидал жалости, скорее ворчания о сумасшедших и пугающих убийцах. Но с другой стороны, жалость унижает больше чем презрение, поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы ничем себя не выдать. А на обратном пути он стал свидетелем презабавного разговора:

— Как думаешь, все нормально? Я хорошо справляюсь? — Кайто был странно взволнован, Торью же напрягся, вспомнив, что в подслушивании главное не услышать лишнего.

— Все отлично, миссия прошла образцово, — голос Аоты был ниже обычного, а интонации мягче, он обращался к командиру, как сам Тобирама к Итаме. — А бандитов убрали так чисто и быстро, что заказчик только после боя понял, что было нападение. Не стоит так нервничать, сам же видишь, обычный парнишка, нормальный, исполнительный.

— Ага, вот только обычные парнишки не разбрасывают водяные копья на одном контроле чакры и не избавляются самостоятельно от техники Яманака, — устало вздохнул юный командир. — Сам же видел, как он тех разбойников нанизал, даже дернуться не успели.

— Видел, как и то, как ты оставшихся до хрустящей корочки прожарил, — нарочито легкомысленно ответил собеседник. — Да брось, нормальный парень, не задается, не бравирует, приказы исполняет без жалоб, твое руководство признает. Чего нервничаешь?

— Наверное, потому что в первый раз командую, — чуть спокойнее ответил катонщик. — Ну и впечатление хотелось бы хорошее оставить у главной ветви.

— Так ты репутацию нарабатываешь? Сказал бы сразу! Но лучше бы ты так перед наследником красовался, шансы выше, этот может и не понять

Тора молчал всю обратную дорогу, и она всерьез размышляла, не лучше ли будет вытащить его из тела во время сна и поговорить, понять, что беспокоит детеныша. Но на обратном пути команда Тобирамы наткнулась на скульптурную композицию «Учихи и Сенджу», и все размышления пришлось отбросить. Года три-четыре назад воды ее реки уже обагрились бы кровью, а противники были покрыты ранами, если не мертвы, сейчас же они видели две застывшие группы, видимо, сенсора не оказалось ни в одной, и встреча их малость удивила. Что произошло дальше, ей было сложно понять: вот вроде только что троица пряталась в кустах, как раздался окрик «стоять». Повинуясь жесту командира патруля, все трое оказались возле своих, все так же краем глаза следя за Учихами.

Закончилось все это всеобщим побегом: Тора и его команда продолжили путь домой, а патрульные с обеих сторон вернулись к патрулированию. Отчет о миссии не стали откладывать, о простых заданиях докладывали устно, письменный же сдавался после и только по требованию, но Кайто добавил еще и про встречу патрульных и не сказать, что Буцуму услышанное оставило равнодушным. Что тут происходит? Его злит, что сражения не было?

— Разрешите войти? — стоило подросткам покинуть главный дом, как Тобирама вернулся в кабинет отца, все так же не перемолвившись с ней и словечком. Что-то определенно случилось, что-то, что она не поняла или не заметила.

— Это я привлек внимание Сенджу Дзина вопреки правилам, — видя лицо Буцумы, Рей мысленно зарычала. Детеныш сделал что-то не так, за что его накажут, а она понятия не имеет, о чем речь и чем ему это грозит!

— Поясни свои действия, — голос главы клана был тихим и ровным, это сбивало с толку. Рей еще ни разу не видела, чтобы на что-то плохое он реагировал так спокойно. Или это до поры до времени?

— Никто из присутствовавших не хотел кровопролития, как это ни странно, поэтому они и ждали реакции противника. Никто не мог отступить первым, сочли бы за проявление слабости. Я просто перевесил чашу весов: с численным преимуществом мы могли отступить, не потеряв лица.

— Все? — дождавшись уверенного кивка, Буцума потер переносицу и сообщил. — Свободен. С твоим наказанием я определюсь после того, как выслушаю отчет патруля.

Рей в нетерпении наматывала круги вокруг дома главы клана, пока Тобирама общался с братьями, ел и просто отдыхал в кругу семьи, понимая, что ее любопытство может и подождать, а вот соскучившиеся дети — нет. Любая миссия может оказаться последней, а потому общение до и после нее крайне важно. Сходить что ли к Нэдзукоре, новости хоть узнать?

— О-Рей-химе-сама, приветствую вас, — маленькая мышка, одна из младших дочек Шуичи склонилась перед ней в изящном поклоне. Нет, все же есть что-то цепляющее в простоте человеческой формы, недаром каждый ёкай умеет обращаться человеком. — Я Нэдзукора Мию, для меня честь знакомство с вами.

— Приветствую, — нетерпеливо махнув хвостом на все приличия, она спросила. — Ты одна из наблюдателей за Сенджу? Поведай мне новости, Мию.

— Да, о-химе-сама, — еще один поклон, а после почтительно глядя на ее лапы, мышка заговорила.

Наконец-то до земель Сенджу дошли баку, нэдзуми отыскали сразу троих и предложили попировать в селении шиноби: демонам кошмаров тут всегда найдется, чем подкрепиться, жаль, что их по всему миру не так уж и много. Старшие дети Шуичи, осевшие в Узушио, передали первые свитки с основами теории печатей, вот Тора обрадуется. А что не радовало, так это присутствие среди Узумаки настоящего жреца шинигами: сухонький длиннобородый старик сначала упорно гонял их шпионов, а когда его скрутили свои же, сочтя сумасшедшим, и вовсе обозлился.

Благо Шуичи проявил разумную инициативу и отправил обиженному старцу в подарок дорогущее саке и письмо, в котором после многословных извинений сообщал, что его господину оммёдзи крайне нужны основы столь многогранного искусства, однако на настоящие клановые тайны он посягать не смеет, желая идти своим путем и совершать персональные открытия. Складно и честно, Торе действительно главное понять принцип работы, а если нужна будет какая-то из уже изобретенных печатей, то и купить можно, Узумаки были довольно щедры, особенно по отношению к дальней родне. Ответ еще не пришел, однако опытный вожак нэдзуми был уверен, что все пройдет благополучно, а потому этот вопрос они раскроют Тобираме постфактум.

В клане Фуума брожения усиливались с течением войны, ультиматум Сенджу им не понравился, но вроде они собрались его проглотить, так что удара с этой стороны пока можно не ждать. А вот финальная весть подняла ей всю шерсть дыбом:

— Каварама проследил за Хаширамой и увидел его встречу с Учихой?!

Вот это было неожиданно. Они с Торой рассчитывали, что вскоре после О-бона — когда Учихи тоже повстречаются с покойными родичами — привлекут внимание глав кланов к встречам детей и это станет первым шагом к улучшению взаимоотношений, можно будет задуматься хотя бы над договором о ненападении, но жизнь вносит свои коррективы. Кодамы пытались предупредить наследника о слежке, но тот был слишком увлечен предстоящей встречей и тренировкой, чтобы их услышать. Но тогда почему Буцума так равнодушен?

— Каварама-сан не стал ничего никому рассказывать, — тихо ответила нэдзуми, еще больше склоняясь. Опасалась, видимо, как бы Рей случайно не заглотила ее отвисшей пастью.

— Почему?

— Мы не знаем точно, о-химе-сама. Отец высказал предположение, что Каварама-сан желает узнать мнение Тобирамы-сама.

Ох. Зная третьего из отпрысков Буцумы, Рей решила, что это даже похоже на правду: мнение Торы было для младшего брата очень весомым, особенно в последнее время. Может еще не все потеряно? Еще целый месяц до празднования мертвых, они успеют впихнуть в голову Хаши идею познакомить друга со старыми традициями, а Карасумару — вытянуть информацию из реинкарнации Индры в присутствии других Учих. А вот после празднования можно планировать и дальнейшие действия. Но сначала она узнает, чего именно добивался Тора нынешними действиями.

— В каком смысле чего добивался»? Рей-сан, этот день войдет в историю, как первый день, когда патрули кланов Учиха и Сенджу разошлись без кровопролития. Из-за соседства мы каждый год платили кровавую дань водам вашей реки, но сегодня, впервые за почти тысячу лет, этого не произошло. Это важное событие, доказывающее, что если не союз, то перемирие между нами возможно.

— Вот знаешь, моей реке ваша кровь точно ни к чему, — Рей изобразила обиду из-за выбора слов, но надолго ее не хватило. — А как ты показался тому Сенджу так, чтобы тебя не заметили Учихи? У тебя не было прямой возможности, кусты ты не сдвигал, не шумел, а уловку я не раскусила.

— Рей-сан, это был обычный взгляд в упор. Его даже обычные люди чувствуют, что уж говорить о шиноби, — мальчик ответил с ноткой упрека, вроде как, это же очевидно, но озвучивать не стал.

Наверняка понял, что красный как томат тигр противоестественен.

— Торью-ни, ты не занят? — разумеется, Каварама не стал откладывать вопрос на близкое будущее и пришел поговорить уже на следующий день после утренней тренировки.

Лес шумел на ветру, кодамы бдели за округой, а потому говорить там можно было о чем угодно, в том числе и о встречах наследников враждующих кланов. Каварама с легкостью опознал Учиху, те были узнаваемы и без шарингана, но вот итоговый вопрос поставил в тупик и Тору, и ее. Юного Сенджу интересовало, зачем его братья предают клан.

— Я представляю, почему ты счел предателем Хашираму, хотя он им не является совершенно точно, — осторожно ответил Тора. — Но почему ты посчитал предателем меня?

— Тобирама-нии-сама, — от одного только обращения Тора передернулся. Насладившись эффектом, маленький интриган продолжил. — Со всем уважением сообщаю, что интеллект в нашей семье наследственный и принадлежит не только тебе, а потому прошу не пытаться убедить меня, что ты не знал об этих встречах. А раз знал, но не сказал нашему многоуважаемому отцу, значит вы с братом в сговоре, общем или одностороннем неважно. Потому я и интересуюсь.

— Допустим, ты прав, я знал об этих встречах, но не видел угрозы, а потому не стал докладывать отцу. Это делает меня предателем в глазах старейшин вроде Каору-сама. Что дальше? — ей тоже было интересно, чего ради Каварама завел этот разговор. Сдаст отцу — маловероятно, иначе не стал бы молчать.

— И как долго мы должны это скрывать? — уже «мы». Авторитет старшего брата незаметно для них успел подняться выше отца и главы клана?!

— Хотя бы до О-бона. Там видно будет.

Хашираме решили не говорить про осведомленность младшего брата, на всякий случай, тот иногда реагировал поразительно неадекватно, еще начнет предлагать тоже познакомиться с его другом — Тобирама тогда еле отбился от наседающего братца. Мальчик был уверен, что если Мадара узнает о количестве посвященных в тайну, то либо решит, что готовится засада, либо притащит собственных братьев, а там кто его знает, когда они проболтаются. Шиноби, конечно, учат держать языки за зубами, но это же свои будут.

Вместе с подготовкой к празднованию дня мертвых — даже шептать не пришлось, чтобы пропустившие прошлый остались в селении — Тобирама усиленно гонял детвору на тренировках. Особенное внимание, конечно было Итаме и Кавараме, но младшему перепадало ото всех: вскоре ему исполнится семь, а там и первый патруль, и свобода в пределах клановых земель, и первый бой насмерть. Неудивительно, что трое старших на ушах стояли, вспоминая собственный опыт, почему-то в основном трагический, когда соклановцы, особенно дети, гибли у них на глазах, и проецировали образ на Итаму.

После долгих раздумий Буцума определил в наказание Тобираме тройной объем печатей, причем с прежней оплатой в течение трех месяцев, что сильно ударило по их планам. Но он наказывал как глава клана, а не как отец, а потому наказание должно было быть говорящим, либо показывающим его полное неодобрение, либо молчаливое поощрение и создание печатей явно относилось ко второму, что не могли не заметить другие Сенджу. Сенджу Акико так и вовсе завуалировано похвалила мальчика, угостив довольно дорогими сладостями и прекрасным чаем, явно припасенным для особых случаев.

Несмотря на все проблемы, детеныш продолжал раздумывать над техникой клонирования, ибо разделением задача не решится, изучал свитки по фуиндзюцу, тренировался с наставниками и сам. И он даже нашел время уточнить, не желает ли аники приобщить к старым традициям нового друга. Аники горел желанием, полыхал энтузиазмом и вообще вел себя так, словно внутри пожар и шторм одновременно, и на мгновение Рей стало жалко реинкарнацию Индры, такой бешеный энтузиазм кого угодно собьет с толку.

— Знаешь, твой брат меня напрягает, — вскоре после этого выдал Карасумару на ночной встрече. — Вроде бы такой позитивный, улыбчивый — он реально такой, но при этом иной раз такое выкинет, что я просто перья теряю.

— Вы сейчас о чем? — подозрительно уточнил Тора, отсаживаясь от распушившего перья тенгу.

— Он сегодня Мадару заколебал О-боном. Тренировки меткости — «на праздновании все были увешаны таким количеством сюрикенов и кунаев, что доспехи не нужны были». Тренируют скорость — «вот с такой же скоростью мы готовились к празднику». К тому моменту, как они начали спарринг, Индра его закопать хотел! Крыльями клянусь, в жизни такого надоеду не встречал!

— Он Мадара, — только и ответил Тора, чей старший брат так близко к сердцу принял идею просветить Учиху. Рей все еще было немного жаль мальчишку-Учиху, но именно что немного: он стал другом Хаширамы добровольно и осознанно, тогда как Тора с тем возится с детства, потому что семью не выбирают. — И я все еще не понимаю, из-за чего вы вдруг стали перья терять.

— А? А, это просто выражение, но суть в том, что после спарринга, когда Мадара на одной только злости заломал его, твой брат внезапно перестал улыбаться как умалишенный, а серьезнейшим тоном сказал, что Учихам очень надо провести празднование дня мертвых по старым традициям. Я тогда застыл как каменное изваяние, такой тон был — вожак иногда так же говорил, на общем слете или когда отсекал кого-то от стаи. Индра тоже проникся, поэтому на следующую встречу твой брат обещал принести свиток с описанием, а то мало ли что он упустил.

— Это правильно, если люди не понимают, что и зачем делают, духи не смогут к ним прийти, — согласилась Рей, не отрывая взгляда от глубоко задумавшегося Тобирамы. — Тора, что-то не так?

— Все в порядке, — не все и не в порядке. — Просто задумался, поможет ли встреча с прошлыми поколениями нашим усилиям установить мир или напротив растревожит душевные раны? С Сенджу сработало, но Учихи другие.

— Почему? — Рей нахмурилась, не очень понимая, что может пойти не так. — И те, и те люди, шиноби, какая может быть разница?

— У вас даже дома похожи и их расположение внутри селения, — фыркнул Карасумару. — Но если серьезно, то опасения небеспочвенны. Учихи привязываются к родным крепче, это как механизм самозащиты.

— Что, прости? — вот теперь ошарашены были они оба.

— Пацан, что ты знаешь о чудо-глазках дальних родичей?

— Шаринган — додзюцу Учих, во время активации цвет глаз становится красным, появляется рисунок круг с запятой, запятых может быть от одной до трех, демонстрирующих уровень развития глаз. Шаринган позволяет накладывать гендзюцу взглядом, копировать техники ниндзюцу, тайдзюцу и кендзюцу, идеально попадать в мишени кунаями и сюрикенами, а также предвидеть ближайшее будущее. Правда, я еще не знаю, как соотносятся способности с количеством символов в глазах.

— Невозможно! — возмущенно подскочила Рей. — Даже богам не дано видеть будущее!

— Но в остальном ты прав, зрение изумительное, промахиваются Учиха с активным шаринганом крайне редко, и память у них невероятная, запоминают все с одного взгляда, — карасу-тенгу не дал ей разразиться негодованием в полной мере, оно и к лучшему. — А насчет предвидения, шаринган позволяет заметить мельчайшие нюансы в положении тела и проанализировать их, так что угадать, как и куда будут атаковать или как защищаться, вполне реально.

— Тора, если бы они предсказывали будущее, то поселились бы в игровых домах, — вздохнула Рей, вспоминая, как не далее как двое суток назад по лесу опять шел полуголый Мэдока, проигравшийся в который раз. — Или открыли дома предсказаний.

— Но предугадать то, что не связано с живыми объектами они не в силах, как например игральные кости или выпавшие карты. Хотя правильно расшифровать выражения лиц, заметить работу рук и переиграть мошенников на основе увиденных деталей, они могут.

— Вернись к шарингану и механизму самозащиты, — Рей нетерпеливо махнула хвостом. Сколько этот ворон будет за него тянуть?

— Ах да! Обычно шаринган пробуждается от сильных эмоций, эволюционирует он тоже под действием эмоциональной сферы, хотя если у шиноби недостаточно чакры, ничего не получится, поэтому не каждый Учиха бегает с тремя запятыми.

— Проклятие ненависти, — согласно кивнул Тобирама, но заметил ее недоумение и пояснил. — Ходят слухи о проклятии ненависти Учиха, что они глаза под ее воздействием активируют.

— Пацан, ты как оммёдзи мог бы сам заметить, есть на Учиха проклятие или нет, — укоризненно ответил ему Карасумару. — Шаринган чаще всего пробуждается, когда Учиха теряет близкого человека, потому что они привязываются сильнее прочих людей. Сколько я ни искал, не нашел ни единого упоминания, чтобы додзюцу пробудили положительные чувства, поэтому сделал вывод о самозащите, чудо-глазки защищают носителя от угрозы, унесшей жизнь родича. Ведь недаром Учихи так хорошо разбираются в людях, и солгать им почти невозможно — шаринган защищает носителя и от душевной боли предательства.

— Знаешь, я тоже хочу шаринган, — только и смогла ответить Рей. — Чтобы разбираться в людях.

— Рей… Перышки-старперушки, ты же ёкай! Тебе нужен лишь опыт, дальше станешь, как орешки щелкать, да в небо поплевывать!

— Думаю, в этом есть смысл, потому что если бы носитель пробуждал шаринган не из-за насильственной смерти, например, когда близкий человек умирает от старости или болезни, то не было бы Учиха без активного додзюцу, — Тора задумчиво взглянул на примостившегося рядом с ним кодаму. Духи леса последнее время лезли все чаще, им очень нравилось, когда Тора гладил их по голове, видимо по привычке, как Итаму или Кавараму. Или Хашираму, когда тот расстраивался не по пустякам.

— Это не отменяет главного вопроса, — она вернулась к изначальной теме. — Не повредит ли встреча живых и мертвых клана Учиха нашей цели? Раз они были так привязаны, не станет ли О-бон напоминанием о потерях, которые подстегнут чувство мести?

— Это будет зависеть от мертвых, — Нэдзукора-сан подошел настолько незаметно, что они подпрыгнули на месте. — Доброй ночи, Тобирама-сама, О-Рей-химе-сама, Карасумару-кун. Вы не против, если я присоединюсь?

— Конечно, нет, Нэдзукора-сан.

Взрослый опытный нэдзуми аккуратно пожурил их, что его не пригласили на совет, Тора с круглыми глазами пытался объяснить, что никакого совета нет, и потерпел сокрушительное поражение перед лицом логики и фактов. Да, они собирались здесь, на реке, он даже покидал тело исключительно чтобы их некому было подслушать. Да, они обсуждали планы, обменивались информацией и сообща решали, что делать дальше. Да, вывод логичный: он собирает совет ёкаев для решения проблем людей. И да, разумеется, больше таких оплошностей не допустит и будет рад видеть на собрании Нэдзукору-сана. Нэдзуми, посмеиваясь, обещал отправить посланника на изнанку, чтобы предупредить духов Учих и Сенджу, что если какие-то слова или действия будут мешать плану по примирению кланов, их съедят демоны.

— Угрожать обязательно? — Рей не очень понимала, почему бы мертвым пытаться разжечь войну, но раз все этого опасаются, значит, есть от чего.

— Не угроза, просто скажем, что будем очень упрашивать уважаемого оммёдзи позволить нам решать, каким будет наказание для ослушников, — оскалился ёкай. — О-химе-сама, дело не в том, что они попробуют развязать войну, конечно, им нет в том смысла, но вот сказать что-то вроде «жаль, что мы не можем видеться часто», «жаль, что я уже мертв» — этого может оказаться достаточно, чтобы заново всколыхнуть жажду мести. Не беспокойтесь, Тобирама-сама, шиноби не самые глупые люди, во всяком случае, большинство из них, поэтому они будут следить за словами. А встреча эта нужна, иначе ныне живущие потомки Индры так и будут разрываться между благополучием детей и покоем ушедших. Но если их предки сами скажут, что им не нужна месть, вряд ли они будут сопротивляться тенденциям к бескровному решению вопроса.

— До тех пор пока вас не наймут противоборствующие стороны, — проворчал Карасумару. — Мы ведь так и не придумали, что делать в таком случае? И цепочка снова натянется: новые трупы — новые мстители — все снова воюют.

— Лучше решать проблемы по мере поступления, — поспешила прервать разговор Рей, ощущая, что на сон мальчику остается все меньше времени. — Всегда можно избавиться от нанимателей.

— Давайте это оставим на самый крайний случай, — тут же вскинулся Тобирама. — А то если всякий раз избавляться от куге, то без заказчиков мы долго не протянем.

— Мы что-нибудь придумаем, — твердо повторил ее слова тенгу и подмигнул ей, пока Тора не видел.

Наверняка подумал о том же что и она: всегда можно использовать могущество дайёкая и заменить обычного человека демоном, у тех-то человеческой, мешающей чакры намного меньше чем у шиноби. Нэдзукора согласно кивнул, чуть улыбаясь, подтвердив, что он тоже считает план удобным, но оммёдзи о нем лучше не сообщать. И особенные люди, общающиеся с ёкаями наравне, почему-то плохо воспринимают людоедство, даже если речь о мешающихся чужаках.

Придумать можно все что угодно, но далеко не все можно воплотить в жизнь. Полученные из Узушио свитки лишь подтверждали эту мысль. Для печатей использовались обычные иероглифы, но пишутся в сочетании кайсё и сосё, не говоря уже о том, что в основном для фуин используют редкие, малоиспользуемые символы, многие из которых практически забыты. И для каждого не только написания, но и прочтения существует свой способ наполнения печати чакрой — свыше восьмидесяти тысяч вариантов. Для написания рабочей печати этого знания достаточно, но для создания собственных нужно учитывать различные варианты сочетания этих символов между собой. Не говоря уже об использовании не иероглифов, но символов и знаков, чье написание и наполнение чакрой специально придумано для той или иной печати.

— С трудом верится, что все это придумано за какие-то тысячу лет, — протянула Рей-сан, как обычно присоединившаяся к его занятиям. Хорошо, что дома никого не было, и он мог спокойно с ней разговаривать.

— Рей-сан, для людей тысячелетие очень большой срок, — возразил он в ответ, возвращаясь к первому свитку. Для начала нужно разобраться в работе уже известных печатей, а уж потом…

Он не успел убрать свитки, аники ворвался в комнату ураганом, молчаливым, а оттого еще более пугающим.

— Аники? Срочная миссия?

— На границе заметили Фуума, отец отправляет туда отряд, — Хаширама уже заканчивал сборы, не обращая внимания ни на что вокруг.

Аники умчался, не оглядываясь и не отвлекаясь, а потому не заметил, как Тобирама рухнул на татами, скрючившись от внезапной слабости. Даже просто пошевелить рукой казалось сверхсложной задачей, будто он несколько часов бездумно тренировался, но ничего не ныло и не болело. Просто тело было непослушным куском плоти, даже чакра не помогала взять себя под контроль. Какого биджу с ним происходит?!

— Это действие амулета, — холодный голос сятихоко привел его паникующий разум к порядку. — Рана Итамы слишком серьезна, иначе подействовало бы намного слабее.

Итама! Сесть. Надо сесть, надо встать, надо идти туда, Итаме нужна помощь, вставай уже!

— Лежать, — лапа тигра придавила его слабо трепыхающееся тело к татами. — Не вздумай тратить силы, умрете оба. Твой отец уже отправил людей на помощь, кодамы проследят, чтобы они не заплутали. Лучше начни нормально дышать, а не хватать воздух, как рыба на суше.

Дышать. Не шевелиться. Отдавать каждую кроху сил, физических и душевных брату, чтобы тот успел дотянуть до ирьенинов. Ками, какое счастье, что аники уже изучает ирьендзюцу! Время шло непонятно, казалось, прошли часы, но сумерки только сгущались, медленно и вязко. Рей-сан легла рядом, поддерживая его угасающее сознание.

— Не сопротивляйся, Тора. Не трать силы ни на что, — Рей-сан слегка потерлась головой о его руку. — Спи, детеныш.

— Рей-сан, простите. Если что…

И провалился в темноту, не успев извиниться перед сятихоко, что не сумел сдержать обещание. Очнулся он, когда Рей-сан сильно тряхнула его тело, приводя в чувство. Подвеска на шее нагрелась до почти болезненной температуры, он не удивится, если останется след на ее месте на теле.

— Итама?

— Жив и будет жить, — Рей-сан лизнула его щеку. — Иначе мы бы встретились уже в Чистом мире. Но я рада, что вы решили задержаться.

Он легко фыркнул, почему-то комментарий ёкая показался очень смешным, но сил на смех не хватило. Ему нужно восстановить силы хотя бы для того, чтобы встретить братьев, а уж после можно упасть спать. С трудом сев, он отдышался. Да, если подобное застанет его в бою, умрут они быстро.

— Если твои братья не получат гарантировано смертельный удар, то нет, — Рей-сан присела, чтобы он мог опереться на ее спину. — Удар в сердце смертелен и для тебя. Мне даже интересно, что сделает Шинигами-сама, чтобы нивелировать противоречие.

— Что?

— Удар в сердце, были считанные доли мгновения, чтобы амулет успел подействовать, так что если ваши целители увидят рану, у них возникнут вопросы. Шинигами не может допустить подобного, смерть — исход для всего живого. Скорее всего, он передвинет рану, чтобы она казалась опасной, но не смертельной.

— А он не разозлится?

— Кто?

— Шинигами.

— На что?

— Что мы выжили, — Рей-сан казалась обескураженной предположением, поэтому он продолжил с сомнением. — Итама ведь должен был умереть, да и я вместе с ним, а тут мы выжили, против его воли.

Окончить мысль ему не удалось: Рей-сан расхохоталась так, что стены бы задрожали, будь она частью этого мира, а не изнанки. Опора пропала, огромный тигр кувыркался по полу, смеясь, и в итоге укатился куда-то в спальню родителей.

— Ты иногда такое скажешь, Тора, что я просто падаю, — отсмеявшись, наконец, заговорила Рей-сан. — Если бы Шинигами-сама был против подобных чудес, я бы просто не смогла создать эти подвески, дайёкаи тоже подчиняются воле богов, подчиняясь договору, заключенному после крайней войны богов и демонов.

— Война ками и ёкаев? — встрепенулся он, на мгновение забыв, что тело еще не оправилось и брякнулся на пол снова. Передохнув, он снова сел, куда легче на этот раз, и требовательно уставился на сенсей. — Когда это было? Почему? Кто победил?

— Ох, Тора-Тора, — почему-то печально ответила Рей-сан. — В той войне не было победителей, были лишь те, кто пострадал меньше. И это еще хороший результат, война на уничтожение обычно заканчивается именно что аннигиляцией одной из сторон, без права на милосердие. Причины были простыми — власть нового порядка. Ёкаи отстаивали право на жизнь, право существовать также как и раньше, а сил у нас хоть и меньше чем у богов, но тоже хватает. Боги же сочли ёкаев виноватыми в гибели человечества, и определили в качестве наказания полное уничтожение демонов всех мастей, вне зависимости от причастности и реальной вовлеченности.

— Гибель человечества?! — в горле было слишком сухо, поэтому вместо вскрика получился хрип.

— Это было еще до моего рождения, Тора, свыше десяти тысяч лет назад, — и тут же, без перехода. — Твои братья возвращаются.

То, что было смертельным ударом в сердце, стало сквозной раной легкого, опасной, но меч был чист, стало быть, не придется бороться с заражением, крови брат потерял не так много как мог бы, если бы меч вытащили, потому что руку напавшего отрезали почти в тот же момент. В доме целителей он останется недели на две-три, просто потому что в его возрасте лучше по возможности полагаться на естественную регенерацию, чтобы организм привык и к ранам, и к кровопотерям. Но Итама был жив и это самое главное.

— Ого. Вот теперь по нему точно видно, что вы братья, — Каварама блекло улыбнулся, стараясь сдержать слезы облегчения.

— Угу. Был один седой пацан, стало полтора, — так же тихо ответил Тобирама, глядя на бледное лицо младшего брата: ровно половина волос на голове Итамы была седой, как его собственная шевелюра. Если у него еще и глаз будет красным, это будет за гранью логики и здравого смысла.

— Перестаньте, — грозным шепотом ответила им мать и поправила одеяло больного. — Главное, что он жив, а как выглядит, неважно. Хаширама был в такой панике, повторял, что удар пришелся в сердце, теперь Сэтору-сан грозится поменять ему расположение внутренних органов, если он их отличить не способен.

Рей-сан шумно выдохнула, явно подумав о том же, что и он — старший брат что-то заметил.

— Я попрошу Котоку, чтобы он поработал с его снами, — тихо сообщила тигрица и ушла, отправившись на поиски Котоку-сана, одного из демонов кошмаров. Он сумеет, управляя снами, убедить аники, что рана в сердце — всего лишь кошмар, а на самом деле ранено было только легкое. — И надо будет то же самое проделать с Сэтору и всеми, кто его слышал.

— А где аники? Он не ранен? — серьезных ран точно нет, иначе он вряд ли бы выжил, но почему Хаширама не здесь?

— Целители его усыпили, он порывался прийти к Итаме, наплевав на собственные раны, — отец тоже пришел проведать младшего сына и теперь хмуро подмечал все признаки тяжелого состояния. Торью был готов поспорить, что когда Итама очнется, отец будет холодно распекать его за недостаток сил, стараясь скрыть, что сам чуть не поседел.

— Нэдзукора-сан, доброй ночи, — когда Тобирама забылся сном, она отправилась в поселение нэдзуми.

— И вам того же, О-Рей-химе-сама, — поклонился Шуичи.

— Прошу простить мне низкий этикет, — заранее извинившись, она перешла к делу. — Клан Фуума снова напал на клан моего подопечного, чуть не убил его младшего брата и снова смог выйти из боя менее пострадавшим.

— Это тяжкое злодеяние, — крыс растянул губы в улыбке, не касающейся глаз. Неприятное зрелище. — Вы поэтому собираете тучи?

— Утопить их было бы неплохо, но долго, маловероятно, да и пострадает много непричастных, — переполнить горные реки дождевой водой, вызвать паводок она могла с относительной легкостью, но пострадают от такого не шиноби, а обычные люди. Тора не поймет, обычные люди производят пищу, они нужны живыми и здоровыми. — Это эмоции, не обращайте внимание.

— Нам убить всех? — Нэдзукора нахмурился, прикидывая объем предполагаемой задачи.

— Нет, боюсь, Тобирама плохо воспримет уничтожение всего клана, тем более что я не хочу, чтобы шиноби стали подозревать о появлении неизвестного противника. Атмосфера всеобщей подозрительности затормозит продвижение к цели. И дети… Нет, всех убить никак нельзя.

— Тогда сосредоточиться на старшем поколении? — задумался Нэдзукора. — Или лучше акцентировать удар на тех, кто негативно относится к Сенджу?

— В первую очередь старейшины и глава клана. Несчастные случаи, удачный удар противника — что угодно подойдет, вплоть до застрявшей в горле косточки и остановки сердца во сне. Сначала надо вызвать сумятицу в клане, а смена всего совета в короткий промежуток времени — чем не причина для брожений?

— А после среди оставшихся отыскать угрожающих клану Тобирамы-сама и уничтожить точно так же, — подхватил мысль нэдзуми, предвкушающе улыбнувшись. — Мы управимся с этим до конца года, если ваш гнев не будет утихать все это время.

— Вам нужен дождь? Я могла бы позвать аме-онну, чтобы вы на месте решали, устраивает вас погода или нет, — на самом деле Рей обращалась к младшим водным демонам только дважды, но это не значит, что она не сможет сделать это сейчас.

— Это будет весьма полезно, вы ведь не можете покидать Тобираму-сама, — одобрил крыс. — Я так понимаю, что любые враждебные действия по отношению к клану Фуума должны встретить нашу безоговорочную поддержку?

— Не думаю, что вам стоит распылять свои силы. Скольких вы сможете отправить в селение Фуума?

— Десяток хвостов должно хватить вдобавок к тем, кто уже там. Но я думаю пойти с ними лично, на случай неприятных неожиданностей.

— Предусмотрительно. За кланом присмотрит ваша супруга? — Нэдзукора Минако, вечно занятая детенышами и домом нэдзуми, не казалась подходящей кандидатурой для управления кланом, в конце концов, последние пять малышей родились меньше трех лет назад и очень нуждаются в матери. С другой стороны, она второй ёкай в иерархии клана после главы семьи.

— Нет, Мина-чан слишком занята младшими, — улыбнулся Шуичи-сан. — Мой старший отпрыск, Ичиро, младше вас, но уже способен заменить меня в случае необходимости.

— Тогда завтра вечером мы с Торой вас навестим, определимся окончательно с целями и познакомимся с вашим сыном плотнее.

Юные нэдзуми старались держаться от них подальше, Тора был господином оммёдзи, Рей — химе и дайёкаем, их закономерно опасались. Та же Мию к ней приблизилась только потому, что опасалась, что изнывающий от нетерпения дайёкай сорвет накопившееся раздражение на вассалах, а поблизости были ее младшие братья. Она не могла рисковать ими, а потому дерзнула вызвать огонь на себя. Тобирама еще слишком неопытен и плохо понимает, почему нэдзуми кланяются, высказывают уважение, но отнюдь не стремятся к общению. До тех пор пока они не изучат его досконально, не научатся по одному лишь выражению глаз определять его настрой и состояние, они будут осторожничать. Крысы никогда бы не выжили ни в мире живых, ни тем более на изнанке, если бы не были бдительными и благоразумными.

С другой стороны, демоны баку тоже редко обращались к Торе напрямую, предпочитая иметь дело с другими демонами, но не с человеком. По словам Котоку им просто привычнее понимать людей через их сны, а не посредством общения, но юный оммёдзи был категорически против вмешательства малознакомых демонов в его бессознательное. Слишком хорошо понимал, насколько это опасно.

— Вы можете приказывать другим демонам? — наутро после тренировки под легким мелким дождиком и визита к младшему брату Тобирама снова устроился в библиотеке клана.

— Не приказывать, позвать. Если они не захотят помочь, я не имею права их заставлять, — Рей погрузилась в воспоминания. — Правда, я не помню ни одного случая, чтобы дайёкаям отказывали без веских причин.

— Угу, полагаю, демоны тоже жить хотят, — усмехнулся мальчик. Выглядел он значительно лучше, что радовало: не пришлось придумывать оправдания, а вчера — вчера просто переволновался за брата, учтет и будет впредь лучше контролировать эмоции.

— Тора!

— И когда вы собираетесь это сделать? — мгновенно сменил тему дерзкий мальчишка.

— Я уже позвала, две откликнулись, — два недоумевающих взгляда встретились. Рей не понимала, почему она должна была откладывать призыв, а Тобирама, как выяснилось, был уверен, что стоит позвать, как демоны тут же явятся.

— Аякаси нужно больше времени, чем ёкаям, чтобы прийти на зов. Это нэдзуми могут спокойно добежать до того же Узушио за сутки, пользуясь тропой теней. Аяакаси же были людьми, а потому для них подобные перемещения ограничены.

— Рей-сан, — Тобирама лишь мельком выглянул в окно и застыл с широко открытыми глазами.

— О, надо же!

Коно-сан пришел в селение с парой собратьев, явно вбив им в головы, что этих людей есть нельзя. Вот никак. Вообще. Даже рот не разевайте. Шишки на головах демонов были преувеличено большими, почти комичными, если бы не обиженно-злые взгляды на старшего родича и алчные и голодные — на людей.

— Я могу выкрасть труп у ирьенинов, — тихо предложил Тобирама, тоже заметивший эти взгляды и мгновенно напрягшийся.

— Лучше пусть кодамы покажут им путь к вчерашнему побоищу, тела Фуума еще там.

Старый водяной с облегчением отпустил более юных сородичей подкрепиться и ушел к тренировочной поляне возле дома Торы. Оказывается, услышав от нэдзуми про их задумку, каппа решил помочь по-своему и позвал пару племянников потолковее. Тобирама поблагодарил учителя, предложив тому напиток с кровью, еще один токкури уйдет молодняку в качестве платы. Ближе к вечеру рядом с каппой сидели две аме-онны, прибывшие из страны Дождя. Аякаси упорно называли друг друга сестрами и настороженно поглядывали на Тобираму, пока Рей не отмела все вопросы, назвав мальчика родичем.

К просьбе они отнеслись с пониманием, предложенная награда их более чем устроила, а после их отбытия и знакомства с наследником Нэдзукора Тора вслух порадовался, что слово в мире ёкаев значит действительно много, и ему не надо будет контролировать их работу. Уж больно странные взгляды стали кидать на него демоницы.

— Так они присматриваются к потенциальному супругу, — деланно изумился его реакции Карасумару, и Рей едва сдержала смешок, когда Тора плюхнулся на землю, будто его ноги не удержали. — А что? Ты очень завидная партия, пусть и человек, но родич О-Рей-химе, дочери самого Рю-о-сама, так что готовься морально. Я лично не удивлюсь, если те же нэкоматы или кицуне в качестве платы за освобождение собрата от проклятия предложат хорошенькую кошечку или лисичку в законные супруги.

Вспыхнувший как ликорис Тобирама еще долго радовал глаза ёкаев алым цветом не только глаз, но и лица, еще больше усугубившемся, когда Акане предположила, что сын заболел и отправила того спать, накачав какими-то травами.