Белый, красный, черный (гет)

День +365

Мне не хватает тебя. Сегодня мне не хватает тебя еще больше…

День уже клонится к закату. В свете фонарей, которые только-только зажглись, свежий снег мягко мерцает.

Я созерцаю пустую булочную с тротуара напротив. Алек — подмастерье моего отца — похоже, отчаянно скучает за прилавком. Родители, вероятно, на церемонии. Я не связывалась с ними там. Я хотела пройти это испытание одна… и провалилась.

По крайней мере, самое тяжелое позади, вдруг понимаю я. После недель в ожидании Дня Памяти Париж, наконец, вернется в нормальный ритм. Больше никаких красно-черных транспарантов на улицах. Конец бесконечным повторениям этой темы в СМИ, прощай лихорадочная атмосфера в лицее из-за подготовки разнообразных церемоний. Мне стыдно, что я испытываю от этого столь сильное облегчение, но так лучше.

С тяжелым сердцем я беру мобильник. После долгого колебания набираю сообщение:

«Мне не хватило смелости остаться до конца церемонии. Я полное ничтожество…»

К моему изумлению, ответ приходит почти немедленно:

«Ты пришла, и это уже немалая победа, не сомневайся в этом ни секунды. Где ты сейчас?»

Я не собираюсь причинять еще больше беспокойства.

«Вернулась домой. Всё хорошо».

«ОК. На сегодняшний вечер порядок?»

Я горько улыбаюсь. Чтобы отметить окончание долгих празднований, Алья с Нино решили устроить ужин, на который собрали всех. Я лично предпочла бы более спокойный вечер после всей этой суматохи.

Я пишу почти против воли:

«Да… думаю».

Горло сдавливает, когда я читаю последнее сообщение.

«Ты лучшая».

У меня нет сил ответить что-то, кроме банального смайлика. Я убираю мобильник, глубоко вдыхаю ледяной воздух, надеясь подавить слезы.

Хватит. Этот день, конца которому я не видела, тем не менее почти закончился. Я же не сорвусь сейчас, правда?

Я поднимаю взгляд на террасу моей комнаты, наверху дома. Прогулка значительно прояснила мои мысли, и возвращаться хандрить в четырех стенах представляется мне недопустимым. На самом деле мне остается еще кое-что сделать, чтобы этот ужасный день на самом деле закончился. Я чувствую выпуклость сумочки на боку, молчаливую, как это бывает слишком часто.

Я снова отправляюсь в путь до парка рядом с домом. Тут безлюдно, как я и надеялась. Дойдя до входа, я задерживаю дыхание за шарфом и направляюсь к главной аллее до скамейки. Смахнув с нее слой снега, я с всхлипом падаю на нее.

Карусель закрыта, игровая площадка засыпана порошей. На земле вокруг мраморного пьедестала еще горит несколько свечей рядом с нагромождением цветов, плюшевых игрушек, записок и детских рисунков. Похоже, в течение дня бронзовые скульптуры даже регулярно очищали от снега. С комом в горле я долго изучаю две знакомые фигуры — самые первые изображения Ледибаг и Черного Кота.

Эти скульптуры — символы ушедшей эпохи… Потерянной навсегда. И всё же я предпочитаю их новому мемориалу. Все недавние почести делают акцент на нашем… героизме, нашей самоотверженности. Нашем «самопожертвовании», каким оно видится парижанам… Тогда как единственное, о чем я хочу помнить — то, чем мы были друг для друга. Друзьями, напарниками, связанными общей целью.

Я созерцаю две бронзовые скульптуры, улыбающиеся под тонким покрывалом снега: они дышат надеждой, взаимопомощью и доверием, и даже некоторой беззаботностью. В конце концов, мы были юны. Мы были несведущи. Бросались очертя голову в каждое новое сражение. Случалось несколько невзгод, но в итоге удача всегда нам улыбалась.

Кроме того дня, год назад. Я отворачиваюсь, снова терзаемая вечным вопросом. Я выжила почти чудом. Но…

Почему я? Почему не ты?

Этот вопрос ужасает меня. Я ужасаю себя. Но кто мог бы меня понять?

Я опускаю веки в надежде сдержать слезы. Вздохнув, я откидываю голову на спинку скамейки, подставляя лицо снова начавшим падать снежинкам. Далекий гул уличного движения убаюкивает меня, как в ту эпоху, когда я прыгала по парижским крышам и наслаждалась неприступным видом города в огнях. Когда я пользовалась твоим обществом, твоим присутствием, твоей защитой, словно чем-то естественным и незыблемым.

Мне не хватает тебя.

Моя кожа понемногу коченеет. Сердце успокаивается, и я расслабляюсь, закутавшись в мягкое тепло анорака. Сон, убегавший от меня всю ночь, наконец, накрывает меня.

Прошел уже год. Всего год.

И я помню всё. Тебя, нас.

Я помню…

Dreams fight with machines

Inside my head like adversaries

Come wrestle me free

Clean from the war

В моей голове сталкиваются мечты и машины

Вечными врагами.

Приди, освободи меня,

Вытащи меня из этой безжалостной войны…

«Leaves» и «Dust» — Dominik A. Hecker: https://youtu.be/dH6QPuZwBno

День -1

Час -10

— Сзади!

Свист. Меня едва не задевает зажженный дротик. Я кидаюсь в пустоту. Йо-йо вытягивается, зацепляется вдалеке.

Взрыв. Взрывная волна ударяет меня в спину и накрывает, вновь взрезая болью ожог на раненой щеке. Потом тяга троса вырывает меня из пекла и протаскивает по ледяному воздуху. В ушах шумит, и, едва приземлившись на уцелевшей крыше, я снова забрасываю йо-йо к ближайшему зданию. Задыхаясь, я повторяю это снова и снова. Взрывы беспрерывно преследуют меня.

— Вайзз, порядок?

Костюм защищает меня, насколько возможно, но квами, свернувшийся у моей шеи, остается уязвимым. Он согласно бормочет. У него слабый больной голос.

— Забудь обо мне. Надо помочь ему!

Я со всех ног несусь по ветхому узкому проходу. Мне не надо смотреть на Вайзза, чтобы чувствовать, что он сдерживает слезы и дрожит всем телом. Он беспокоит меня: в его состоянии пересечь весь Париж, чтобы найти меня, было подвигом. И уже несколько минут, как он перестал защищать меня с помощью своих энергетических щитов.

— Позволь мне найти тебе надежное место, чтобы…

— Нет! Я не брошу его!

Квами фыркает и поднимается на уровень моих глаз, но я прекрасно вижу, что ему трудно выдерживать ритм моего бега. Он прикрепил к своему панцирю нефритовую чешуйку — думаю, это его Камень Чудес.

— Я должен был оставаться рядом с ним, когда это произошло, — стонет Вайзз. — Я смог бы защитить его от акумы! Но меня не было рядом!

С тех пор, как он появился в моей комнате, умоляя меня и Тикки вмешаться, я едва узнаю его. Его уравновешенная любезная манера держаться — символ животного, обликом которого он обладает — теперь лишь воспоминание. Он похож на потерявшегося растерянного ребенка. Паникующего.

Объясняется ли это его крайне долгим сотрудничеством со своим Носителем?

— Тогда оставайся в безопасности!

Я хватаю его и возвращаю в сумку, которую на автомате взяла с собой. Сердце сжимается при виде лежащей там почтовой бумаги и мысли о том, что я хотела с ней сделать перед тем, как Вайзз примчался в мою комнату.

Попросить Черного Кота написать мне его имя, сохранить информацию в надежном месте до того дня, когда освобожденная от угрозы Бражника, я смогу его найти. Но это было до того, как я поняла, что Черный Кот уже недосягаем. До того, как я поняла, что скоро он уже ничего не вспомнит…

Не время горевать!

Взрывы прекратились. Я прыгаю с крыши на крышу, следя за тем, чтобы не удаляться от Марсова Поля. Открытая территория явно не в мою пользу, в отличие от парижских улиц, изобилующих укрытиями и точками опоры для перемещения с помощью йо-йо. Но от одной только мысли увлечь туда врага мне становится страшно из-за возможного количества сопутствующих жертв. Еще слишком рано, чтобы надеяться на полную эвакуацию гражданских.

А пока мне надо найти его слабое место. Если бы мне удалось его определить до использования Талисмана Удачи, это дало бы мне больше свободы действия, прежде чем спадет трансформация. А теперь, когда я работаю одна, каждая минута драгоценна…

Пылающие снаряды кончились, и я пользуюсь небольшой передышкой, чтобы разобраться в своем положении. Марсово Поле усеяно пламенеющими кратерами, большинство окружающих зданий дымятся, разрушены или охвачены огнем. Сирена тревоги уже некоторое время молчит. Не знаю, хороший ли это знак.

— СРАЖАЙСЯ, ЛЕДИБАГ!

На центральной земляной площадке Марсова Поля я замечаю несчастного акуманизированного — его силуэт едва различим за плотным дымом, который прилипает к его коже, словно выделяемый его порами. Даже на таком расстоянии я вижу, как сильно сверкают его белые глаза, пока он вразвалку ходит туда-сюда, сгибаясь под громадным грузом, который носит на спине.

— БРАЖНИК, ПОКАЖИСЬ! ТЫ НЕДОСТОИН БЫТЬ НОСИТЕЛЕМ, ВСТРЕТЬ СВОЮ СУДЬБУ!

Зычный голос несется сквозь ночь. Его гнев и ненависть осязаемы, ошеломляющи. Тембр мне незнаком, и моя нервозность немного увеличивается. Если бы Вайзз собственной персоной не явился умолять меня вмешаться, если бы акуманизированный не произносил такую речь, мне было бы сложно понять.

Мастер Фу.

Это Мастер Фу!

Его руки, кажется, роются в огромной массе на спине, а потом что-то сверкает в плотном дыме. Я напрягаюсь, готовясь уклоняться от горящих снарядов, которые во время удара превращаются в настоящие зажигательные бомбы. Я вдыхаю, сосредоточившись: предмет, зараженный акумой — источник силы, которую Бражник вложил в него, силы, которая питается его прошлым и его личностью. Силы, которую удесятеряет глубокая ненависть. Уничтожив этот зараженный предмет, я освобожу заколдованного человека, как обычно. То, что громоздится у него на спине? Или же один из браслетов, которые украшали запястья Мастера Фу?

Я пытаюсь не думать о том, что мог пережить и почувствовать наш Хранитель, чтобы дойти до такой ярости — мы там, где мы оказались, точка. Но как действовать теперь, когда я одна? Мне не удается даже приблизиться, не рискуя получить серьезные ожоги!

Вдалеке раздается взрыв — один из распространившихся пожаров?

Акуманизированный вдруг застывает. Я пользуюсь представившимся случаем и с помощью йо-йо делаю большой крюк, чтобы напасть на него сзади. Я встаю на землю, бегу между кратерами, которые размечают песчаные аллеи. Не отрывая взгляда от туманного застывшего силуэта, я тем не менее готова в любую секунду отступить при малейшем воинственном жесте. Окутывающий его дым редеет, позволяет появиться тому, что он закрывал: громадный рюкзак странника из холстины и старой кожи, грязный и порванный, как если бы он пережил бесчисленные путешествия. Я различаю обожжённый хитон, тщедушное узловатое тело — черное тело, иссечённое красными прожилками. Кроме браслетов из потертой кожи и веревочных сандалий, я не вижу ни одного предмета, который мог бы привлечь внимание акумы. Тогда, может, рюкзак?

Горло сдавливает. Ледибаг воплощает Созидание, Возрождение. У меня по определению нет никакого оружия, достаточно мощного или режущего, чтобы уничтожить предмет таких размеров. Но для Катаклизма это было бы детской забавой…

«Моя Леди?»

Нет, не отвлекайся!

И вдруг акуманизированный приходит в себя. Присев на корточки, словно его придавливал вес собственного рюкзака, он внезапно разворачивается с ошеломительной скоростью. Его черные зернистые щеки иссечены пламенеющими бороздами, пульсирующими, словно сердцевина раскаленных углей. Из-под всклоченных обугленных прядей, которые болтаются по лицу, меня буравит белый ослепляющий взгляд.

Я тут же останавливаюсь, готовая удирать при малейшей угрозе. Вернувшись на мое плечо, Вайзз кричит:

— Мастер! Мастер, прошу вас, опомнитесь! Надо бороться!

Равнодушные к мольбе Вайзза, глаза без зрачка и радужки молча изучают нас.

— Подумайте о Нууру! Я знаю, всё это вы делаете ради него… Пожалуйста, вернитесь!

Несмотря на душераздирающий тон Вайзза, лицо Мастера Фу остается неподвижным и невыразительным, словно маска, вырезанная из угля. Это вызывает у меня чудную дрожь. Из-за сомкнутых губ снова раздается голос акуманизированного — хриплый и приглушенный, но некоторыми интонациями еще напоминающий Фу.

— Кончено. Плагг свободен.

Рядом с моим ухом раздается пораженное восклицание Вайзза. Фу, кажется, расслабляется, его веки с легким хрустом опускаются. На угольных щеках пульсируют красные прожилки.

— Должно быть, его Носитель захотел вновь забрать Кольцо. Это его и погубило. Отныне Плагг окончательно свободен.

Дым возвращается, снова окутывает согбенный силуэт. Я инстинктивно принимаю боевую стойку.

— И теперь очередь Тикки.

Вспышка, дуновение. Я моргаю. Белые глаза неожиданно смотрят прямо в мои. В нескольких сантиметрах от моего лица.

Слишком быстро!

Шепот:

— Освободи Тикки, Маринетт.

Темные руки устремляются к моим сережкам. Я выпускаю йо-йо, рефлекторно вскидываю руки, чтобы закрыть уши.

— НЕТ! — кричу я.

Удар. Треск. В мой живот. Сильный. Жгучий.

Невесомость. Потом столкновение. Боль. Резкая. Невыносимая.

У меня прерывается дыхание. Я падаю и качусь по земле — парализованная, обессиленная, неспособная вдохнуть.

— Ледибаг!

В моем ухе звучит паникующий голос Вайзза. Я борюсь за вдох, грудь сдавило, на глазах выступили слезы. Что произошло?

И почему… Почему он говорит о Черном Коте?

Почему он говорит, что он…

Дрожа, я дико кашляю. Наконец, вдыхаю мелкими глотками, живот и грудь болят как никогда.

— НУ, БРАЖНИК? Я угрожаю ее драгоценному Камню Чудес, чего ты ждешь? — разносится над Марсовым Полем гулкий голос.

Голос Вайзза порхает вокруг меня:

— Всё хорошо, Ледибаг. Тебя просто тряхнуло. Именно этого он хотел…

Мне едва хватает сил кивнуть, но я понимаю, что хочет сказать Вайзз: Мастер Фу не атакует в полную силу. Он хочет заставить поверить в угрозу, которая нависает над моим Камнем Чудес, и таким образом выкурить Бражника. Он хочет вынудить его вмешаться лично. Всё это, чтобы забрать у него Камень Чудес и найти того, кого он называет Нууру.

Фу не желает мне зла. Большей частью. Ну, мне так кажется, а Вайзз в этом убежден. Его Хранитель хочет забрать Плагга, Тикки и Нууру, чтобы поместить их в надежное место, а затуманивает ему сознание ярость Бражника.

Его больное место в том, что он готов утопить Париж в огне и крови, чтобы добиться цели…

Я знаю всё это. Я изо всех сил пытаюсь вразумить его, освободить от неконтролируемой теперь власти акумы. Я должна защитить Париж, спасти всех. По крайней мере, я сражалась за это. Но одна фраза теперь бесконечно крутится у меня в голове. Простертая в пыли и пепле, я с трудом бормочу:

— Вайзз, почему… Почему он говорит, что Черный Кот погиб?

Черный Кот оставил свое Кольцо всего несколько часов назад. Он наверняка еще в Париже. При виде хаоса, он, возможно, захотел вернуться к Мастеру Фу и забрать Плагга. Это было бы в его духе! Но тогда это означает, что он…

…что он вернется?

Я кое-как поднимаюсь с новыми силами. Нельзя, чтобы он увидел меня в таком состоянии! Нельзя, чтобы он беспокоился. Нельзя, чтобы он снова изображал из себя живой щит. Нет!

Черный Кот!

Я поднимаю на Вайзза дрожащий взгляд, и его потерянное выражение заставляет меня опасаться худшего. И слова Мастера Фу обретают совершенно иной смысл.

Он говорил о Черном Коте, который передумал. Он сказал, что это его «погубило». Был взрыв, после чего он сказал, что Плагг освобожден.

Кровь застывает у меня в жилах. Нет, Мастер Фу не дошел бы до…

— ОТЛИЧНО, БРАЖНИК! Я УНИЧТОЖИЛ ЧЕРНОГО КОТА, Я УНИЧТОЖУ И ЛЕДИБАГ!

Дым вокруг Фу растекается еще больше, угрожающий, как никогда. Из непрозрачной движущейся массы появляется светящийся фрагмент, падает на землю в нескольких шагах от меня. Пергамент. Я распахиваю глаза при виде изображенного на бумаге символа — незнакомого, но сверкающего.

— Беги! — кричит Вайзз, вставая между нами — снова.

Квами что-то шепчет — на китайском, возможно? Он соединяет ладони, потом разводит их, и светящаяся завеса — его щит — развертывается под ними. Я рефлекторно напрягаю мышцы, готовая скрыться до неминуемого взрыва. Но уже чувствую, что слишком поздно. И он не оставит меня невредимой!

— Ледибаг, пригнись! — ревет голос.

Кровь стынет в жилах. Я хватаю Вайзза в ладони и падаю на землю. Нас накрывает ледяная волна. Взрыв хлопает, душераздирающий, но странно приглушенный. Земля дрожит, слишком теплая. Я сильнее съеживаюсь на побуревшей траве и осмеливаюсь оглядеться. Меня окружает и защищает от пекла появившаяся из ниоткуда ледяная скорлупа. По ту сторону настоящий апокалипсис из света и огня. Под давлением ударной волны ледяной щит стонет и местами трескается, но держится. Когда пламя, наконец, отступает, я сквозь лед замечаю голубую фигуру — она мчится вихрем, несется прямо к Фу.

— Хватит! Сразись с кем-то равным, старый дурак!

Я расширяю глаза на эту резкую и раздраженную тираду. Звучит знакомо, но откуда?

— Мой город, мои фанаты! МОЯ СЕМЬЯ! Ты заплатишь!

— Ледибаг!

Кто-то еще приближается к моему ледяному убежищу, обхватывает его руками — в черных перчатках — и пытается поднять, а потом оттолкнуть в надрывающемся усилии. Безрезультатно. Сквозь кристаллическую стену я вижу, как он замахивается длинной палкой.

— Держись!

Этот голос!

Я кое-как поворачиваюсь и упираюсь в ледяную и скользкую стену. Вайзз, хотя его еще трясет, присоединяет свои усилия к моим. Но даже ослабленная взрывом скорлупа не шелохнется — тяжелая, глубоко укоренившаяся в обожжённой земле.

Повторяющиеся металлические удары разносятся по ледяному куполу. Я стискиваю зубы, в ушах звенит. Стена толщиной в несколько сантиметров испещрена длинными трещинами, но после взрыва больше ничего не меняется.

Я пленница. Неспособная защищаться, неспособная убежать. Прижатая к земле, пойманная в ловушку ледяного слоя, такого холодного, что он начинает меня жечь. Мне уже не хватает воздуха. Меня накрывает приступом паники.

— Черный Кот!

Мой голос отскакивает от стен, сдавленный и жалобный, и удары тут же удваиваются. Кто-то третий умоляет пронзительным голосом. Сквозь лед я различаю топчущуюся черно-фиолетовую фигуру.

— Они возвращаются сюда! Быстро вытаскивай ее!

— Спрячься! Немедленно!

Другой человек исчезает. Черная вспышка заставляет меня вздрогнуть.

— КАТАКЛИЗМ!

Я инстинктивно сжимаюсь, зажмурившись. Вайзз, дрожа, исчезает в моей сумке. Лед содрогается, стонет, потом воет и, наконец, обрушивается. В брешь врывается сухой горячий воздух, насыщенный пеплом. До меня четко доносится шум сражения — гром, взрывы, рушащиеся здания, вопли ярости.

Когтистая ладонь хватает меня за руку и вытаскивает из ледяных обломков.

— Ледибаг, вставай!

Я подчиняюсь, шатаясь, моргая в свете пожаров. На фоне серого от дыма неба выделяется фигура с густыми светлыми волосами. За угольно-черной маской меня с беспокойством буравят изумрудные глаза.

— Ты можешь идти? Тогда вперед!

Он подсовывает свою руку под мою и тянет меня к ветхому зданию. Я смотрю на него, растерянная, задыхающаяся. На его шесте сверкают отсветы пламени. Черный костюм испачкан землей, пеплом и известью, но кажется неповрежденным.

Он здесь! Он здесь!

— Поторопись! Климатика в ярости, она не станет сдерживать удары!

Его голос. Его знакомая фигура. Его Кольцо, сверкающее на когтистом пальце, изображение кошачьей лапки, на которой уже не хватает одной подушечки.

Горло сдавливает. Я сжимаю зубы. У нас за спиной звучат новые взрывы, прерывисто освещают изрытые кратерами фасады окрестных зданий. Ледяной порыв ветра проносится по Марсову Полю, едва не бросив нас на землю, потом раздается женский смех, вызывающий и сухой, в ответ на яростное рычание Фу. Я заставляю себя не оборачиваться.

Мы пересекаем авеню, загроможденную помятыми припаркованными машинами. Он непринужденно запрыгивает в разбитую витрину, и я кое-как делаю то же самое, едва избежав острых краев стекла. Без труда ориентируясь в полумраке, он проходит за гипсовые и деревянные обломки и углубляется дальше — между столов того, что, видимо, было маленьким местным бистро. В глубине разгромленного зала кто-то появляется из-за прилавка. Снова раздается третий голос — тот, который торопил Черного Кота, когда я была пленницей льда:

— Всё хорошо? Она невредима?

— Немного потрясена, но нормально.

Тон Черного Кота делается спокойным и уверенным. Я собираю последние силы и вырываю у него руку. Быстрая как молния, хватаю его за затылок, делаю захват ногами и пригвождаю к полу.

— Л-ледибаг?!

Придавив его коленом между лопаток, я хватаю его руку и без колебаний выкручиваю за спину. Обездвиженный, он слабо отбивается. Я усиливаю хватку, игнорируя страдальческий стон.

— Прекрати, — ворчу я с усилием. — Посмотри на меня!

Уткнувшись лицом прямо в пол и гипсовую пыль, он изо всех сил пытается повернуть голову. Его зеленый глаз сверкает в полумраке.

— Ледибаг?

Я сжимаю кулаки, прикусываю щеку, чтобы не отпустить. Это его тон, его голос. Я хотела бы верить. Но меня преследует сомнение.

— Ты не Черный Кот.

Даже если это не имеет ни малейшего смысла, я не могу не рассматривать некую возможность. Ужасную возможность.

Особенно теперь, когда я знаю, что меня спасла Климатика — эти силы и смех не позволяют ошибиться. Особенно теперь, когда из-за прилавка появилась Леди Вайфай и с ужасом молча смотрит на нас.

Раздается прекрасно знакомый писк Кольца. Был использован Катаклизм. До снятия трансформации не больше нескольких минут. Но…

— Ты Тео Барбо. Ты Самозванец. Не так ли?

С тяжелым сердцем я слежу за его реакцией. Одно мгновение я ловлю себя на надежде, что он будет отрицать, что он улыбнется той лукавой улыбкой, как может только Черный Кот. Но его плечи опускаются, и он прекращает всякое сопротивление. Его губы растягиваются, и это уже не знакомая мне улыбка. Это гораздо более зрелая и горькая улыбка.

— Разоблачен с первого взгляда? Какой прогресс с прошлого раза! Хорошо, признаю себя побежденным. Но всё же счастлив снова видеть тебя, Ледибаг!

Ни слова не говоря, я изучаю его, чувствуя себя убитой. Разочарование куда сильнее, чем я могла ожидать.

Это не он. Не Черный Кот. Черный Кот уехал. Черный Кот скоро забудет.

Или хуже. Возможно, Черный Кот уже…

— Ледибаг?

Я усиливаю захват на Тео, и он хныкает от боли. Я осмеливаюсь бросить взгляд на Леди Вайфай, которая осторожно приблизилась.

— Оставайся, где стоишь.

Она подчиняется, распахнув глаза. Я чувствую, как Вайзз сжимается у меня под волосами, и прекрасно его понимаю. Климатика, Самозванец, Леди Вайфай. Трое самых эффективных злодеев Бражника. Первая могла разгромить целый округ одним взмахом зонтика. Интриги второго едва не заставили меня отнять у Черного Кота его Камень Чудес. А третья едва не сняла с меня маску — в буквальном смысле, — когда на нас смотрел весь Париж.

Бражник создал трех акуманизированных — четырех, если считать Изгнанника, который остается вне контроля. Как я выпутаюсь из этого?!

— Ледибаг, послушай меня, ладно?

Я напрягаюсь, мозги кипят. Когда он был акуманизирован, источником силы Тео была фотография Ледибаг, спрятанная в кармане его костюма. У Леди Вайфай это был мобильник Альи, который она, впрочем, держит в руке. Если я буду действовать достаточно быстро, возможно, я смогу забрать фотографию, пока Тео обездвижен, а потом сыграть на эффекте неожиданности, чтобы украсть — или разбить — мобильник Альи броском йо-йо.

Справлюсь ли я?

— Ледибаг, пожалуйста!

К моему изумлению, Леди Вайфай кладет свой мобильник — свое оружие — перед собой. Держа руки на виду, она отходит к телевизору за прилавком. Включает его. Появляется прекрасно знакомое лицо.

Аудиматрица.

— …пока власти не объявят окончание комендантского часа. Выбирайте преимущественно закрытые места и желательно без проема наружу. Избегайте дверей, окон и запечатайте все вентиляционные отверстия. Если вы в машине, не пытайтесь добраться до дома, покиньте автомобиль, как только будет возможно, и доберитесь до ближайшего доступного общественного здания. Не ходите за вашими детьми в школу, их безопасность уже обеспечена. Телефонные сети в настоящее время реквизированы правоохранительными органами…

Я ошеломленно слушаю меры безопасности, перечисляемые Аудиматрицой, столь же профессионально, как делает ее гражданское альтер эго Надья Шамак. В прямом эфире проходят изображения парижских улиц.

Рожекоп возглавляет силы полиции и устанавливает оцепление вокруг Марсова Поля — там, где взрывам Изгнанника систематически отвечают ледяные смерчи Климатики.

Черный Рыцарь превращает волонтеров в Черных Солдат, после чего рекруты сопровождают гражданское население в более спокойные кварталы.

Гигантский робот Геймера помогает пожарникам в борьбе с пожарами…

Как… Как власти могут довериться акуманизированным? Как вообще можно было подумать о том, чтобы довериться Бражнику, когда он в ответе за весь этот бедлам? Как он смог их убедить?

Второй предупреждающий сигнал кольца Тео заставляет меня очнуться от оцепенения, и я снова встречаюсь взглядом с Леди Вайфай, которая ждет, буквально ловя каждое мое слово. Я чувствую ауру акумы, исходящую из ее мобильника, оставленного на полу, так же как различаю теперь едва заметную пульсацию энергии, которая окружает Тео — энергии Бражника.

И тем не менее? В Аудиматрице не ощущается никакой враждебности, когда она повторяет указания и в прямом эфире отвечает на обеспокоенные сообщения телезрителей. Никакой иронии во внимательном выражении Леди Вайфай. Ни малейшей искры ревности или горечи в изумрудном взгляде Тео, только ожидание и даже надежда.

Стресс заставляет меня усилить хватку на руке Самозванца, который болезненно моргает, но ничего не говорит. Я недоверчиво изучаю Леди Вайфай, в горле стоит ком.

— Я тебя слушаю. Что это значит?

Ее напряженные плечи расслабляются. Она облегченно вздыхает:

— О! Ледибаг. Спасибо!

Снаружи поднимается шум, похожий на разыгравшуюся снежную бурю. Температура, кажется, падает на несколько градусов. Леди Вайфай наклоняется к телевизору, чтобы выключить звук. Я хмурюсь, по-прежнему настороже.

— Я не понимаю. Бражник не контролирует тебя?

В полумраке разоренного магазина сверкают рубиновые глаза Леди Вайфай.

— Я здесь по своей собственной воле, Ледибаг. Бражник предложил нам снова получить наши силы, чтобы помочь тебе защитить Париж от Изгнанника.

Она колеблется, а потом позволяет себе блаженную улыбку. Вопреки костюму и черной полумаске, она никогда так не походила на Алью, как в это мгновение.

— Помогать Ледибаг. Ну, честно, какие могут быть колебания, когда так повезло?

— «Изгнанник»? Нет, постой… Сколько вас?

— На данный момент… около дюжины?

Я настолько ошарашена, что едва не лишаюсь чувств. Она стоит неподвижно, явно понимая, что эту историю сложно переварить. Спросив взглядом моего разрешения, она забирает свой телефон и производит с экраном какие-то манипуляции. Вокруг нее появляются голограммы, воссоздавая интерфейс, похожий на Ледиблог. Фотографии, видео, тексты появляются десятками. Я сразу узнаю некоторых из наших старых врагов — Баблер, Антибаг, Каменное Сердце…

— Я выбираю бывших акуманизированных, чьи силы будут нам полезны, и определяю их местоположение, а Бражник занимается переговорами с помощью акумы.

— Пе… переговорами?

— Да! Что касается меня, я явилась сама: возвращение сил позволяло мне помочь тебе, и это было нашей общей с Бражником целью. Кто бы мог подумать, что сегодня он пытается защитить тебя — просто невероятно! Но логично, если он хочет когда-нибудь получить твой Камень Чудес. Он сделал выбор между Изгнанником и тобой.

— Но, в конце концов, Алья, это… Опасно!

— Могу я признаться? У меня уже мурашки по телу…

Жалобный и хриплый голос Тео обрывает мои аргументы. Слегка поколебавшись, я отпускаю его и из осторожности отступаю. Алья, похоже, понимает мою недоверчивость и ничего не добавляет. Освобожденный Тео переворачивается на спину и со вздохом облегчения вытягивает руку.

— Что касается меня, мы с моей девушкой недавно едва ускользнули от Изгнанника, — заявляет он. — Ты спасла нас, Ледибаг, когда привлекла его внимание к себе. Я хотел отплатить тебе тем же после всего, что ты сделала для меня, когда я был акуманизирован. Когда Вайфай связала меня с Бражником, мое решение словно уже было принято сто лет назад.

Он садится, скривившись.

— Извини, если застал тебя врасплох этим видом, у меня не было времени объяснять на месте… И признаюсь, быть им по-прежнему пьянит.

Тео бросает на меня виноватый взгляд сквозь светлые пряди, которые упали ему на лоб. Хотя он и не хотел этого, от знакомых манер у меня сжимается сердце. Я отвожу взгляд.

Пока мобильник плавает в воздухе, Алья продолжает управлять голограммами, ее руки в перчатках пляшут в пустоте, сортируя информацию, которую мне не удается проанализировать с такого расстоянии.

— Что касается Климатики, — продолжает она, — когда начались военные действия, она была с семьей в машине. Один взрыв, но множество сопутствующего ущерба. Ее маленький брат едва не погиб. На более мотивированного против Изгнанника рекрута и надеяться нельзя.

— Рекрут? Нет, нет, нет…

Я обхватываю голову руками и зажмуриваюсь. Слишком много информации, слишком много новшеств, столько неуверенностей. А я совсем одна. Я не могу позволить им сражаться, я не смогу всех защитить, это невозможно!

Тео вздыхает:

— Блин. Я долго не продержусь…

— Может, Бражник подарит тебе еще силы? — предполагает Леди Вайфай. — Второй Черный Кот не помешал бы!

— Он с самого начала предупредил меня, что у меня будет только одна попытка. Как только трансформация закончится, я буду слишком уставшим, чтобы перенести вторую акуманизацию…

— Тьфу ты, — разочарованно ворчит Леди Вайфай. — Я найду тебе надежное место, где ты сможешь спрятаться.

Грохочет гром. Буря разрастается, температура падает еще. Сухой голос Климатики звучит вдалеке, ее сардонический смех сменяется яростным шипением. Справа от Леди Вайфай освещается голографическое окно. Она вздрагивает и делает неосознанное движение головой — словно реакция на слишком громкий звук, раздавшийся в наушнике.

— Поняла, Климатика. Займи его еще немного. Подкрепление будет через минуту.

Ее манипуляции становятся еще быстрее, и интерфейсы перед ней сходят с ума.

— Климатика начинает слабеть, но Изгнанник, по видимости, тоже. Остальные подходят к Марсову Полю. Скоро мы сможем туда вернуться.

«Остальные»!

Я сжимаю кулаки. Незаметным жестом предлагаю Вайззу оставаться спрятанным под моими волосами — похоже, пока никто его не заметил и, возможно, так лучше. Я с трудом встаю. Ожоги отдаются тянущей болью, но я изо всех сил стараюсь скрыть это.

— Не может быть и речи, Алья. Я не позволю вам сражаться. Вы не знаете, чему подвергаетесь.

Леди Вайфай и Самозванец таращатся на меня круглыми глазами.

— Но… Ледибаг! Бражник сказал нам, этот чувак очень силен. Вам нужна помощь!

— А Бражник сказал, что это его вина? Что это был мой друг, и что он свел его с ума, пытаясь акуманизировать?

Тео молчит, но скорее для того, чтобы бросить пораженный взгляд на свое Кольцо, которое издает еще один сигнал. Очень бледная Леди Вайфай хлопает в ладоши, закрывая интерфейсы, и встает на ноги.

— Ледибаг, неважно, что он сделал, теперь мы больше не можем…

— Нет, Алья! Нет! То, что Изгнанник оказался в таком состоянии, и моя вина тоже. И мне всё исправлять.

Мы по-прежнему не имеем ни малейшего представления о личности Бражника, тогда как я и сосчитать не могу, сколько раз он едва не раскрыл нас. Его действия невозможно предугадать, и Париж каждую неделю страдает от его злодеяний. Однако жители продолжают мужественно противостоять каждому испытанию... До такой степени, что сегодня они даже готовы взяться за оружие? Но кто знает, что произойдет, если один из них не доживет до конца сражения?

Сегодня противник превосходит всех акуманизированных, с которыми нам приходилось сталкиваться до сих пор. Хранитель больше ничем не может нам помочь. И даже если Бражник желает сотрудничать против Изгнанника, это не помешает ему при малейшей возможности переметнуться на другую сторону. А я одна.

Это кошмар…

— Ледибаг. Послушай меня!

Я отворачиваюсь, умышленно игнорируя Леди Вайфай. Я думала, что прекрасно справляюсь, однако ничего не замечала. Ни разочарования Мастера Фу, который подарил нам свое доверие, ни этого нападения, которое, возможно, является лишь уловкой Бражника, чтобы заполучить Камни Чудес. Ни даже страдания Черного Кота, которое, однако, было очевидно!

От мысли о нем у меня наворачиваются слезы. А что бы он сказал?

«Соберись. Без нас у них ничего не выйдет, и мы им это докажем. Поверь мне!»

Я судорожно сжимаю кулаки при воспоминании о нашей первой настоящей победе: его слова, его взгляд. Его уверенность в себе и вера в меня. В тот день он ни разу не усомнился… И он был прав.

Я еще могу исправить то, что можно исправить. Я должна. У меня еще остается Талисман Удачи, и я больше не могу оттягивать его использование. В надежде на внезапное вдохновение перед Изгнанником!

Я приближаюсь к витрине, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Сражение между Изгнанником и Климатикой по-прежнему свирепствует.

— Вы остаетесь в стороне и продолжаете защищать гражданских. Я занимаюсь Изгнанником.

Леди Вайфай приближается, явно собираясь спорить, но я останавливаю ее взглядом. Она упрямо скрещивает руки:

— А что насчет Черного Кота? Нападение началось уже почти час назад, где он?

— Он занят в другом месте.

Леди Вайфай распахивает глаза за маской. Тео сильно побледнел.

— Так значит… Значит, это тоже правда? — испуганно шепчет она. — Бражник не солгал, Черный Кот действительно сошел с дистанции?

Я молчу, охваченная тревогой. Как мог Бражник узнать об этом? Прочитал в сознании Мастера Фу, когда овладел им? Однако Вайзз утверждал, что ему это так и не удалось!

— Я на связи с масс-медиа и Аудиматрицей, — задумчиво продолжает Алья. — И мои силы постоянно зондируют соцсети. На сегодняшний вечер я не обнаружила никаких следов Черного Кота в Париже, если не считать Тео. Что происходит, Ледибаг?

— Элементарно, Вайфай, но ты слишком обожаешь своих героев, чтобы посмотреть правде в глаза, — серьезный, лишенный эмоций голос заставляет нас всех подпрыгнуть. — Черный Кот дезертировал. А Ледибаг так обижена, что хочет управиться с кризисом в одиночку.

Тео рефлекторно раскручивает шест, а я — йо-йо, но Леди Вайфай лишь разворачивается и делает приветственный жест.

— Наконец, вы пришли!

Из подсобки появляется серебристая фигура. Ее опущенный гигантский клинок задевает обломки, Рипост встает рядом с Леди Вайфай и сверлит меня высокомерным взглядом. Пока она говорит, едва заметный ореол плавает перед ее глазами — бабочка, но не фиолетовая, а белая.

— Резюмирую: Изгнанник — акуманизированный, сошедший с ума от своих новых сил, отныне он неконтролируем. Он разрушит Париж квартал за кварталом, если не получит доступ к Камням Чудес. Черный Кот оставил пост сегодня немногим ранее. Ледибаг отныне одна.

Белый ореол исчезает, но Рипост продолжает тем же тоном:

— Бражник может создать столько чемпионов, сколько пожелает, но не может всех их контролировать. Так что он заключил сделку с каждым из нас. Она состоит в том, что мы получаем возможность защитить наших близких и поместить их в безопасное место, а взамен мы сражаемся — за него или чтобы защитить Ледибаг. Что касается меня, мои прекрасно справлялись и сами: снова получить силу и сражаться с Изгнанником уже само по себе было целью.

Она бросает высокомерный взгляд на Тео, который удивленно склоняет голову.

— Снова скрестить шпаги с настоящим котенком также выглядит соблазнительно. Но только по тому, как ты держишь оружие, кот, я уже знаю, что ты не он.

Тео издает неопределенное ворчание, а потом опускает взгляд на Кольцо, которое снова пищит. Рипост возвращается ко мне:

— Нам не нужен виноватый или козел отпущения, и у тебя не спрашивают мнения, Ледибаг. С твоего согласия или без него мы выбрали защищать Париж. А значит, защищать и тебя тоже, поскольку, если ты исчезнешь, Бражник потеряет весь интерес к сражению и в свою очередь дезертирует. И тогда уже ничто не сможет остановить Изгнанника.

За Рипост появляются другие люди, молчаливо, но одобрительно. Я узнаю Разлучника — торжествующая поза, большие крылья кое-как сложены за спиной. Сосредоточенный на своем планшете Рисовальщик делает эскиз за эскизом, будто создавая запас для неминуемого сражения. Хроногёрл — глаз не видно под козырьком, на губах пузырь от жвачки, который дерзко лопается в тишине.

Рипост снова начинает говорить — еще мстительнее, чем раньше:

— Все присоединившиеся к нам акуманизированные доказали свою ценность, большинство из них успешно защищали своих близких. Так что облегчи нам задачу и оставь свои рыцарские порывы, Ледибаг. Скажи нам, что ты знаешь об этом Изгнаннике, прежде чем мы присоединимся к Климатике на поле битвы.

Я стою, как парализованная. Осознают ли они по-настоящему опасность? Или же надеются, что Чудесное Исцеление всё исправит, как только сражение закончится? Тогда как я не уверена ни в чем!

— Ледибаг?

Вайзз под моими волосами шепчет мне на ухо так тихо, что я сомневаюсь, чтобы его мог услышать кто-то еще:

— Было время, когда сражения так и проходили. Когда Носители квами сражались бок о бок против общего врага.

Голосок срывается на этих словах. Я на короткое мгновение опускаю веки, как чтобы избежать пронзительных взглядов тех, кто окружает меня, так и чтобы осознать иронию ситуации.

Подумать только, сегодня наш общий враг — Хранитель, который еще вчера заботился о наших квами. Как мы дошли до такого? Я столько всего не знаю и именно сейчас осознаю это. Какая цель была у Тикки, Плагга, Носителей, когда они еще не были врагами? Когда Мотылек и Павлин еще были частью целого? Какая роль была у Хранителя? За что они боролись, кто были их противники, их союзники?

— Ледибаг, — осмеливается позвать Леди Вайфай, — время поджимает. Климатика тоже слабеет.

— Я знаю.

Нет выбора, да?

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь перейти к главному:

— Я уверена только в том, что Мастер Фу — тот, кого вы называете Изгнанник — бывший хранитель Камней Чудес, которые даруют силы мне и Черному Коту. Его знания в этой области намного превосходят мои, и наверняка поэтому он так хорошо сопротивляется Бражнику. На данный момент он не делал ничего, кроме бросания горящих снарядов и зажигательных бомб, но, возможно, он скрывает другие силы. С ним надо быть крайне осторожными, и я не думаю, что вы достаточно вооружены, чтобы противостоять ему.

Говоря, я намеренно смотрю на Разлучника и Хроногёрл. Во время их акуманизации первый располагал лишь стрелами, околдовывавшими гражданских, а вторая могла возвращаться во времени, но только ценой человеческих жизней. Как применить такие силы — бесполезные, даже опасные — в подобной ситуации?

Хроногёрл нетерпеливо лопает пузырь жвачки. Разлучник хлопает ее по плечу и вежливо мне улыбается:

— Наши силы не совсем те же самые, Ледибаг. Слишком долго объяснять, так что просто представь, что Бражник предоставил нам больше свободы. Мы сможем быть полезными, не создавая проблем, уверяю тебя.

— А я занимаюсь экипировкой новых героев, которым может понадобиться оружие, — продолжает Рисовальщик, рисуя набросок за наброском.

— «Новые герои» как в фильме? — с блаженным выражением произносит Алья, а потом снова становится серьезной.

Раздается последнее пронзительное предупреждение, и Самозванец исчезает в резкой зеленой вспышке. Тео падает, в последнюю секунду подхваченный Леди Вайфай и Разлучником. Они кладут его на пол, и он моргает, а потом испуганно разглядывает собрание.

— Я… Леди… Леди Вайфай? Ледибаг?!

Он рассматривает акуманизированных одного за другим и бледнеет еще больше. Я произношу, как можно мягче:

— Всё хорошо, Тео. На этот раз они со мной. Они не причинят тебе зла.

Пока другие озадаченно молчат, Тео с трудом сглатывает.

— Что… Что произошло? Я выходил из метро с Мирей, и… и было предупреждение об акуме, а потом…

Он подбирает слова, вероятно, безуспешно роется в воспоминаниях. Леди Вайфай садится на корточки и кладет ему ладонь на плечо.

— Всё хорошо, месье Барбо. Ваша подруга смогла спрятаться у ваших родителей. Вы участвовали в крупномасштабном плане по поддержке Ледибаг. Для этого вы были акуманизированы и поэтому ничего не помните, но вы сильно помогли. Вы можете встать?

Спустя несколько секунд чистого изумления Тео кивает. Пока Разлучник ставит его на ноги, Леди Вайфай дарит ему жизнерадостную улыбку.

— Выходите через подсобку и уходите как можно дальше от Марсова Поля. Полиция позаботится направить вас в надежное место.

— Х-хорошо…

Рипост нетерпеливо вздыхает и подходит к разбитой витрине. Остальные молча следуют за ней, бросив на Тео последний взгляд — иногда утешающий, иногда разочарованный. Снова лопается жвачка Хроногёрл.

— Тьфу ты. А я-то рассчитывала на этот раз изображать милашку на моих суперроликах. И я даже ничего не запомню?

Разлучник с ухмылкой щелкает ее по каске. Леди Вайфай отходит к витрине, и я следую за ней. Я не могу убедить их отступиться. Значит, надо позаботиться, чтобы они вернулись невредимыми. Любой ценой.

— Ледибаг?

Я поворачиваюсь к Тео. Отводя взгляд, он чешет затылок.

— Я… Я хотел бы поблагодарить тебя. На улице недавно ты…

— Нет, Тео, не нужно. Моим долгом было защитить вас — тебя и Мирей. И ты не помнишь, но ты тоже спас меня, всего несколько минут назад. Я очень тебе благодарна. Спасибо.

С тяжелым сердцем мне всё же удается улыбнуться и прошептать:

— Ты был великолепным Черным Котом. Он бы ревновал.

Тео ошеломленно молчит. А потом его лицо озаряет улыбка. Не подобрав слов, он делает прощальный жест, благодарит еще оставшуюся Леди Вайфай, а потом бежит вглубь зала, уходит в подсобку. Когда звук его шагов затихает, я возвращаюсь к витрине.

Та малая часть Марсова Поля, что видна отсюда, изрыта кратерами, покрыта снегом и льдом. Чернильно-черное небо пересекают молнии. Вдалеке Эйфелева башня слабо сверкает в дыме недавних взрывов.

Если прислушаться, я могу различить вопли ярости Изгнанника — Мастера Фу. Грохот вихрей града Климатики. Непонятные восклицания Рипост, которая, скорее всего, взяла в руки командование войсками Бражника.

Горло сдавливает сильнее. Когда я собираюсь снова броситься в бой, против воли напряженная больше, чем когда-либо, что-то полностью парализует меня.

Мне страшно.

Мне страшно за других. Мне страшно за родителей, с которыми я не смогла связаться еще после поспешного ухода из дома. Мне страшно за друзей, которые решили сражаться, не имея ни малейшего представления о том, что их ждет. Мне страшно за людей, укрывшихся по домам, которые встревоженно следят за новостями.

Мне страшно за Адриана, который чудом ускользнул от Изгнанника и которого я оставила одного посреди улицы, без защиты. Мне страшно за Тикки, за Плагга. За Нууру, которого я еще не знаю. Мне страшно за Вайзза.

Мне страшно за Черного Кота. Черного Кота, которого даже Леди Вайфай не удалось найти. Черного Кота, который желая прийти мне на помощь, возможно…

«Поверь мне. Хорошо?»

Я пытаюсь, Черный Кот. Где бы ты ни был, верь мне… Я пытаюсь. Но мне страшно. За себя, за тебя и за всех остальных. Возможно, для многих людей уже слишком поздно…

Мне страшно. Мне страшно, как никогда раньше!

На мое плечо ложится ладонь.

— Ледибаг?

Я неохотно встречаю алый взгляд Леди Вайфай — ясный и вопросительный. Я почти не знаю, что делать, чтобы вернуть Мастера Фу, и это ужасает меня, но я не могу позволить себе показать ей это. Так мы ни к чему не придем. Осознает она или нет опасность ситуации, уловив мою нерешительность, она только сильнее будет беспокоиться.

И тут она шепчет:

— Мне тоже, Ледибаг.

Ее ладонь сжимает мое плечо, и она молча сглатывает. Ее глаза за черной маской на короткое мгновение мутнеют.

— Мне тоже, — снова выдыхает она. — Но все вместе мы справимся.

Не задумываясь, я обнимаю ее. Она сначала замирает. А потом ее руки в перчатках мягко ложатся на мою спину.

— Ты моя официальная блогерша, — бормочу я, стиснув зубы. — Если бы я попросила тебя, ты бы осталась здесь, в укрытии?

— Никакого шанса, Ледибаг.

— Тогда будь осторожна.

Ее руки сжимаются на моем костюме.

— Конечно. Этого могла бы и не говорить.

Леди Вайфай, наконец, с поразительной силой обнимает меня в ответ. Я вздыхаю, чтобы вернуть себе самообладание, и меня окутывает ее запах — запах Альи, такой особенный, такой успокаивающий.

Я отстраняюсь и отступаю.

— Тем лучше.

Она удерживает меня за руку и решительно кивает:

— Я найду Черного Кота. Как только я определю его местоположение, его приведут к тебе. За шкирку, если понадобится. Обещаю, Ледибаг.

Я киваю. Надеюсь, дрожь в моем голосе сойдет за нервный смешок:

— Я тебе верю.

Примечание автора:

И это только начало…

Забавно:

Эта глава была задумана и написана между январем и июнем 2018 года, задолго до финала 2-го сезона («День героев», «Маюра»)...

Примечание переводчика:

Для перевода имен акуманизированных я основывалась на версии оригинала. Если вы привыкли к иному переводу, извините, но мне так больше нравится.