Переплетение (гет)

Дни становились короче, прохожие закутывались во все более толстые слои одежды. По утрам на траве искрился иней. Листья уже облетели, а деревья скрючились, словно прячась от холода. Зима вступала в свои права. А в Египтусе царило тоже же жаркое лето, поэтому по прибытию туда я сбрасывала большую часть одежды.

Гиксоса в мастерской не оказалось. Я ждала около получаса, но, увы, на небе звезды не сошлись и мой прекрасный преподаватель не появился. Я вышла в коридор и спросила у стражников, где его можно найти. Те любезно ответили, что и Лео, и Гиксос, и ещё несколько человек срочно покинули дворец. Вроде как что-то случилось на границе, похоже постарался Эксатон (а кто еще собственно говоря?). То есть, назад возвращать меня некому. По крайней мере из тех, кого я знаю. Но стражники предложили сходить в библиотеку. Мол, они, как увидят Гиксоса, так сразу сообщат, где я.

Ладно, посидим да почитаем.

Немного поплутав, я все же дошла до библиотеки. Про себя отметила, что стоит почаще ходить по дворцу, а то как-то плохо ориентируюсь. Не то чтобы мне была так необходима внутренняя карта пирамид, но чем черт не шутит? В конце концов, я уже довольно продолжительное время здесь учусь.

А может погулять прямо сейчас? Заодно посмотрю не объявилась ли хозяйка той загадочной комнаты. Вполне возможно мы с ней подружимся.

Не теряя времени, я потопала по коридорам. Стражники косились то ли с осуждением, то ли с завистью. А скорее всего и с тем, и другим. Эх, даже жалко этих товарищей — как никак полдня стоят ежедневно. Еще и не двигаются.

Я нашла нужный поворот и свернула. Загадочная дверь оказалась открыта. Я в предвкушении потерла ручки. Интересная, должно быть, там личность живет. Во-первых, дверь интересная. Во-вторых, очень интересная дверь. В-третьих… Думаю, понятно.

Я постучала для приличия по косяку и осторожно заглянула, но никого в комнате не застала. Это была детская. Совершенно пустая детская.

Мое сердце забилось чаще. Не совсем понимая странное чувство, что завладело мной в это мгновение, я зашла внутрь.

Небольшая уютная комнатка. На полу мягкий ковер цвета слоновой кости с толстым ворсом. Безумно захотелось снять обувь и пройтись босиком. Я… Я почти почувствовала какого это. Стены были исписаны мастерами, но в метре от пола поверх них — детские. Корявые детские рисуночки. Четверо. Женщина в длинном белом платье платье, маленькая девочка с множеством темных косичек— наверное, хозяйка комнаты — и двое мужчин. Один высокий, грозный, с покатыми плечами. Второй худощавее, он держал девочку за руку. И оба у них какие-то странные лица. По кривым линиям было сложно понять, что с ними не так.

На полках аккуратными шеренгами стояли игрушки. Самые разные: мягкие, головоломки, деревянные солдатики да лошадки и девочка… На скорпионе.

Что? Мои сны…

Голова заболела.

Взгляд упал на небольшую колыбельную над которой висели разные животные, колокольчики, ленты. И все такое чистое, будто бы каждый день кто-то любовно стирает пыль. Но в то же время неживое, будто ребенка здесь давно нет.

Внезапно в голове всплыла картинка. Как будто я лежу в этой кроватке и тянусь к нежно-голубой ленте. Рядом с кроваткой стоят фигуры и в их голосах слышится умиление. Что это значит? Кто этот ребенок?

Кто я?

Дышать стало тяжело. Тело начало дрожать. Мне казалось, что дрожит даже сердце. В ушах зашумело.

— Ты что тут делаешь?!

От крика я сжалась сильнее. Меня схватили за руку и вытолкнули из комнаты. Я упала в коридоре. Села и прижалась к коленям, тело свело от внезапного холода.

Кто меня выгнал? Почему я не посмотрела на его лицо?

Меня замутило.

Нужно вставать и уходить. Этот человек был зол.

Я каким-то образом доползла до библиотеки. К моему счастью, она была пуста. Я села в самом Дальнем углу за стеллажами и заплакала. Я сама не знаю, почему плакала. Слезы текли, я вздрагивала и ежилась от холода. Мне было страшно.

Спустя время, когда я уже почти дрожала, но все еще чувствовала непонятный иррациональный страх, пришел Гиксос. Парень подскочил ко мне.

— Что с тобой? Тебе плохо?

— Домой. Верни меня домой.

— Что-то случилось?

Я вздрогнула так, что воин это заметил.

— Нет. Я просто нехорошо себя чувствую.

— Это из-за меня, да? Прости прошу.

Я ошалело посмотрела на него. Он-то тут причем?

— Я должен был проверить того торговца. Обещаю, ты больше не пострадаешь.

— Гиксос, я не из… Из-за этого. Просто отвед-ди меня домой.

Меня снова начало потряхивать. Нарастала паника. Почему меня трясет так долго? Почему мне холодно? Почему мне страшно? Со мной что-то сделали в той комнате?!

Гиксос вернул меня прямо в комнату. Не дожидаясь его ухода, я запрыгнула в кровать и закрылась под одеяло. У меня никак не получалось согреться.

* * *

На уроке математики мне было не до нее, как, впрочем, и на всех остальных занятиях. С последнего посещения Египтуса прошло пять дней. И все эти дни я думала.

Думала о том, что что-то упускаю. Мне снился Египтус задолго до появления там. Но я никогда не относилась к этому факту серьезно. В своих снах я видела всего лишь золотые пирамиды, а учитывая мою любовь к Древнему Египту, они могли быть плодами моей неугомонной фантазии. Мне снилась девочка с… Наверное, братом? Так тоже ничего удивительного, я в Египтусе пасусь, плюс та же фантазия. Но эта комната… Почему она такая знакомая и в то же время чужая? Эффект дежавю? Я любила читать всякие интересные статьи, поэтому знала, что ученые давно его объяснили.

— Роза-а-а, — протянула на ухо Мэри. — Ты меня слушаешь?

— Не очень, если честно. Повтори, пожалуйста.

— Я говорю, что сегодня вечером будут выступать «Скелетоны». А мама не отпускает меня одну. Мне нужна твоя помощь.

— Меня тетя не пустит.

Подруга надула губы.

— Я тебе помогла недавно. С тебя должок.

— Что я сделаю, если она не пустит? — слегка раздраженно бросила я.

Не хотелось еще одной нервотрепки дома. Сцены в Египтусе хватило.

— Скажем, что ты останешься у меня на ночевке. После школы соберешь вещи и ко мне.

— Хм, а как быть насчет того, что по-темному идти не слишком безопасно?

Мэри повисла на мне.

— Ну, Ро-о-оза-а-а… Мы быстренько. Как концерт закончится, так побежим ко мне. Одна нога тут, другая уже там. Если что, маме позвоню. Она заберет.

— Ладно. Но пусть твоя мама позвонит тете. Она в последнее время неохотно отпускает меня куда-либо.

«Потому что замечает, что я где-то пропадаю. Но доказательств пока нет. В школе еще не набралось достаточно прогулов, да и пропускаю я с умом — только те предметы, на которых не отмечают. А после я у Мэри. Но та уже намекает, что хотела бы знать, ради чего меня прикрывает.»

* * *

Женская интуиция творит чудеса. Едва-едва я разложила вещи в комнате Мэри, как та кинула мне симпатичненькое теплое платье и с радостными визгами начала одеваться сама.

— Еще же рано.

— Нам еще билеты покупать, — подкрашивая ресницы, сказала она. — А вдруг все раскупят.

«Ладно-ладно, — подумала я, — но только ради тебя».

И действительно: простояв в очереди, мы забрали последние билеты на танцпол перед сценой. Оставшиеся за нашими спинами люди недовольно заворчали. Парочка даже предлагала продать им билеты. Но Мэри была непреклонна. А я вертела пальцем у виска. Нам хотели заплатить в два раза больше!

Концерт начался, и Мэри завизжала от восторга. А вместе с ней — еще как минимум половина зрителей. На сцену вышла относительно популярная группа последних двух лет. Хотя Мэри утверждала будто слушала «Скелетонов» с первых песен, еще до того, как они засветились на радио.

Симпатичный вокалист с яркой челкой, по которому по законам жанра сохли почти все фанатки, поклонился, поправил кожанку и подал знак гитаристам. Те заиграли. О, мне нравится эта песня — одна из немногих, к слову — «Баллада о любви». Эрик Макларен пел тихо, с придыханием, гитаристы играли мягкие переборы, а барабанщик взял самые тонкие палочки и, едва-едва касаясь инструмента, отбивал почти невесомый ритм.

— Я как-то жил раньше

Но ты пришла ко мне теперь

И мир залился краской

С тобой мне не страшно, поверь…

Я тихо мурлыкала под нос. Мэри напевала. У нее бы красивый голос: с сипотцой, но чистый и нежный. Пара рядом с нами включила фонарики на телефонах и, взявшись за руки, подняли их над головой. Другие люди подхватили их идею, в том числе и мы.

И вот, окрыленные неведомой силой, мы синхронно качались с совершенно незнакомыми людьми и пели одну и ту же песню. Каждый о своей истории, но все об одном.

— Когда мой мир изменился

А ты ушла далеко

Я упал и хоть молился

Остался-я-я о-один…

Последний аккорд замер в тишине. Раздался крик толпы. Казалось все хотели рассказать о своих сердечных переживаниях, и чтобы Эрик услышал, они перекрикивали друг друга.

Вокалист переглянулся с гитаристами и чуть наклонил голову.

Пошел металл. Толпа взревела от восторга и начала прыгать в такт. Я подавила желание уйти или хотя бы закрыть уши. Я говорила, что не люблю металл? Нет? Так вот — не люблю.

Мэри прыгала вместе со всеми. Я молча стояла, даже не вслушиваясь в слова. Надеюсь, у них есть еще лирические песни. Два часа металла я вряд ли осилю.

Я смотрела по сторонам. Я ожидала увидеть рокеров, по крайней мере раскрепощенных девушек и брутальных парней. А тут помимо них были и бабушки, и родители с детьми на шее. И даже… О, тут была и Софи, она же тихоня нашего класса. Вот уж точно неожиданно!

А еще здесь… Я замерла. В нескольких метрах увидела фигуру Тома. Извивающиеся тела периодически закрывали его от меня, но я почему-то была уверена, что это он.

— Это Том? — прокричала Мэри.

Я кивнула. И получила нехилый толчок в спину.

— Так чего стоишь? Иди!

— Ты с ума сошла? А если он не один?

— Иди! Скажешь, что ошиблась, если так.

И я пошла. Признаться, страшновато вот так просто идти к парню. Что я ему скажу? А главное зачем? Он меня зацепил спасением моей тушки, к тому же он красив, но больше я ничего о нем не знала.

Он заметил мое приближение и замер. Готова поклясться, что он боялся так же, как и я. Не волнуйся, Том, я тебя не съем. Не сегодня по крайней мере.

Я пошла увереннее. Итак, Том не уходит, не прячет глаза, значит делает вид, что меня не существует, и убегать он не собирается. Уже неплохо.

Я подошла к нему. Ляпнула что-то типа «привет», но шум концерта заглушил мой голос. Том кивнул. Услышал или понял по губам? Скорее всего второе, потому что я сама себя не слышала.

Мы смотрели друг на друга. Желание убежать поднималось волной. Я в любой миг могла развернуться и унести ноги. Но стояла. И молчала.

«Дура! Ну скажи хоть что-нибудь!»

Я открыла рот, выдавила что-то непонятное нам обоим, и внезапно свет софита упал на лицо Тома. Я охнула от неожиданности. Его темные глаза блеснули жёлтым светом.

Совсем как…

И меня озарило. Такие глаза я видела у Анубиса! Вот, кто мне помогал в Египтусе, и он же спасал меня на земле. Иначе и быть не могло.

Но для чего? Он же враг Золотых пирамид! А меня толком не знает. Но все же именно Анубис рядом, когда нужна помощь. Наверняка и дерево в лесу, и мое выздоровление, спасение от тех жутких типов и бог знает, что еще, его рук дело.

Внезапный порыв чувств накрыл меня с головой, и я сдала последний шаг ему навстречу. Крепко обняла, попав носом в воротник пиджака. Он стоял, как каменный истукан. Я поднялась на цыпочки и чмокнула в губы.

Никогда еще я не была так не уверена в своих действиях. Я тут же пожалела о содеянном. Том сделал шаг назад. Глаза его округлились, словно он увидел нечто страшное и… Непоправимое?

— Анубис? — едва прошептала я.

Неужели я ошиблась? Черт! Да, конечно, ошиблась!

Том скрылся в толпе.

* * *

— Я все больше убеждаюсь, что эта девчонка не та за кого себя выдает. Она вылечилась быстрее Исиды, а должна была вообще умереть по словам лекаря.

— Да, это действительно странно, — задумчиво проговорила Маат. — Как там Исида?

— Идет на поправку. Думаю, следующий раз она будет с нами.

Сету было безразлично. Маат гадала до сих пор, как Исида и Нефтида связались с таким мужчиной. Особенно последняя, которая прожила с ним не один год. Сет был из тех, кто завлекает своей уверенностью во всем. Таких Маат не любила, хотя признавала, что при должном умении ими легко управлять.

Будучи как каменная стена, он мог защитить от чего угодно. Однако было то, самое «но», что перечеркивало все достоинства — чрезмерная уверенность в себе. Из этого печального факта выходило следующее: ему обязаны все, особенно его женщина. Нефтида должна быть красивой, раз великий Сет обратил на нее внимание, она должна быть вежливой, ухаживать за ним. А что должен он? Да ничего. Он и так ее осчастливил. Такое же отношение пало и на Анубиса. И пускай никто в глаза Сету не скажет, многие были уверены, что именно из-за этого шакал и сбежал.

— Она зашла в комнату Сатии. Скорее всего что-то вынюхивала.

Сатия. Да, его идея-фикс. Когда родилась прекрасная девочка, Сета переклинило. Он считал, что она будет такой же прекрасной и неповторимой, как он. Посему требовал: лучшее все ей, преподавателей как можно раньше, других детей не подпускать, лучшие платья и игрушки. Первые годы все относились с пониманием — жена бросила, потом ушел сын, когда Сатии было пять лет. Но потом пошел шепоток, что у советника начались проблемы с головой.

Сатия пропала. И Сет окончательно свихнулся. Если раньше был действительно сильным политиком, то сейчас его держали из-за уважения к старым заслугам. Заговоры, попытки послать на казнь или изгнание каждого провинившегося, предложения о войне… Да, Сет старел. А от старости, как известно, лекарств нет.

— А как она туда зашла?

— Я открыл дверь. Вышел на несколько минут. Прихожу, а она там уже стоит и пялится на кроватку.

— А ты не думал, что дело в другом?

— О чем ты?

— Мне пришла в голову мысль, что Роза не опасна. Но у нее действительно впечатляющий иммунитет. Возможно, она с Египтуса? А в комнату ходит, потому что…

— Не смей! — рявкнул Сет. Воздух словно содрогнулся.