SCP Антиобъект (джен)

Вот тут, дорогие друзья, для полноты понимания сего безумия, я чуть отступлю от повествования и расскажу вам немного о мятом. А нещадно помяла его нелегкая и тернистая судьба непризнанного гения, коим он себя мнил.

Вениамин Соломонович Дозербот, в юношестве просто Веня, внешне напоминал обычного человека, был нетривиален и сер, немного суховат и в очках. В классе слыл эрудитом и пользовался некоторым спросом у двоечников. И только.

Он мог бы иметь много друзей, мог бы завести девушку. У него определенно было ай-кью, он считал себя интеллигентным, однако чрезмерное самолюбие и корыстность, дотошность к мелочам и нудность перемноженные на излишнюю болтливость отталкивали даже задротов. За это он получил кличку — Веня-сухогруз.

Но помимо выше сказанного, была у Вениамина одна необычная страсть, которая резко отличала его и делала практически инопланетным резидентом в глазах остальных: Веня любил червей. Нет, не тех, что в теплый летний дождь вылезают из душистой землицы на свет божий, а тех, чьей главной питательной почвой было говно, а средой обитания — живой, пульсирующий организм. Должно быть, эта любовь была обусловлена его гадливым внутренним мирком, окунаться в который никто не желал, считая, что ходить по канализационным трубам и то приятнее.

По началу это пристрастие еще кое-как держалось в тайне, но солитера в кишках не утаишь, и в старших классах увлечение Вени выползло на суд школьной общественности. Однако, на удивление, его не побили, когда узнали. Извилистая тема вызывала рвотное отторжение. Никто не хотел марать руки. Веню попросту стали обходить стороной. И его в общем-то это устраивало. Ибо как социум отвергал Веню, так и он сам не стремился принять его устои. Ни один закон мироустройства не находил у него поддержки. Он горячо одобрял все, что было запрещено и порицалось. Никакого компромисса между ним и социумом не существовало.

А вот черви Веню завораживали. Он часами рассматривал обилие их замаринованных трупиков в Ленинградском Зоологическом Музее РАН. Со страниц научных журналов соскребал любую информацию, толстым слоем намазывая на свои пытливые извилины, и лелеял тщеславную мечту совершить однажды какое-нибудь выдающееся открытие. Так, довольно рано, но твердо, Вениамин определился с призванием и решил поступать в МГУ на биологический. Он горел стать гельминтологом, ибо знал о гельминтах все!

Предвкушая плавать в супе из единомышленников, Веня прорвался-таки в Москву. Но научное сообщество таких же маниакальных сподвижников встретило его одним единственным своим членом в кислом лице зав кафедрой гельминтологии, который как-то с первых же дней высосал из Вени весь боевой дух, тактично вскрыв горькую правду о нахер никому не нужности.

Только Вениамин не сдался. Ибо как же так?! Создала их для чего-то природа! Неужели нет в этом никакой идеи гармонии и замысла? Что они просто так живут сами по себе за счет других организмов? Тут, конечно, параллель с нами, людьми напрашивается. Но это уже совсем другая история.

До боли в зубах, курс за курсом, он вгрызался в тот самый гранит, выпыживая из своих нежно-розовых мозгов разные склизкие идеи. Но все было не то. Алтарь науки задымился, когда в общежитие к нему подселили какого-то тучного индуса-программиста с дичайшим именем Дхарнунахалам Муруганантхама. И вот этот товарищ (не будем больше называть его по имени), еле умещавшийся на казенной скрипучей койке, сам того не ведая, подарил Вениамину билет на стремительный сапсан невпиздного везения до станции подлинного величия. Довольный, Веня уже потирал руки.

После более плотного знакомства с индийским ценителем холодца и винегрета, сельди под шубой, голубцов и дранников — этим заморским принцем с огромной русской душой и очень лишним весом — Веня уже знал, что откроет. Это будет тщательно подобранный коктейль из глистов для похудания. И гастрономического наркомана он рассматривал, как полигон, как большущий плацдарм для своих чудовищных научных исследований.

Однако не сказать, чтобы мысль была особо новая. Она и заведующему кафедрой в бытность свою, конечно же, приходила в голову. Но доцент тупил, боялся нарушить правила. Он ходил по кабинетам с проектом испытаний новой методики худения на преступниках, приговоренных к пожизненному заключению. Да никто из чиновников не хотел подписываться под этим якобы садистским проектом. Веня же придерживался более прогрессивных взглядов.

Многие готовы душу продать за возможность сбросить вес. Эти люди нуждаются в Венином открытии! Они лучше проглотят яйца правильных глистов в сахарных капсулах и лишатся жира быстро и гарантированно, чем будут изнурять себя гнусным спортом, кошмарными диетами, невыносимыми режимами питания. Благодаря Вениамину Дозерботу люди смогут жрать и не толстеть. А это — великое открытие и заслуженная Нобелевская премия!

Веню перло от собственной гениальности. Ведь у него уже созрел тайный план — стащить из лаборатории несколько экземпляров и украдкой угостить кулинарного обжору чем-нибудь с тщательно подобранными яйцами гельминтов. Соображения морали его не останавливали. Научный прогресс всегда тормозят нелепые, давно отмершие, но все равно непреодолимые препятствия в виде традиционной морали. А любое открытие, особенно великое, нуждается в смелых экспериментах и от того наука — аморальна. Если бы средневековые доктора не воровали чумные трупы, человечество, может быть, до сих пор прикладывало капусные листы и подорожники.

Но что-то пошло не так. Сразу после, индус подозрительно быстро сник.

"Может окрошка этого русского все-таки оказалась сильнее его индийского желудка и организм просто не выдержал натиска космического сумбура овощей, залитых кефиром и минералкой?" — гадал представитель страны пряностей. "Предупреждали же знакомые, обещая многоразовый инфаркт по количеству вариантов заливки. А может это и есть то оружие икс, о котором пестрят мировые новостные издания? Та самая ебучая багровая кнопка, которой эти русские пугают всех и вся".

В скором времени индус прочувствовал все сюжетные повороты картины под названием "Красная империя наносит ответный удар". Будто капитан звёздного разрушителя, попавшего в притяжение сверхновой супер звезды, его мощности не хватало, чтобы покинуть её гравитационное поле, и все что оставалось несчастному — приникнуть к иллюминатору и смотреть, как сгорает его корабль в лучах беспощадной окрошечной радиации. Ему казалось, будто настал день искупления всех грехов. Это нечто из ада почти неделю заставляло программиста обнимался с ненасытным унитазом, а дальше…

Жуткая история открылась примерно через месяц в столичном морге, после вскрытия тела индуса, в котором обнаружился целый паноптикум нечисти. Детали просочились в прессу. В университет даже приходил чертюга-журналист, как от ладана шарахавшийся от червячной кафедры.

Руководство факультета всячески заискивало перед ним, рассказывало о важности гельминтологии, о грантах от государства, короче, как могло пыталось замять инцидент и отмазать незадачливого студента. Но все слова в итоге были извращены цепным псом демократии и начинены совершенно другим смыслом. А вышедшая следом мерзкая статья под заголовком "Подноготная Кремлевского проекта по заражению врагов СССР гельминтами", очернившая биофак МГУ, вынудила университет откреститься от Вени и сдать его с потрохами, навесив впридачу многократные кражи червяков из лаборатории.

Правда крысил сам зав кафедрой и барыжил ими на черном рынке, не боясь переть против жерновов системы. Из-под полы он продавал отборных, роскошных гельминтов. Глистов покупали, как чернобыльские яблоки — кто тёще, кто мужу, кто начальнику. Светоч отечественной науки не вдавался в подробности. Он проворачивал хорошие сделки. И даже неплохо так разбогател. Но запас редких червяков уже давно истощился, объясняться с ректоратом и просить деньги на новую закупку было как-то сыкотно, а тут очень вовремя подъехал доктор смерть со своим чумным проектом.

Так экспериментатору-отравителю Вениамину Дозерботу впаяли дохуя и больше. Это было полное фиаско. Это был конец еще даже не начавшейся карьеры.

"Меня кинули, — после вынесения приговора признался себе Веня. — А проект-то был отличный, только требовал доработки. Но зря они со мной так. Нельзя обижать гельминтологов. Все теперь пожалеют об этом! Мва-ха-ха-ха!" — злорадствовал сумрачный гений, запивая едкую, тяжелую обиду, разъедавшую душу, и припасенное яйцо глиста в сартире Мосгорсуда перед тем, как его и без того тернистый жизненный путь вот-вот должен был обрасти заборами и оградами с колючей проволокой. Свои изыскания, во что бы то ни стало, Веня решил продолжить в застенках далекой Сургутской колонии, где за антигуманные опыты над сокамерниками пикирующего кукушкой Дозербота впоследствии подарили Российскому отделению SCP.