Тлеющие осколки разбитых надежд (гет)

* * *

Двенадцатого июня 1812 года французские войска пересекли границу Российской Империи. Началась война, о которой мы все знаем, Отечественная война. Князь Андрей, хоть и обещал себе больше никогда не служить, вновь отправился на службу, ибо считал своим долгом защищать Родину. Перед тем, как уехать, он решил заехать в Лысые горы, дабы проститься с отцом, сестрою и сыном.

Князь Андрей осторожно приоткрыл дверь кабинета Николая Болконского.

— Заходи, заходи! — послышался строгий голос старого князя.

Он вошёл в помещение. Его отец в своём белом халате (в котором он, никого, кроме сына, не принимал) стоял посреди комнаты. Андрею всегда становилось как-то не по себе, когда он оставался с отцом один на один; в этот раз было также.

— Что, князь Андрей, вновь уходишь на войну… — протянул старый князь, пристально и строго, глядя на сына. — Хотя оно и правильно, кто же Россию-то защищать будет, кроме вас молодых.

— У меня есть к вам одна просьба, батюшка.

— Какая такая просьба? — его глаза загорелись интересом. — Но говори. Говори, я слушаю!

— Ежели я не вернусь, вы не оставьте, пожалуйста, княжну Дарью Кибакову, пущай она с вами и Марьей живёт.

— У тебя опять новая невеста?! — с нескрываемым недовольством, вскричал князь Николай.

— Нет, она не моя невеста, но… — спокойно начал князь Андрей, но отец резко перебил его:

— Постой, постой! Кибакова?.. Дарья… — он глубоко задумался и стал ходить по комнате, бормоча про себя: «Кибакова… Дарья…», потом старого князя будто озарила мысль, и он, хлопнув себя по лбу и повернувшись к Андрею, продолжил: — Уж не старшая ли дочь покойного Алексея?

— Она самая — единственная дочь Алексея Сергеевича.

— Ммм… думаю, слышал ведь где-то! — Николай вновь задумался и опять стал ходить по комнате, при этом быстро, как скороговорку, говоря: — Давно я её не видал, уж с того самого года, когда князь Алексей, царствие ему небесное, этот мир покинул. Служили мы ведь с ним когда-то… Давно не видал я Дарьюшку, а ты, значит, всё-таки с нею… Князь Алексей жаль не видит!.. А отчего же ты не женишься на ней сейчас?

— Ежели со мною что, не хочу вдовою оставлять её.

— Ладно… — князь отошёл от сына и присел за стол.

Дверь за спиною Андрея чуть приоткрылась, и из-за неё выглянула княжна Марья.

— Ах, André! Ты здесь… — с удивлением, воскликнула она.

— Пошла прочь! Тебя никто не… — злостно начал старый князь, но сын довольно уверенно перебил его:

— Зачем вы с Marie так? Она ведь ваша дочь и ничего плохого вам не сделала.

— Не вмешивайся не в своё дело.

— Она моя сестра, и я не могу слушать как вы кричите на неё, — князь Андрей слегка повысил тон, ибо злость отчего-то уже брала его всего.

— Не тебе диктовать мне правила.

— При всём уважении к вам, батюшка, я не позволю говорить так с моей сестрою!

— Ступай отсюда. Не зли меня. Не хочу тебя видеть!

Андрей не стал ничего отвечать, он сейчас же вышел и, не простившись с сетрою и сыном, покинул Лысые горы.

* * *

Княжна Дарья ничего не подозревала, она просто стояла у окна своей комнаты и размышляла над различными вопросами.

— Дарья Алексеевна, к вам князь Болконский приехал, он очень просит, дабы вы приняли его, — сообщила княжне Катерина.

— Что же привело его, он ведь ничего не говорил, что приедет… В любом случае пущай идёт сюда, — княжна Дарья глубоко задумалась.

— Здравствуйте, Дарья, — князь Андрей тихо подошёл к ней сзади, почти вплотную.

— Здравствуйте, Андрей. Что-то вы без предупреждения…

— Я пришёл проститься с вами.

— Проститься?.. — с некоторым недоумением, произнесла Дарья и повернулась к нему, страшная мысль промелькнула в её голове. — Вы ведь не…

— Да, я ухожу на войну. Я не знаю, вернусь ли, но хочу, дабы вы помнили обо мне… — князь Андрей достал из кармана маленькую коробочку и протянул княжне. Она была в ужасе от происходящего, но старалась не показывать это внешне.

— Откройте, когда я уеду, — добавил князь.

Княжна, дрожащими руками, аккуратно взяла её и приложила к груди. От Дарьи не было ни фраз: «может останетесь» или «не бросайте меня», ни истерик, ничего, а лишь одна слеза побежала по её щеке. Князь Андрей, сняв перчатку с одной руки, костяшками своих пальцев, осторожно прикоснулся к её щеке и вытер слезу.

— Только не плачьте, пожалуйста, Даша, — его голос дрогнул на её имени, которое он отчего-то решил произнести именно в такой форме. — Я не хочу, дабы обо мне кто-то плакал.

Услышав эту форму своего имени, княжна будто испугалась чего-то и крепко сжала его руку. Последний раз она слышала такое обращение от кого-то из родных, уже более двадцати лет назад.

— Я хочу, дабы вы тоже помнили обо мне, — княжна Дарья сняла с одного уха серьгу, вложила её в маленькую для мужчины ладонь князя Андрея и сжала её в кулак. — Помните обо мне, она будет вас оберегать. Пожалуйста, держите её при себе.

— Хорошо, я буду хранить её, только успокойтесь, прошу вас, — князь убрал серёжку в карман и нежно поцеловал маленькую дрожащую руку княжны Дарьи, которая также, как и всегда, была в перчатке, на этот раз в белой.

— Я буду ждать вас, — тихо прошептала княжна и прижалась головой к его груди, обхватив руками его спину, на что князь Андрей также заключил её в объятья. Закрыв глаза, княжна Дарья слушала биение его сердца, которое от сильного волнения билось очень встревоженно. Несмотря на сильные переживания, где-то в глубине души Болконский довольствовался тем, что Дарья наконец не отталкивала его и не называла наглецом, а даже, вот так, с любовью, обнимала, но очень не хотелось ему расставаться с нею, хотелось сказать многое, в особенности — о своих чувствах, но он не стал вселять в душу Дарьи ложные надежды, ведь запросто мог погибнуть на этой войне. Ещё и недавняя ссора с отцом усугубляла все его терзания.

Князь Андрей, чувствуя невыносимую тяжесть в груди и горечь на душе, нехотя выпустил её из своих объятий и, ничего больше не сказав, поспешно вышел оттуда, оставив княжну наедине со своими горькими мыслями. Кибакова, глядя ему вслед, рукой по воздуху перекрестила его и, с большим надрывом, прошептала: «Храни его Господь».

После она аккуратно открыла коробочку, что дал ей князь Андрей, в ней было изящное серебряное кольцо с тремя аметистовыми камушками.

* * *

Два месяца прошло с момента как князь Андрей ушёл на войну. В это время он так увлёкся всем этим, что даже и не разу не вспомнил про княжну Кибакову. Князь забыл её? Нет, не забыл, он просто не вспоминал, чувство влюблённости исчезло из его сердца, война вернула его здравый взгляд на жизнь.

Вот уже несколько дней князь Андрей не спал, а спать хотелось сильно, но нельзя было. Когда же выдалась свободная минута князь Андрей присел отдохнуть, он слегка прислонил голову к стене, где находился, и тут же заснул. Спал князь совсем недолго, но за это время ему приснился сон:

«Он в каком-то тёмном грязном помещении, с заколоченными окнами. Повсюду беспросветный мрак, что князь даже с большим трудом мог разглядеть собственные руки. Атмосфера была весьма давящей, а ещё было невыносимо душно, отчего дышать было очень тяжело.

Открывается дверь, через неё кто-то входит. Андрей пытается разглядеть, кто это, но из-за беспросветной тьмы не было видно лица человека, хотя, по телосложению и движениям, это точно была женщина, она взяла его за руку и повела куда-то через тёмные узкие коридоры. В один момент идти князю Андрею стало очень тяжело идти, к тому же он слышал какие-то ужасающие крики и голоса, зовущие его обратно.

— Я, я не могу идти дальше… Отпустите м-меня, — простонал князь Андрей, задыхаясь.

— Нужно идти, — спокойно произнесла дама, её голос показался князю знакомым и даже родным, но он, как ни пытался, не смог вспомнить, кто это был.

— Я не могу, мне очень больно.

— Это ненадолго, скоро пройдёт, главное не отпускайте меня, — её голос был всё таким же спокойным.

— А кто это кричит?

— Я никого не слышу, кроме вас.

Князь Андрей понял, что это слышит только он.

— Меня кто-то зовёт, мне нужно идти.

— Вам ещё не время идти к ним, вы должны идти за мною, — женщина сжала его руку крепче и, с силой, потащила его; Болконский, не имея другого выхода, всё-таки пошёл за ней. Резко тьма сменилась светом, князю Андрею стало гораздо легче, и он наконец разглядел лицо Дарьи Кибаковой.

— Дарья?.. Где мы?

— Твоя жизнь в опасности, Андрей, — с нескрываемой грустью, произнесла она и развернулась в сторону, откуда исходил свет, — но я сделаю всё, дабы опасности не было.

— Не оставляй меня одного здесь, — князь ухватил её руку.

— Всё будет хорошо. Мы обязательно встретимся вновь, главное иди на свет и только на свет, и ты обязательно найдёшь меня, — княжна растворилась прямо перед ним».

Князь Андрей открыл глаза, ещё какое-то время он не мог понять, что происходит вокруг. Осмотрев помещение, князь понял, где находится. Андрей запустил руку в карман и достал оттуда серёжку Дарьи Кибаковой, которую она дала ему при их последней встрече, — это была золотая серьга с большим красным рубином.

«Значит, мы обязательно встретимся вновь… Да, я люблю её, по-настоящему люблю, и хочу видеть её. Очень хочу…» — тихо произнёс князь Андрей и прижал украшение к груди. Сердце его защемило, он вспомнил их последнюю встречу и слёзы княжны. Болконский осознал, насколько сильно любит её и твёрдо решил для себя, что по приезде домой попросит её руки и сердца, он понимал, что действительно хочет видеть Дарью своей женой. Князь Андрей больше не был влюблён в неё… Он любил её.

* * *

Всё это время княжна Дарья прибывала в сильнейшем душевном волнении, она почти ни с кем из своих слуг не разговаривала, часами гуляла одна по саду или сидела в своей комнате. Какой бы стойкой в плане любви не была Кибакова, князь Андрей крепко запал в её сердце, первый раз за свою жизнь она полюбила по-настоящему.

В ту самую ночь Дарья наконец крепко заснула и увидела сон:

«Она, как обычно, стояла у окна в своей комнате и о чём-то размышляла. Раздался громкий стук в дверь.

— Входите.

Вошла Катя и поклонилась княжне.

— Катя, что случилось?

— Госпожа, вам письмо.

— От кого?

— От князя Болконского, — Катерина передала ей конверт, весь заляпанный пятнами крови. Вид его привёл княжну Дарью в ужас.

— Можешь идти, — Дарья принялась его разворачивать, само письмо тоже было в крови, но разобрать написанное можно было без труда:

«Здравствуйте, Дарья. Не было и минуты, дабы я не вспомнилъ о Васъ. Встрѣча съ Вами вернула меня къ жизни, я вновь обрёлъ ​счастьѣ​. Хотя сейчасъ у меня возникли ​нѣкоторыя​ трудности, я хочу встрѣтиться съ Вами и знаю, что мы встрѣтимся вновь, надѣюсь, что не въ послѣдній разъ.»»

— Княжна, проснитесь! Проснитесь! — Катя трогала княжну за плечо.

Княжна Дарья, тяжело и быстро дыша, резко вскочила.

— Катя, что случилось?.. Ммм… — она прижала руку ко лбу и закрыла глаза, ибо её голову отчего-то пронзила острая жгучая боль.

— Вы кричали во сне и звали князя Болконского.

— Кричала? Болконский… Сон… Ох, подай воды мне.

Крестьянка налила в стакан воды и подала княжне, та очень быстро выпила всё и протянула стакан служанке.

— Вас что-то беспокоит? Расскажите, вам будет легче, а я никому не скажу.

— Да… Я… Мысли об Андрее больше не вызывают у меня прежних чувств, какие вызывали два месяца назад. Да. Мне кажется, что я больше не влюблена. Я люблю его. Люблю, Катенька. Сильно. И боюсь за него очень. Так боюсь! — княжна заговорила быстро и обрывисто, видно, что она весьма волновалась.

— Дарья Алексеевна, милая, всё будет хорошо, я уверена, что Андрей Николаевич обязательно вернётся, и вы встретитесь.

— Ты можешь идти пока, но я тебя позову ещё.

Катя, поклонившись, покинула комнату, а Дарья повернулась к окну и устремила взор в окно, на яркую большую луну.

«Что ж ты светишь на меня, серебряная луна? Освещаешь ли ты сейчас путь князя Андрея? Болконский, где же ты… Мы обязательно встретимся вновь…» — она вытерла слезу со щеки, но тут же закрыла лицо руками и уже не контролировала слёз. «Где же ты, князь Андрей? Жив ли ты ещё… Господи! Я люблю его… Больше всех на этом свете люблю!» — княжна чувствовала, что что-то должно было произойти, но не понимала, что именно, хотя одно ей было известно — князь Андрей в большой опасности.

Немного успокоившись, княжна Дарья достала из шкафчика кольцо, которое подарил ей князь Андрей, и надела его на палец.

«Не сниму больше, пока он не вернётся», — прошептала Дарья, а затем взяла листок и перо с чернильницей и принялась писать письмо на чистом русском (по-французски, что удивительно, писать она не умела):

«Я смотрю на безкрайнѣе ночное небо и вспоминаю Васъ, князь Андрей. Вотъ уже два мѣсяца прошло съ момента Вашего отъѣзда и нашей послѣдней встрѣчи.

Для начала хочу выразить Вамъ ​искреннія​ соболѣзнованія, я слышала, что Вашъ ​Отецъ​ покинулъ этотъ ​міръ​, извините, что напоминаю Вамъ объ этомъ, но мнѣ правда жаль, и я, как никто, понимаю Васъ…

Я часто вспоминаю Васъ, Андрей, а именно нашу первую и послѣднюю встрѣчи. Сегодня ночью мнѣ приснился сонъ, Вы сказали мнѣ, что мы обязательно встрѣтимся вновь, надѣюсь, что это правда. Не знаю, какъ и описать словами, но встрѣча съ Вами полностью измѣнила мою жизнь, кажется, я первый разъ въ своей жизни полюбила по-настоящему, я почувствовала себя женщиной, а не увядающимъ цвѣткомъ.

Я очень жду Вашего возвращенія и надѣюсь, что мы дѣйствительно встрѣтимся вновь. Знайте, Андрей, моё сердце принадлежитъ только Вамъ, Вы стали смысломъ моей никчёмной жизни.

Искренне ваша Дарья ​Кибакова​»