Блики солнца (джен)

378 г. Р.Э., Дворец Иерархов

Фаах Аю был очень занят. С самым независимым видом, который только мог на себя напустить, он разглядывал потолок. Потолок над его головой был на редкость простым, никакими особенными узорами не отличался и интереса не представлял. К тому же дело изрядно осложнялось тем, что разглядывание потолка происходило под на редкость тяжелым и мрачным взглядом Второго Иерарха Тан Шаах Лю Таеллана. Таких взглядов за все три года визитов в этот кабинет Фаах Аю еще не доставалось, но он упрямо боролся с толпой бегающих по позвоночнику мурашек, подбадривая остатки то ли наглости, то ли гордости, благодаря которым он все еще вальяжно сидел в кресле, а не стоял перед столом, вытянувшись в струнку, как нашкодивший семинарист. Впрочем, в виду отсутствия штанов, и то, и другое смотрелось в высшей степени нагло. И нет, о последнем факте Аю совершенно не переживал.

Наконец ощущение чужого взгляда пропало. Аю осторожно скосил один глаз в сторону и почувствовал, как сердце пропустило удар: теперь Таеллан рассматривал лежащую перед ним книгу, брезгливо переворачивая тонкими пальцами страницы. Фаах Аю никогда не относился к собственному творчеству излишне трепетно и критики не боялся, но все же какое-то неясное чувство в груди слишком бурно противилось тому, чтобы Таеллан знакомился с этой стороной его многочисленных талантов. Хотя последнего точно было никак не избежать — рядом с книгой лежал свиток с внушительной печатью Канцелярии и личной подписью Первого Иерарха Тан. Отлучения от Церкви были не слишком частым явлением в Святой Иерархии, чтобы такое знаменательное событие прошло мимо взора Второго Иерарха. И, вероятно, никто еще не зарабатывал отлучение за такие сомнительные вещи, как литературное творчество. Впрочем, никто до него не додумывался снабдить этим самым творчеством Завет Тана и приложить к нему портреты всех Высших Иерархов церкви в самом непотребном виде. Ну, почти всех. Заметив, как Таеллан шевельнулся, Аю поспешно вернулся к созерцанию потолка.

— Вижу, в этот раз вы превзошли сами себя, — понять настроение Таеллана по мягким, обволакивающим интонациям никак не получалось, но что-то в них определенно не внушало оптимизма.

— Это всего лишь рисунки. Жаль, что в наше время так мало подлинного сочувствия к творческим людям, — Аю показательно вздохнул. Произошедшее с его точки зрения подходило под категорию невинных шалостей, и столь бурной реакции Фаах Аю не ожидал. Может, все-таки не стоило рассылать экземпляры господам иерархам в соответствии с их портретами и соответствующими комментариями к ним? Но даже так дело точно не стоило того, чтобы поднимать на уши всю Восьмую Канцелярию, которая с особым энтузиазмом вычисляла неизвестного шутника, и посылать Пятую его арестовывать. Не то чтобы Фаах Аю имел что-то против доблестных служителей Ордена Паладинов, но только не тогда, когда они сдергивали его с одной очаровательной леди. Не иначе как от бурной зависти к возможности такого времяпрепровождения. Ничем иным тот факт, что ему не позволили прихватить хотя бы штаны, Аю объяснить не мог. А без штанов в казематах Восьмой Канцелярии оказалось прохладно.

— И вообще не поверю, что вы как следует не воспользовались этим переполохом, — вытаскивать его из казематов на этот раз Таеллан совершенно не спешил, что, наверняка, объяснялось исключительно важными и срочными делами. Мысль о том, что своей выходкой он таки сумел довести всегда невозмутимого Таеллана, ему почему-то не нравилась, а идея поискать во всем действии воспитательный момент и вовсе казалась бесперспективной.

— Конечно, — Таеллан не улыбался, а холодный взгляд синих глаз промораживал насквозь, — как только закончил объяснять Первому Иерарху причины столь глубокого… падения нравов, допущенные моим ведомством.

Аю титаническим усилием изобразил смущение. О том, что Вторая Канцелярия, возглавляемая Таелланом, отвечает как раз за культуру, просвещение и прочие занудные вещи, он забывал с потрясающей регулярностью.

— Неубедительно, — Таеллан бесстрастно следил за его пантомимой, и холода в его глазах не стало меньше и на гран.

— Могу сказать, что больше не повторится, — без особой надежды предложил Фаах Аю. Соврать при этом он не соврал бы, но они оба понимали, что повторять одну и ту же шутку дважды Аю и так не стал бы.

— Зачем? Все, что могли, вы своей выходкой уже заработали, — Таеелан разгладил пальцами подпись Первого Иерарха на отлучении. Аю вздохнул: проклятая бумаженция закрывала от него слишком много дверей, в которые он хотел бы попасть, и вообще изрядно сужала возможности. Означало ли это, что он стал… бесполезен?

— Вы… злитесь? — осторожно уточнил Аю, признавая наконец полное поражение в попытках прочитать эмоции и настроение собеседника.

— Я изрядно раздосадован, — тут же заверил его Таеллан, — настолько, что нахожу возможным оставить эту бумагу в силе как можно дольше.

Аю прищурился, лихорадочно подсчитывая варианты: что-то подсказывало, что он упускает некую существенную деталь. Но, видимо, сырые канцелярские казематы отрицательно сказались на его умственных способностях, так что Аю только покаянно склонил голову и развел руками, признавая абсолютное поражение:

— Неужели не найдется ничего, чем я могу загладить свою вину? — пусть и пока непонятно было, в чем именно она состояла, но все эти три года Фаах Аю вел слишком насыщенную и интересную жизнь, чтобы лишиться ее по столь глупому поводу.

Таеллан укоризненно покачал головой и подпер щеку ладонью, разглядывая его с выражением величайшего разочарования на лице:

— Где мой экземпляр? — раздельно произнес он, обличающе ткнув пальцем в несчастную книгу. — Это первое. И второе. Я, знаете ли, Высший Иерарх, а вы посмели об этом забыть в своем чудесном списке.

— О, — с трудом выдавил из себя Аю после изрядной паузы, в течение которой он пытался осмыслить услышанное. Не то чтобы он был способен забыть о статусе Таеллана хоть на секунду, но… последняя карикатура так и не заняла своего места в общем ряду. Хотя бы потому что получилась отнюдь не карикатурой. — Я не посмел.

— И совершенно справедливо заслужили отлучение. Пока не исправитесь, — Таеллан ехидно улыбнулся.

— Все экземпляры сожгли, — попытался защититься Аю от перспективы еще одной серии книгопечатания.

— Конечно же среди них не было моего. И, чтоб вы знали, я предпочитаю ручную работу.

— У меня ужасный почерк! — в последний раз попытался откреститься от переписывания Завета вручную Аю. А он-то всерьез был уверен, что после семинарии ему такие штуки грозить не будут!

— Заодно и потренируетесь. Вряд ли вы найдете себе более… достойное занятие на время отлучения. Которое может и затянуться.

Аю мысленно взвыл, осознавая перспективу сидения в четырех стенах, но раздражение оставило его так же быстро, как и пришло. Пожалуй, он наконец нашел применение той серии набросков. Раз уж господин Высший Иерарх так настаивает на своем портрете… он получит его. Особенно если вспомнить ту чудную миниатюру, что он совсем недавно прихватил во дворце Шаах, где был с… дипломатическим визитом. Очень тайным дипломатическим визитом.

— Полагаю, вы не будете разочарованы… результатами, — Аю как мог быстро отбросил возникший в голове образ: он практически не сомневался в способности Таеллана читать мысли, а знать об этом раньше времени ему точно не следовало. Но все-таки в молодости будущий Второй Иерарх выглядел просто… идеальной иллюстрацией для будущего Завета.