Вопрос доверия (гет)

В ту ночь заснула Джинни не скоро. Даже зелье не смогло бы усыпить её сейчас. Она никак не могла перестать думать, что там, в соседней комнате был Гарри. Как тут заснешь?

Рон, наверное, видел уже десятый сон.

Сколько всего она не спросила у Гарри! Да что далеко ходить, она не спросила ничего из того, что хотела. А как же хотелось поговорить с ним…

Ну, Рон, конечно, подставил. Но почему она хочет, чтобы Гарри знал, что нравится ей? Скажи Рон Гарри в том году, он уже был бы трупом, а сейчас… Джинни отчасти была благодарна брату. Вот только знать бы, нравится ли она Гарри до сих пор.

Разумеется, она ещё не настолько сошла с ума, чтобы спрашивать его об этом. С другой стороны, как ещё объяснить, что Гарри постоянно смотрит на нее?

Джинни прикусила губу, потому что лицо начало расплываться в счастливой улыбке, стоило ей вспомнить, как Гарри на протяжении всего ужина то и дело спрашивал её о чем-то. Причём о самых очевидных вещах.

Поворочавшись примерно час, Джинни все же уснула. Кошмары не снились, во сне царила пустота.

Когда Джинни открыла глаза, из-за занавешенных штор понять утро или ночь было невозможно.

Джинни чувствовала себя очень выспавшейся, и какого же было её удивление, когда, отодвинув штору, она поняла, что на улице рассвет. Даже солнце из-за горизонта ещё не показалось. А вот небо в его ожидании уже приобрело золотисто-розовые оттенки. Рассветы Джинни обожала. Конечно, проснуться и снова не уснуть во время восхода солнца удавалось редко, но, когда удавалось, Джинни часа два могла наблюдать, как пробуждается природа, и кроваво-красное солнце встаёт из-за горизонта. Сказочное зрелище! И сейчас как раз спать совсем не хочется…

Джинни вплотную подошла к подоконнику, задернула за собой штору, тем самым огородившись от остальной комнаты, и открыла окно.

Лицо окунулось в утреннюю прохладу. Где-то слышалось пение птиц. Джинни закрыла глаза и слегка высунулась на улицу. Волосы моментально растрепал ветер.

— Джинни?

Джинни от неожиданности чуть от окна не отскочила.

— Гарри?

И правда, из соседнего окна выглядывала кудрявая голова Гарри.

Расстояние до него было футов девять.

— Почему не спишь? — Гарри говорил очень тихо, видимо, чтобы никого не разбудить.

Им обои пришлось ещё больше высунуться, чтобы была возможность переговариваться.

— Не знаю, выспалась, а ты? — Джинни не могла оторвать глаз от лица Гарри. Наверно, некрасиво так в открытую пялиться на него, но она совершенно ничего не могла с собой поделать.

— Я тоже, — Гарри улыбнулся, и у Джинни закружилась голова. — Если честно, я часто в такую рань встаю.

— Правда?

— Ага. Рон спит?

— Да, спит, — у Джинни мелькнула мало чем обоснованная мысль, что Гарри, возможно, хотел поговорить с Роном, а не с ней.

— Если хочешь, приходи, а то так мы кого-нибудь разбудим, — предложил Гарри.

— Да я с радостью, только на мне пижама… — Джинни подумала, что сейчас ее лицо по цвету будет напоминать небо на востоке.

— На мне тоже, — признался Гарри и лучезарно улыбнулся. — Как хочешь, конечно.

— Нет-нет, я приду! — поспешно заверила Джинни.

— Хорошо, я жду тебя!

Джинни быстро юркнула обратно в комнату, чтобы Гарри не заметил ее пылающего лица.

Простояв минуты две перед дверью, Джинни тихонько открыла ее и шмыгнула в коридор. Тут царил полумрак и тишина. От каждого шага скрипели половицы и Джинни искренне радовалась, что комната Гарри была соседней.

Джинни хотела было тихо постучать, но дверь со скрипом открылась, и она, чтобы не создавать ещё больше шуму, быстро зашла, оказавшись прямо перед Гарри.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга. На бледных щеках Гарри расцвел лёгкий румянец.

— Доброе утро, — Гарри смущённо улыбнулся и закрыл дверь.

Джинни нервно заправила прядь волос за ухо. Казалось фантастикой, что они с Гарри теперь вдвоём и могут поговорить о чем угодно! Рон-то проснётся совсем не скоро. Правда, Джинни до жути боялась произнести хоть что-то.

— Я люблю смотреть рассвет. Сегодня он особенно красивый, — первым заговорил Гарри, задумчиво посмотрев в окно.

— Я тоже люблю рассветы, — еле слышно от смущения пробормотала Джинни.

— Пойдём, посмотрим, — Гарри улыбнулся и направился к окну.

Они устроились на подоконнике, сев рядом друг с другом. Окно было открыто на распашку и лёгкий ветерок обдувал два покрасневших, веснушчатых лица.

— Эта улица прям как картинка из сказки! Домики такие красивые и все невысокие, это очень здорово, — Гарри смотрел на улицу, а Джинни смотрела на Гарри, пытаясь запомнить каждое его движение. Взгляд его изумрудных глаз, идеально выпрямленную спину…Ей бы такую. Мама постоянно говорит, что она ходит, как вопросительный знак.

— Меня всегда так удивляет, насколько прекрасна природа, — тихо признался Гарри. — На рассвете и закате небо словно красками расписывают. И как же прекрасно подобраны цвета! А первые лучи солнца, прорезающее небо похожи на золото! В природе все настолько продумано, и ведь ни один художник мира не сможет создать свое произведение без ее цветов! В ней все обладает своей уникальностью и неповторимостью, человек черпает из нее вдохновение, но как бы не старался, не сможет создать что-то более гармоничное, нежели ее творения.

Джинни, не ожидавшая такой внезапной речи, ошарашено таращилась на Гарри. У него был просто завораживающий голос, напоминающий какую-то неземную мелодию. А ещё он говорил так вдохновенно, что просто невозможно было не заслушаться. И почему Рон не рассказывал, что Гарри может так говорить о самых обыкновенных вещах?

— Я люблю наблюдать за чем-то на первый взгляд обычным. Во всем можно найти что-то прекрасное, — Гарри с мечтательным выражением смотрел на небо, а потом, словно придя в себя, сильно покраснел и повернулся к Джинни. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

— Нет, ты что! Пожалуйста, расскажи что-нибудь ещё, — Джинни поближе пододвинулась к мальчику, глядя на него с нескрываемым интересом. В первых лучах восходящего солнца Гарри казался не настоящим и сказочным. Порыв ветра заставил обоих съежиться. Джинни пришел на ум один вопрос, при виде совсем смутившегося Гарри. Несколько секунд она колебалась, а потом все же спросила:

— Ты Рону и Гермионе такое говорил?

— Нет, — Гарри как-то нервно усмехнулся. — Я обычно не много разговариваю. Ну, в смысле, про себя и про то, что думаю.

— Почему?

— Не знаю, — Гарри устремил свой взгляд куда-то в даль. — Мне легче выслушать кого-то.

И тут до Джинни дошла одна вещь. За все то время, что они с Гарри общались, и вправду, либо она жаловалась ему на кошмары, либо на то, как она виновата. Он при этом не разу не говорил про себя. Только в письме, но там другие обстоятельства. Ещё один раз — когда Гарри признался ей в том, как испугался, подумав, что она умерла, и признался, что она ему нравиться. Но это все было в один день. У них обоих тогда был сильный шок, стресс и вообще… Так, по идее, пока Гарри не в шоковом состоянии, он о себе не говорит?

— Причина только в этом? — тихо спросила Джинни, Гарри посмотрел на нее с какими-то странным выражением, а потом слегка пожал плечами.

— Мне кажется, если я начну говорить о чем-то своем это будет неуместно. Я легко могу поддержать беседу, можно же в конце концов квиддич обсуждать, Рон обожает говорить о нем, мне же квиддич тоже нравится…

— Но если тебе нравиться не только квиддич, почему не хочешь поговорить о чем-то другом?

— Представляю лицо Рона, если я начну ему про природу говорить, — Гарри рассмеялся. Но только смех, как показалось Джинни, был немного грустным.

— А Гермиона?

— Не знаю, — Гарри улыбнулся. — У меня в разговорах с ними иногда проскальзывают мои размышления, но я предпочитаю держать их при себе.

— Я не умею смотреть на вещи как ты, — призналась Джинни глядя в лицо Гарри.

— А как я смотрю на вещи? — растерянно спросил Гарри.

— Ну… я не знаю, как объяснить, понимаешь, — Джинни дернула себя за прядь волос. На ум ну никак не приходили нужные слова. — Ты… слушай, Гарри, правда не знаю, как сказать… У меня голова с утра не соображает. Можно задать тебе вопрос?

— Конечно, — Гарри посмотрел на Джинни.

— Ты так говоришь про природу… она нравится тебе?

— Честно, дело не только в природе, я люблю наблюдать за какими-то вещами, сравнить их и вообще. Помню несколько лет назад, когда мне лет шесть — семь было, я помогал тете Петунье цветы высаживать. Там тогда оказалось семечко от ромашки. Тетя Петунья любит, когда все идеально, мы сажали гортензию, ромашка там совсем не к месту была, я попросил вырастить ее где-нибудь на заднем дворе. Мне было очень интересно наблюдать за тем, как она растет. Я мог часами сидеть на траве и просто смотреть на росточек. Потом появился бутон, а за ним распустилась ромашка и мне нравилось сравнивать с чем-то ее белоснежные лепестки. Я зачем-то всегда пытаюсь подобрать вещам какое-то красочное описание или сравнение.

— Это же здорово! — Джинни восторженно смотрела на Гарри. Она сама нередко любила сравнивать что-то, правда, не отличалась наблюдательностью Гарри. Но это не помешало два года назад сравнить его глаза с вселенной.

— Ты, наверное, поэтому рисуешь, да?

— Ага, я люблю рисовать, ты, кажется, тоже, верно?

— Да, очень, меня Билл учил.

— Как здорово! Наверное, это очень прикольно, когда у тебя есть старшие братья, которые чему-то могут научить! У меня дядя с тетей не рисуют, так что мне не у кого было брать уроки, — с улыбкой произнес Гарри.

— Но ты так красиво рисуешь, у меня до сих пор твоя открытка лежит! — воодушевленно заметила Джинни.

— О, у меня твоя тоже! Она, по-моему, даже сейчас в чемодане. Мне никто до тебя открытки не рисовал.

— Правда? — Джинни почувствовала, как к лицу подступает краска.

Гарри кивнул, а потом спросил:

— Ты говорила, что любишь рассветы?

— Очень, — Джинни улыбнулась. — И закаты, но рассветы больше. Просто, когда солнце садится все словно с ним прощается, хоть и не навсегда, а когда встаёт, все вокруг оживает…

— Да… — Лицо Гарри снова приняло какое-то мечтательно-отстраненное выражение.

— Знаешь, я ещё люблю смотреть на облака и думать, на что они могут быть похожи, это интересно.

— Я тоже, — Гарри засмеялся. — Особенно когда облака кучевые, можно много чего разглядеть.

Никогда в жизни Джинни не было так хорошо рядом с кем-то. Гарри был настолько милым, что с ним становилось спокойно и радостно. Хотелось сидеть с ним вечно. Вечно слушать его голос…

А ещё ей хотелось задать ему пару вопросов, но она боялась разрушить сказочный миг.

— Ой, я все хотел спросить тебя вживую. Как тебе «Поллианна»?

— Очень понравилась! Ты же читал?

— Ага, перед тем как тебе отправить.

— Мне очень понравилась ее «игра в радость». Кстати, помнишь, я писала, что ты мне ее напоминаешь? Дело как раз в игре. По-моему, ты тоже часто ищешь в плохом хорошее.

— Да, бывает, — Гарри лучезарно улыбнулся. — Мне очень понравилась эта игра, она позитиву учит. Хочешь, сыграем в неё? Во всем будем искать хорошее.

— Давай! — Джинни радостно заулыбалась. — Но мне кажется, ты лучше меня с этим справишься.

— Проверим, — в глазах Гарри заплясали веселые огоньки.

— Хорошо, тогда ты первый, — Джинни задумалась. — Найди что-то хорошее в том, что из Азкабана сбежал Сириус Блэк.

— Ты решила со сложного начать? Ну ладно, — Гарри чуть нахмурился, видимо размышляя над ответом, а потом рассмеялся. — Можно радоваться тому, что после поимки Блэка министерство задумается об усилении охраны тюрьмы, а значит оттуда не сбегут куда более опасные преступники!

Джинни пару секунд ошеломленно смотрела на Гарри, а потом рассмеялась.

— Я думала не ответишь, лично я бы ничего не ответила!

— О, кстати, про Блэка, он хоть кто, можешь рассказать?

— Конечно. Блэк, насколько я поняла по рассказам папы, один из Пожирателей смерти, так назывались сторонники Воландеморта. Я писала тебе, что он убил много людей. Жаль, что его так и не поймали, говорят — он безумец. А ещё родители про него что-то не договаривают.

— О…понятно. Мне кстати из-за Блэка и запретили покидать Косой переулок, — тихо произнес Гарри, словно их мог кто-то подслушивать.

— И правильно, мало ли с тобой что-то случится, — у Джинни невольно дрогнул голос, любая мысль о том, что Гарри мог пострадать, доводила ее до паники. Гарри, видимо, это заметил.

— Ну, я никуда и не выходил, — улыбаясь, заверил он.

— Знаешь, у меня плохо получается искать что-то хорошее. Можно, если что-то случиться, я буду просить тебя, чтобы ты нашел, чему радоваться?

— Конечно, — глаза Гарри сейчас и вправду походили на два солнышка. Джинни боялась, что ее вопрос все испортит, но не спросить не могла. Больше подходящего момента ждать было нечего. Может это не красиво? Но ведь она так боялась за него…

— Что хорошего в том, что тебя выгнали из дома? — дрожащим от волнения голосом спросила Джинни. Она не сводила глаз с Гарри, чтобы заметить перемену в его лице, однако ничего не произошло. Гарри, не задумываясь ни на секунду, заговорщицким шепотом ответил:

— Если бы меня не выгнали, мы бы не встретились с тобой. Мы сейчас полмесяца вместе будем, а если бы я остался у дяди с тетей, то встретились бы мы первого сентября на вокзале, — Гарри весело улыбнулся. — Так даже лучше, не находишь?

Джинни пораженно уставилась на Гарри. Ну ничего себе, его из дома выгнали, а он считает, что так лучше!

— Ты во всем видишь хорошее?

— Стараюсь. Это лучше, чем во всем видеть плохое, — Гарри в очередной раз улыбнулся и задумчиво посмотрел в окно. Джинни последовала его примеру. Солнце вставало медленно, а небо становилось все ярче. Восток озарялся первыми лучами и облака приобретали золотистые оттенки. — В конце концов искать во всем хорошее однозначно тяжелее, но это того стоит.

— И ты считаешь, что так правда лучше? Ну в смысле, что тебя ну…

— Ты хочешь спросить о том, что произошло тогда, верно?

— Как ты понял? — Джинни повернулась к Гарри, он легко пожал плечами.

— Ты начала нервничать, когда об этом зашёл разговор.

— М-может не поэтому? — Джинни ни с того ни с сего начала заикаться. — Может мне, например, не нравится, что я сейчас в пижаме.

— Если бы причина была в этом, ты просто не пришла бы, или переоделась с риском разбудить Рона, — с улыбкой заметил Гарри.

— Логично, — Джинни невольно засмеялась. Гарри был слишком проницательным.

— Если хочешь что-то спросить — спрашивай, не бойся.

— У меня впечатление, что ты знаешь, о чем я спрошу, — пробормотала Джинни.

— Я догадываюсь, — Гарри смущённо улыбнулся. — Спрашивай, если хочешь.

— И ты не рассердишься? — уточнила Джинни, хоть и с трудом представляла рассерженного Гарри.

— Конечно нет, — Гарри тихо засмеялась. — На что мне сердиться? Только условие остаётся прежним: Рону ты не расскажешь.

— Идет, — Джинни собралась с духом, но голос все же сделался тонким и нервным. — Гарри, я не верю, что, когда ты приехал сюда тебе тут чудесно жилось. Просто после фразы «я сам себя испугался», «у меня все хорошо, не переживай» звучит ну совсем не убедительно.

— Наверное, ты права, — Гарри внимательно посмотрел на Джинни. С его стороны это была ошибка — теперь Джинни не могла отвести взгляд от изумрудных глаз. — Мне тут было страшно сначала. Очень. Казалось, что этот выплеск магии может повториться. Но в остальном, все правда было не так плохо, я мог гулять здесь, спокойно делать домашнее задание…

— Ты мог написать мне, — заметила Джинни с трудом сдерживая желание расплакаться. — Я так волновалась за тебя!

— Извини, — Гарри грустно улыбнулся. — Я не хотел, чтобы ты переживала.

Какое-то время он молчал, а потом тихо спросил:

— Правда, что ты упала в обморок, когда Фред сказал о том, что меня выгнали?

— Правда. Ну, частично упала, точнее. Я сознание-то вроде не потеряла. Так, на несколько секунд не хорошо стало.

Несколько минут они вдвоём смотрели в окно, не произнося ни слова. Ветер трепал волосы, а на стёклах очков Гарри плясали блики от солнечных лучей.

— Ты не знаешь, почему вы решили приехать сюда? — Гарри сцепил руки в замок и посмотрел куда-то вверх.

— Не знаю. Но мне и неважно. Главное, что мы здесь.

Гарри улыбнулся той необъяснимо-прекрасной улыбкой, из-за которой у Джинни сердце начинало биться быстрее.

— Смотри, там сейчас туман, — Гарри указал на улицу, по которой стелилась белая дымка, скрывая вымощенный камнями тротуар.

— Я бы вышла сейчас на улицу, — призналась Джинни.

— Я бы тоже. По-моему, гулять на рассвете очень ро… прекрасно.

Джинни быстро повернулась к окну, чтобы скрыть слегка покрасневшее лицо. Видно, им с Гарри на ум пришла одна и та же мысль. Гулять на рассвете было очень романтично, но вот только в их случае это звучало бы двусмысленно. Гарри ведь именно это чуть не сказал, наверное, тоже понял…

— Гарри, а у тебя есть велосипед? — чтобы хоть как-то прервать неловкое молчание, спросила Джинни.

— Да, был. У нас с Дадли школа далеко находилась. Чтобы мы не опаздывали на уроки дядя купил Дадли новый велосипед, а мне отдали его старый. Слушай, волшебники, ну такие же чистокровные, как ты, вообще катаются на велосипедах?

— Конечно! Правда, большинство предпочитает метлы, но это не всегда подходящий транспорт передвижения, особенно в маггловской деревне. У нас было два велосипеда, их купили когда-то для Чарли и Билла. Сейчас ими пользуемся близнецы я и Рон. Особенно когда мама на метлах запрещает летать. Мы тогда с Роном и близнецами ещё подраться за велосипед можем.

— Что, правда дерётесь? — Гарри с недоверием посмотрел на Джинни.

— Да нет конечно, просто бьём друг друга подушками, или иногда крапиву срываем... Не всерьёз. Папа говорит, что пора еще два покупать, ну пока на двух катаемся. Кстати, Гарри, вам же троим в этом году в Хогсмид можно будет пойти!

— А… да, я и забыл, если честно, — вопреки радостному голосу, сам Гарри счастливым не выглядел. — Тебе ведь нельзя будет с нами, да?

— Да, но через год… — Джинни недоговорила. В глазах Гарри появилась непонятная тоска. Не смея поверить своей догадке, Джинни тихо спросила: — Ты расстроился? Из-за чего?

— Нет, я, в смысле… жаль, что тебя там не будет. Просто Рон и Гермиона теперь встречаются… в общем, не знаю. Без тебя не интересно будет, да и ты одна останешься…

Джинни, покраснев, уставилась на свои руки.

— Мне бы тоже хотелось с вами пойти… Но сам понимаешь, я маленькая.

— Чушь какая-то, — пробормотал Гарри.

— Гарри, а куда бы ты хотел там пойти?

— Не знаю, что там есть, Джин, — Гарри смущённо улыбнулся.

— Я могу рассказать! — воодушевилась Джинни. — Мы с родителями ещё до того, как Рон в школу пошёл, туда пару раз отмечать Рождество ездили.

— О, правда? Расскажи пожалуйста!

И Джинни начала говорить ему обо всех магазинах, что были в Хогсмиде. Они вдвоём стали думать, где интереснее, и так увлеклись, что произошло кое-что странное. Гарри, слушающий, как Джинни со смехом пересказывает историю о том, как близнецы в восемь лет вместо сливочного пива умудрились купить обычное, вдруг взял её за руки. Он это сделал неосознанно, Джинни сразу догадалась. Он так заслушался, что, по-видимому, сам не понял, что сделал. Джинни не знала, чем был продиктовано это действие, чувством влюбленности или одиночеством Гарри, которое он упорно отрицал. В любом случае, с той секунды Джини перестала дышать. Она боялась подать хоть какой-нибудь признак жизни, чтобы Гарри не понял, что он держит её за руки.

Говорить стало большой проблемой. К счастью, Гарри начал рассказывать о том, как он познакомился с близнецами, и Джинни оставалось только не сводить с него заворожённого взгляда. У него были очень тёплые руки, но Джинни до смерти боялась сжать свои пальцы на них, да и вообще сделать хоть какое-то движение.

— Джин, ты же будешь рисовать красками Гермионы? Просто очень интересно, как рисунок оживает, ты же покажешь потом?

— А давай вместе? Ты все равно лучше меня рисуешь…— Джинни понимала, что ее голос звучит странно, а щеки начинают покрываться красными пятнами.

— Если ты не против, то я с радостью, ой… — Джинни с ужасом поняла, что Гарри опустил взгляд на их руки. Она никогда не подумала бы, что лицо может покраснеть всего за одну секунду, да ещё так сильно. Сейчас, пожалуй, Гарри с лёгкостью мог слиться с красным солнцем. На его лице эмоции сменялись с какой-то нереальной скоростью. Удивление, шок, ужас. Казалось, он готов был провалиться на месте.

— И-извини, я… кажется, у меня совсем шарики за ролики заехали …— пролепетал Гарри, Джинни ни с того ни с сего робко сжала свои пальцы, не давая Гарри отдернуть руки. Теперь их лица были одинаково красными. Гарри больше не пытался ничего сказать. А вот Джинни думала, что сейчас сгорит со стыда.

— У-у м-меня п-просто руки з-замерзли, — пролепетала Джинни, краснея ещё сильнее.

— А… — Гарри многословностью не отличился.

Джинни захотелось вылезти в окно, лишь бы не видеть его растерянного взгляда.

Руки они так и не отпустили. Минут пять оба сидели молча, глядя в окно. Джинни думала, что ещё чуть-чуть и она сойдёт с ума. Ну с одной стороны, Гарри первый взял её за руки, а с другой, он ведь этого не понял… Вот интересно, он Гермиону хоть раз за руки держал? Ну, Рона-то понятно, что нет.

— Ты замерла? У тебя руки холодные.

Джинни покраснела ещё сильнее. Даже если она и замерзла, то сейчас, пожалуй, ей стало жарче, чем в Египте под солнцем.

— Не, все в порядке, — пробормотала Джинни. Гарри кажется ей не поверил.

— С утра просто прохладно, а ты в одной пижаме.

— Я в порядке, а тебе не холодно?

— Нет, — Гарри посмотреть на Джинни не решался. Изумрудные глаза с лёгкой задумчивостью изучали поднимающееся солнце.

Джинни боялась оставаться в тишине. Ей казалось, что если они будут молчать, то непременно разойдутся по комнатам. Гарри, конечно, останется здесь, а вот ей придётся уйти. Недолго думая, Джинни задала первый, пришедший на ум вопрос:

— А у тебя очень зрение плохое?

— Ага, все вижу очень размыто без очков. Спроси у Рона, я на первом курсе уронил очки и Джорджа с ним перепутал.

— О… настолько плохо видишь? — Джинни с сочувствием посмотрела на мальчика.

— Да, но у меня, к счастью, есть очки, — Гарри улыбнулся и робко поднял взгляд на Джинни.

— М-м, Гарри, можно вопрос про твоих родственников?

— Конечно. Ты, можешь задавать любые вопросы, — Гарри так выделил «ты», что Джинни опять покраснела.

— Ты написал, что твоя тётя не любила твою маму, но с тобой-то так за что?

— Ну, меня подарком не назовёшь, да и тётя с дядей не переносят магию. Вот совсем. Знаешь, я теперь их понимаю. Выплеск магии контролировать невозможно. Могло случиться что-то гораздо хуже.

— Тебя спровоцировали. Никто не должен был так говорить про твоих родителей, — сжав руки Гарри, еле слышно произнесла Джинни.

— Даже если так, — Гарри слабо улыбнулся. — Выход эмоциям нельзя давать ни в какой форме. Я уверен, если бы тётя Мардж знала моих родителей, она бы никогда так не сказала. Но её единственными источниками информации о моих родителях являлись мои дядя с тетей. Во-первых, они не любят моих родителей, а во-вторых ненавидят магию. Вот и получается. Правду сказать не могут и придумывают не самые лучшие версии событий. Про меня вообще говорят, что я в школу святого Брутуса хожу. Не про Хогвартс же рассказывать.

— Ты её оправдываешь, я правильно понимаю? — Джинни расширенными от удивления глазами смотрела на Гарри.

— Ну, не то чтобы оправдываю, но ведь она реально правду не знает.

— Допустим не знает. Зачем говорить это при тебе?

— Она меня не любит, вот и весь ответ. Хочет задеть вот и говорит…

— Тебя вообще ничего не смущает? — уточнила Джинни.

— Нет, ну а за что ей меня любить? Я ей не родственники, да и по рассказам тёти Петуньи я так себе ребёночек. Мы с тетей Мардж видимся-то раз в пару лет.

Джинни чуть не поперхнулась воздухом.

— А она, прости, буду грубо выражаться, слепая что-ли?

— Да нет, — Гарри посмотрел на Джинни и улыбнулся. — Выкинь это все из головы, сейчас же все хорошо, верно?

— Но…— Джинни пораженно смотрела в такое знакомое, прекрасное лицо. — За что так с тобой?

— Все нормально, правда. Ты обещала верить мне, помнишь? Так вот, поверь, все хорошо.

— Гарри, зачем ты так? Тебе вообще безразлично как к тебе относятся? Неужели тебе не больно? — Джинни с отчаянием заглянула в зелёные глаза, хранящие, как ей казалось, миллион тайн. Гарри вопрос привёл в некоторое замешательство.

— Может, иногда… но, понимаешь, в этом мире всегда будут какие-то проблемы. С ними просто нужно уметь справляться, а не сдаваться, лишь завидев их на горизонте. Это иногда сложно, не спорю. Но если не научиться с ними бороться, дальше будет хуже. В конце концов, тётя с дядей легко могли меня в приют отправить, не отправили же. Мне вообще повезло в этом плане.

Джинни смотрела на Гарри, как на что-то сверхъестественное. Она бы на его месте ну совсем по-другому бы думала, да и вообще, откуда у тринадцатилетнего подростка берётся столько терпения и спокойствия? Страшно представить, что у него там вообще происходит.

Джинни не заметила, как сжала руки Гарри ещё сильнее.

— Но разве это везение? — чуть не плача спросила Джинни.

— Конечно, я же не плохо живу в конце концов, — Гарри, слегка наклонив голову, улыбнулся.

— Ну да, всего лишь из дома выгнали, — пробормотала Джинни.

— Да ладно, это не самое страшное, что могло случится, — со смехом заверил Гарри, а Джинни приподняла брови.

— А куда хуже-то?

— Ну, мне могли даже чемодан не дать, тогда вообще не понятно, чтобы было…

Джинни молчала. Она не могла представить себя на его месте. Её никто бы не выгнал, но, чтобы говорить, что это не худшее…

— Джин? Ты в порядке?

— М-м? — Джинни поймала на себе озабоченный взгляд Гарри. — Да… а что?

— Ты какая-то бледненькая.

— Можно вопрос, а что это за школа святого Бру… как его там? В которой ты якобы учишься?

— А, просто школа, — Гарри с улыбкой посмотрел в окно.

— Извини, я, наверное, надоела с этими расспросами, — пробормотала Джинни.

— Нет, ну что ты.

Снова повисла молчание и Джинни все никак не могла понять — напряженное оно или нет. Руки Гарри до сих пор были тёплыми, Джинни заметила, что Гарри тоже выглядит каким-то нервным. На его лице выступал румянец, и он почти не смотрел на неё.

Джинни сидела в тишине как на иголках. Не выдержав, она произнесла:

— Слушай, а можно вопрос?

— Да, конечно, — Гарри развернулся к ней, на несколько секунд посмотрев в ее глаза. Джинни моргнула, чтобы не пялится на мальчика.

— Вопрос тебе может не понравится, — предупредила Джинни. — У меня сегодня какая-то рубрика тупых вопросов с утра.

— Да ладно тебе, — Гарри рассмеялся. Джинни изо всех сил старалась не смотреть на Гарри, чтобы не смутить его. — Спрашивай, о чем угодно!

— У тебя…эм... ну… шрам на лбу, он не болит? Просто убивающее заклятие и все такое…

— О, на самом деле он какой-то странный, — Гарри отпустил одну руку Джинни и приподнял пряди волос на лбу, открыв кровавую молнию. Джинни прекрасно помнила, что он не любит, когда на шрам смотрят. Она сама лишь раз в жизни его видела. Как-то даже Рон говорил, что Гарри шрам никогда не показывает. Ну да, никогда, ага. — По-моему он болит, когда Воландеморт близко, или что-то в этом роде.

— Почему он выглядит так, будто кровь не засохла?

— Не знаю, мне Дамболдор так и не объяснил, но это не кровь, если что.

— Точно? — Джинни с лёгким недоверием смотрела на красную молнию. Казалось, кровь вот-вот польётся дальше. На засохшую рану эта совсем не тянула.

— Да, правда, проверь, если хочешь. Но это не кровь, хотя выглядит странно.

Предложение «проверить» застало Джинни врасплох. В смысле проверить? Как она это проверит? Разве что к шраму прикоснется. Может, Гарри не то имел ввиду? Ну по-другому-то как проверить?

На свой страх и риск, Джинни нерешительно потянула руку к шраму Гарри. Её лицо при этом из бледного медленно превратилось в красное.

Гарри ничего ей не сказал, и Джинни осторожно прикоснулась к легендарной молнии. Гарри был прав, это была не кровь, но и на засохшую царапину шрам не походил. Скорее напоминал часть лба, просто другого цвета, словно молния была впечатана. Джинни смущённо опустила руку.

— Да, правда… — пробормотала Джинни, уставившись в рукав пижамы. — Слушай, а в этом году болел, ну, когда Реддл был?

— Да, но только в Тайной Комнате.

— А когда он болит, он как-то меняется? — Джинни понимала, что это уже чистое любопытство и совсем не её дело, но остановиться не могла.

— Дамболдор говорит, что он может становится ярче…

Громкий стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Гарри быстро поправил волосы, закрыв шрам и, отпустив вторую руку Джинни, поднялся и пошёл к двери.

Джинни не без досады смотрела ему в спину. Ну кому взбрело в голову вставать в такую рань? Конечно, солнце уже поднялось, но все-таки. Может они с Гарри ещё поговорили бы… Так он больше за руку её не возьмёт. Да и сейчас все было так… волшебно и нереально? Когда такое ещё может повториться и повторится ли?

— Кто там? — спросил Гарри, подойдя к двери.

— Это я, Рон!

— Рон? — Гарри открыл дверь. — Что-то случилось?

Джинни захотелось исчезнуть, лишь бы не видеть брата, слишком уж странным было её нахождение в этой комнате в такую рань, да ещё в пижаме, какой позор!

— Гарри, я Джинни потерял! — Рон буквально влетел в комнату. Судя по всему, он только проснулся: глаза сонные, волосы растрёпанные. На шортах одна штанина закаталась, из-за чего выглядела короче другой. Заметив сестру, Рон остановился, удивлено хлопая глазами. — О, ты тут? У вас пижамная вечеринка, что ли? Что меня не позвали?

— Да нет, мы просто рано встали, тебя будить не стали, — пояснил Гарри.

— Мерлин! Джинни! Ты бы хоть записку оставила, я уж, простите, думал ты в окно сиганула.

— А она что, могла? — напряжённо посмотрев на Рона, уточнил Гарри.

— Я почем знаю? Знаешь, с её то…

— Я вообще-то ещё здесь, — напомнила Джинни.

— Рад за тебя. Гарри, все нормально?

— Да, конечно.

— Что вы тут хоть делали?

— Разговаривали, — Гарри пожал плечами.

— Ты разговаривать умеешь? — Рон с притворным изумлением посмотрел на сестру. Джинни закатила глаза.

— Эм… Рон? — Гарри с непониманием переводил взгляд с Рона на Джинни.

— Не обращай внимания, кажется, Рон встал не с той ноги, — пробормотала Джинни.

— Слушайте, раз вы оба встали, пойдёмте на завтрак, что ли?

— Хорошая мысль, — Гарри улыбнулся.

— Да, я пойду переоденусь, — Джинни спрыгнула с подоконника и поплелась из комнаты. С одной стороны, хотелось взлететь от счастья, потому что Гарри и до сих пор, по-видимому, был влюблён в нее, а с другой было обидно, что с ним нельзя остаться ещё хотя бы минут на пятнадцать…

— Джиненс, будешь так пугать, переедешь к Гарри! Я, знаешь ли, не хочу умереть от сердечного приступа.

— Кому ты угрожаешь, мне или Гарри? — Джинни изо всех сил старалась не покраснеть.

— Да Гарри, по-моему, особо и не возражае… а где Гарри?

Джинни обернулась. Гарри в коридоре и вправду не было. Наверное, он успел уйти обратно в комнату. Правда, не понятно, в какой момент.

— Джинни, иди, переодевайся уже, — крикнул Рон и постучал в комнату к Гарри.

— Иду я, — буркнула Джинни. — Ключ дай, пожалуйста.

* * *

Гарри прижал руку ко лбу, пытаясь прийти в себя. Сейчас, когда Джинни здесь не было, до него со всей пугающей чёткостью дошло, что тут вообще происходило. Мало того, что ему ни с того ни с сего на ум пришло рассказать Джинни чуть ли не все о том, о чем обычно молчит, так еще и взял ее за руки! Как он вообще умудрился-то? Ладно, это может ещё можно пережить, но то что она к его шраму прикоснулась… Нет, а что он хотел, если сам сказал «можешь проверить». Как тут проверишь-то?

Джинни, наверное, подумала, что у него совсем крыша уехала. Да, впрочем, не удивительно. Вот только он никак не мог забыть её сжимающиеся на его руках пальцы. Его никто кроме нее ни держал за руки, никогда… Да и шрам он никому обычно не показывал. Что на него вообще сегодня нашло?

— Гарри, ты там умер, что ли? Не переселю я к тебе Джинни, не бойся, — дверь открылась так резко, что пришибла стоявшего возле неё Гарри.

— Ой, прости! — Рон закрыл дверь. — Ты живой?

— Живой, — заверил Гарри, потирая ушибленную голову.

— Слушай, Джинни сама к тебе пришла? Ты не сердись на неё, я понимаю…

— Рон, я её позвал, — остановил друга Гарри. — Она в окно смотрела, я её заметил, мы начали говорить, потом, чтобы тебя не разбудить, я предложил ей прийти ко мне.

— А… — на лице Рона появилась какая-то глупая улыбка. — Понятненько, понятненько. Ладно, она говорит с тобой — уже хорошо.

Джинни переоделась быстро, а может Гарри так показалось, потому что ему самому нужно было сменить пижаму на свитер с брюками. Они втроём спустились на первый этаж. Старинные часы, висевшие на стене, показывали семь утра.

Здесь уже кто-то встал. Пара волшебниц в лёгких платьях весело обсуждали какую-то новинку в магазине мадам Малкин, ещё один столик занимал хмурый на вид волшебник с длинной каштановой бородой. Возле него, что-то весело щебеча, сидела маленькая девочка в желтеньком платьице.

— Мистер Поттер, вы как всегда рано, — поприветствовал хозяин гостиницы Том. — О, вы ещё и с компанией! Проходите, проходите.

— Доброе утро, — Гарри улыбнулся и повёл за собой Рона с Джинни.

У него за эти несколько дней уже появилось любимое место здесь — столик у окна, тут как раз было четыре стула.

Как Гарри не пытался не смотреть в сторону Джинни, у него не получалось. Так еще и сел он прямо напротив неё.

Самым худшим был то, что они часто пересекались взглядами, из-за чего у обоих на щеках появлялся еле заметный румянец.

После завтрака компания встретилась с проснувшейся миссис Уизли и с ее позволения вышла на улицу.

Гарри, Рон и Джинни очень долго гуляли по «Косому переулку». Гарри показал новую модель метлы — «Молнию» в магазине «Всё для квиддича». После этого они с Роном начали предполагать, как она летает, какую скорость развивает и вообще…

Гарри отметил, что все то время, пока они гуляли, Джинни почти не разговаривала. Она шла с правой стороны от Гарри и молчала.

Он пытался и её втянуть в беседу, но с ней происходило что-то странное: она бледнела, потом, коротко ответив на вопрос, снова замыкалась в себе. Это открытие не на шутку встревожило Гарри. Он помнил, как Джинни говорила с ним буквально два часа назад, но неужели она с другими вообще не общается? У Гарри мелькнула мысль, что, если бы Рона не было, Джинни была бы более разговорчивой. Гарри решил проверить верность своих суждений.

Они как раз проходили мимо кафе-мороженого Флориана Фортескью. Очень подходящий момент. Гарри достал из кармана пару монет и сунул в руку Рона.

— Купишь нам всем мороженое? — Гарри улыбнулся. — Просто, если Флориан увидит меня, мы на пол часа заболтаемся.

— Да не вопрос вообще! Джинни, пойдешь со мной?

Гарри покосился на Джинни. Та, судя по всему, идти с братом не собиралась. Она промямлила что-то про свежий воздух и замолчала.

— Тебе какое взять, Гарри? Джинни, я знаю, что ты любишь лимонное.

— Возьми любое, можешь лимонное взять, — посоветовал Гарри, Рон кивнул и скрылся в магазине.

Не дожидаясь более удобной возможности, Гарри повернулся к Джинни.

— Все в порядке?

— Да, я… просто… — Джинни нервно оглянулась на кафе и снова посмотрела на Гарри. — Я не знаю. Мне постоянно кажется, что Рон как-то коситься на меня, тебе так не кажется?

— Нет, Джин, он ничего о тебе не думает, если ты об этом.

— Не знаю, что с этим делать, не хочу никого видеть, иногда бывает, что настроение хорошее, но все равно ненадолго, — Джинни вздохнула. — Не знаю, что в Хогвартсе будет.

— Все будет хорошо, я буду с тобой, если ты, конечно, захочешь меня видеть, — Гарри побоялся класть руку ей на плечо, поэтому ограничился лишь тем, что сделал шаг в её сторону.

— Даже ты со мной не на одном курсе там! — янтарно-карие глаза Джинни говорили о том, что она сейчас расплачется.

Да, тут Гарри ничего сказать не мог, они и вправду на разных курсах…

— Но, мы можем видеться каждую перемену, — не совсем уверенно произнёс Гарри, понимая, что так часто видится не получится, ведь классы могут находиться на разных концах замка.

— Это будет ужасно, — пробормотала Джинни и вдруг побледнела так, что Гарри, бросился к ней, чуть не споткнувшись о выступающий булыжник. — Я же сижу с Колином…

— Джинни, Джинни, пожалуйста, не переживай, слышишь меня? Может в этом году с кем-нибудь другим сядешь, — торопливо заговорил Гарри, глядя как белеет лицо девочки.

— Я ни с кем не общаюсь, — чуть не плача произнесла Джинни.

— Джин, сейчас не сентябрь, пока все хорошо, послушай, может что-то поменяется, — попытался заверить Гарри.

— Ребятки, мороженое прибыло! — к Гарри и Джинни подошёл Рон с тремя рожками мороженного.

Гарри не знал хорошо или плохо, что их беседа с Джинни прервалась, но он твёрдо решил во чтобы то ни стало помочь ей, чем только сможет.

— Гарри, надеюсь ты завёл блокнот, куда записываешь сколь денег на меня потратил? Я же тебе возвращать буду, — Рон со счастливой улыбкой сунул в руки Гарри лимонное мороженое.

— Да ну тебя, — Гарри отмахнулся. — Не надо мне ничего возвращать.

— А я верну, — пообещал Рон.

— Я просто не возьму, — рассмеялся Гарри, на что Рон закатил глаза.

— Проехали, потом разберёмся. Ну, куда теперь, у кого какие идеи?

Ходить по улицам «Косого переулка» с лучшим другом и девочкой, в которую ты по уши влюблён — что может быть лучше? Да, наверное, ничего, если не считать, что Джинни была мрачнее тучи.

В «Дырявый котёл» компания вернулась лишь к обеду и оказалось, что их ждут новости.

— Вам всем вчера вечером пришли письма из Хогвартса, — оповестила миссис Уизли, раздавая каждому конверты.

— Ура! Хогсмид! Мама, подпиши согласие на посещение!

Гарри вскрыл свой конверт. Список учебников и форма разрешения на посещение Хогсмида. «Может быть подписана только родителем или официальным опекуном». Вопреки такому не столь радостному объявлению на листе, Гарри почувствовал, как его губы расплываются в улыбке. Все разрешилось даже быстрее, чем он думал! Он просто не сможет пойти в Хогсмид. Останется с Джинни, и они, наверняка, очень весело проведут время вместе.

— Мам, а разрешение только опекун или родителей может подписать? — раздался рядом голос Джинни.

— Да, Джинни, а что такое? Тебе только в следующем году.

Джинни сказала только одно слово, а точнее имя:

— Гарри.

За столом моментально повисла тишина и все взгляды переметнулись на него.

— Ох, дорогой, я и не подумала, твои дядя с тетей ведь не могут подписать! — всплеснула руками миссис Уизли.

— Нет! Гарри что, теперь пойти с нами не сможет!? — Рон вскочил из-за стола.

— Да ладно тебе, — Гарри мягко улыбнулся и потянул друга за рукав, чтобы тот сел обратно. — Вы с Гермионой пойдёте вместе и потом все мне расскажете, а я останусь в Хогвартсе.

— Мерлин, Гарри, это вообще не круто! Ты там ни разу не был, я уже представил, как мы там гулять будем…

— Может в следующем году повезёт, — Гарри похлопал Рона по плечу.

Ему очень хотелось посмотреть на единственную магическую деревню Британии, особенно после рассказов Джинни. Но только с одним условием — чтобы там была Джинни, которую он боится оставить одну.

— Гарри, я скуплю тебе все «Сладкое Королевство!» — крикнул Джордж с другого конца стола.

— А я все сливочное пиво, — вторил Фред. — Вот беда, он ведь даже сливочное пиво не пробовал!

— Зато вы пробовали, — пробормотала миссис Уизли, и Рон с Джинни расхохотались.

— Мам, это давно было, ну сколько можно вспоминать! — надулись близнецы.

— Нет, вы просто объясните, как вы умудрились в восемь лет купить пиво. Пиво, мальчики!

— Да с кем не бывает, — фыркнул Фред.

Перси приподнял бровь.

— Ну с тобой-то конечно не бывает, пай мальчик, — Джордж закатил глаза.

— А я со свежим «Пророком», — к столу подошёл Чарли и конфликт между братьями разразиться не успел. — Вроде ничего нового. Папа с Биллом скоро будут.

— Где они, кстати? — поинтересовался Рон.

— По делам поехали, папу зачем-то вызвали специалисты по устранению случайных заклятий, — отозвался Чарли.

— Что, опять география? Да сколько можно? Я думал она закончится после четвёртого, — застонал Джордж, оглядывая список учебников.

— Доброе утро, семья! — к столу подошли только что вернувшиеся мистер Уизли и Билл. — Гарри, мы сегодня были у твоих дяди и тети. Нужно было уладить пару мелочей. Они сказали, что ждут тебя летом следующего года и твоя тётя просила тебе передать вот это.

Мистер Уизли протянул Гарри небольшую картонную коробку из-под обуви.

— О, правда, так они не сердятся на меня? — Гарри с радостью посмотрел на мистера Уизли и тут же почувствовал на себе удивленный взгляд Джинни.

— Нет, ну что ты, им ещё тогда сотрудники объяснили, что такое бывает. Тебе, разумеется, не стоило уходить из дома, но это уже в прошлом. Ещё твоя тетя сказала, что получила твое письмо.

Гарри улыбнулся, но его слегка начал смущать шокированный взгляд Джинни.

— Пап, — Джинни развернулась к мистеру Уизли. — А что его дядя с тетей сказали про то, что он ушел?

— Ну, по-моему, они удивились и спросили, кто нам сказал, что Гарри ушел. Мы ответили, что сам Гарри. Тогда тетя ушла наверх и вернулась минут десять спустя с этой коробкой. Твой дядя, Гарри, только сказал, что тебе и впрямь не стоило уходить.

— Да, мне стоило подумать, — улыбаясь, отозвался Гарри, и тут же кто-то достаточно ощутимо пихнул его в локоть. Гарри обернулся и посмотрел на сидящую рядом Джинни. Джинни в свою очередь посмотрела на него как на не совсем нормального.

— Ну, Гарри, солнышко, ты из дома-то, правда, не уходи больше, мы испугались за тебя! — произнесла Молли Уизли, покачав головой.

— Да, конечно, — заверил Гарри.

Джинни в течении всего обеда продолжала коситься на него, и чтобы не пересечься с ней взглядом, Гарри все время приходилось смотреть в свою тарелку.

Только придя в свою комнату, Гарри открыл коробку, присланную тетей. Там лежало не взятое им перо, фотография Уизли, извлеченная из ящика комода и пара носков. Гарри не припомнил, чтоб они у него были, но решил не вникать в подробности.

Минут через пять к нему зашли Рон и Джинни. Все вместе стали рассматривать списки учебников, а потом снова отправились гулять. К ним присоединились Фред и Джордж, из-за чего прогулка приобрела новые краски. Все смеялись, а близнецы рассказывали разные истории. Джинни смеялась со всеми, правда во все остальное время не произносила ни слова.

В Косом переулке было достаточно людно. Гарри заметил одну странную вещь: почти на каждой улице стояли люди в одинаковых костюмах с алыми мантиями и вышитой буквой «М» на груди. Как Гарри впоследствии узнал от мистера Уизли, это были мракоборцы, расставленные по «Косому переулку» для безопасности из-за сбежавшего Сириуса Блэка.

Бродить по переулку и заглядывать в пестрые витрины магазинов с волшебными товарами было очень увлекательно, особенно когда с тобой такая веселая компания.

Когда все вместе брели обратно в отель, Джинни неожиданно дернула его за рукав свитера. Гарри моментально обернулся.

— Поправь волосы, шрам видно, — шепотом произнесла девочка и тут же прибавила шаг, оставив Гарри удивлённо смотреть ей вслед. Последовав совету Джинни, Гарри быстро поправил пряди на лбу. Почему-то было безумно приятно от того, что она понимает его. Ведь могла промолчать, в конце концов шрам и шрам, какая разница. Вместе с мыслями о шраме к Гарри вернулось воспоминание, как утром Джинни прикоснулась к его лбу.

За ужином мистер Уизли рассказывал интересные истории из министерства, а у Гарри появилось странное ощущение, что на него теперь не только Джинни косится, но и миссис Уизли. Причем каждый раз, глядя на него, она вздыхала и как-то грустно улыбалась.

Вообще, смотря на всех Уизли, ощущалась теплая, семейная атмосфера, какой никогда не было на Тисовой улице. И здесь Гарри не чувствовал себя настолько лишним. С ним постоянно разговаривали, ему улыбались. Гарри очень любил эту семью. Она была замечательной и такой дружной, не смотря на разногласия между братьями, тут все поддерживали друг друга. Пожив у Уизли прошлым летом, Гарри часто невольно начинал фантазировать, что бы было, останься его родители в живых. Может, у него тоже были бы младшие братики или сестрёнки, семейные праздники…

Спать всех миссис Уизли погнала ближе к пол одиннадцатому. Рону и Джинни, рассматривающим вместе с Гарри набор по уходу за метлой пришлось уйти. Миссис Уизли пожелала Гарри спокойной ночи, а Гарри ещё долго сидел, глядя на ночное небо, украшенное миллионами звёзд. Даже если у него никогда не было такой чудесной семьи, он всегда может смотреть на семью Уизли и видеть, как они счастливы друг с другом, это ведь замечательно! Пусть у них все будет хорошо, а он будет радоваться вместе с ними.

Гарри улыбнулся Букле, сидящей на шкафу. Ведь собственное счастье можно найти и в счастье других.